В субботний вечер
Металл скрежещет и гудит металл.
Работа кончена, но тяжесть остаётся.
Чужие руки, плечи, – так устал,
И в кассе постоять ещё придётся.
А мысли – то гурьбою, то волной,
То кто куда потащатся без ладу.
А день прошёл… Работал до упаду.
Поговорил бы кто-нибудь со мной.
Всё ближе касса – клеточка надежд.
Он оглянулся: кто мостится сзади?
С кем говорить? Толпа тупых невежд,
Понурые, издёрганные дяди.
Настанет день – воздастся всем за всё,
Пир тьмы не вечен и не вечно лихо.
То, что непрочно, вздрогнет. Затрясёт,
Разрушится в единый миг великий.
Я – молод. И в толпе бескровных тел
Бессмысленно приходится томиться.
Своим теплом по-братски поделиться
Так хочется! – а сколько дум и дел!
Зачем крутился в цеховом аду
Плюгавой и безликою частицей,
Чтобы потом нелепо притулиться
К кому-нибудь в неистовом чаду.
Решиться, что ли, сделать первый шаг
Навстречу злу и пьяному раздраю?
Пойти в кабак?
Куда ещё, не знаю.
Но всё же, дьявол, ты меня не тронь,
Так хочется тепла единоверца,
Чтобы у нас совпали ритмы сердца,
Чтобы к ладони прилегла ладонь.
Тепла хочу, – я так хочу тепла!
Сердечко… Но оно не виновато:
Надеется, чтоб друга или брата
Разумная тропинка привела.
Вот вывеска, зовущая к веселью,
Заманивает к сладостному зелью
На праздник плоти.
Звон стаканов.
Крик.
А запах снеди!
И соблазн – возник.
Пустые клятвы.
Проигрыша нет.
Хозяин, трезв,
Ведёт подсчёт монет.
Но всё ещё
Наивен я чист.
Передо мной судьба, –
Как чистый лист.
Но дню – итог. А вечер – очень краток.
О чём-то, может, думаю не так.
Порой бывает в мыслях – беспорядок.
Повременил.
И завернул в кабак.
