litbook

Поэзия


На другом берегу. Стихи0

Стихи

Помогите мне, Мойше

ОСТРОВА

То ли – по гулу – переброска войск

СВОЁ

Еврейчик из Брод

КЛАССИЧЕСКИЙ БАЛЕТ

ТРИКОЛОР

МЫЛО

РАЗБОРКИ

МОИСЕЙ МИКЕЛАНДЖЕЛО

***

Моисею Фишбейну

 

Помогите мне, Мойше. Я не выбрался из тайника,

где войну просидел – а иначе бы точно пришили.

И, как прежде, бледнею при звуках того языка,

на котором общаются Мюллер и Шуберт и Шиллер.

 

Я большой меломан, и студентом охотно певал

про бурливое море, и рощи, и дикие скалы.

Но по-русски. Еврейским ушам дисковая пила –

рафинадно очищенный, ангельский Фишер-Дискау.

 

О, майн Дойчланд, цветочный и травный альпийский настой.

Край, где место и думе, и чести, и милой причуде.

Нелегко же людей убивать, с голубиной такой чистотой

сострадая травинке, рыбёшке, пичуге!

 

Помогите мне, Мойше. Я старый еврейский дурак.

И не понял, за что они нас, умиравших покорно,

заполнявших телами весенний – в ромашках – овраг.

Объясните хотя бы по Мальтусу: «Ради прокорма».

 

Распахните врата небывалых соборов и книг.

С неповинным потомством свяжите священным обетом.

Не давайте сбежать – и найти себе новый тайник,

где я так же не жив, но хотя бы не знаю об этом.

2010

 

ОСТРОВА

 

Да, Мандельштам и Пастернак –

русскоязычные поэты.

У них нерусские приметы,

на них избыточности знак.

 

«Душа сыра, гортань суха».

«И вечер вырвешь только с мясом»…

Нервозность, взнузданность стиха,

влеченье к вычурам, прикрасам.

 

Вот Бродский. Ум, холодный пыл.

Ротонды в зарослях цинизма.

О нём сказать бы «начудил»,

но такова его харизма.

 

Поэтам русским испокон

присущи такт и чувство меры:

нельзя свистеть среди икон.

Ценней приметы, чем химеры.

 

Поскольку движитель – не в них,

держаться чинно – дело чести.

Основа лирики – дневник,

в нем соглядатай неуместен.

 

А здесь – колючая трава,

зато моря вздымают массы.

– Летите к нам, на острова,

Борисы, Осипы, Олжасы!

2010

 

***

То ли – по гулу – переброска войск,

то ли репетиция воздушного боя.

Рокотом пронзена насквозь,

ночь не смыкается над головою.

В этом уравнении неизвестных нет.

Разве что - КОГДА, но подраться придется.

Нам не прощают военных побед.

У нас не может быть полководца.

Мертвецам нельзя появляться на свет.

 

Герцль, ты сдурел? Это небывалое

государство, где еврей хватает лом,

надо б учредить где-нибудь в Баварии,

чтобы громилам тамошним было поделом.

Надо взять снотворное, это стало нормою:

ночью – гром.

2012

 

СВОЁ

Алексею Зубову

Не забуду храмы в Костроме.

Кинешмы стыдливость женскую.

Кланяюсь Руси за инструмент,

на котором руку совершенствую.

 

…Разве не лазурно слово голубели?

Разве слово зодчество изнутри не сводчато?

 Разве мы не чувствуем раскачку колыбели

в словосочетании: спатьхочется?

…….

Над речкой по имени Ворскла,

над речкой по имени Мцна

и без моего стихотворства,

как звезды, взойдут имена…

……..

Я России не напросился

ни в поэты, ни в сыновья.

Корневое мое российство –

звуковой набор соловья.

 

А еще во мне от России, –

перед узким застенком страх.

Ощущаю потребность в шири,

в инородцах и говорах.

 

Мне случилось плавать по Лене,

и в ночи, в грозовой сезон,

я увидел в одно мгновенье

девять молний со всех сторон!

2003 - 2005

 

***

Еврейчик из Брод и евреечка с ним

палатку держали, потомство растили.

Считается первым поэтом России

их внук, и не думавший брать псевдоним.

 

Российское тесто – хоть мни да крути –

обратно крутым собирается комом

и прёт из дежи триединством знакомым:

в итоге пути - как в начале пути.

 

Добавкой кровей не гнушался русак -

немецкой ли, польской, еврейской, кавказской…

Но чем она служит? – Отлично, закваской.

А дальше-то как?

Взбухает народность, но ты в ней чужак,

и самодержавья решительный враг,

отторгнут средой православия вязкой.

 

Ты судишь поступки единым судом –

Россия, Вьетнам или Речь Посполита…

А это уж хрен! Уберите копыта.

Гноили в Мордовии космополита.

Гоните в Жидовию: там ему дом.

 

И то: благонравия подлинный дух

взыскует покорства, а не разуменья.

Меня бы секли за суждения вслух.

Да что там - меня… Загубили и Меня.

 

Но что бы аксаковец ни намечтал,

отныне подпорчен этнический имидж.

Еврейчик из Брод, Пастернак, Мандельштам –

из этой словесности их не изымешь!

 

А я и не сунусь в чужие дела.

Подался к своим и судьбе не перечу.

Спасибо Москве, что еще не ввела

налог на владение русскою речью…

2007

 

КЛАССИЧЕСКИЙ БАЛЕТ

 

Неужели по-прежнему зло и добро

по движениям ног, по осанке различны?

Как изысканны кисть, и плечо, и бедро!

Замолчи, иудей, наслаждайся, язычник.

 

Мой палач, если совесть твоя нечиста,

ты топор некрасиво опустишь на плаху.

Если ж совести нет, то в ударе с размаху

воплотится сама красота.

 

О, гармония членов и пафос борьбы!

О, здоровье быка плюс изысканность мима!

Как я чувствовал вас, выходя в виде дыма

из майданекской либо треблинкской трубы!

2012

 

ТРИКОЛОР

 

Цвет и буква – по судьбе. Прилипают, что ни делай.

Триколор ваш – КГБ: красный, голубой и белый.

Красный – вечная резня. Развлечение вандалов.

Но над ним – голубизна запредельных идеалов.

А повыше – белый пар. Опохмелки омерзенье.

Избавление от чар. Бельма, застящие зренье.

Вот и жизнь завершена. Поднимаю по привычке

рюмку белого вина (но вино беря в кавычки):

за кумач над головой, будь то воля или зона.

За околыш голубой. За снега на три сезона.

2006

 

МЫЛО

 

Я мыло.…Не соль земли, как считалось,

а только жирных кислот.

Обертку – на ней нарисован талес –

купающийся без труда сорвёт.

 

Намыливайтесь, Ноам и Дима,

быть чистым и славно, и необходимо,

иначе косо глядит народ.

 

И пусть ваши пальцы не упускают

брусок, когда на нем проступают

глаза и разинутый рот.

2012

 

РАЗБОРКИ

 

О, Русь! в предвиденье высоком

Ты мыслью гордой занята;

Каким ты хочешь быть Востоком:

Востоком Ксеркса иль Христа?

Вл. Соловьев

 

О, свет возвышенного сердца!

О, чистой веры простота!

Конечно же, Востоком Ксеркса!

Но - под хоругвями Христа.

Нельзя, чтоб недруг не страшился,

нельзя, чтоб острослов глумился –

и не отведал бы хлыста.

 

Что немец с пивом и сосиской?

Что жид с его шлифовкой призм?

Люблю империи российской

великорусский нарциссизм.

Империя всегда при чём.

Стоит и дышит за плечом:

Как миссию свою исполнишь?

Не впору ли шпицрутен в помощь?

Не посрами ее высот,

а то ведь голову снесёт.

Любая зримая граница

должна уйти за окоём,

и нет причины усомниться

в предназначении своем.

 

Как только пробуешь измерить

аршином общим эту гать,

в Россию невозможно верить,

зато о ней привычно лгать.

Боренье духа против плоти –

от глаз чужих сокрыть должно,

что гать разлезлась на болоте:

с бревна не ступишь на бревно.

 

Те, кто у власти, холодны

и, понимая суть холопью,

мостят прогалины людьми,

пока их не вобрало топью.

Вот первая из тайн Руси:

холопов – хоть косой коси!

…….

Хорошо быть спокойным и добрым,

потому что в застенках ГБ

наддают по зубам и по ребрам

провинившимся, а не тебе.

На цементе, от крови осклизлом,

по заслугам валяются те,

кто гнушается социализмом,

усомнившись в его правоте.

 

Ты же – Визбор, встречаемый визгом,

всесоюзно прославленный бард.

Оптимизм, оживленный туризмом,

выдвигает тебя в авангард.

Так лелей же свой тембр грубоватый,

знак увесистых семенников.

Пацаны, ведь не мы виноваты,

если способ правленья таков.

И не зря же советское барство

от генсека до зава РОНО

обожает душевное бардство:

значит, нравы смягчает оно!

…….

Все же неслучайно вывела судьба

из страны исхода бестрепетной рукой.

Под серпом и молотом – еще туда-сюда.

Под орлом двуглавым – да кто я там такой?

Почему со мною хлеб должны делить

люди, для которых я – источник зла?

Почему я должен русского любить

больше, чем румына, датчанина, хохла?

 

С колыбели отняли собственную речь,

собственную веру, стоявшую века.

Подменили местными, чтоб потом прижечь

с полным основанием – меткой чужака.

Безответным прихвостнем сделали меня,

робко повторяющим втюханную чушь.

Да пошли вы к лешему, вы мне не родня,

весь ваш образ мысли смутен мне и чужд.

 

Жаль, на вашу музыку легла моя тоска.

После жизни в людях воротясь домой,

вашим языком, как обрубком языка,

всё во рту ворочаю – для своих немой.

2012

 

МОИСЕЙ МИКЕЛЬАНДЖЕЛО

 

Дочери Айе

Глянь: Мошé. Сейчас он встанет,

под рукой зажав скрижали.

Обернётся, нас оглянет:

чтоб и мы не возлежали.

В чудо-бороду гаона

запускает пальцы нервно.

Может, глянет отчуждённо.

Может, едко. Может, гневно.

 

Он порывист и насмешлив.

Он всклокочен. Кудри-рощи.

Над челом лучи-рога.

О, Господь, веди нас, грешных!

Вот пророк: у этой мощи

нет достойного врага.

 

Он напрягся. Горд и лёгок.

Дайте посох исполину!

Грех и нам лежать в пыли.

Избавляйтесь от колодок.

Перестаньте горбить спину.

Поднимается... Пошли!

2012


___
Напечатано в альманахе «Еврейская старина» #4(75) 2012 —berkovich-zametki.com/Starina0.php?srce=75
Адрес оригиначальной публикации — berkovich-zametki.com/2012/Starina/Nomer4/Dobrovich1.php

Рейтинг:

0
Отдав голос за данное произведение, Вы оказываете влияние на его общий рейтинг, а также на рейтинг автора и журнала опубликовавшего этот текст.
Только зарегистрированные пользователи могут голосовать
Зарегистрируйтесь или войдите
для того чтобы оставлять комментарии
Лучшее в разделе:
Регистрация для авторов
В сообществе уже 1129 авторов
Войти
Регистрация
О проекте
Правила
Все авторские права на произведения
сохранены за авторами и издателями.
По вопросам: support@litbook.ru
Разработка: goldapp.ru