1.
«Радуйся, именем мужеским назвавшись,
немощи женской отрешившаяся»
Акафист Святой блаженной
Ксении Петербуржской, Икос 1
потрескивает венок синий лед
хрустят сухожильица на морозе
вот и человек весь
неизмеренный (суть измеримый)
через лупу слезы – воздухом
мажет
мажет
умирающие облака на прозрачном запястье любимого тела
душа
душа
?
судороги
внутреннего сада
(пейзаж февральский:
сутолока)
сутолока.
2.
Белый грунтованный холст
плоть растет, но
цель ее – пустота и –
размыта
белилами вдруг забелена
приближающихся больничных стен
а голые деревья стыдятся своих рук
и корней
ладони врача – вежливы парадоксально:
упруго дрожат, перебирая мои подземные внутренности
сад
сад?
музыка?
стыд и тяжесть
новые вырастут глаза –
ничего этого не вспомнишь
3.
Frida Kahlo
"Henry Ford Hospital"
кафель облит мочой
и в туалете руки боятся стен
дверных ручек
вентилей крана
больница как станция
железнодорожная грустная
разъедающая собой тебя как
реагентом – асфальт
я – собака, потерявшая цепь
(животом беременная такса:
у нее асфальтом и страхом стерты соски)
4.
Негрунтованный холст
синие скарабеи
в мягких руках ребенка/
фантазия уходит вглубь
архаики/
я топчу все сиюминутное, что
через час не могу забыть
приминаю очередной таблеткой –
внутри утрамбовываю этот второй завтрак/
операционной так
боятся только мыши подопытные
распростертые на столе жабы/
намерения страха не ясны
выплеснуты наружу –
вывернуты изнанкой
5.
я видел ее меня ею вырвало
этой душою: свежей - жирной
прямо в оторопь сада
Кристиан Прижан, "L’Âme"
если бы не было внутри,
было бы?
руки росли бы?
а так:
вывернута наружу ржаво-звенящим
свожу с
довожу до
обвожу вокруг
плачу плачу.
жизнь не может не быть – есть:
зрачкам разноцветным от резкого света больно.
6.
Белый грунтованный холст
скукоживающаяся!
холод
обнажающий вздроги
очевиден до
небывалого
я как мидия захлопываюсь
замираю посреди кардиограммы красной
раз одеяло
два одеяло
три - …
красная минипутка на желтом иле кричит кричит
в этом городе все – рыбы
и здесь все – вода
(реки реки):
о любого тереться в поисках нежности скользко
7.
Белый грунтованный холст
слишком мужские мои женские
слова
в этом больничном кафельном натурализме
молчу молчу
молчать тошно
февральский застывший холод и
лязганье
хирургических инструментов
за непрочной дверью смотровой
профиль твой как
спасение
темный темный живой живой
такое далекое
мое обнаженное тело
сквозь искусственное солнце
сквозь живое стекло:
перевертыш
(местечковый оптимизм в продолжительной меланхолии)
8.
Белый грунтованный холст
радужка
вырвана цветом из черепа человека
синим кровоточит влажным
соленым
сладким
метаются рыбки под белой кожей
холод больничный опасен неуместными
бликами
на металле
и дрожит рука
наклоняется капельница
ясность сознания = приоритет выдержки = дело времени
хрусталику больно, когда
радужка вдруг переполнена
=незаполнима
9.
Giovanni Battista Pergolesi
«Stabat Mater»
рыба ночная плывет по стационару
вертит глазом
вечный надсмотрщик
стражник склизкий
я лежу, рыба
рыба, я не ушла
а мой мальчик усталый
лежит на дне жестяного блюда
в крепких объятьях хирурга
рыба, скажи ему, что это я его мама
скажи, чтобы был
пусть он будет хоть пару минут
пусть не будет дольше
ночь: остывшие простыни, твердые от хлорки, след от босой ноги на кафельном полу, глаз, пусто уставившийся в окно (граница сада не видна, воздух разрушен начавшимся снегопадом – пух), пух.
10.
Фламандский натюрморт эпохи барокко
все:
вывернуто наружу исподним –
легка
неоправданно пружинна
деревянная лодка тела
а на балках ее – душа
душа?
11а.
Белый грунтованный холст
теперь кормят
а кусок в рот – нет
не идет
я жую свой длинный спинной мозг:
вот и край анестезии
/твои гла
запах спир
боль в ру/
кап-кап – в кровь входит сознанье
а его не хотелось бы
11б.
…
сына любила
синяя тьма съела мел
стен
скрежет костей под кожей – блаженство скорбящих
огонек в больничной ночи – невозможный чей-то глаз
одинокая пристань раздвоенного разума
боюсь:
игл, анестезии, крови и
просыпаться
