* * *
Надежды на тебя я возлагал,
Ты становилась ближе и родней.
Заснул вдали Хамовнический вал,
В ночи сияют маковки церквей,
До Новодевичьего нужно мне дойти...
Окутан лунной дымкой монастырь.
Но только ты, пожалуйста, учти:
Я исходил задумчивую ширь,
Тебя искал, сомненьям вопреки,
Тебя затворник Илий мне предрёк.
Ведь где-то в ломких линиях руки
Я вечно счастлив, я не одинок.
Нескучный сад
Упиться изгойством так хочется мне,
Уйти ото всех, восседать на скамье,
Там, в дебрях ветвистого парка,
Где бродит печально овчарка,
Где солнца наряд — золотая парча,
Где ветер шумит языком толмача,
Где сладостным запахом душит имбирь,
Где сердце псалмами поёт мне псалтырь,
Где тёмная ночь — прозорливый чернец,
Где тайны скрывает Нескучный дворец.
* * *
Мгновенья, что извечно виноваты,
Растерзаны, как персы или джаты.
И в дымке серебристые бугры
Сверкают, как сокровища Агры.
И вьюга в омертвелой пегой шкуре
Расскажет о моголах и Бабуре,
И тень косая на тропе лежит,
Как воин кареглазый — тимурид.
Луна читает, сидя на сосне,
«Бабур-наме» и тянется ко мне.
И с ней восстал поэт и падишах
В Нескучном парке,
в сахарных песках.
Московский кочевник
Четвёртый десяток давно мне пошёл,
Бежит моё время, хоть плачь, хоть кричи.
По маме на четверть я хитрый могол,
По крови я родственник хана Джучи.
Киргизы, башкиры не платят оброк,
Оставлено царство, не снится Байкал,
И только в душе моей — древний Восток,
На тысячу лет я, увы, опоздал.
Я так же, как пращур, кочую в ночи,
На Ленинском мой коммуналый улус,
И племя моё — это вы, москвичи,
Наш прежний родитель — Советский Союз.
Корыстных наложниц распущен гарем.
Пощусь, причащаюсь, стал крёстным отцом.
Конину и сало я с радостью ем,
Пью чай из пиáлы, люблю с чабрецом.
Из белого волка пошит малахай,
Люблю многолюдный весенний Арбат.
Столица — навеки мой избранный рай,
В Москве обитает степной азиат.
* * *
Размашисто, смело и щедро
Касанием пряного ветра
Прошёл за июнем июль.
И в зеркале вод Иссык-Куль —
Матфея священные мощи
И взгляд Тамерлана солощий,
Минувшего смолкшее эхо,
Вселенская свежая веха,
Подводного мира раскопки
И день утопающий робкий,
Соломенный отблеск луча,
Проезжая грусть москвича,
Прощанье суннита-киргиза,
Открытая к Господу виза,
Гора, у которой всех ждёт
Задумчивых туч хоровод.
* * *
Запах осени влажен и едок
От горящей листвы и дождей,
И попросит она напоследок:
«Ты меня не бросай, пожалей».
Я тебя не бросал и не брошу,
Круглый год на душе листопад,
И небесно-сермяжную ношу
Рваных туч я таскать только рад,
Я с тобой распрощаться не вправе,
Я всем сердцем тебя полюбил.
Век застыл на Калужской заставе
В серой дымке небесных кадил.
* * *
Вот солнца вечернего сколы
Пронзают червлёную тьму,
В закате скрывается холод,
И день превратился в золу.
Я чувствую скорость эпохи,
Живу в круговом полусне,
Ищу в кольцевой суматохе,
В дремучей людской толкотне.
И в жадной циничной рутине,
В боязни вселенской нашёл
Утром в ольховой лощине
Солнца вечернего скол.
