СЕРГЕЙ ШИЛКИН
МАЛОЙ ЛЬДИНКОЙ МИРОЗДАНЬЯ
Стихи
Армагеддон
Время не мчится – эпохи не те!
Ходики срочно сверь!
Чую, как где-то в глухой пустоте
Рыкает алчный зверь.
Радость весенняя в щуплом щурке.
Благоухает твердь.
Жизни противник, с косою в руке,
Вышел, чтоб сеять смерть.
Время настало для сбора камней –
Страсть привяжи к столбу.
Я не его, но он всё-таки мне
Метку прижёг на лбу.
Ноет отметина – оспенный струп –
Кожу б с лица содрал!
А за спиною органных труб
Мессой гудит астрал.
Прочь звыванья и сопли родни,
Траурный прочь рингтон!
Я поживу, чтоб в последние дни
Встретить АР-МА-ГЕДДОН!
Медный конь
Барокко. Рама в бронзе. След облоя.
Взглянув в зерцало, я ушёл в былое…
Седой парик, в обтяжку бёдра, икры.
Шатают трон наследованья игры.
Особ тасуют, как тузов в колоде.
Неясно нам, чего же ждать в приплоде.
Итог сего премутного процесса –
Приехавшая цербстская принцесса.
Она стройна, мила, и в результате
Пришлась девица Лизавете кстати.
Друзьям на радость, недругам на горе
В орлицу дева оперилась вскоре.
Вокруг неё кружилась камарилья.
ШИЛКИН Сергей Васильевич ‒ поэт, переводчик, автор стихотворных публикаций в журналах и альманахах «Крещатик», «Журнал Поэтов», «Простор», «Сура», «Южная звезда» и др. В «Ковчеге» печатается впервые. Живет в г. Салават (Республика Башкортостан).
© Шилкин С. В., 2015
Она над Русью распластала крылья.
Не мог Руси тогда никто перечить.
Пришла пора себя увековечить.
Зазвали к нам, за блеск и звон медалей,
Ваятелей и зодчих из Италий.
Свистели ветры, облака пестрели.
Построил на болоте дом Растрелли.
Дворец взирает стёклами балкона
Туда, где в дымке родина Фалькона
Нависла над Невой краюхой хлеба.
Взметнулся конь, пытаясь прыгнуть в небо –
Не удержим он ни уздой, ни снедью.
Сияет грива изумрудной медью.
Слова кровят, как грозди на закате:
«Сей конь навеки Цезарю от Кати».
Душа горит от соков эндокрина –
И я кричу: «Vivat, Екатерина!»
Прокрустово ложе
С китом не встретится шартрез –
Мир полон средостений.
Идёт гармонии вразрез
Закон несовпадений.
Голодным взором жертву льдят
Из джунглей леопарды.
Секунды стрелками летят,
Как к плахе алебарды.
Болида чувствуя подлёт
Космического остро,
Я знаю – в Арктике под лёд
Уйдёт последний остров.
Народ, оравший до надсад
Речёвки Наркомпроса,
Не возвратится вновь назад
В эпоху Тито Броза.
Весь мир театр, но стреха
От Неба прячет сцену.
И каждый мерою греха
Свою заплатит цену.
За счастьем призрачным бегом
Несясь в пылу агоний,
Я не узрел, как вызрел ком
Грехов и беззаконий.
И мне не спрятаться в подклет,
Услышав звуки хруста –
Когда примерят мой скелет
К изложнице Прокруста.
Отчий дом
Жизнь слепил мне «левый» зодчий.
Я не жалюсь… Я не склочен…
Детской дали дом мой отчий
Сикось-накось заколочен.
Ночью пёс бездомный воет.
Он на вое насобачен.
Нас с тобой осталось двое.
Дом забит, законопачен.
Грозно молнии сверкают,
Близкий гром звенит фрезою.
Ливень каплями стекает
По моим щекам слезою.
Мы бредём. Три дня не ели.
А вдали ещё рябится,
От дождей кислотных в белях,
Кровли старой черепица.
Наступили дни уныний –
Мир не склеить липким скотчем.
Никогда меня отныне
Мать не встретит в доме отчем…
* * *
Вечной жизни дар несметен.
Только в жизни я не вечен.
В ней бывал я незаметен.
Ею не был я замечен.
Свечка светит впологарка.
На заборе сохнут сети.
За углом жужжит «болгарка» –
Видно, трудятся соседи.
Словно хром, в чугунной плавке
Углеродом оттеснённый,
В наших дней ломбардной лавке
Я – товар не оценённый.
Круг моих знакомых скуден –
Нелюдимый я по сути.
Чёрной сплетне неподсуден
Джинн, запаянный в сосуде.
Хоть анфас смотри, хоть сбоку –
В мерзком деле не засвечен.
Я живу и – слава Богу! –
Перед Богом не развенчан.
Аллилуйя Иерусалиму
Гряды холмов с кустами кофе.
Адам, зарытый на Голгофе, –
С ним рядом древний пилигрим.
Прекрасен Ерушалаим!
Пустынь расплавленных желтуха,
По склонам стелется арча.
Обитель здесь Святого Духа –
Тут камни спят, мироточа.
Кружась по каменной спирали,
Петляет древняя тропа.
По ней в растоптанной сандалье
Прошлась Спасителя стопа.
Обетованный Иудею –
В счёт неоплаченных долгов –
Взрастил великую Идею
Кровавый чередой Голгоф.
Столетья был ты несвободен,
Но от Креста неотделим.
Здесь битвы шли за гроб Господень
И горний град Ерусалим.
Доныне, в праздник светлой Пасхи,
Как по сюжету вечной сказки,
Во храме Гроба в грот притворный
Нисходит Огнь нерукотворный,
Под сводом радужно бликуя.
Я, видя весть Благую в блице,
Вселенской – в будущем – столице,
От счастья плача и ликуя,
Кричу, рыдая, – аллилуйя!
Смотрю сквозь дым времён разъятый –
Терновый куст, огнём объятый,
Пылает, но неопалим.
Прекрасен Иерусалим!
Лука
В народе прозванный Лукою
По миру странствующий грек
Христа уверенной рукою
Писал сильнее, чем Лотрек.
Писал ты – пришлый инородец –
На спилках трапезной доски
Иконно лики Богородиц,
Внося небесные мазки.
Святому Павлу стал ты братом.
Боялся лжи, но не хлыста.
Вкушал акриды ты с обратом
И проповедовал Христа.
А чтобы Вера не пропала –
На благо будущих времён –
Составил по совету Павла
Евангелический канон.
Над твердью вороньё галдело,
Когда в пустыне ночевал.
Ты врачевал не только тело –
Людские души врачевал.
Трудился истово, помногу –
В тряпьё завёрнутый до пят,
Ты исходил на босу ногу
Весь мир. И миром был распят.
В лучах Божественного света
Да будь прославлен на века
Соавтор Нового Завета –
Святой Евангелист Лука!
Непогода
Буря ветры расплетает,
Разом спрятались синички.
Снег кружится и не тает,
Налипая на реснички.
Забуранило округи,
Перекрыло путь надежде.
Я не помню, чтобы вьюги
Так свирепствовали прежде.
Ставни дробно застучали,
Запуржило место встречи.
Тяжкий груз тоски-печали
Выворачивает плечи.
Мне бы вырваться из бренной
Нашей жизни быстротечной
Вглубь мерцающей Вселенной
По пути-дороге Млечной.
В шлейфе льдин-протуберанцев
До Земли рукой тянуться.
В быстром вихре белых танцев
Вдруг с тобой соприкоснуться.
И, прильнув к щеке горящей
Малой льдинкой мирозданья,
Прокричать сквозь вой свистящий –
Не прощай, а до свиданья!
