История

Применение оружия в силу многочисленности и сильной скученности толпы могло привести лишь к случайным жертвам; произведенные сотрудником милиции выстрелы в воздух не произвели на толпу впечатления и лишь усилили её агрессивность; в толпе раздались выкрики, что милиция за деньги покрывает евреев.

Всемирно известный предсказатель Эрик Ян Хануссен умело выстроил сеть информаторов и помощников внутри национал-социалистической иерархии, он одалживал бонзам СА огромные суммы и приглашал их на сексуальные оргии, скрывая свое неарийское происхождение, 80 лет назад он предсказал приход Гитлера к власти и поджог Рейхстага и был сметен теми же духами, которых отчасти и сам вызвал к жизни...

Шимон Дубнов в юности прошел путь Уриеля Акосты, воспротивившись религиозным догматам. При этом он оставался иудеем, не отказываясь, как и Акоста, от своего еврейства и культурных ценностей своего народа.

Именно боязнь того, что может разразиться Третья мировая война, заставила Эйнштейна высказать предложение о создании мирового правительства, хотя он очень опасался, что такое правительство может выродиться в тиранию. Эйнштейн не побоялся бросить на часу весов свой громадный международный авторитет в борьбе с маккартизмом в США.

На протяжении десятилетий служа коммунистическому руководству, в том числе и параноическому режиму Николае Чаушеску, Мозес Розен в то же время сумел отстоять религиозную и культурную автономию румынских евреев.

Удивительно, что в Японии, где евреев так мало, а ислам, в отличие от Индонезии, где евреев ещё меньше, почти никакого влияния не имеет, сетевые ресурсы, в частности, буквально переполнены антисемитскими материалами нелепейшего содержания: главным образом смесью «теории заговоров» и острой настойки антиамериканизма.

Физика и физики не жили вне государства. Невозможность устроиться на работу, пусть не тебе, но твоим детям, избравшим ту же профессию, а за несколько лет до того – невозможность для них поступить в желанное учебное заведение – туда, куда тянет, увольнения под предлогом лишения допуска к работе по секретной тематике, почти полное запрещение выезда за пределы СССР – всё это не просто ощущалось, а отравляло жизнь.

В те времена встречи с научным руководителем были регулярными. Во-первых, мы регулярно посещали семинар, который он вел. Во-вторых, мы посещали семинары, в которых он был участником, например, большой научно-исследовательский семинар по алгебре. Кроме того, были дни, когда научный руководитель встречался просто для того, чтобы поговорить со своими учениками о науке и за жизнь.

Огромный по объему сборник под редакцией Б.Л. Альтшулера и В.Е. Фортова представляет обзор удивительных судеб нескольких поколений российских ученых, создавших советское ядерное оружие, восстановивших ядерное равновесие и тем самым предотвративших угрозу самой страшной атомной войны.

Благодаря тотальной мобилизации человеческих и материальных ресурсов всей страны, Петербург стал гигантским произведением искусства, островом геометрии посреди океана коренной бесформенности или, по словам самого Петра, светом среди тьмы. Создание города-символа, в котором не город служит людям, а люди городу, с самого начала являлось для Петра самоцелью

Визит Черчилля в Москву состоялся в октябре 1944. Из своих сотрудников в этот раз он взял с собой только Идена - разговор предположительно должен был ограничиться только внешнеполитическими вопросами, и не касаться ничего прочего. Сталин оказался прекрасно подготовлен к встрече - его снабжали вполне качественной и достоверной информацией о его английских союзниках.

Клиперы изначально предназначались для перевозки чая, теряющего свои качества при длительном пребывании на морском воздухе. Поэтому скорость судна имела большое значение, так как расстояния до Китая, а позже до Индии и Цейлона, откуда англичане и завозили чай, было весьма значительным.

Брежнев выглядел хорошо – довольно здоровым и бодрым. К нему бежала через зал специально подготовленная маленькая девочка-школьница (тот же старый сталинский сценарий!), чтобы вручить букет цветов «дорогому Леониду Ильичу».

…И пришла она. Не налетела тучей саранчи – как есть, пришла неспешной восточной притчей. Причудливо смешав летописи с мифом прошлого, метафорически назвавшись настоящим. Обогнув заказы, потоптав штампы и посмеявшись над пафосными ряжеными российских кинолент вроде «Александра» и «Ярослава». Не обманула глаза, не потерялась в осени – и крикнула, что имя ей – «Орда».

Воспоминания Меира Левенштейна – это не дневник, а именно воспоминания. Даже записи, на которые он опирался, - записи, пережившие, как и их автор, Холокост, записи, пролежавшие для этого в жестяной коробке в сырой земле не менее года, но не пережившие рисков эмиграции из СССР, - и изначально были не дневником, а именно разрозненными и обособленными фрагментами.