Религия

В городе вроде Хмельника очень важна среда, важно, как посмотрят, что скажут, какая разойдется молва. Идешь, а про тебя все всё знают: то ты грязный тип с матерным журналом, то антисоветчик. У родителей из-за тебя большие неприятности. Это ужасно угнетало. Потом вдруг накал стал спадать, наше дело рассосалось. Вероятно, до кого-то наверху дошло, что попасть может всем: недоглядели, ослабили бдительность.

Со смертью тирана закончилась 30-летняя эпоха, отмеченная многомиллионными арестами, расстрелами, убийствами, гибелью в лагерях, бесконечными гонениями. Изуверскую вакханалию остановили, но репрессии в стране продолжались, а политика государственного антисемитизма продолжала действовать. Перечислю отдельные события и явления, связанные с антиеврейскими кампаниями и фактами преследования евреев, проходившими в это время.

Самый заядлый анахорет, возьми хоть меня, живёт так, как если б в небесной канцелярии педантично велось его дело, отмечались его достижения и ошибки. Мысль о загробной жизни биологична. Физическая картина мира не оставляет этой мечте ни единого шанса, отметает её как вздор, но искоренить её, исключить из картины мира человека или хоть муравья можно только одним способом: уничтожив всё живое.

Ионатан — самая трагичная фигура цикла рассказов о Шауле и о Давиде. Он раздираем между любовью к Давиду и преданностью отцу. Ионатан предупреждает Давида о намерении отца убить его и просит укрыться. Тем временем он заговорит с отцом о Давиде и отцовские слова ему передаст. Шауль словам сына, просящего его не грешить против Давида, не проливать крови невинной, «ни за что убивая», внимает.

Богу противостоит Сатан, существо могущественное, но вовсе не всемогущее. Иов теряет всё — Иову, выдержавшему испытания, всё возвращается. И все наши рассуждения были бы натяжкой, если бы всё не начиналось так: «Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен, и удалялся от зла». Значит, не «за что», а «для чего».

Ибо преподано (барайта): «если стоял (коhен) и приносил минху (хлебную жертву) омера, и она оказалась оскверненной в его руках, он сообщает (об этом) и приносят другую (жертву) вместо неё. А если нет (другой) кроме неё, говорят ему (коhены): “будь сообразительным (пиккеах) и молчи!”»

Менахем Бегин приказал покинуть экипажу судно, но сам оставался на борту до конца, сошел в шлюпку одним из последних и велел бойцам Эцеля сложить оружие. Сам Бегин говорил впоследствии, что из всех услуг, которые он когда-либо оказал государству Израиль, самой большой было его решение любой ценой избежать гражданской войны.

Во второй половине 1940-х гг. продолжились чистки партийных организаций и советских учреждений. Прежде всего, они отразились на людях, имевших родственников за границей, главным образом в Соединенных Штатах Америки, Англии, Франции и Израиле, в 1949‒1953 гг. Серьезным проступком считалось сокрытие социального происхождения родных и близких.

В настоящей статье рассматриваются иудейские общины и иудеи вне общин в христианских странах во времена эпохи Просвещения в Европе. В контексте истории европейского Просвещения в среде христианских народов Европы существовали иудейские общины, а вне общин находились светские граждане иудейской национальности, а также религиозные граждане иудейской национальности и иудейского вероисповедания.

Он страстно в Кало влюбился. Фрида ответила ему взаимностью. В этот альянс трудно было поверить. Она — калека, он — высоченный, толстый полуиспанец-полуеврей с глазами навыкате, да еще и на двадцать лет старше. Диего был поражен талантом Кало и ее стойкостью. Фрида, как и очень многие другие женщины, не смогла устоять перед его обаянием и остроумием.

Меня удивляла эта необоснованная ненависть. Никто из них не сидел из-за евреев, никого не допрашивал еврей. Потом я убедилась, что в тюрьмах, больницах — везде, где сходятся люди по случайному признаку, ругать евреев так же естественно, как рассказывать неприличные анекдоты.

Мне было необходимо продемонстрировать путь в науку человека, как говорили мои друзья, с биографией советского ангела, но с одним весьма существенным изъяном — записью «еврей» в паспорте. Знали об этом только два человека — членкор и я. Догадался еще один — Виктор Некрасов.

Нужна решимость! Дело в ней!/ Дерзнув — растопчем подлый фатум;/ И мир усвоит, что еврей/ Не раб, не жертва — триумфатор!

Идиш прошел через мою жизнь — от волшебного идиша моего детства, на котором говорили бабушка и дедушка, через гордое еврейство моего отца, до роли Ребецин моей дочери. Хотя сегодня, годы, десятилетия спустя после смерти моих бабушки и дедушки, я давно уже перестал понимать разговоры на идиш, да и слышу их крайне редко, не вживую, в немногих фильмах, я по-прежнему очарован магией этого языка.

Конечно, архитектором Аушвица было национальное германское государство… А вокруг него в Европе была уйма других государств, столь же национальных, но постройки возводили они почему-то другие. Зато было по соседству еще государство — ни разу не национальное, а вовсе империя, вот она-то как раз создала Колыму и тоже миллионами убивала людей, которые ей не сделали ничего плохого.