Август
И вечер был весел, и ночь коротка,
Спокойная, без сновидений,
За окнами влажно шуршала река,
И воздухом птицы владели.
Но то, что мы ночью любовью зовем,
Пытаясь подыскивать имя,
С немалым трудом вспоминается днем,
Как будто случилось с другими.
Еще кинокадры ползли по холсту,
Скучали, дышать было нечем...
А время бесславно текло в пустоту,
По телу пространства, туда, за черту,
Где день распадался и вечер.
1972
Подражание классику
Цезарь двинул, мой Постум, свои легионы,
Продвиженье их скрытно и неотвратимо.
Днем и ночью проходят по Риму колонны,
Но ничто не колеблет спокойствия Рима.
Цезарь знает, что делает, Цезарь на страже,
Суть стратегии – кончить мгновенным ударом,
А кампания будет короткой, и даже,
Вероятно, победа достанется даром.
Положенье в провинциях, по донесеньям,
И тревожно, и смутно, но этого мало –
Был оракул: Империю ждут потрясенья,
И, по слухам, опять Иудея восстала.
Постум, в моду вошли мальчуганы-брюнеты,
И комета явилась, но тоже – все мимо,
А в провинциях мяса и сахара нету,
Но ничто не колеблет спокойствия Рима.
Постум, цензоры вновь, несомненно, в ударе,
А словесность цветет, что еще ей осталось?
Вся элита встречается вечером в баре,
Дорожает «фалернское», экая жалость.
Объявился тут Петр, христианский апостол,
Но Империя от суеверий хранима,
Ведь ты сам понимаешь, дружище мой, Постум,
Что ничто не колеблет спокойствия Рима.
1974
***
На больничной койке я лежал – у окошка.
За окном был сарай, сад, дорожка.
Дед из Тосно, чья кровать у входа, с краю,
Кашлял глухо и шептал: «Помираю...»
Мимо окон наших девушка шла – медсестричка.
Улыбалась – и торчала косичка.
Снежной выпала зима – и какая сырая...
Сад, дорожка, снегопад, край сарая –
Все кружилось, все плыло предо мной. Вечерело.
Как я выжил? – Молод был, в этом дело.
Было мне хорошо и легко, но тревожно.
И казалось: умереть – невозможно.
Хорошо сейчас: весна на дворе, легкий ветер...
А дед тот умер дня через два – на третий...
1976
***
Я промолчал почти два года:
Стихи ненужными казались, а природа
Описывать сама себя вольна.
И мне казалось – умереть не рано,
Последним кадром выпорхнуть с экрана –
И все ушли – и в зале тишина.
И в ожиданье мига перехода
Душа болела... Так прошло два года, –
Я словно шел вдоль каменной стены...
Потом случилось расставанье с другом,
И я с внезапной дрожью и испугом
На жизнь свою взглянул со стороны.
В отчаянье, как будто виновато,
Я сделал шаг с тропы, что мне когда-то
Единственной казалась – в слепоте,
И ощутил, что песенка не спета...
Я увидал не свет, но проблеск света,
Не проблеск даже – искру в темноте.
1978
***
Я узнал рисунок обоев,
лепнину на потолке...
Здравствуйте, я вернулся,
вот счастье в моей руке:
Яблоко. Называется
«золотой ранет»...
Боже мой, я возвратился
через столько лет.
Какая, в сущности, разница –
откуда, какой ценой
Оплачено возвращенье
и какою виной
Перед теми, кто, кажется,
не замечает меня.
Я прохожу невидимый
среди сиянья дня
Навстречу отцу и матери –
их уже нет теперь
Там, откуда я... Медленно
я прикрываю дверь.
А вот и мальчик с яблоком
из золотого огня.
Он протянул мне яблоко –
он узнаёт меня...
1989
***
Где бы я ни был, в каком бы пекле,
В какой бы клетке не выл от боли,
Даже если полезу в петлю,
Не попрошу поменять судьбою
С кем-то другим и начать сначала
Или убрать меня вовсе с круга.
Как бы душа от мук ни кричала,
Не предадим мы с нею друг друга.
Пусть мне осталось совсем немного,
Главную заповедь не нарушу,
Ибо, хотя я не верю в Бога,
Я знаю, что значит – продать душу.
1991
***
Как ветерок по замершей квартире:
из телевизора обычная фигня
о том, что будем их мочить в сортире –
кто нас обидит, не протянет и полдня,
о том, что жизнь российского солдата
важней всего, и если тишина
нарушена стрельбой, то виновата
ли вся деревня, нам неважно – всем хана,
и пусть не взяты с гексогеном отщепенцы,
чеченский след важнее, чем иной,
они – чеченцы, или же чеченцы
стояли у бандитов за спиной.
Обрывки стертых фраз в тиши повисли,
и пресловутый клин, куда ни кинь...
А все уехавшие утвердятся в мысли,
что поступили правильно. Аминь.
2001
***
Они приходят ниоткуда,
Они уходят в никуда.
Стихи – какое это чудо,
Какое счастье и беда.
Они ниспосланы поэту,
Как наказание и дар...
Награды в мире легче нету,
И нету тяжелее кар.
2001
