Non-fiction

Путь европейца и немца к сегодняшней идишской культуре тоже непрост, непрост по многим причинам, одна из которых — ощущение, как бы это сказать, психологической и экзистенциальной «зоны опасности». Страх узнать слишком много, ибо прав Соломон… Я ведь тоже не сразу, не из разового любопытства к той идишской книжке вошел в эту сферу, в Мюнхене и в Лондоне я вполне благопристойно изучал арабский, арамейский, иврит в академическом объеме.

Когда мы в 1990 году приехали в Израиль, я довольно плохо представлял себе, с чем придется столкнуться на пути своей профессиональной реабилитации. Знал, что надо сдавать какой-то экзамен, и всё. В 1989 году ввели экзамен для получения права на медицинскую практику, о нем-то я и был наслышан. И долгое время считал, что страшнее этой кошки зверя нет.

Трумэн с огромным уважением относился к Вейцману, почтительно называя его: «Старый Доктор», считал его человеком выдающихся достижений и личных качеств. И он был не одинок. Вот отзыв фельдмаршала Алленби, прогнавшего в 1917-18 годах турок из Палестины: «Никогда в моей жизни я не встречал такого человека как доктор Вейцман».

Соединение, казалось бы, несоединимых пластов («зверье с принципами») обнаруживается и в других героях, которые, появившись в дневнике, перейдут затем в книгу. Но показывая в том или ином своем герое совмещение несовместимого, Бабель, опираясь на конкретный жизненный материал, ищет и находит в его характере некую человеческую доминанту, в определенной мере объясняющую его внешне алогичные поступки.

Обычно считают, что изгнание еврейского населения связано именно с неудачами русских войск весной-летом 1915 г., когда их отход в ряде случаев стал приобретать беспорядочный, а то и панический характер. Если говорить о массовом изгнании, то это, по-видимому, так. Однако имеются свидетельства, что началось оно раньше. Печатный листок «Положение евреев-беженцев» утверждал, что изгнание началось в первые же месяцы войны, в августе-сентябре 1914 года.

Конечно, на выезд повлияло и поведение самих евреев: подачи заявлений, открытые письма, публиковавшиеся за границей, отказ от гражданства, политическая демонстрация в приемной Президиума Верховного Совета СССР в марте 1971 года и т.д. Сионистская деятельность велась в Советском Союзе постоянно, в т.ч. был ряд попыток незаконного выезда. Власти преследовали сионистов, и даже расстреливали.

По мнению профессора Якова Рои, многие евреи обдумывали эмиграцию в Израиль с первых дней его основания и, ободренные поддержкой Израиля Советским Союзом, обращались в государственные органы с просьбой разрешить им добровольно принять участие в войне на стороне Израиля. Это были в основном студенты высших и средних специальных учебных заведений, а также бывшие солдаты и офицеры Красной армии, воевавшие на фронтах Отечественной войны.

Я сейчас попробую все-таки сформулировать то, что так потрясло меня в Сариных письмах. Даже не ужасы ГУЛАГa и сталинизма… Меня поразила она сама! Выходит, что сохранить себя, свою бессмертную душу, не только в тех скотских условиях, а, вообще, по жизни, это геройство не меньшее, чем в состоянии аффекта решиться на самый безумный поступок… Она была героем.

Легкость, с которой Ликориция проникала в окружение короля Генриха, считалась преимуществом для еврейской общины, и многие обращались к ней за ходатайством и помощью. И опять не обошлось без скандала. В 1258 году Белия Бедфорд, еврейский ростовщик, который был партнером Ликориции в сделках, отправил через нее ценное золотое кольцо в подарок королю. Кольцо было утеряно, а Иветт, сосед, обвинил Ликорицию в краже.

Изучение еврейской периодической печати во взаимодействии с другими отраслями человеческого знания открывает новые перспективы. Изучение шахматной игры, истории шахмат позволит внести определенное разнообразие, взглянуть на историю еврейской прессы в широком культурологическом контексте. Благодаря такому подходу еврейская пресса будет рассмотрена не изолированно, сама по себе, а как часть разнообразной еврейской культуры начала ХХ века, в которой шахматы занимали далеко не последнее место.

А чем руководствовался князь Петр Вяземский, говоря о каких-то аптекарских счетах «еврея, принадлежащего более или менее к английскому народу» и возмущаясь каким-то несуществующим знаменем «Жида Пачифико», якобы поднятым вечно гадящей России «англичанкой»? Зачем ради возбуждения патриотической ненависти к этой стране оскорблять ни в чем не повинного пожилого человека, вместо имени награждая его своей антисемитской отрыжкой?

В те годы было распространено на устных экзаменах и собеседованиях неугодным абитуриентам давать кажущиеся простыми задачи, либо не имеющие решений, либо не решаемые на основе школьных знаний. Мало того, что результат предопределён, да ещё соискатель чувствует свою беспомощность с внешне простой задачей.

Я читаю в Irish Examiner этого же года о том, что «Глава Городского Совета города Дублин проголосовал за поддержку бойкота и экономических санкций против Израиля». Действующий мэр Дублина по имени Ниал Ринг во времена голосования за BDS (бойкот, лишение, санкции) бывший лишь членом городского совета, проголосовал против Израиля и за то, чтобы над Дублинским Сити Холлом повесить палестинский флаг, чтобы он там реял в течение месяца в знак солидарности с палестинцами.

Свое мнение о национальной принадлежности тому или иному государству Эйнштейн остроумно высказал в статье, опубликованной в лондонской газете «Times» в номере от 28 ноября 1919 года, в которой повеселил читателя своеобразным принципом «политической относительности»: «Сегодня в Германии я «немецкий ученый», а в Англии – «швейцарский еврей». Но если меня будут представлять заклятым врагом, то, наоборот, для немцев я стану «швейцарским евреем», а для англичан ˙— «немецким ученым»».

Первая мировая война привела к удорожанию жизни… Как правило, преподаватели не имели ни накоплений, ни недвижимости. Единственным источником их доходов было жалованье, и если семья профессора могла вести образ жизни среднего зажиточного горожанина, то преподаватели младших рангов должны были работать в трех-четырех местах.