Критика

Some hidden references are near-Carrollian puzzles, for example it seems to me that the eponymous name of Lousha, which is spelled in Cyrillic ЛУША, is graphically just one line away from a ДУША (‘a soul’). This very rare name is a short from Lukerya, an old-fashioned version of the Greek Glikeria, ‘a sweet one’.

“Есть сладость в классике моей: / она, как спелый плод, с ветвей / упавший, сохраняет сласть / былых эпох” (“There is sweetness in my classics: / it, as a ripe fruit, from branches / fallen, preserves the sweetness / of the past eras”).

Люди — всего лишь миры, не более… / У любого мозг — полярный ледник. / Сердце — солнце. Океаны болями / и наслаждениями плавают в них. / Вот им оно надобно, бесполезное, / но почему-то позарез и вдруг: / это баловство со словом, — поэзия, / млекопитающая, как грудь.

О книге Софии Максимычевой «Дурочка»

О книге Геннадия Калашникова «Ловитва»

О книге Романа Смирнова «В городе»

О книге Григория Князева «Живые буквы»

О книге Владислава Китика «Светлое время дня»

О книге Ани Герасимовой (Умки) «Кирпич на кирпич»

О книге Вадима Ковды «Валун»

О книге Эльдара Ахадова «Хары-бюльбюль»

О книге Галины и Павла Барышниковых «Мост для императора»

О книге Александра Воловика «Он это я»

О книге Елены Данченко «Морковка для лошади Синтер Клааса»

Действие романа происходит в двух измерениях. Первое из них имеет точное временное и пространственное обозначение: 1962 год, военный городок Капустин Яр. Второе измерение также располагается в Капустином Яру и даже приблизительно датировано – «193…». Наденька попадает туда чудесным образом, приплывает на плоту младенцем, и оттуда также уходит по реке, возвращаясь к родителям и к брату Марату, от имени которого ведётся повествование в начале и в конце романа.