Литературоведение

Отзыв на книгу Леонида Волкова «Удивляться красоте»

Сравнительный анализ двух произведений

Главные герои романа «Идиот» олицетворяют четыре главные составляющие земного бытия. Лев Мышкин — Б-жественную душу. Парфен Рогожин — животную. Аглая Епанчина — земную жизнь. Настасья Филипповна — последствия порока. Есть еще много различных персонажей. Что связывает их между собой? Сюжетная линия романа? Четверо главных героев? Разумеется, да. Но есть еще весьма существенный объединяющий фактор, точнее 5-й персонаж.

Кратко описывая каждое из трёх знаменитых дел, я ещё раз обратил внимание на разительное сходство между ними. Кроме того, что было отмечено в самом начале, невольно поражаешься тому, насколько однообразны были действия властей. Они многие годы и с редким упорством выстраивали свои официальные противозаконные линии, старательно выгораживая виновных, и не соглашаясь пересматривать дела для оправдания страдающих невинно…

«Открывает книгу раздел под названием «Преврати меня в орла». Все пятьдесят с лишним произведений, помещенные автором в этот раздел, перевел известный русский поэт и переводчик, сотрудник российского литературного журнала «Парус» Евгений Чеканов…»

«Новое понимание Есауловым русской классики базируется на разработанной им в предыдущих трудах оригинальной концепции истории отечественной словесности. Смыслы художественных текстов проясняются через детальный анализ их поэтики, который основывается на новых филологических категориях с учетом большого времени русской православной культуры. Категории эти, как подчеркивает автор, не “выдуманы” им и не навязаны русской литературе и культуре извне, но органически выведены из ткани самих художественных произведений. Православные ценности, как показывает ученый, столь глубоко прошли в ткань русского бытия, что проявляются в литературе не только осознанно, но и глубинно, исподволь, порою даже вопреки рациональной воле и установкам писателей…»

«В 2014 г. началась война Украины и Донбасса, которая продолжается по сей день. Военные события ставят под угрозу само существование народа и для предотвращения угрозы требуют единства социального действия. Поэтому в военный период востребованы культурные смыслы, обеспечивающие такое единство…»

Может возникнуть естественный вопрос: почему Маяковский безропотно принял условия ссылки? Неужели он, успешный и знаменитый, не мог поднять свой мощный голос, повернуться и уйти? Ответ неоднозначен: и мог — и не мог. Всё очень непросто складывалось в его жизни.

Ритмика у Павловой мелодичностью не отличается, музыкальность у неё редуцирована, несмотря на то, что кому как не ей, профессиональному музыканту, развернуть в полной мере эту самую музыкальность. Стихи её коротки, немногословны, может быть, это реакция на эпигонское многословие современных поэтов, пытающихся угнаться за Бродским, а может в своей поэзии она опускается до такой немузыкальной прозы жизни.

Внешний мир избыточен: в нём не счесть дворцов, улиц, фонтанов, старины: именно последняя, являясь во многом оплотом красоты, и диктует часто поэтические строчки; вещественный мир избыточно-красив, если речь идёт об Италии — очевидно, одном из самых ярких мест мира, и пласт итальянских стихов Бродского перенасыщен конкретикой, словно составлен из одних существительных.

Отношения Высоцкого с коллективом театра были напряжёнными, потому что он часто не являлся на спектакли и репетиции в связи со своим пристрастием к алкоголю, принимавшим тяжёлые формы. Высоцкий пробовал лечиться, но безуспешно. Ситуация драки на ножах — это метафора происходившего на собраниях, и поведение капитана, который молчал, «не пробуя сдержать кровавой свары», сходно с позицией Любимова, предлагавшего актёрам самим предъявлять претензии к Высоцкому.

«Отчего она была спокойна прежде — тогда, когда трясло тебя? Почему ваши реакции не совпадают по времени, почему она всё время опаздывает? Может быть, в этом-то и причина вашего разрыва — в асинхронности ваших реакций? Ты всё время впереди: первый влюбляешься, первый делаешь первый шаг навстречу… А она всё время отстает. Когда ты интересуешься ею — она равнодушна, когда влюблен по уши — она заинтересована, когда тащишь в койку — начинаешь ей нравиться. А сейчас, когда ты уже разлюбил ее, — она еще любит…»

«…герои его многочисленных посланий и обращений близки греческим пастухам и охотникам в той же степени, в какой сам наш современник близок софистам и агностикам той безумно далёкой поры. Но, знаете, если снять пелены условностей или, как нынче говорят, коды с тех и наших времён, то близок вполне: он столь же мастерски убеждает в значимости разных пустяков и мелочей и так же легко проводит читателя мимо вроде бы важных для общественного сознания эстетических колоссов и политических фетишей...»

«2х2=4 верно лишь тогда, когда “умножению (сложению) подвергаются абстрактные единицы (одинаковые значки на бумаге) или “вещи”, более или менее на них похожие, непроницаемые друг для друга тела. Сложите вместе две и две капли воды — и вы получите всё что угодно, но не четыре”. Тем более сомнительны подобные выводы в мире человеческих отношений…»

Рубрика «ЛитМузей», приуроченная к 140-летию со дня рождения Владимира Жаботинского