Проза

Те несколько минут, что музыканты, изображая вдохновение, играли «Марш», гости дисциплинированно стояли за спинками своих стульев. Все натянуто улыбались, особенно дамы. Затем все чинно сели. И над столом повисло молчание, пока хозяйка не подала знак, что можно начинать.

«Сто горячо влюбленных» делятся пополам. По полам. Пятьдесят влюбленных одного пола и пятьдесят другого. При раскопках не разъять их скелеты — они рассыпаются прахом. А что если эти сто горячо влюблены не друг в друга, а безответно? Тогда четное число не обязательно. Не сто, а, скажем, девятнадцать горячо влюбленных.

В принципе, живого, только привезенного и порубленного мяса в те времена на Привозе я никогда не видел. Туши из колхозной машины сразу попадали в руки рыночных Рубщиков. У тех была своя клиентура, которая заискивала перед Рубщиком, невзирая на свой ранг или звание, ластилась, заглядывала в глаза. Ни о «взвесить», ни о «дать сдачи» в этом варианте взаимоотношений речи не шло.

Догадался бы, даже если не слышал бы разговора, мадам. Поверьте, ни один уважающий себя европеец не стал бы бросаться под отходящий автобус. Для чего? Чтобы даму свою отправить на полчаса раньше?! Француз точно не стал бы этого делать. Он придумал бы что-то поинтереснее на освободившиеся полчаса.

Одиночество ему скрашивал подобранный на улице мохнатый пес Тимофей — животное самовлюбленное и от того наглое, решившее, что если его подобрали, то значит есть в нем что-то такое от благородных кровей. По въевшейся за предыдущую жизнь привычке к бродяжничеству Тимофей с утра убегал на улицу, возвращался к вечеру, требовал еду, а насытившись, заскакивал на единственное не продавленное кресло и тут же засыпал, храпя как подвыпивший мужик.

Мне нужны от вас не сказки, а былички, бывальщины. Сказки это про то, что никогда не было, ну: «В некотором царстве, в некотором государстве…», а меня интересуют истории, которые на самом деле случились — или с вами или со знакомыми вашими, односельчанами там, или с кем-то из родственников, понимаете? Но только истории необычные — волшебные. Про колдовство, приворот, про домовых да леших, про покойников…

Одно ясно — или невидимый мир и в самом деле ополчился и заявил Господу о своей части наследства на пиру жизни, или же весь балаган — колоссальный фейк, утка гигантских размеров, невиданный доселе инструмент по выкачиванию денег. Идею подкинул Гога. Таможенный карантин он пережил, и вновь стал появляться у нас. Мысль о том, что вся эта вирусиада — бизнес-авантюра планетарного масштаба подкинул именно он.

И как не быть благодарной работе (просто как типу действия) за то, что она создаёт защитную прослойку между миром и мной, — надёжную зону частичного отчуждения, пласт ороговевшей ткани вроде копыт или панциря, которые, с одной стороны, ещё явно часть меня, с другой — уже не так чувствительны, как всё остальное.

Администрации лагеря не нравились заключённые, евшие кузнечиков, пчёл и прочих насекомых, которые залетали в уборные блоков. Замеченных расстреливали на месте — во избежание дизентерии и других инфекций. Поэтому Макс ел пчёл крайне осторожно — на рассвете, если очень сильно урчало в желудке и все ещё спали.

Полицейские бесчеловечно смели с пути женщин и детей, прорвались к дверям синагоги и взломали их. Ученики ешивы встретили непрошенных гостей пеной из огнетушителей и железными прутьями. Завязался рукопашный бой. Парамедикам амбулансов пришлось изрядно потрудиться, перенося пострадавших с поля битвы в автомобили. Запертые внутри полицейских машин арестованные разбивали наручниками стекла.

Боковым зрением отметила, что в глубине двора, на пустой детской площадке, качается на качелях некто неопределённого пола и возраста, но явно не ребёнок, скорее подросток, но очень странно одетый. Яркое жёлтое пятно капюшона, скрывающего голову, торчало из оранжевой попоны, какие обычно носят работники дорожных служб, а на ногах у этого жёлто-оранжевого конуса болтались грязно-голубые ботинки-дутики. Присмотревшись, Вера поняла, на кого похож этот клоунский персонаж.

В ту же минуту к воде подкатили два джипа. «Ну, сейчас будет явление Христа народу», – усмехнулся я про себя. Виталий ступил на мост и размашистым шагом пошёл. За ним семенил человечек в футболке цветов государственного флага, чуть поотстал от них молодой священник в чёрной рясе, по комплекции – тяжелоатлет. На его груди вспыхивал в лучах солнца массивный золочёный крест. За ним выступала величественно, словно шла по подиуму, длинноногая блондинка в белой джинсовой юбчонке.

Пока я изучала творчество художника Варшамова, Эдгар По, как мне казалось, пристально изучал меня, а Рубен Артёмович неторопливо расставлял на низеньком столике содержимое своего пакета: сыр, вино и крупный розовый виноград.

Действие происходит в наши дни в курортном городке Санни-Айлс-Бич штата Флорида, в районе большого Майами. Все действующие лица, кроме валета – иммигранты пенсионного возраста, уехавшие из бывшего СССР около сорока лет назад.

Сценарий короткометражного фильма