Проза

...Вслед за этим женщины крошечного побеждённого княжества, многие из которых овдовели из-за недавней битвы, покинули эту четырёхсортную крепость после окончательного разрушения пятисортного храма, переплыли реку в маленьких челнах, самоотверженно бросив вызов бурлящим водам, прошли чуть на запад вдоль южного берега, и тогда разожгли большой костёр и совершили массовое самоубийство в пламени.

"...не удалось доказать начальству свою правоту, ну и хрен с ним, жить ведь есть на что, по миру не ходим."

"Может быть, когда люди будут любить вещи, деньги и себя больше, чем Бога, тогда, перед Страшным судом и падением звезд — вещи гневно сорвутся со своих гнезд, мстительно оживут, перестанут терпеть страсть и жадность к ним людскую — и обернутся в страшные личины наших овеществленных страстей. "

«Вот так всегда, — с улыбкой подумала Ирина, — только начнется самое интересное, и сразу — стоп, приехали!»

"Пригрело солнце и двух задумчивых и таких разных людей за столиком, которые и хотели бы расстаться друг с другом, да никак не могли сделать первый шаг, произнести первое слово или, точнее, слово последнее."

"Её отчаянно выпущенные когти разили воздух, а дети, всё более входя во вкус, перехватывали, забирая в зубы с загривком и шею, и рвали её каждый к себе."

"Да, это в той жизни ни во что не верил, а в этой — вот оно мистическое, стоит, шепелявит, золой воняет да травой перепревшей."

"Отец никогда не публиковал своих стихов. А в какой-то момент душевных мук он сжег все тетрадки. Я их отлично помню, исписанные мелким ровным почерком. Изложенное здесь — почти все, что записала моя матушка, или сумел запомнить я. "

"Когда человеку сказать нечего, он к буквам придирается..."

"Андрейка тогда свое творение не дописал, не осилил — в силу юного возраста и отсутствия умения. Но все же вернулся к нему сейчас, тридцать с лишним лет спустя от того Дня Победы, чтобы вместе с тобой, читатель, еще раз почувствовать дыхание тех горячих дней."

"Тащу кусочки второй родины на первую..."

"Отечественная переводческая школа имеет богатые традиции и может по праву гордиться славными именами переводчиков, усилиями которых российский читатель смог приобщиться к сокровищнице мировой литературы. Благодаря их труду и таланту нам стали доступны вершины художественной культуры других стран и народов."

"Согревал себя мыслью, что не может он вот просто так сгинуть в Светлый праздник, пытался молиться как умел, но сознание стало угасать, глаза — слипаться, и вот, кажется, он уже слышит пение ангелов…"

– Одуванчики, что же там может быть ещё? То, что доставляет удовольствие, даёт силы жить: любовь, добро, свет – одуванчики… А про шлюзы, это очень, ну очень просто. Сознание и подсознание обмениваются информацией. Из подсознания, из души эта информация проходит свободно, ведь одуванчики не могут навредить, понимаешь? Они не угрожают сознанию, наоборот, они помогают, подсказывают, лечат. А из сознания поступает всё подряд, вся наша жизнь со всем, что в ней есть, и плохим и хорошим. Шлак, слишком много шлака. Поэтому на его пути поставлен фильтр, который мы называем совестью. Если он в порядке, душа остаётся чистой, доброй…

Али понимает всё в миллион раз быстрее, чем любой белковый пророк, поскольку в голове ни одного стереотипа. Обособленной функциональной головы нет. Его тёплое и человекоподобное тело – сплошная голова, дивный мозг, эксперимент хайтека, величайший гомункулус всех времён и народов, а руки-ноги – что ж не иметь ему рук и ног: реверанс нашему восприятию. Мы ж юнгианцы сплошь и верим в архетипы, а из архетипов самый громокипящий – целостность. Нам человечек – вроде текста. Чтоб читать как сказку. Мы привыкли читать тело как знаковую систему – Али старается выглядеть максимально привычно. Я не оговорилась: старается именно Али, а не его воображаемые создатели. Первое, что он себе вытребовал после первого же сеанса обучения первым же таблицам, это способность возникать перед белковыми из ниоткуда в образе, доступном восприятию и пониманию потенциального собеседника. Идеальное таргетирование.