Музыка

Без крайностей для нас все словно теряет смысл. Уж коли Рихтера приняли как символ свободолюбия, значит Гилельсу определили роль официальную, как представителя властей.

Нет, не просто израильские музыканты пробивают свой путь к большой сцене. Порой им приходится пройти через разлуку с тем, что дорого, по чему тоскует сердце. Чтобы утвердиться, чтобы успех принесли большие залы Америки…

Осенью Шостаковича лишили звания профессора Московской и Ленинградской консерваторий, причём узнал он об этом, придя в Ленинградскую консерваторию и прочитав на доске объявлений, что он уволен за “низкий профессиональный уровень”.

Каждое выступление оркестра Бенни Гудмана, будь то в Москве, Ленинграде или Киеве создавало особую атмосферу, весьма отличную от концертов популярных советских эстрадных оркестров.

Дружба музыкантов продолжалась до самой трагической гибели Н.Г. Струве, убитого 3 ноября 1920 года в Париже лифтом.

Александр Бакши происходил из исчезающего народа крымчаков, крымских евреев. В советских паспортах так и было указано - крымчаки евреи. Необычность в том, среди этой крошечной этнической группы (сегодня всего несколько сот человек) исключительно много талантливых людей.

И хотя в то время русская музыкальная жизнь была сама богата выдающимися советскими музыкантами и гастролерами из стран-сателлитов Советского Союза, публика жаждала знать и слышать западных музыкантов.

Одним из наиболее известных канадских фортепианных педагогов был Борис Берлин (1907, Харьков, - 2001, Торонто). Он учился в женевской консерватории и в Высшей музыкальной школе в Берлине у Марка Гамбурга и Л.Крейцера.

Характер у Якова Моисеевича был тяжелый, и хотя у него было много друзей, у него была какая-то настороженность к людям, даже некая подозрительность, иногда он “умствовал” там, где не надо, бросался "в бой” по пустякам, особенно в молодые годы.

Флиер вынужден практически уйти со сцены, прекратить концертную деятельность, без которой он просто не мыслил своего существования. И вот в это страшное, тяжелое время на помощь ему пришла педагогика. Как вспоминает Яков Владимирович: «Педагогика помогла мне выжить».

Оборин обладал не только звуком удивительной красоты, но и замечательным художественным ритмом – именно Бетховенским ритмом! Каждая ритмическая фигура была не схоластически точной, а именно художественно точной.

В каждой комнате, вмещавшей в среднем восемь студентов, было пианино. Так что там могли заниматься только пианисты или певцы. Все остальные уходили в коридоры. В часы пик трудно было найти кусок стены, не занятый каким-нибудь инструментом. И все играли одновременно.

Робсон совершенно шокировал публику. Он сказал, что гордится тем, что его внуки евреи, так как оба сына женаты на еврейках. Он сказал, что у негритянского и еврейского народов много общего в истории борьбы против рабства и что он всегда будет вместе с еврейским народом!

Шостаковичу суждено было прожить еще шесть лет и пятьдесят пять дней после того, как впервые была представлена публике его Четырнадцатая симфония, сочинение, в котором он впервые заговорил – громко и откровенно – о смерти.

В статье обильно цитировались фрагменты из доклада Хренникова на пленуме, и всё было представлено таким образом, как будто именно Тихон Николаевич был главным травителем Шостаковича и Прокофьева.