Культура

«Размышляя о гражданской войне в России, о противостоянии “белых” и “красных”, я уже в конце 80-х годов прошлого века, когда сочинилось это стихотворение, осознал, что наиболее последовательным, цельным личностям того времени судьба уготовила один и тот же конец — гибель в битве со своими однолетками, с братьями по крови. И с ненавистью думал о тех, глубоко ненавистных мне людях, которые спровоцировали эту ситуацию, подвели наиболее последовательную, пассионарную часть народа к черте братоубийства…»

«Раб Божий Феодор в своем многогранном творчестве произнес перед Богом исповедь за весь современный ему русский народ, открыв бездны его падений, бездны его безумия, но вместе — и его преданность Единому Христу, его высокую надежду, его необъятную любовь. В полном соответствии своему имени раб Божий Феодор поистине явился Божиим даром для всякой русской души, поэтому до сих пор своими не всегда приятными, но всегда исполненными искренности словами побуждает людей стучаться в двери божественного милосердия...»

«У человека всегда остаётся свобода выбора между добром и злом, и отличить их друг от друга позволяет только совесть. Для обретения свободы от зла требуется соответствующее напряжение воли. Свобода не есть отрицание необходимости. Ведь если мы стали невольниками греха или болезни, то разве сможем укрепить свою жизнь без того, чтобы осознать необходимость принудить себя к освобождению из недолжного состояния?..»

«Посему, братие, нам подобает, как людям Божиим, прославлять возлюбившаго нас Христа. Приидите, поклонимся и припадем Ему, мысленно лобызая пречистыя ноги Его, подобно блуднице. Отстанем, подобно ей, от злых дел; излием, яко миро, на главу Его веру и любовь нашу. Изыдем любовию, подобно народам, во сретение Ему; сломим, как ветви, держимый нами гнев; постелем Ему, как ризы, наши добродетели; воскликнем молитвами и беззлобием, как младенцы; предыдем Ему милостынями к нищим; последуем за Ним смирением и постом, бдением и блаженным покаянием и не погубим трудов сорокодневнаго поста, в который мы подвизались, очищая себя от всякой скверны, да и в наш Иерусалим внидет ныне Христос, ибо состав нашего тела называется Иерусалимом…»

«У нашей литературы основательный, крепкий фундамент на все времена — это русская классика. Возможно, в ней и таится загадка русской души — в ее чистоте, глубине, искренности, долготерпимости, совестливости и высокой морали…»

«Литература всё больше и больше теряется среди потока информации. Дети не читают. Это страшно. Дети не пишут. И это ещё страшней. Когда-то литература была доступна очень немногим в силу дороговизны книг и всеобщей неграмотности. Сегодня выпускаются миллиарды книг, человеку доступно бесчисленное количество творений. А литература снова становится уделом избранных. Потому что писать ещё не значит быть в литературе…»

Вступительное слово Евгения Голубовского

Израиль благословляет луну каждый месяц, в то время как солнце раз в 28 лет. Это соотношение ясно показывает, в какой мере луна важнее для еврейского сознания и для еврейской жизни, нежели солнце.

Среди тех, кто своим талантом и трудом «обновляли еврейство», был и великолепный писатель, «дедушка» новой, современной еврейской литературы, почти неизвестный по своему еврейскому имени ― Шолом Яаков Бройде, да и по паспортным данным, где он был записан как Соломон Моисеевич Абрамович. Он вошёл в историю как Менделе Мойхер-Сфорим (так звали одного из его героев), или Менделе-Книгоноша.

Шолом-Алейхем был непревзойденным знатоком быта евреев из бессарабских местечек. Это отразилось в первой части романа «Блуждающие звезды», над которым автор работал в 1909‒1911 годах. Нет сомнения, что, создавая главы, посвященные Олонештам, он вспомнил своих знакомых из Молдовы и пытался разыскать некоторых из них.

Он оставил после себя много загадок. Ушел и недостаточно прочитанным и недопонятым, как личность… Удивляло, например, как Исаак Борисов, поэт всей своей сутью, всем строем души, несколько лет с успехом вел в Союзе писателей секцию прозы, когда даже по названиям его книг слышен голос поэта-лирика.

«Так захотел режиссер, чтобы Джек, повторяя судьбу жителей Содома и Гоморры и предвосхищая участь подавляющего большинства людей, которым доведется жить при втором пришествии Христа, попал в ад живым, с телом. Это значит, что герой еще обладал свободой воли, и в определенной мере от него самого зависел выбор места, где бы он ожидал Страшного Суда Божия…»

«…всего Чаадаев сочинил восемь “философических писем”, но России посвящено только первое из них; в остальных семи она походя упоминается от силы два-три раза. Невольно возникает вопрос: зачем Чаадаев начал именно с письма, которое, во-первых, практически не связано с содержанием остальных, а во-вторых, не могло не вызвать отторжения у всякого нормального русского человека?..»