1. Расскажите, что стало причиной Вашего прихода в литературу? Какими были первые опыты?
Я начал писать стихи в 23 года, что, в общем, довольно поздно. В этом возрасте человек уже является полноценной личностью со своим взглядом на мир, и начало творчества может означать очень большой слом в его судьбе. На тот момент я уже имел экономическое образование и профессию маркетолога, был женат. Именно в тот день, когда я написал свои первые строки, у меня родился сын, а ровно двумя годами ранее умерла любимая бабушка. Как бы сказал известный телеведущий: «Совпадение? — Не думаю». Вот и я тоже не думаю. Пожалуй, быть поэтом — это на роду написано. Я поздно это осознал, но когда всё произошло, мне открылись закономерности моей прошлой жизни. Настоящее стало трудным, а будущее — невероятным.
2. Кого можете назвать своими литературными учителями?
Писать более или менее сносно я начал уже полтора года спустя, когда мне повезло попасть в знаменитую литературную студию «Луч», занятия в которой проходили в 24-й аудитории Литинститута. Её основатель Игорь Леонидович Волгин и стал моим первым и главным учителем в поэзии. Это довольно знаменитый человек: он ведёт передачу «Игра в бисер» на телеканале «Культура», имеет значительные достижения в науке, занимается государственными делами, руководит фондом Достоевского. Но всё вышеперечисленное, пожалуй, отступает на второй план, если прочитать его стихи.
Поначалу заниматься было довольно трудно, поскольку главный принцип студии, сделавший её самым успешным литобъединением России второй половины XX — начала XXI века, а именно «говорить правду о стихах, невзирая на личность автора» работал в полную силу. Я бы не назвал начало своего пребывания в «Луче» «литературной учёбой» — скорее это было развитием в среде людей, высокий уровень стихов и неподкупная позиция которых к чужим текстам способна либо выточить из тебя художника, либо… сломать — тут всё зависит от исходного материала.
Как видите, приход в литературу может быть сопряжён с определённым риском, однако его наличие в нашем деле вполне оправдано, ведь там, где возможен великий успех, возможен и самый горький провал. В какой-то момент студийцы приняли меня и мои последующие стихи, в результате чего я нашёл в «Луче» не только учителя, но и нескольких замечательных друзей, ценность общения с которыми мне трудно сейчас переоценить.
3. В каких жанрах Вы пробовали себя?
В первые годы это была только поэзия, но параллельно с ней, по мере того, как я начал узнавать современных авторов, во мне развивался так называемый когнитивный диссонанс. Это происходило во многом из-за моего позднего старта и профессии маркетолога — я искренне не понимал, как столько талантливых поэтов, стихи которых я читал в толстых журналах и слушал на мероприятиях, могут быть настолько незаметны в нашем обществе. В результате это подвигло меня на попытки сделать шаги в сторону общей популяризации поэзии, главным из которых было создание проекта Bulanov Poetry Channel — видеоканала о современной российской поэзии на YouTube, который стал первым в своём роде. Вместе с тем я пытался найти первопричину неуспеха поэзии в России. Результатом моих размышлений по этому поводу стал выход в газете «Поэтоград» эссе «Поэзия как успех», за которое я получил премию этого издания в номинации «Публицистика». Так я, можно сказать, стал ещё и эссеистом.
Если вкратце говорить о сути моих взглядов на проблему, то причиной неуспеха я считаю устоявшуюся в относительно благополучные для поэзии советские годы авторскую привычку бороться лишь за внутренние ресурсы литературы (публикации в «толстых» журналах и выступления на литературных вечерах), не вступая в конкуренцию за внимание аудитории с представителями других, нелитературных сфер. В результате, когда в 90-е годы ресурсы литературы почти иссякли (тиражи публикаций снизились в сотни раз, как и аудитория лит. вечеров), поэты не смогли пересилить эту привычку и включиться в конкуренцию с шоу-бизнесом, который, не встречая почти никакого культурного сопротивления, захватил внимание абсолютного большинства людей. Иными словами, поэты почти полностью потеряли рынок при изменении правил игры на нём.
Боюсь, что пока мы это не осознаем и не включимся в борьбу за зрителя (слушателя, читателя) других направлений, поэзия так и будет ждать в качестве единственного источника своего успеха реальной заинтересованности государства, что, как известно, всё равно, что ждать у моря погоды. Но правильно ли с нашей стороны и дальше, спустя более 20 лет забвения, отдавать судьбу поэзии на волю случая? Думаю, что ответ очевиден.
4. Каковы Ваши предпочтения в других видах искусства (кино, музыка, живопись…)?
Я очень люблю музыку Вивальди, романы Достоевского, фильмы Тарковского и картины русских передвижников. Я назвал всего лишь некоторые важные для меня имена и направления, хотя на самом деле их намного больше. Думаю, что для поэта вообще очень полезно обращаться к творчеству своих коллег из других культурных сфер в стремлении максимально воспринять и частично отразить в своих стихах богатство российской и мировой культуры.
5. Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?
Поэзия, на мой взгляд, не может быть для пишущего стихи (если это, конечно, стихи) хобби, потому что она есть производное от его судьбы, мироощущения и характера. Чтобы быть поэтом, нужно в первую очередь жить как поэт. А жизнь ведь не может быть лёгким увлечением, правда? Для наглядности можно привести цитату из Винни-Пуха: «Но это не так-то легко, — сказал Винни-Пух …. — Ведь Поэзия, Кричалки — это не такие вещи, которые вы находите, когда хотите, это вещи, которые находят на вас; и всё, что вы можете сделать, — это пойти туда, где они могут вас найти».
6. Что считаете непременным условием настоящего творчества?
Талант, данный Богом, и личная трагедия, его проявляющая.
7. Что кажется Вам неприемлемым в художественном творчестве?
Я бы не стал снижать уровень и применять обсценную лексику ради минутной популярности. Всё остальное, я думаю, допустимо.
8. Расскажите читателям «Паруса» какой-нибудь эпизод своей творческой биографии, который можно назвать значительным или о котором никто не знает.
Для меня самым значительным событием всегда было открытие нового поэта, стихи которого кажутся мне близкими, и личное знакомство с ним. К счастью, таких эпизодов в моей жизни было множество, и все они были по-своему уникальными и волнительными. Это всегда большая радость — найти брата или сестру по призванию.
9. Каким Вам видится идеальный литературный критик?
Идеальный литературный критик — это человек, который находит то, что можно полюбить в рассматриваемых им произведениях, и целью своих замечаний ставит повышение уровня их автора. Все остальные типы критики есть не что иное, как сведение счётов либо с автором как человеком, либо с какими-то собственными комплексами.
10. Каким Вам видится будущее русской литературы?
Думаю, что судьба русской литературы неразрывно связана с судьбой нашей страны в целом. Если говорить о современной поэзии, то именно сейчас у неё есть всё необходимое для того, чтобы стать передовой культурной сферой, а именно:
- множество удивительно талантливых авторов, представляющих обширный диапазон литературных направлений;
- развитый институт культуртрегеров, которые настолько преданы своему делу, что занимаются организацией литературного процесса без всякого вознаграждения;
- прекрасные мастера, способные передать литературную традицию следующим поколениям;
- «толстые» журналы, альманахи, литературные конкурсы и фестивали, которые выжили и продолжают работать, несмотря на хроническое недофинансирование;
- проекты, которые подобно Bulanov Poetry Channel занимаются распространением поэзии при помощи современных технологий.
На мой взгляд, современная российская поэзия является не только уникальной культурной средой, но и ярким примером высокоорганизованного гражданского общества. Пожалуй, единственное, что ей сейчас необходимо — это прорваться к своему читателю, которого она обязательно найдёт, начав активную борьбу за аудиторию.
