В июне 2014-го года гостем МГУ был профессор Природно-математического факультета Университета Подгорицы (Черногория) Жарко Павичевич (ŽarkoPavićević). Поскольку он, в своё время, стажировался на кафедре математического анализа Мехмата МГУ, то ко мне поступило предложение взять и у него интервью.
Я не был знаком с профессором Павичевичем. Заведующая факультетским иностранным отделом Елена Владимировна Кошевая любезно сообщила мне, что его поселили в Зоне В. Я отправился к нему, но его не застал. Прикрепив к двери его комнаты записку с предложением провести с ним моё интервью, в которой был указан и мой телефон, я стал ждать его реакции. На следующий день профессор Павичевич позвонил мне по телефону, сообщив, что он готов к беседе со мной. Мы, согласовав время этого интервью, договорились провести его в комнате его проживания в МГУ.
Ниже приводится текст моей, примерно часовой, беседы с профессором Жарко Павичевичем.
ИНТЕРВЬЮ С ЖАРКО ПАВИЧЕВИЧЕМ
В.Д.: Профессор Павичевич, приветствую Вас на Мехмате МГУ!
Поскольку я с Вами лично не был знаком, то расскажите, пожалуйста, сначала немного о себе и своей семье. Где и когда Вы родились и кто были Ваши родители?
Ж.П.: Я родился в 1954-ом году в Подгорице, точнее, в Титограде.
(Примеч. В.Д.: Напомним, что в 1946-1992 годы город «Подгорица» (Podgorica) назывался «Титоград» (Titograd).
Мой отец был школьным учителем младших классов. Он родился в 1907-ом году, ещё в Княжестве Черногория, и у него был брат – тоже учитель. Оба они закончили школу в Даниловграде, находящемся недалеко от Подгорицы, в двадцати километрах. Там между Даниловградом и Монастырём Острого – Вы, наверное, слышали про этот монастырь – находится наша деревня, где родились мои отец и дед.
(Примеч. В. Д.: «Княжество Черногория» /Knjaževina Crna Gora/ возникло в Европе (как, фактически, самостоятельное государство со столицей «Цетинье» /Cetinje/) в 1852-ом году, с выходом Черногории из Османской Империи. Первым его князем был Данило I Петрович-Негош /Danilo I Petrović Njegoš/ (1826-1860), вторым – его племянник Николай I Петрович-Негош /Nikola I Petrović Njegoš/ (1841-1918), провозгласивший в 1910-ом году это княжество «Королевством Черногории» /Kraljevina Crna Gora/. В конце 1918-ого года Черногория официально вошла в состав «Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев» / Kraljevina Srba, Нrvata i Slovenaca/ преобразованное в 1929-ом году в «Королевство Югославия» / Kraljevina Jugoslavija/.
Упомянутый городок «Даниловград» (Danilovgrad), основанный в 1863-ем году, был назван в честь князя Данило I Петровича-Негоша. Неподалёку от этого городка находится скальный православный мужской «Монастырь Острог» /Manastir Ostrog/, основанный архиепископом Василием /в миру его имя «Стоян»/ Иовановичем (1610-1671), объявленным после смерти «Святым Василием Острожским» и погребённым в Монастыре. Многочисленные паломники стремятся поклониться останкам этого святого, помещённым, впоследствии, в киот этого Монастыря...)
В.Д.: Там у вас был свой дом?
Ж.П.: Да. Там есть домик, который построил мой дед. Этому домику уже больше ста лет.
В.Д.: И он сохранился?
Ж.П.: Сохранился, сохранился. В таком виде, как и был. Мы делали какой-то ремонт, но внешний вид остался такой же.
Интересно, что ещё когда я был маленький, когда ходил с отцом в деревню, он мне рассказывал, как он учился. Было так: дедушка поехал в Америку зарабатывать деньги, но когда началась Первая Балканская война, он вернулся. Он был участником этой войны. А после окончания Первой мировой войны мой отец и «стриц» (то есть, «брат отца», иначе для меня «дядя») поступили в институт, где учили «на учителей» – в педагогический институт. И это была последняя генерация, где, как он мне говорил, читали лекции ещё русские эмигранты...
В. Д.: Этот педагогический институт был в Белграде?
Ж.П.: Нет, он был в Даниловграде.
Причём, дядя был старше моего отца на два года. Но мой отец, не доучившись ещё два класса, поступил с ним в этот Институт, чтобы там учиться вместе.
Они закончили Институт, и это была последняя генерация, когда Институт был в Даниловграде. После этот Институт перевели в Цетинъе. Там он существовал вплоть до окончания Второй мировой войны, и даже несколько лет после этого.
Цетинье – это старая, древняя столица Черногории. Это город-музей! И если Вы там не были, то туда стоит непременно съездить.
В.Д.: Цетинье старше Подгорицы?
Ж.П.: Сначала на территории Цетинье обосновались Балшичи, убежавшие туда от турков.
(Примеч. В.Д.: «Балшичи» /Balšići/ – это потомки сербского владетельного рода «Балши» /Balši/, правившего в Черногории и Албании в 1356-1421 годы.)
Потом туда пришли Черноевичи.
(Примеч. В.Д.: «Черноевичи» /Crnojevići/ – это потомки другого сербского владетельного рода, правившего в средневековом княжестве «Зета» /Zeta/, располагавшемся на территории современной Черногории, в 1356-1499 годы. Первоначально представители этого рода боролись с правившими в Зете Балшичами, а потом стали во главе этого княжества. Князь Зеты – Иван I Черноевич (? – 1490) – и основал Цетинье в 1482-ом году в качестве своей «столицы»).
Кстати, в Цетинье, в 1494-ом году, была издана первая печатная книга южных славян – Октоих, а в следующем году – книга Псалтирь! Там же была напечатана и книга Пасхалия – первый математический текст в Черногории, объясняющий, как правильно посчитать Пасху.
Итак, мой отец получил диплом учителя. После Второй мировой войны он поехал, по назначению, в Подгорицу и стал там школьным учителем . Жил он в общежитии – там же жили и ученики школы, которые у него учились. Он должен был жить в этом общежитии – ведь он был их воспитателем.
Интересно, что ректор Черногорского университета – профессор Милинко Шаранович – тоже был его воспитанником.
В.Д.: Он, кажется, физик?
Ж.П.: Нет, он электротехник.
В.Д.: Шаранович до сих пор ректор?
Ж.П.: Нет, он уже на пенсии. Ему больше восьмидесяти лет. Он был ректором два мандата... два срока.
(Примеч. В.Д.: Потом я уточнил, что профессор Милинко Шаранович /Milinko Šaranović/ был ректором Черногорского университета в 1982-1986 годы.)
Вообще мой отец был воспитателем многих, которые впоследствии стали профессорами и преподавали в Черногорском университете.
Теперь о моей матери. Она родилась в Подгорице в 1927 году: мой отец был старше матери на двадцать лет. Имя матери Ольга. Её отец был Иован, и её хотели назвать Иованкой. Но она родилась через два месяца после смерти своего отца, и бабушка, мать её отца, сказала, что не надо её так называть. Вот её и назвалиОльгой. Потом, правда, записали оба эти имени, и у неё стало двойное имя.
После Второй Мировой войны моя мама активно участвовала в постройке железной дороги Подгорица – Никшич, получала награды...
(Примеч. В.Д.: «Никшич» /Nikšić/ – второй по численности (после Подгорицы) город в Черногории.)
В.Д.: Так она получила какое-то инженерное образование?
Ж.П.: Нет, она была рабочей. Работала на заводах, которые строили мебель – на мебельных фабриках. И когда она выходила замуж за моего отца, то её зарплата была в два раза больше, чем у отца, (смеются).
После замужества мама перестала работать: занялась домом и семьёй (нас три брата). Когда я ещё учился в Белградском университете – к тому времени старший брат стал художником (он учился в Никшиче – закончил академию), средний брат (всё время живший в Титограде) стал экономистом – заболел наш отец, и все хлопоты о нашей семье достались матери. А пенсия у неё была маленькая...
Так что я хочу подчеркнуть большую роль матери в получении нами образовании.
Скажу и о роли отца в нашем образовании. Когда я, со старшими братьями, ещё учились в школе – один брат, на три года старше меня, ходил в четвёртый класс, другой брат, на два года меня старше, ходил в третий класс, а я ходил только в первый класс – наш отец со всеми нами стал заниматься математикой. Но, в основном, не со мной, а с моими старшими братьями. И происходило это так: на воротах нашего дома, выкрашенных в голубой цвет, отец писал, утром, мелом (для братьев) задачки, которые они должны были за день решить. А я смотрел на эти задачки, пытаясь их понять...
В.Д.: То есть, он утром выходил из дома и писал мелом на воротах эти задачки?
Ж.П.: Ну, он сначала дома придумывал свои задачки для старшего и среднего брата... А я, маленький, смотрел на всё это...
И что оказалось – через некоторое время я стал решать эти задачки, причём, быстрее братъев. Это такие детали...
Потом я просто полюбил заниматься математикой. И ещё в школе – у нас, в Подгорице, это была восьмилетняя школа – я стал ходить дополнительно заниматься математикой к преподавателю Божидару Бакрачу (примем В.Д.: как я потом уточнил, здесь имеется ввиду Божидар Бакрач /Božidar Bakrać/ (1938- 2000)). Он сильно повлиял на меня, чтобы мой интерес к математике не пропал...
В.Д.: Он был школьным учителем математики в каких классах?
Ж.П.: Он был учителем математики в школе, с пятого по восьмой класс. И он готовил меня к соревнованиям, когда я был в восьмом классе – там я занял восьмое место в Черногории.
А потом, после восьмого класса, я поступил в гимназию. В гимназии я учился ещё четыре года. Там было два направления – гуманитарное и естественное. Я пошёл на естественное направление, точнее, на математику. Был там отличником. И после гимназии я поступил в Белградский университет на Природно- математический факультет. Там было четыре направления – я выбрал чистую математику.
В.Д.: В каком году Вы поступили в Белградский университет?
Ж.П.: Я поступил в Университет в 1973-ем году, а окончил его в 1977-ом году.
В.Д.: Поскольку Вы мне уже рассказали про свою школьную жизнь, то у меня к Вам такой вопрос: как происходило Ваше поступление в Белградский университет? Вам пришлось сдавать вступительные экзамены? Или с Вами было какое-нибудь собеседование? Или Вас просто в университет зачислили по результатам школьных экзаменов?
Ж.П.: Зачислили по результатам школьных экзаменов.
В. Д.: И не было никакого дополнительного экзамена?
Ж.П.: Нет, никакого дополнительного экзамена не было. И так туда поступило человек 300-350 со всей Югославии.
В. Д.: На одно направление чистая математика?
Ж.П.: Нет, на все четыре потока Природно- математического факультета. Но на поток чистой математики, куда я попал, пошло меньше всего народу – человек тридцать, я думаю. А там были ещё потоки computer science, прикладной математики и статистики.
И могу сказать, что из этой генерации выросло много хороших математиков. Я думаю, больше пятидесяти процентов из них стали докторами наук. Из тех, кто вместе со мной поступил на поток чистой математики. И там «выросли», можно сказать, самые успешные математики. Стево Тодорчевич /StevoTodorćević/, Раде Живальевич /Rade Živaljevć/i, Синиша Вречица /Siniša Vrećica/ – это все мои сокурсники, а один год мы даже вместе жили в общежитии.
Так что с нашего потока многие стали хорошими математиками. Серьёзно занимались математикой, посвятили ей свою жизнь.
В. Д.: Понятно. Теперь немного о Ваших университетских учителях. Кто Вам наиболее запомнился из них: тот, кто читал Вам математический анализ, наверное?
Ж.П.: Математический анализ нам преподавал Дюуро Курепа.
Вообще есть два известных математика с этой фамилией: Дюуро Курепа /Duro Kurepa/ и сын его брата, который потом стал профессором Университета в Загребе – Светозар Курепа /Svetozar Kurepa/. К сожалению, оба они уже умерли, и один, и другой.
Как я сказал, Дюуро Курепа нам читал лекции по математическому анализу. Очень интересно, как мы ему сдавали экзамен.
Мы целый год слушали его лекции – четыре лекции в неделю. Кроме того, были ещё четыре семинара в неделю, где нам его ассистенты давали задачи.
Потом он раздал нам список вопросов – их там было триста-четыреста. Причём, они касались всей математики – и алгебры, и логики, и геометрии, и матанализа, конечно, и так далее.
Затем нам надо было сдать письменный экзамен, где за четыре часа следовало решить пять задач. И это было страшно – серьёзные были задачи. Мы их решаем, решаем, решаем... Когда четыре часа проходят, то человек с экзамена уходит такой усталый, как будто целый день копал...
И лишь тот, кто успешно сдал этот письменный экзамен – решил «пятьдесят процентов» из полученных задач, – мог идти сдавать уже устный экзамен к Дюуро Курепа.
В.Д.: Но не в тот же день идти сдавать?
Ж.П.: Нет, конечно, в другой. Сначала проверялось, как написана письменная работа. И лишь потом, через неделю или десять дней, те, которые сдали письменную работу, шли на устный экзамен.
Вообще это был очень интересный человек – математик Дюуро Курепа. Он сначала спрашивает у экзаменующегося имя, фамилию, дату рождения, имя отца, имя учителя в гимназии и в средней школе, и так далее.
В.Д.: То есть, сначала он определял, с кем ему предстоит вести разговор, в частности, у кого экзаменующийся учился – может быть, у какого-нибудь ему знакомого учителя...
Ж.П.: И этим тоже интересовался.
Вот я ему сказал, что я из Подгорицы. Так он расспросил меня и про дедушку, и из какой он деревни, и так далее. И, конечно же, он спросил, кто читал нам другие лекции.
А из других лекторов, кто мне запомнился – это профессор Славиша Прешич /Staniša Prešić/. Он читал нам алгебру и логику, и у него я писал свою «предэкзаменационную» семинарскую работу...
В.Д.: Как у нас называется – курсовую работу.
Ж.П.: Да, у вас это называют «курсовой работой».
Тоже интересно, как у нас происходило дело со сдачей ему экзамена. Перед тем как идти к Славише Прешичу на экзамен мы должны были написать свою семинарскую работу. После этого мы шли к нему на экзамен, где он, сначала, обстоятельно разговаривал о содержании семинарской работы, и лишь затем спрашивал то, что нам читал.
Семинарская работа, которую я делал вместе со своим однокурсником Драган Дёричем /Dragon Djrić/, получилась у нас интересной. В ней надо было описать все модели алгебраической структуры с аксиомами поля, где можно делить на ноль (это множество может быть конечное, и быть бесконечное – до изоморфизма). И мы с этой работой успешно справились.
В.Д.: Так что – семинарская работа у Вас была «одна на двоих»?
Ж.П.: Да, на двоих – мы вместе работали, и получилась хорошая вещь. И это тоже мне запомнилось.
Вообще эта работа была связана и с алгеброй, и с логикой. Там, я помню, нам потребовалась известная в математической логике теорема компактности, согласно которой теория имеет модель тогда, и только тогда, когда любое конечное число её аксиом имеет модель.
Из тех, кто меня учил, мне, конечно, следует упомянуть ещё профессора Миолюба Никича /Mioljub Nikić/преподававшем нам комплексный анализ, которым я потом занимался в магистратуре.
В.Д.: По поводу Никича: его имя, по-русски, наверное, звучало бы «Милолюб»?
Ж.П.: По-русски да – от корня «милый».
В.Д.: А как Вы с ним познакомились? Вы просто сами подошли к нему?
Ж.П.: Он преподавал нам на третьем курсе ТФКП, и я его хорошо знал по экзаменам.
Нам надо было ещё год учиться, и я уже думал – что делать дальше? А про Миолюба Никича я знал, что он стажировался на Мехмате МГУ, кажется, у Шабата. И так как мне уже понравился комплексный анализ, то, после того, как я закончил своё «общее» обучение, я просто подошёл к нему и спросил, не согласится ли он быть моим ментором в магистратуре. Он сказал: «Да».
И всё «началось»...
В.Д.: Я посмотрел в Интернета, что Миолюб Никич считается учеником Воина Дайовича /Vojin Dajović/ с Югославской стороны. Мне приятно слышать, что к его «учителям» можно ещё добавить Бориса Владимировича Шабата со стороны Мехмата МГУ. Бориса Владимировича я хорошо знал и помню.
Ж.П.: А я ходил на его семинар, когда был на Мехмате МГУ.
В.Д.: Понятно.
Ж.П.: Он рассказывал про функции нескольких комплексных переменных.
В.Д.: С какого года Вы работаете в университете Подгорицы?
Ж.П.: Как закончил факультет в Белградском университете, и сразу, с 5 октября 1977-го года, я стал ассистентом в Университете Черногории, который был создан в 1974-ом году. В нём ещё не было факультета математики, но был технический факультет. Там было несколько отделений...
В.Д.:... технических направлений. Ну и, наверное, экономики?
Ж.П.: Нет, экономики не было. Экономика была на отдельном факультете – в университете сразу был создан экономический факультет. К Университету стала, также, относиться и педагогическая академия в Никшиче.
А на техническом факультете, на котором я стал работать, было несколько отделений – машиностроение, электротехника, металлургия, и, отдельно, кафедра математики и физики. Вот на этой кафедре я и стал ассистентом.
Из этой кафедры, с 1979-го года, мы стали создавать уже факультет. Парламент Черногории принял необходимое решение, и в 1980-ом году такой факультет, первоначально под названием «Институт математики и физики», в Университете появился. Тогда же на него поступили первые студенты. И как раз в то время я уехал на Мехмат МГУ.
В. Д.: Вы приехали на Мехмат МГУ на стажировку, ясно. Сколько она длилась?
Ж.П.: Два года.
В.Д.: Я знаю, что свою стажировку на Мехмате МГУ Вы проходили под руководством Валериана Ивановича Гаврилова.
По приезду на наш факультет Вы сразу отправились к нему?
Ж.П.: Сразу.
В.Д.: Значит, Вы заранее знали, что едите именно к нему?
Ж.П.: Нет. Дело было так.
Из Подгорицы я выехал 12-го октября. Сначала ехал поездом «Негуш» до Белграда, а потом, поездом «Пушкин», до Москвы. Два дня ехал.
(Примеч. В. Д.: Поясним, что владыка и митрополит Черногории Пётр II Петрович-Негош /Petar IIPetrović/ (1813-1851), дядя упоминавшегося первого князя Черногории Данило I Петрович-Негоша, был не только церковно-государственным деятелем, но и выдающимся поэтом сербско-черногорской литературы).
В.Д.: То есть, получается, Вы ехали в Москву с пересадкой. А что, из Подгорицы до Москвы прямого вагона не было?
Ж.П.: Нет, не было.
В.Д.: А из Белграда уже был.
Ж.П.: Да, был поезд «Пушкин». Он шёл через Будапешт, Чоп, Киев и дальше в Москву.
Так вот, когда я прибыл на Мехмат МГУ, то пошёл к Лене.
(Примеч. В. Д.: Здесь имеется ввиду, уже упоминавшаяся, заведующая иностранным отделом Мехмата МГУ Елена Владимировна Кошевая).
Она мне сказала, что моим куратором будет Валериан Иванович, и что она уже позвонила к нему, чтобы мы встретились. Я точно не помню, в тот же день, или на следующий день, мы и встретились первый раз.
В.Д.: И где Вы встретились – на факультете? Или где-нибудь на прогулке?
Ж.П.: На факультете, на его кафедре. Стали беседовать. Он расспросил меня, чем я занимаюсь по математике...
В.Д.: Микича Валериан Иванович знал?
Ж.П.: Микича – я не уверен... Они познакомились потом, у нас на конференции – Валериан Иванович приезжал к нам, и там был Микич...
В.Д.: Но это он сказал Вам ходить на спецсеминар Шабата? Или Вы сами решили, что, кроме спецсеминара Гаврилова, следует ходить ещё на спецсеминар Шабата?
Ж.П.: Валериан Иванович посоветовал мне ходить на спецсеминар Шабата. Сказал, что мне будет интересно посмотреть, что там происходит...
В.Д.: Так Алексея Ивановича Маркушевича Вы уже не застали...
Ж.П.: Да, не застал: Маркушевича уже умер. Ведь это был 1980-ый год.
Я знаю, что он был шефом Валериана Ивановича. И Валериан Иванович мне рассказывал, что, после смерти Маркушевича, он стал вести его спецсеминар.
Я ходил ещё на спецсеминар Гончара по теории аппроксимациям.
Но, конечно, основным для меня стал спецсеминар Валериана Ивановича Гаврилова. Он происходил по вторникам, в восемнадцать часов, – не помню только номер аудитории. И могу сказать, что моё общение с ним быстро перешло из отношений «ученик – профессор» в дружеские отношения. Даже, я бы сказал, «в родительские», почти как просто «родственные». Также относилась ко мне и его супруга...
Вообще, по моему мнению, Валериан Иванович – замечательный педагог! Когда он формулирует задачи, то одновременно говорит, что следует почитать, к кому полезно сходить за консультацией... Никогда, если я не успевал что-то решить, никогда он не говорил, что это решатся так-то и так-то. Нет, он говорил, что про это надо ещё прочитать там-то, посмотреть у того-то, да и подумать самому. И что мне ещё понравилось – он научил меня, как писать математический текст. Какова должна быть структура текста и всё такое...
В.Д.: Да это важно: к сожалению, очень многие молодые не умеют такие тексты писать.
Ж.П.: Он – человек, у которого большое терпение. Никогда я не видел его в гневе. Это невероятно.
Мы много гуляли. Я бывал у него дома. Он приезжал к нам на факультет, целый семестр читал у нас лекции.
Так что нашим дружеским отношениям с 1980-го года – вот уже 34 года... Регулярно по телефону созваниваемся с ним...
В.Д.: В 1980-ом году он, помнится, уже не был заместителем декана Мехмата МГУ.
Ж.П.: Да, уже нет. Тогда заместителем декана был Лупанов.
В.Д.: Нет, Олег Борисович Лупанов был деканом.
Ж.П.: А не Огибалов?
В.Д.: Пётр Матвеевич Огибалов тоже был деканом, но раньше.
Ж.П.: Перед Лупановым?
В.Д.: Не совсем так: после Огибалова несколько лет деканом был Алексей Иванович Кострикин.
Ж.П.: А когда деканом был Лупанов, кто же был его заместителем?
В. Д.: Заместителем декана по иностранной работе тогда был Валерий Борисович Кудрявцев. А Валериан Иванович Гаврилов был заместителем декана по учебной работе у Огибалова и Кострикина.
Ж.П.: Хорошо.
Я хотел бы ещё сказать, что Валериан Иванович помогал не только мне, но и остальным нашим, которые приезжали на Мехмат МГУ. И если что было нужно, то я звонил ему – пожалуйста, помогите тому то и тому то. И он помогал, давал консультации... В общем, был куратором нашего направления...
Кроме того, нас очень поддерживал ваш ректор Виктор Антонович Садовничий. Особенно в те годы, когда у нас была война...
Вот я был тогда деканом нашего факультета в Подгорице. С 1994-го до 1998-го года, два срока: тогда у нас был срок по два года. Были трудные годы, для наших людей всё было закрыто. А Виктор Антонович, когда наши люди приезжали к вам, всячески нас поддерживал. И Олег Борисович Лупанов тоже... Большое спасибо надо им сказать за это... И до сих пор эту поддержку в МГУ мы чувствуем.
В.Д.: Вы уже в 1980-ом году познакомились с Виктором Антоновичем Садовничем?
Ж.П.: Да.
В.Д.: Так, теперь немножко про журнал.
Я знаю, что Вы являетесь главным редактором Черногорского математического журнала /MatematikaMontisnigri/. Как он возник?
Ж.П.: А-а, возникло это так
Я и Валериан Иванович решили это организовать. Когда гуляли, разговаривали о математике, о разных других вещах. Вот и возникла идея, чтобы у нас создать такой журнал. И Валериан Иванович дал большую поддержку этой идее...
В.Д.: Эта идея возникла, когда Вы уже были деканом?
Ж.П.: Нет, тогда я ещё был заместителем декана. Это было в 1993-ем году, а я стал деканом в 1994-ом году – до этого был заместителем декана.
Так мы начали формировать журнал. Его первый номер вышел в 1993-ем году – в прошлом году журналу исполнилось 20 лет. А к настоящему времени вышло уже двадцать восемь номеров нашего журнала.
В.Д.: Как часто он выходил?
Ж.П.: Раньше было по два выпуска в год. Так происходило, пока я был деканом – мы успевали каждый год издавать оба выпуска. Причём, иногда даже не по два, а по три номера в год – и тогда мы писали, что такой-то выпуск состоит из двух номеров.
Но потом у нас начался совместный семинар с «келдышевским» Институтом прикладной математики. Появились новые люди, новые идеи. Да и трудно нам уже было получать статьи исключительно по чистой математике – такое стало происходить не только с нашим журналом, но и по всему миру. И мы решили расширить тематику нашего журнала, подключив в него вопросы прикладной математики и математического моделирования. И с прошлого года мы публикуем по три выпуска в год – в каждом выпуске по одному номеру.
Да, вам может быть интересно, что 1-ый номер нашего журнала, вышедший в 1993-ем году, открывался статьёй академика Тихонова.
В.Д.: Статья Андрея Николаевича Тихонова была на русском языке или на английском?
Ж.П.: На русском языке. Эта его статья, может быть, у него последняя.
Вообще мне очень важно сказать, что академик Тихонов представил несколько моих статей в Доклады Академии наук. И ещё я ему особенно признателен за то, что он написал обо мне отзыв на звание профессора. Это большая честь для меня....
А вчера я заходил в Институт Келдыша, посмотрел на это здание, на его мемориальную доску...
В.Д.: Ну да, он там был сначала заместителем директора, потом и директором.
Кстати, я окончил кафедру вычислительной математики на Мехмате МГУ, заведующим которой был Андрей Николаевич Тихонов. Но работать потом стал на кафедре общих проблем управления Мехмата МГУ, возглавляемой тогда академиком Вадимом Александровичем Трапезниковым.
Теперь вот о чём. Мой приятель, Михаил Васильевич Михайлюк, только что вернулся с Российско-Черногорского математического семинара в Будве /Budva/, оргкомитет которого с Черногорской стороны Вы возглавляли. Он говорил мне, что это уже двенадцатый такой семинар. Как возникла идея о его регулярном проведении?
Ж.П.: Это как жизнь – случайно. Никто не знал, что будет завтра. Спонтанно.
Наш физик, профессор Лабуд Вукчевич /Labud Vukćević/ был на стажировке в «курчатовском» Институте – по-моему, это было в 2007-ом году. И на каком-то там собрании – не помню, на каком – он познакомился с российским математиком, занимавшимся физикой, Владимиром Ивановичем Мажукиным.
В. Д.: Но Мажукин, по-моему, не из «курчатовского» Института?
Ж.П.: Да, он из Института Келдыша. Раньше он работал в Институте математического моделирования, который возглавлял Самарский, а сейчас это всё объединено в одно.
В. Д.: Да-да, припоминаю: у Александра Андреевича Самарского раньше был «свой» институт.
Ж.П.:. Так вот, они познакомились. И Лабуд заинтересовался этим математиком, занимающимся ещё и физикой.
Мажукин ему сказал, что через пятнадцать дней у него состоится семинар по математическому моделированию лазерных плазменных процессов при новых научных технологиях – про него можно посмотреть на сайте LPpM3.ru. Он предложил Лабуду поучаствовать в этом семинаре. А Лабуд ответил, что он на днях должен ехать домой – у него уже и билет куплен. На что Владимир Иванович тогда его спросил: «Есть ли у Вас возможность приехать к нам снова дней на десять?» Лабуд сказал: «Да», и приехал.
Так завязалась у них дружба. А потом Мажукин и меня пригласил к себе. И у нас тоже установились дружеские отношения...
В.Д.: То есть сначала семинар происходил только в Москве.
Ж.П.: Да, в Москве. И мы на него с Лабуд приезжали.
На этом семинаре мы познакомились и с Сергеем Владимировичем Гарновым – заместителем директора Института общей физики РАН.
Так у нас установилось сотрудничество... И возникла идея – сейчас не помню у кого, может быть, у Владимира Ивановича – чтобы следующий семинар прошёл в Черногории. Это и произошло...
В.Д.: А потом он стал ежегодным, происходя то в Москве, то в Черногории?
Ж.П.: Да, сначала мы так и решили. Причём, в Москве – в январе, а в Черногории – в начале или в конце лета...
В.Д.: Естественно, в Черногории летом – чтобы можно было и покупаться в Адриатическом море.
Ж.П.: Да. Но когда мы прибыли в Москву, и там было -23° градуса, то возникло предложение, чтобы этот семинар, в будущем, проходил только в Черногории.
Так и было.
В.Д.: И последние годы семинар происходит, ежегодно, только в Черногории?
Ж.П.: Да, вот уже шесть раз: три раза мы его проводили в Будве и три раза в Петровце /Petrovac/.
Вообще я считаю, что это прекрасная форма работы семинара: и немножко отдыхать, и поработать. Участников семинара у нас бывает 60-70 человек, докладов – около пятидесяти. Прекрасная, дружеская атмосфера. Что особенно нравится Владимиру
Ивановичу – в семинаре участвуют и наши молодые люди, делают на нём 10-12 докладов.
В этом году среди участников нашего семинара были и представители Косовской Митровицы из сербского Приштинского университета – они там цунами изучают, и сотрудничают по математическому моделированию этого явления с учёными из Новосибирска и Иркутска. Так что было очень интересно.
(Примеч. В.Д.: Город «Косовска Митровица» /Косовска Митровица/, некоторое время называвшийся «Титова Митровица» /Титова Митровица/, расположен на севере «Республики Косово» /Република Косово/, провозгласившей (в одностороннем порядке) в 2008-ом году свою независимость от «Республики Сербии» /Република Србща/.
Ещё с 1999-ого года, после того как США и их союзники провели военную операцию по оккупации этого бывшего тогда автономного края Сербии, город Косовска Митровица разделён на южную часть (с исключительно албанским населением) и северную часть (с преимущественно сербским населением). В северную часть города из столицы Республики Косово – «Приштины» /Приштина/ – затем переехали сербоязычные факультеты созданного в 1969-ом году «Приштинского университета» /Универзитет у Приштини/).
Что мне особенно важно – то, что на наш семинар больше сорока процентов людей приезжают снова. Треть меняется, может быть, каждый год, но существует ядро, которое всегда приезжает.
В.Д.: Да, из моих хороших знакомых – это, кажется, Юрий Иванович Журавлев.
Ж.П.: Да-да.
В.Д.: Ладно.
Валериан Иванович Гаврилов мне говорил, что у Вас есть ответственный пост: Вы являетесь председателем Союза – он сказал профессоров, а может, преподавателей – Черногории. Это верно? Или я что-то напутал?
Ж.П.: Эта организация называется Форумом университетских профессоров и исследователей Черногории. Она, в частности, объединяет университетских профессоров Черногории.
В.Д.: Понятно. Это обременительно?
Ж.П.: Мы до прошлого года собирались два раза в год, обсуждали общие проблемы университетского образования, проблемы науки.
А три-четыре года назад у нас была специальная сессия, обсудившая Болонские соглашения касающиеся университетов...
В.Д.: То есть решали: присоединяться к Болонскому соглашению или не присоединяться?
Ж.П.: Ну, в общем, мы провели круглый стол, на котором обсудили – что там хорошего, что плохого...
В.Д.: Понятно.
Теперь вот такой вопрос. Я дважды бывал в Черногории и оба раза заезжал в город Бар /Bar/ – там мой приятель (физик и эколог) Владимир Хаймин купил дачу. И как-то я узнал, что мэром Бара является Жарко Павичевич. Это, что, Ваш родственник?
Ж.П.: А-а, вот Вы о чём. Меня часто с ним путают. Звонят по телефону, говорят: «Господин мэр!». «Нет, – говорю – я не мэр!»...
В.Д.: А Вы его знаете?
Ж.П.: Нет.
В.Д.: Он просто однофамилец?
Ж.П.: Я так скажу: я знаю, что есть мэр с фамилией Павичевич. А он тоже знает – страна-то Черногория маленькая – что с такой же фамилией есть профессор Черногорского университета. Но мы, вроде бы, никогда не встречались.
Он не математик, он юрист. Я даже хотел ему позвонить и сказать: пусть платит мне деньги – ведь я ему не секретарша.
В.Д.: Конечно! Всё время отвечать на какие-то вопросы за неё. (смеются)
Ж.П.: Он старше меня лет на десять. Может, мы и встречались...
У нас в Черногории есть обычай – когда человек умирает, приходят родственники с ним проститься. Может, там где-то мы и пересекались. Слышал от отца, что у нас в Баре живут родственники Павичевичи. И помню, когда отец умер, мне мать сказала: а это наши родственники из Бара пришли... сочувствовать.
Так что, может, он какой-то и мой родственник: Черногория маленькая страна...
Вот я отдыхал с женой в Будве, и пошёл с ней на пляж. Там один человек продавал иконы. И я вижу среди них икону Святой Параскевы-Петки, нашей защитницы. Она сербка, хотя болгары говорят, что она болгарка. И я захотел купить эту икону для себя и одного моего родственника. Я спросил у продавца: «Есть ли в продаже эта икона?» Он ответил: «Есть, но на квартире. А завтра ты будешь?» Я сказал: «Буду. И готов купить две иконы». Он кивнул головой.
На завтра я пришёл туда же. Иконы есть, и среди них какая-то коробка, а моего «вчерашнего» продавца нет. Но рядом стоит молодой человек – другой продавец и торгует... свитерами. И я его спрашиваю: «А где человек, который вчера здесь иконами торговал?» В ответ: «Он ушёл на завтрак. Когда вернется – не знаю». А я: «Вчера я договорился с ним купить две иконы Святой Параскевы-Петки. Наверное, они в этой коробке?» Он посмотрел в коробке – там, действительно, две эти иконы. И я ему: «Так давай я заплачу тебе и их заберу. Ведь эта Святая – защитница нашего рода». Он в ответ: «Это и моя защитница тоже». Я с интересом его спросил: «А откуда ты?» Оказалось – он тоже из нашего рода, и фамилия его Павичевич! (смеются)
Потом я уточнил: «А из какой ты деревни?» Он назвал мою деревню! «Я там всех знаю, – сказал я – но тебя я в первый раз вижу». И он объяснил, что ещё его дед уехал из этой деревни...
Это я всё по поводу мэра Жарко Павичевича, что, возможно, и он мой дальний родственник. А что касается моего «молодого продавца», то я сказал своей жене, что это наш человек. «А знаешь, из-за чего наш человек! – спросил я жену. – Потому что продаёт зимние свитера летом. А зимой будет торговать купальными костюмами. Это наш человек: я знаю, какая у наших психология...»
В.Д.: Да, забавно.
Ну, еще личный вопрос: Вы женаты, как зовут Вашу жену и кто она по профессии? Математик?
Ж.П.: Нет. Жену зовут Гордана Лукета /Gordana Luketa/. Она хорватка, родилась в 1961-ом году...
В.Д.: Так значит, она католичка?
Ж.П.: Католичка. Я расскажу один момент про неё.
В 2011-ом году у нас была перепись. К нам пришла молодая женщина, чтобы заполнить анкеты. Сначала спрашивает у меня имя, фамилию, национальность, веру и так далее – я всё сказал. Затем начинает спрашивать жену – мне было интересно, что она будет говорить, (смеются)
Спрашивает про её национальность. Она отвечает – хорватка. Ну ладно, это я знаю: ведь её отец хорват из Далмации, из города Шибеник.
(Примеч. В.Д.: Далмация /Dolmacija/ – область на севере-западе Балканского полуострова, расположенная на территории Хорватии, а Шибеник /Šibenik/ – город в Далмации.)
Мать – черногорка, но мы национальность по отцу считаем...
В.Д.:...У евреев наоборот, всё по матери...
Ж.П.: Да-да, я знаю.
А затем вопрос про веру. И мне интересно было, что же она ответит? Ведь она родилась в Черногории. Но она честно ответила – католичка...
В. Д.: Кстати, католические костёлы в Черногории есть?
Ж.П.: Да, конечно. В Подгорице есть большая католическая церковь, рядом с вокзалом. А в городе «Котор» /Коtог/ находится кафедральный собор XII века, очень известный. Вы были в Которе?
В.Д.: По-моему, нет.
Ж.П.: Когда приедете следующий раз в Черногорию, надо там побывать...
В.Д.: А от Бара это далеко?
Ж.П.: От Бара всё недалеко. Да и вообще всю Черногорию, из конца в конец, за три часа можно проехать.
От Бара до Будвы, ехать на автобусе, может, час, а от Бара до Котора – минут тридцать. От Бара до Херцег-Нови /Herceg Novi/, на автобусе, уже ехать часа два с половиной, но зато всю Черногорскую Адриатику посмотришь.
Так вот, когда опрос жены окончился, девушка стала спрашивать о детях.
В.Д.: Извините, а сколько у Вас детей?
Ж.П.: Две дочки.
И я сказал жене: сходи, пожалуйста, на кухню и приготовь кофе. А про детей я буду сам говорить. Про их национальность буду говорить (смеются).
В.Д.: Ну, по отцу, как Вы пояснили.
Ж.П.: А, скажите мне, пожалуйста, зачем, при переписи, вообще задают такой вопрос? Ведьнациональность – это дело личное. Понятно, когда государство интересуется твоей специальностью и твоим имуществом – чтобы определить величину налога. Но зачем спрашивать про национальность?
В. Д.: Согласен, что национальность – дело личное.
Но вот у нас исключили в паспорте пункт «национальность». Ещё при Ельцине. И есть недовольные! Например, татары, как мне говорили, потребовали, чтобы им было разрешено включать в паспорт не только слова «гражданин России», но и в скобках – «татарин».
Ж.П.: И зачем?
В.Д.: А вот гордятся.
Ж.П.: Или боятся ассимиляции в каком-то смысле. Но я думаю, что это плохо.
В.Д.: Но ведь с их желанием надо считаться. Кстати, они ещё потребовали, как мне рассказывали, чтобы в паспорте был для них ещё и вкладыш, где все записи повторялись бы на татарском языке. Для чего – не знаю.
Ж.П.: Не понимаю, для чего всё это.
Так вот, возвращаясь к моей жене. Она закончила среднюю школу и работает секретаршей в деканатеМеталлургическо-технологического факультета нашего Университета.
В.Д.: Понятно. Мне важно было знать, математик она или нет.
А что скажите про Ваших дочерей?
Ж.П.: Старшая дочь закончила Экономический факультет нашего Университета по специальности «международный маркетинг». Но когда у неё не было работы, то я, с моей коллегой, создав школу математики для детей (можно посмотреть даже сайт этой школы), попросил её нам помочь. И ей понравилось работать с детьми. Сейчас она преподаёт математику в младших классах этой школы.
В.Д.: То есть, к математике Вы её, всё-таки, приобщили...
Ж.П.: Да, и это ей стало интересно. Сейчас она даже высказала желание продолжить своё обучение в магистратуре Философского факультета в Никшиче – заниматься там педагогикой и методикой математики под руководством одной моей коллеги, профессора нашего факультета. Так что я надеюсь, что традицию – мой отец учитель, я учитель – поддержит и моя старшая дочь.
В.Д.: А младшая? Ещё школьница?
Ж.П.: Младшая закончила только первый класс гимназии.
В.Д.: Ясно. Итак... Как Вас по батюшке? То есть, какое имя Вашего папы?
Ж.П.: Вукашин: от слова «волк», по-сербски «вук».
В.Д.: Значит, Вы – Жарко Вукашинович Павичевич. Так можно сказать?
Ж.П.: Наверное, но у нас это не принято.
В.Д.: Ясно.
Ну, я рад, что у нас состоялась эта беседа. Мои вопросы исчерпаны, и мне осталось лишь пожелать Вам, Жарко Вукашинович, всего самого наилучшего!
Ж.П.: Спасибо и Вам, Василий Борисович. Беседа с Вами для меня была очень приятна.
Мне важно было отметить, что я тоже учился на Мехмате МГУ, и этим горжусь. И я говорю молодым людям в Черногории: у вас большие возможности, благодаря сотрудничеству между Московским университетом и Черногорским. У вас есть возможность попасть в великую школу, где многие хотели бы учиться, но не все могут.
В.Д.: Спасибо за Ваши тёплые слова...
Июнь 2014 года
Оригинал: http://7iskusstv.com/2017/Nomer3/Demidovich1.php
