Демография, демократия и расселение
(лекция 1)
Поло-возрастная структура в любой стране имеет очертания более или менее правильной пирамиды: в развивающихся странах с пологими склонами и низкорослые, в развитых — с крутыми и высокие. И только у России и большинства постсоветских государств (за исключением Прибалтики и Молдавии) мы видим безобразную, ассиметричную «ёлочку». Эта демографическая катастрофа и скособоченность наблюдается уже более века, демографические провалы и эхо от них угадываются быстро и безошибочно. Эхо от революции, Гражданской войны и голода, например, не затихает, а даже усиливается от разного рода резонансов.
Вот пример: мои родители рождены в эту провальную волну, в 1915 и 1919 году. Их максимальная фертильная активность пришлась на 40-е годы (война 1939-1945 гг. и голод 1946-1949 гг.). Я родился в 1944 году, году (совместно с 1942 и 1943 гг.) максимальной смертности и минимальной рождаемости. Получилось дважды ущербное поколение, что не могло не сказаться на поколении наших детей: в 70-80-е годы установился устойчивый отрицательный баланс естественного прироста славянского населения СССР.
Долгое время поло-возрастная структура населения из-за своей уродливости и абсурдности была засекречена. В середине 60-х, проходя преддипломную практику в ЦНИИП градостроительства, я получил доступ к этой информации по Ивановской области. Кропотливо вычисляя год за годом каждую возрастную ступень в годовой генерализации, я построил прогноз численности населения этой области на ближайшие двадцать лет и… не поверил глазам своим. Не поверили и мои более старшие и остепенённые коллеги. Именно тогда и появилась спасительная мысль размещать в Ивановской области ракетные войска — по гарнизону у каждого города численностью в 30-50 тыс. жителей.
Когда летишь в ясную погоду над Германией, отчетливо видишь «решётку Кристаллера»: гексогональные полигоны населенных пунктов и дорог, очень напоминающие такыры пустынь. Вальтер Кристаллер (1893-1969), немецкий географ, автор теории центральных мест, утверждал, что расселение всегда стремится к наиболее компактному замощению территории — шестиугольниками (гексигонами), в центре которых находятся наиболее крупные поселения. Эти «соты» я наблюдал и в Центральной Германии (Франкфурт-на-Майне), и в Рурской области (Дюссельдорф), и в Баварии (Мюнхен), и в австрийском гористом Тироле (Иннсбрук), и на побережье (Гамбург-Киль). Гексогонально замощён Канзас, самый «немецкий» штат США, эту же структуру заселения можно было наблюдать на довоенных картах Северного Крыма и Республики немцев Поволжья. Другими словами, рациональность, присущая немцам преодолевает любые природные и экономические особенности и возмущения. Решётка Кристаллера легла в основу низового административного районирования ФРГ. Более того, учёный в годы войны был ведущей фигурой Генерального плана ОСТ по германизации, колонизации и заселению восточных территорий (Польша и СССР).
А теперь — об отечественной «системе расселения».
Долгое время она ориентировалась исключительно на гидросеть. Варяги, продвигаясь вглубь страны на своих лодьях, назвали её Гардарикой, «Страной городов», располагавшихся исключительно по берегам и рек и на речных островах. Занимаясь проблемами освоения Обь-Иртышья, я отчётливо наблюдал эту привязку расселения к рекам разного порядка — вне рек постоянных поселений практически не было до появления нефти и газа.
С приходом христианства (10-11 вв..) ориентирами расселения стали «столы» удельных князей и монастыри, и те и другие занимали, как правило, командные высоты. Этот период можно назвать орографическим расселением.
Начиная с середины 18 века поселения стали концентрироваться вдоль шоссейных дорог, а с середины 19 в. и железных: каждые 50 вёрст (дневной гон почтовой тройки) стали возникать ямские слободы, с трактирами, съезжими избами, постоялыми дворами и коновязями/конюшнями. Позже эти слободы становились уездными городами. Ж.д. станции также размещались на расстоянии примерно 50 вёрст, а с ними — телеграф и другие виды связи вплоть до того, что телевизионные ретрансляторы в середине 20 в. также ставились с 50-тикилометровой регулярностью.
Вдоль шоссейных дорог идут явно вытянутые поселения, вдоль железных дорог поселения развивались «вширь», по одну или обе стороны, но с явной асимметрией в пользу размещения вокзального комплекса.
Сегодня мы наблюдаем формирование новой сети расселения, уже не имеющей опоры на транспортный каркас.
Эти четыре смены критериев расселения привели к тому, что понять закономерности расселения практически невозможно — их нет, как и в случае с демографией. Да, это даёт богатый эмпирический и исторический материал, но не позволяет разумно и рационально проектировать новое.
Как и демография, расселение в России непредсказуемо и в большинстве случаев необъяснимо.
К этому следует добавить убогость и скоротечность отечественной статистики. Неплохо была организована поселенческая и населенческая стат. отчетность земств — но она не сохранилась, отвратительна и неточна была советская — но не сохранилась и она. Мы каждый раз — как первопоселенцы на своей земле.
И в заключении.
Ф. Бродель в «Играх обмена» утверждал, что демократия и рыночная экономика невозможны при плотности населения ниже 10 чел./км² и объяснял это слабостью коммуникаций и отсутствием конкуренции при столь разреженной заселённости. СССР с трудом дотянул до 10 чел./км², после чего умер, сейчас у нас — 7 с копейками чел./км². А на Чукотке и подобных ей территориях (80% территории страны) — 0.07 чел./км².
Обитаемость и расселение
(лекция 2)
«Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод.
Имя сей звезде "полынь"; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки».
Апокалипсис 8.10-11
Однажды — это было в начале 90-х я мотался в поисках площадки для нашего Гуманитарного Университета по Кингисеппскому району Ленинградской области. Сопровождавший меня местный коренной житель то и дело обращал моё внимание на уже ставшие незаметными фундаменты: тут была деревя. И тут. И тут. А тут — усадьба, а это была церковь. А это был монастырь. И так до утомительной бесконечности. В живых же было всего менее десятка поселений, все остальные — погребённые.
В те же годы я мотался по Верховажскому району Вологодской области, а также изучал документы по коллективизации. В начале 90-х здесь оставался только один колхоз — «Верховажский», размещавшийся в селе Верховажье и ещё 5-6 деревнях-отделениях. А на рубеже 20-30-х годов в этом районе было более 30 колхозов, пашенный клин был в десятки раз больше нынешнего. По широким долинам Ваги и её притоков разбросаны руины церквей, ещё стоят небольшие гурты совсем почерневших деревенских домов.
Теперь и этого ничего не осталось. Полное безлюдье.
Зарастают поля и пашни не только северных областей, но и Черноземья: Орловской. Тульской, Пензенской. Тамбовской, Липецкой, Воронежской, курской и других областей, по бывшим пшеничным полям Республики немцев Поволжья гуляют казахские отары овец, пустеют уральские и сибирские деревни. В Татарии и Башкирии стоят пустые нефтяные города, в Коми — лесные. На Урале и в Кузбассе — угольные и рудные, заброшены заполярные города, пустыми стоят города БАМА (в Тынде, столице БАМа, максимально жила 81 тысяча жителей, сейчас — 33, а вокзал рассчитан на миллионный город), ещё сохранились города и городки ГУЛАГА, например, страшный Каеркан рядом с Норильском. А сколько пропало населённых пунктов на целинных и залежных землях? — от 80 до 90% построенных и оборудованных.
Брошенная Чукотка. Таких городков на Северах -— десятки
Город Балей Читинского края, бывший центр золотодобычи. Бросая жильё, люди выламывали даже арматуру из железобетона
Брошенное жильё есть всюду. Но у нас брошенных поселений заметно больше, чем жилых. Это никто не замечает и не желает учитывать и исследовать.
Многие деревни или дома в них обитаемы только сезонно, летом. 1-3 месяца в году. Значительная часть коттеджных посёлков и «полей чудес» обитаемы только в выходные дни. От 20 до 40% жилых новостроек Москвы необитаемы — это не жильё, а форма хранения денег. Цены на недвижимость, в отличие от цивилизованных стран, обгоняют инфляцию. У тех самым инфляционным товаром является труд.
Сеть поселений ещё ничего не говорит о заселённости территории: надо знать обитаемость домов и населённых пунктов и формы этой обитаемости.
В противоположность этим необитаемым остовам системы расселения имеются скопления, подобные колониям заобойных клопов. Это — типичная форма проживания нелегальных гастарбайтеров, прежде всего строителей и работников подпольных производств. В так называемых гуттаперчевых квартирах на сотне квадратных метров может проживать в три смены до 200 человек — не вахтово, а годами.
В отличие от США, где секретные и сверхсекретные объекты вынесены за пределы комфортной ойкумены (Лос Аламос и 51-ый район в Неваде, пустыня Мохаве в Калифорнии, научный центр в окрестностях Альбукерка, Нью-Мехико), СССР пошел по пути заполнения городами и объектами ВПК комфортных, но малолюдных или безлюдных мест.
«Важнейшим фактором при выборе места для будущего научного или научно-производственного центра являлось направление его деятельности. В нашей стране была очень четкая грань между теми предприятиями и организациями, которые могли размещаться вблизи от крупных городов и теми, что формировались в «глухих» районах страны.
В городах и поселках, расположенных в урбанизированных зонах (например, в Московском регионе) или непосредственно в одном из районов крупного города, образуя своеобразный научный городок (например, в Новосибирске, Томске и др.) размещались преимущественно организации, которые занимались теоретическими разработками. Градообразующими предприятиями в них были институты АН СССР, ВАСХНИЛ, АМН СССР, а также некоторые ведомственные институты.
Города второй группы размещались в наиболее глухих районах страны (но при этом в основной полосе расселения), вдали от крупных городских поселений, магистралей, промышленных объектов и разрабатываемых месторождений. Большинство из них расположено в лесной зоне, которые служила естественным прикрытием от «лишних глаз». Градообразующими предприятиями в таких поселениях служили научно-исследовательские институты, конструкторские бюро, опытные заводы, испытательные полигоны, принадлежащие в основном военно-промышленному комплексу («девятке»); кроме того, в них часто располагались и высшие учебные заведения, частично обеспечивая тем самым пополнение кадров на своих предприятиях. Классическим примером организации таких городов служат десять городов Министерства по атомной промышленности РФ (Минатома), в прошлом Министерства среднего машиностроения СССР (Минсредмаша).
Удаленность подобных городов объясняется с одной стороны секретностью их деятельности, а с другой стороны это было связано с широким ареалом возможного воздействия на окружающую территорию выбросов промышленных предприятий, для чего необходимо наличие незаселенных или малозаселенных территорий. Кроме того, нельзя не учитывать и вероятность аварийных выбросов и ситуаций, хотя их воздействие часто выходит за пределы ограниченной территории. Примером тому может служить взрыв одного из хранилищ жидких радиоактивных отходов на ПО «Маяк» в 1957 г., в результате которого образовался Восточно-Уральский радиоактивный след, покрывший часть территории Челябинской, Свердловской и Тюменской областей.» (А. Агиреччу).
Районная планировка и расселение
(лекция 3)
В основе советской экономики безусловно лежит марксизм: «Только общество, способное установить гармоническое сочетание своих производительных сил по единому общему плану, может позволить промышленности разместиться по всей стране так, как это наиболее удобно для развития и сохранения, а также и для развития прочих элементов производства» (Ф. Энгельс «Анти-Дюринг», К.Маркс и Ф. Энгельс, сочинения, т.20, стр. 307) Человек в этой схеме может претендовать разве что на место среди «прочих элементов производства» и именно этим обстоятельством может быть объяснена вся история и суть советской экономики.
Необходимость в централизованном управлении и, как вскоре выяснилось, в планировании возникла из капитального факта национализации всей промышленности и отмены частной, включая общественную, церковную и акционерную, собственности: «Рабочее государство национализировало капиталистические тресты, пополнив их отдельными предприятиями той же отрасли промышленности, и по типу таких трестов объединило предприятия нетрестированных при капитализме отраслей промышленности. Это превратило промышленность в ряд могущественных вертикальных объединений, хозяйственно изолированных друг от друга и только на верхушке связанных Высшим Советом Народного Хозяйства» (IX съезд РКП(б), 1920 г. — КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, ч.1, изд.7, стр.480-481) Преодолеть советские тресты было решено за счет районирования, которое (об этом так до конца не догадались до сегодняшнего дня) оказалось не альтернативой и противовесом возникшим отраслевым монстрам, а жалкой и уменьшенной в масштабе пародией, созданием множества маленьких совдепий, кроить и перекраивать которые стало любимой забавой высшего руководства страны и Госплана.
Если бы подобного рода государственная монополизация произошла в Германии, США или любой другой развитой западноевропейской стране, где благодаря высокому охвату промышленности монополиями и качественному уровню самих монополий с трудом, но экономика бы выдержала этот удар, то в России монополизация еще «ходила на помочах», а уровень концентрации промышленного производства, в силу исторических и природно-климатических причин, был самый высокий в мире. Именно об этой опасности предупреждал в конце 19 в. Ф. Энгельс, говоривший, что Россия менее всех в Европе готова к переходу в новую формацию.
Еще не существующее большевистское государство стало монопольно обладать всей промышленностью страны — и это привело к катастрофе. Всё последующее, включая сегодняшние дни, есть раскаты и отголоски продолжающейся экономической тектоники, властного глумления над экономикой и ценами, «жалкий лепет оправдания» учеными этой вакханалии.
По разрушительной силе катастрофа национализации с госмонополизацией и созданием впервые в мировой практике отраслевых промышленных министерств (трестов, наркоматов) превзошла даже явно криминальную «приватизацию» 90-х годов.
При этом надо заметить, что советские тресты были организованы не по технологическим признакам, а по единству выпускаемого продукта: «Главсахар», «Главсало». «Главдрова». В этом смысле нынешний «Газпром» организационно и по сути ничем не отличается от ставшей анекдотичной «Главспички». «Методы централизма... которые явились результатом первой эпохи экспроприации буржуазной промышленности и которые неизбежно привели к разобщенности предприятий на местах... имели своим последствием те чудовищные формы волокиты, которые наносят непоправимый ущерб нашему хозяйству. Организационная задача состоит в том, чтобы, сохраняя и развивая вертикальный централизм по линии главков, сочетать его с горизонтальным соподчинением предприятий по линии хозяйственных районов» (там же, ст. 481).
Сразу надо сказать, что вертикально водруженные отрасли — нечто совершенно новое в мировой экономике. Преодолеть этот отраслевой подход так и не удалось до сих пор.
Изначально попытки преодоления отраслевой структуры и гегемонии, созданной самими же большевиками, строились из проектной идеи комплексов, рассматриваемых прежде всего как примат функции. Сущность экономического районирования была сведена к выявлению народнохозяйственной проблемы, далее — специализации района с учетом его природных и экономических условий. «На основе комплексности осуществляется и развивается объективный процесс социалистического районообразования. Социалистический способ производства отличается от капиталистического возможностью и необходимостью установления гармоничного единства между отраслевым и районным (территориальным) разделением труда» (Четыркин В.М. О районообразующих признаках в советском экономическом районировании. «Экономическая география». «Вопросы географии» сб. 41, с. 9-28. Стр. 16) Упование на объективное складывание комплексности как бы само по себе, на естественно складывающуюся гармонию отраслевого и территориального, стало первой «теоретической» уловкой самообмана. В этой функциональности, с необходимостью приводящей к специализации, возникающей раньше, чем собственно комплексность, и кроется изначальная ошибка всего проекта — отраслевые интересы всегда оказываются первыми и довлеющими. Прими тогдашние экономисты доктрину примата интересов территории — и никакой плановой и отраслеориентированной экономики в СССР не возникло бы. Но такой подход был чреват обособлением и автономизацией мест, федеративностью государственного устройства — допустить такое власть для себя не могла, всякие поползновения защиты территориальных интересов были объявлены местничеством, а сторонники местничества подавлялись самыми решительными мерами, вплоть до репрессий и физического уничтожения. Эти фундаментальные допущения естественного в искусственно-техническом, проектном подходе сохраняются в полной мере до сих пор и наукой (региональной экономикой и экономической географией) вовсе не рефлектируются.
Технократическая теория производственно-территориальных комплексов и энергопроизводственных циклов Н.Н. Колосовского сформировалась под сильным влиянием теории штандортов Альфреда Вебера и идей электрификации России (план ГОЭЛРО).
Есть сильные подозрения, что миф о германском происхождении плана ГОЭЛРО небеспочвенен.
Как теперь документально доказано, Ленин был агентом Генштаба германского вермахта и внедрен в Россию на волне всеобщей политической амнистии после Февральской революции с целью подрыва российского государства изнутри дабы обеспечить победу Германии над Россией.
Эта стратегическая цель захвата России Германией предполагала развитие в России дорог и энергетики с цивилизационными намерениями (типичная схема колониальной политики всех европейских метрополий), а также созданием на этой территории мощного топливно-энергетического, материального (прежде всего — металлы и лес) и продовольственного потенциала, способного обеспечить Германской империи мировую гегемонию.
Этот колонизаторский план был разработан германскими энергетиками еще в 1915 году и находился в багаже Ленина в прямом и переносном смысле. Комиссии ГОЭЛРО надо было только понять, что написали немцы и адаптировать текст этого документа к политическим лозунгам и идеологии большевиков.
По другой, не менее достоверной версии план ГОЭЛРО был переработкой книги известного немецкого ученого-экономиста К. Баллода "Государство будущего, производство и потребление в социалистическом государстве" (1898).
Наиболее распространен был этот миф в 30-е годы, когда многие считали план ГОЭЛРО калькой с европейских, прежде всего, германских энергетических проектов.
В декабре 1918 года ЦЭС (Центральный Электротехнический Совет) организовал Бюро по разработке общего плана электрификации страны, а примерно через год Кржижановский послал Ленину статью "Задачи электрификации промышленности" и получил на нее восторженный отклик и просьбу написать об этой проблеме популярную статью с целью увлечь ею "массу рабочих и сознательных крестьян".
Сам Кржижановский рассказывает эту историю немного иначе: « Я хорошо помню, как после одного разговора с В.И. (кажется, в начале 1920 г.) о тяжелой работе на торфу и о тех перспективах, которые связаны с развитием торфяного дела, я, возвратившись домой, уже через несколько минут получил спешно набросанную записку от В.И. с просьбой непременно изложить все то, что я ему рассказывал, в специальном фельетоне в «Правде». А когда я эту просьбу исполнил и такой фельетон был напечатан, то он был очень доволен... А между тем в этом фельетоне развитие торфодобывания и устранение каторжных условий работы на торфу ставились в прямую зависимость от электрификации торфяных болот и от постройки районных электрических станций на торфу. Но, раз заметив что-либо, В.И. никогда не останавливался на полдороге. Он немедленно стал тормошить меня, настаивая, чтобы по крайней мере в небольшой брошюрке вопросы электрификации были освещены цельно, хотя бы и элементарно. Я составил проект такой брошюры, внимательно просмотренный В.И., а когда «Основные задачи электрификации России» мною были написаны в размере брошюрки в 50 стр., то он немедленно, кажется, в тот же день, когда рукопись была послана ему, сообщил свое одобрение и даже предложил написать свое предисловие. Это предложение я отклонил, не желая связывать имя В.И. с этой небольшой, спешно набросанной брошюркой» (Г. И. Кржижановский «Работы по электрификации, районированию и плановому хозяйству и В.И. Ленин» «Центрально-промышленная область», кН.1, под общей редакцией К.Д. Егорова, М., 1924, цитируется по «Вопросам географии» сб. 90, стр. 7-9). « Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда» (А. Ахматова)
Написанная всего за неделю популярная брошюра была сразу издана, а еще через пару недель Совет рабоче-крестьянской обороны утвердил, а Ленин подписал положение о Комиссии ГОЭЛРО — Государственного плана электрификации России.
Меньше чем через год, в декабре 1920 года план был разработан и утвержден на расширенном заседании Комиссии ГОЭЛРО.
Надо заметить, что энергетика дореволюционной России отставала от передовых стран мира заметнее, чем промышленность: в 1913 году в России на душу населения вырабатывалось всего 14 квт.ч, а в США — 236 квт.ч. Все строившиеся в России электростанции в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Баку, Риге и т.д. имели ограниченное (от одного до нескольких десятков) число потребителей и энергетически не были связаны между собой. Более того, значения величин их тока и частот имели колоссальный разброс, поскольку никакой единой системы при разработке этих станций не существовало.
Под впечатлением работы К Баллода, многие энергетики страны придерживались социалистических идей и идей промышленного преобразования: если капитализм был эпохой пара, то социализм — электричества как панации любого развития, включая культурное и социальное. Не мудрено, что эти прогрессоры с энтузиазмом включились в «мировую революцию» и стали помощниками советской власти, не будучи при этом большевиками.
План ГОЭЛРО ориентировал страну на тяжелую индустрию. Особо подчеркивалась прогрессивная роль электрификации в развитии промышленности, строительства, транспорта и сельского хозяйства. Директивно предлагалось использовать главным образом местное топливо, в том числе малоценные угли, торф, сланцы, газ и древесину, что было вполне объяснимо: Донецкий уголь и бакинская нефть считались для России фактически утерянными. Всего он был рассчитан на десять и пятнадцать лет с четким выдерживанием сроков конкретных проектов для каждой отрасли и каждого района страны.
Авторы плана ГОЭЛРО предложили экономическое районирование исходя из соображений близости источников сырья, (в том числе энергетического, сложившегося территориального разделения и специализации труда, а также удобного транспорта. В результате было выделено семь основных экономических районов:
Северный,
Центрально-Промышленный,
Южный,
Приволжский,
Уральский,
Кавказский,
Западной Сибири и Туркестана.
Восточная Сибирь и Дальний Восток не были включены, так как перспектива их вхождения в состав России в то время была весьма проблематична.
План ГОЭЛРО был введен в законодательном порядке. По сути, он стал в России первым государственным планом и положил начало всей последующей системе планирования в СССР, предвосхитив теорию, методику и проблематику будущих пятилетних планов. В июне 1921 года Комиссию ГОЭЛРО упразднили, а на ее основе была создана Государственная плановая комиссия, Госплан, руководивший с этого времени всей экономикой страны в течение всего периода существования советской власти.
Принципиальной методологической ошибкой плана ГОЭЛРО, сказавшейся на всей дальнейшей истории советской экономики, следует признать несовместимое сочетание развития энергетики на местных энергоресурсах (малые реки, дрова и нетранспортабельные виды минерального топлива) и магистрализация транспорта, пренебрежение низовой сетью шоссейных дорог.
Другим очевидным недостатком плана ГОЭЛРО была ориентация на уже сложившиеся отрасли специализации, их углубление, а не на территориальное развертывание новых и новейших отраслей промышленного производства — Россия обрекала себя этим на постоянную игру с Западом в догонялки, не предлагая ничего принципиально нового.
Для реализации плана ГОЭЛРО продавался на экспорт хлеб, что вызвало голод 20-х годов в Поволжье и на Украине, музейные ценности и реликвии. Основной объем работ выполнялся трудармиями и зэками, особенно на земляных работах.
План ГОЭЛРО был первым и единственным реально выполненным планом советской экономики. Все остальные были с треском провалены.
Успехи плана ГОЭЛРО вдохновили и другие страны: в период 1923-1931 годов появились программы электрификации США (разработчик Фран Баум), Германии (Оскар Миллер), Англии (так называемая комиссия Вейера), Франции (инженеры Велем, Дюваль, Лаванши, Мативэ и Моляр), а также Польши, Японии и т. д.
С начала 30-х годов в СССР сформировалась теория ТПК, живучая до сих пор.
В основе теории Н.Н. Колосовского лежит идея об энерго-производственных циклах: «…под энергопроизводственным циклом понимается вся совокупность производственны процессов, последовательно развертывающихся в экономическом районе СССР на основе сочетания данного вида энергии и сырья, от первичных форм добычи и облагораживания сырья и энергии и рационального использования всех компонентов сырьевых и энергетических ресурсов… Цикл надо понимать как историческую категорию, развёртывающуюся во времени».
При этом, ЭПЦ понимается и как объективно складывающаяся совокупность/сочетание производств ( а отсюда — объективация ПТК/ТПК и экономических районов, промышленно-производственным каркасом которых являются ПТК/ТПК) и как метод изучения, картографирования, районирования и планирования народного хозяйства.
Привязка и ориентация энергопроизводственных циклов к источникам сырья и энергии в настоящее время опровергается практикой: два наиболее успешных металлургических комбината, Новолипецкий и Северосталь в Череповце не имеют своей ни угольной, ни рудной, ни даже металлоломной базы и ориентируются в сбыте главным образом на экспорт, особенно Новолипецкий, полностью игнорируя нужды в прокате расположенных в непосредственной близости от них автозаводов в Нижнем, Набережных Челнах, Елабуге, Ульяновске и Тольятти.
Всё учение Н.Н. Колосовского может быть сведено к шести пунктам (Казанский)[1]:
«1. Экономическое районирование есть конкретная географическая форма существования производительных сил в действительности. Оно развивается по общественно-историческим законам, т.е. диалектически, через борьбу противоречий. Это явление общественной жизни имеет место не только при капитализме и социализме, оно существовало и в предыдущих общественно-экономических формациях, например, при рабовладельческом строе» Здесь можно было бы только аплодировать, кабы не постоянные изменения состава и конфигурации этих «естественных» и «закономерных» очертаний под воздействием вполне волюнтаристских административных решений.
«2. Основой географического районообразующего процесса является комплексное развитие производительных сил , суть которого сводится к подбору взаимообусловленного сочетания предприятий различных отраслей производства в определенных пространственных пределах. Вводится в науку новое понятие: производственно-территориальное сочетание — комплекс» производительных сил — такое экономическое (взаимообусловленное) сочетание предприятий в одной промышленной точке или в целом районе, при котором достигается определенный экономический эффект за счет удачного (планового) подбора предприятий в соответствии с природными и экономическими условиями района, с его транспортным и экономико-географическим положением» За этим красивым забором правильных слов скрывается противоречие — если это естественный и законосообразный процесс, то при чем тут планирование как выражение управленческой воли, а если это искусственно-технический процесс по достижению тех или иных целей, то при чем здесь естественность и законосообразность процессов?
«3. Для познания природы формирования производственно-территориальных комплексов и установления типологических характеристик районов выявлены 8 генерализованных энергопроизводственных циклов, каждый из которых представляет устойчиво существующую совокупность производственных процессов для того или иного пространственного сочетания энергии и сырья. Анализ сочетания циклов по районам с привлечением количественных показателей представленных в них технологических процессов позволяет определить особенности взаимосвязей комплексов, а также индивидуальные черты каждого из них». Красиво, как в «Музыкальной шкатулке» Одоевского: секрет шкатулки внутри шкатулки и заключается в мальчиках-колокольчиках, секрет которых — в дядьках-молоточках, секрет которых — в пружине. И выходит, по этой сказке, если лишить ЭПЦ энергии или сырья, то не будет ЭПЦ, сломается комплекс и рухнет район — по счастью, в жизни такое не бывает и даже невозможно. В жизни районов нет фатализма, достаточно вспомнить Манчестер, «Черную Англию» и Рур.
«4. Исследование взаимосвязи экономического развития районов в стране представляет возможности решения транспортной проблемы. Разработка системы новых путей требует рационального экономического районирования производства и транспортных связей по районным комплексам, четкого разграничения местных и дальних межрайонных перевозок, а также четкого учета географической конфигурации их направлений. Необходима, таким образом, классификация транспортных сетей по районному производственному признаку с учетом намечаемой специализации и комплексности районного хозяйства». Всё верно с точностью до того момента, пока существуют транспортные проблемы, а сам транспортный фактор играет хоть какое-то значение. Транспорт в развитых странах перестал быть фактором размещение еще в 60-70-е годы именно вследствии научно-технического прогресса на транспорте и доведения транспортных издержек в конечной стоимости продукции у потребителя до исчезающее незаметных величин. К великому огорчению ИКТП транспортных проблем в мире больше нет.
«5. Для определения экономической эффективности районирования предложена методика технико-экономических расчетов, включая и основные источники ее получения — качество природных ресурсов, районное сочетание ресурсов, энергетические районные сочетания, производственное комбинирование и производственный комплекс, районирование сбыта и транспортировки продукции».Та же методологическая проблема: если экономические районы существуют объективно, то вопрос об их эффективности напрасен, если обсуждается эффективность экономических районов, то их объективное существование отпадает. Кроме того, до тех пор, пока существует гегемония производства над потреблением, всё это может иметь хоть какое-то значение, но переход к потребительскому рынку снимает всю эту проблематику эффективности и рациональности: имеет право существовать только то, что может потребляться.
«6. Вопросы экономического районирования страны должны занять важное место в системе научных предплановых исследований, обеспечивающих систематическое изучение перспектив развития производительных сил отдельных районов и системы районных комплексов. Важной государственной задачей является необходимость научного обоснования хозяйственных задач для каждого районного комплекса, особенно для территориальных комплексов, формирующихся в районах нового освоения». В условиях декретивной плановой экономики наука не имеет права и возможности сказать «нет» тем или иным принимаемым на уровне государственного закона решений. Чудес не бывает — и всякое «нет» обречено на преследования и репрессии, а наука существует в рамках обоснований принимаемых решений. Такова злая, но неизбежная правда о науке, стоящей на страже интересов не истины, но государства.
Переходя на методологический язык, ЭПЦ, ТПК и экономические районы оказались не Е-И объектами, в которых можно выделить и отделить естественную и искусственно-техническую составляющие, а Е/И объектами, к естественной компоненте которых можно подходить целевым и искусственно-техническим образом, а к искусственной — оестествляя её за счет приписывания ей закономерности и законосообразности. Как все подобного рода кентавр-объекты, ЭПЦ, ТПК и экономические районы чреваты непредсказуемостью и неуправляемостью.
Колосовским был выдвинут также основной фактор эффективности ПТК/ТПК: достижение максимального народнохозяйственного эффекта при минимизации народнохозяйственных затрат. Этот принцип имел огромные социальные и экологические негативные последствия.
Надо сказать, что первоначально Колосовский говорил и писал о производственно-территориальных комплексах (ПТК), призванных развивать территории за счет производств, однако под нажимом производственной идеологии, инфицированной в экономику страны партийными и плановыми органами (что, собственно, одно и то же), перешел к понятию территориально-производственных комплексов (ТПК), обеспечивающих рост производства за счет ресурсов территорий.
Такова печальная траектория теории Н.Н. Колосовского.
Основными методологическими недостатками теории Колосовского, по нашему мнению, являются:
— антисоциальный и асоциальный характер теории и практики — сам социалистический принцип производства для людей, а не люди для производства здесь полностью нарушен; люди рассматриваются только как материал планирования, как производительная сила, как ресурс, а не цель производства, даже образование и профессиональная подготовка, вообще. Вся социо-культурная сфера игнорируется (в лучшем случае) или рассматривается как легко устранимое обременение за счет принудительности труда;
— хищнические отношение к естественным и искусственным (интеллектуальным) ресурсам, а также окружающей среде — конечно, ни в 20-е, ни, строго говоря, до конца 70-х. несмотря на робкие экологические лозунги в конце этого периода, никто и не думал о конечности всех видов ресурсов, об их невозобновимости (особенно возобновимых — наиболее уязвимых при хищнической эксплуатации); идеология всемогущества человека перед лицом природы и его господства над природой даже и теперь доминантно, а во времена Колосовского просто не допускали ничего усомневающего их;
— неприменимость теории и метода ЭПЦ по мере удаления производственной деятельности от таких факторов как энергетика, транспорт и естественные ресурсы, а также по мере возрастания интеллектуальных факторов (креативная составляющая, проектная деятельность, НИОКР, финансы, венчур и т.п.)
В 2005 году мною была написана в издевательских целях статья «Штандорт Лас-Вегаса» (феномен Лас-Вегаса возник на базе Гуверовской ГЭС, расположенной в 40 милях от Лас-Вегаса), где хотелось показать — современная экономика развивается самым причудливым и прихотливым образом, не поддается никаким закономерностям и потому очаровательно непредсказуема. Как ни странно, статья профессиональному сообществу понравилась, несколько раз была переиздана, и никто не заметил ее сарказма.
Районная планировка как отрасль научно-проектной деятельности возникла на стыке географии и архитектуры в начале 30-х годов и была по сути своей частью строительного комплекса, организационно принадлежа Госстрою СССР. Фактически это — строительная интерпретация планов Госплана.
Реальные, не декларативные функции районной планировки заключались в:
— состыковке местных и отраслевых интересов, при этом местные интересы всегда были просительными — новых объектов строительства; местным советским властям было интересно привлечение в регион новых контингентов людей и развитием социальной инфраструктуры, партийным властям — усиления местной пролетаризации и парторганизации, а, следовательно, веса первого секретаря обкома в ЦК, местным архитекторам, проектировщикам и строителям — фронтом работ;
— нивелировке (=планированию как средству нивелировки) территории страны под некие стандарты и нормативы; по большей части это были нормативы жизнедеятельности, выравнивающие «до плинтуса» все территориальные различия: в райцентрах нормативно не полагались театры и поэтому райцентр Набережные Челны (Брежнев) при численности населения более полумиллиона человек не имел архитектурно-планировочного права на собственный театр; совсем анекдотичны были рекреационные СНИПы (стандарты и нормативы проектирования): на 1 отдыхающего полагалось 20 погонных сантиметров пляжа, а на его питания 3 по 30 минут в сутки при 2-3-часовых очередях в столовых и кафе;
— насаждение в обществе на местном, самом эффективном уровне, представления о человеке как о, главным образом, производительной силе; из этого вытекает. Что приоритетом в расселении является производство, а селитьба — лишь спальный цех завода, фабрики, предприятия; как следствие, Черняховск в Уфе максимально приближен к промзоне (крупнейший в Европе центр нефтепереработки и нефтехимии — дышать нечем, зато временные затраты на транспортировку до рабочего места минимальны; эта же идеология привела к тому, что даже на стадии проектирования соцкультбыт обреченно отставал от промышленного строительства и производства: на БАМе так и не построили ни одного образовательного учреждения выше школьного;
— регулирование численности населения: оказалось, что, помимо желания людей, есть такой фактор как наличие роддомов: нет роддомов — нет и детей, но есть мертворождённые; нет кладбищ — нет и умирающих (а не наоборот); это чудовищно, но это оказалось очень эффективно;
— проведение дробного районирования областей и экономических районов по евро-американским образцам, но, ввиду исторического беспамятства и естественной беспричинности административно-территориального деления страны это районирование оказалось ситуативным и неустойчивым даже в научной литературе.
Хозяйство, экономика и расселение
(лекция 4)
Что первично: хозяйственная деятельность или расселение? — я убежден, что именно хозяйственная деятельность принуждала людей к оседанию в оседлость и, стало быть, к расселению и закреплению на территории, что в свою очередь приводило к формированию государственности: недаром «стан». “state”, “Staat” — статуарность порождала государственность.
Хозяйство
Хозяйство возникло из идеи и потребности выживания, из выделения в составе ресурсов резервов (ресурсы с отложенным использованием, например, плоды или корни, не достигшие максимальных размеров и спелости) и запасов (омертвление и тезаврация ресурсов, например, заготовка пищи впрок). Хозяйствующий человек мало чем отличался от хозяйствующих медведей, белок, пчел, муравьев — да он и поныне мало чем отличается от них. Хозяйство — один из древнейших процессов воспроизводство, пожалуй, самая архаичная форма организации жизнедеятельности, в которой нет ярко выраженного производства и потребления, а имеется, по выражению О. Тоффлера, prоsuming, «протребление». Хозяйство циклично и замкнуто: его рамками был и остается вегетационный период. Разумеется, современное хозяйство уже разомкнуто своей товарностью, но циклы как идея сохраняются.
В хозяйстве следует выделять четыре важнейших цикла:
Цикл действий (собственно просюьминг), последовательность работ и процедур, повторяющаяся более или менее точно в каждом цикле, обусловленная причинно-следственными связями (в природе они отсутствуют). Аграрный хозяйственный цикл сильно зависит от природных условий (в России годовой цикл включает всего один урожай и достаточно длительный период покоя, в Испании в годовом цикле — до восьми урожаев, без перерывов на покой) и хозяйственных традиций. Воспроизводство, выживание, «протребление» — все это не является, по сути, целенаправленной деятельностью. Крестьянин крестьянствует безо всяких на то целевых установок и целеполаганий, ориентируясь на ценности своего крестьянствования. Эта почти животная пастораль в настоящее время уже не встречается, но имела место практически до конца 19 века.
К подобного рода циклам относятся и номадные циклы. В ряде случаев номады завершают свою кочевку в течение одного года, иногда — несколько лет (германцы времен Цезаря осуществляли трехлетний цикл), иногда — всю жизнь (эвенки возвращаются к месту своего рождения, чтобы умереть). Алтайцы, жившие ранее в степи, проделывали в ходе годового номадного цикла сотни километров, однако переселение в Горный Алтай сократило этот цикл до нескольких десятков километров. Богатые пастбища Горного Алтая и резкое сокращение перегонов имели для алтайцев плачевные последствия: не зная иных способов долгого хранения молока (например, сыроварение), они губят себя слабоалкогольной молочной водкой.
Еще в начале 20-го века в России сохранялся индустриально-аграрный цикл: на Пасху Москва пустела от рабочих, живших всю зиму в фабрично-заводских казармах и бараках для одиноких и бессемейных, которые возвращались в свои села и деревни, крестьянствовали от пахоты до сбора урожая, а затем, осенью, опять возвращались в город, на полгода вновь превращаясь в промышленных рабочих.
Вторым хозяйственным циклом является круг общения и коммуникации (съезд, сход, мир, община, круг и так далее): здесь происходит обсуждение и решение тех или иных вопросов жизнедеятельности и жизнеобеспечения, в этом же кругу происходят общие праздники и жизненные события (свадьбы, рождения, смерти, рекрутская жеребьевка). Уже в пещерный период истории сбор людей вокруг костра был важнейшим основанием и формой организации хозяйства.
Третий цикл — ритуальный, литургический, духовный, объединяющий людей в церковь (тоже круг) или вокруг жертвенника, сакрального места, тотемов.
Наконец, четвертый цикл — цикл собственности, пронизывающий собой все три предыдущие. Пересечение этого цикла с духовным дает право собственности, освященное всеми культами и религиями, с циклом общения — ответственность за собственность, и с циклом дел — распоряжение, управление собственностью. Сама идея собственности тесно связана с хозяйством: собственностью хозяйство замыкается и ею же гарантируется. Хозяйствующий субъект с трудом различает себя и свое хозяйство, себя и свою собственность. Для него любой элемент хозяйства, от лопаты до рабочих рук, жизненно важен и необходим.
Примитивное присваивающее хозяйство продолжает существовать, правда, уже не только в виде лова рыбы и зверя, собирания дикоросов — приватизация и следующие за ней волны, порой кровавые, передела собственности несут на себе все черты и особенности этого древнего занятия.
Современное хозяйство, в ходе своей эволюции и совершенствования, все менее опирается на естественные ресурсы, замещая их искусственными: техническими, интеллектуальными, творческими, финансовыми, информационными и т.п.
Переход от хозяйства к экономике потребовал поистине героических усилий — Геракла.
Он первым, согласно мифам, заявил ценности личности выше родовых. В мифе об Авгиевых конюшнях царь Авгий, будучи, как и все лентяи, человеком скаредным, отказался платить Гераклу за чистку конюшен по тем основаниям, что, во-первых, герой и так получит плату за этот подвиг от Эврисфея или богов, а, во-вторых, работу произвел не Геракл, а гений ручья, принадлежащего самому Авгию. Пытавшегося «качать права» Геракла избили племянники Авгия, но Геракл сначала расправился с каждым из них поодиночке, а затем обесчестил и взял в наложницы единственную дочь Авгия, Эпикасту («последнюю в роду»). С Гераклом же связан миф о незыблимости частной собственности: единственный человек, которого не смог одолеть Геракл — Антагор, скромный пастух с острова Кос, отстоявший в поединке с героем свою овцу.
Вот те необходимые условия, при которых произошла рефлексия хозяйства (экономика):
— формирование городов
— героизация как индивидуализация и преодоление первозначимости рода
— переход от сельскохозяйственного календаря к олимпийскому
— игры, имитации, символы
— мифологизация жизни.
Экономика
В английском и многих других языках «хозяйство» и «экономика» -— синонимы, полные синонимы. В русском языке и русской ментальности это далеко не одно и то же. В советской экономике, например, хозяйство было лишь словесной оговоркой, а само хозяйство тщательно и неукоснительно преследовалось и «исправлялось» до производства. С отменой частной собственности это было неизбежно.
Экономика есть форма отражения хозяйства в отношениях, сначала между хозяйствующими субъектами, а позже и между производителями и потребителями, уже не в хозяйственной, а в производственной сфере.
И, как и всякое отражение, экономика есть определенная редукция хозяйства, как двухмерное зеркальное отражение есть редукция трехмерного пространства. Эта редукция заключается, например, в том, что производственные и хозяйственные процессы необратимы: молоко можно получить от коровы, но из молока получить корову пока не удается. В экономике же важна именно обратимость всех процессов: деньги можно превратить в другие деньги и наоборот, в товары — и наоборот, в ценные бумаги — и наоборот, в ценности — и наоборот. Экономика имеет, как минимум, на одну степень свободы больше, чем хозяйство. Экономика порождает свободу и независимость человеческого существования.
Любую деятельность (в том числе, хозяйственную, производственную и т.д.) можно представить как искусственно-технический перевод ресурса деятельности в продукт. В хозяйстве не возникает никакой экономики до тех пор, пока этот продукт не приобретет статус товара, то есть продукта отчуждаемого от хозяйства, поступающего в обмен, на продажу или передаваемого в качестве ресурса вне хозяйства.
Общество Древнего Египта было построено специально как внеэкономическое. И дело тут вовсе не в примитивности этой великой цивилизации, просуществовавшей, по некоторым источникам, около 25 тысяч лет.
Аграрное хозяйство в дельте Нила было очень просто: сразу после разлива Нила люди бросали на землю зерна и выпускали скотину затоптать эти зерна. Это длилось всего одну неделю. Через полгода люди возвращались на поля, чтобы еще за неделю собрать урожай, после чего вновь наступал разлив реки. Урожай при этом мог достигать сам-700. 50 недель вынужденного безделья надо было чем-то занять: торговля, мореплавание и войны были строжайше запрещены, как ведущие к развитию, а жрецы понимали, что развитие губительно для дельты, способной прокормить только весьма ограниченную популяцию людей. Именно для этих целей, то есть, чтобы занять людей и отвлечь их от идей развития в любом его претворении и воплощении, и были затеяны громоздкие и весьма трудоемкие проекты строительства пирамид, барельефов, других циклопических сооружений.
Этот опыт искусственного сдерживания развития и возникновения экономики повторялся многочисленное число раз — в Месопотамии, Урарту, Вавилоне. Шумерском царстве, Индии, Китае, Месоамерике, стране Инков, СССР.
Впервые экономические отношения возникли у финикийцев (в связи с развитием торговли и мореплавания) и древних греков (пиратство, торговля, освоение новых земель). И само понятие «экономика», и основной механизм экономического отражения хозяйственной деятельности пришли к нам от греков.
Результаты деятельности, превращаясь в ходе торговли или обмена в продукты, приобретают статус товаров, когда обмен осуществляется не непосредственно продукт на продукт (натуральный обмен), а через деньги. Деньги, будучи основной частью «символа» товара (сюда, к «символу», относятся также описание объема и качества товара, его владелец и производитель, срок сохранности, способ хранения, особенности и сроки транспортировки и многое другое), совокупно с самим товаром составляют товарный рынок.
«Символом» самой деятельности в настоящее время являются различного рода акции и облигации, описывающие собой состояние и необходимость, нужность (или зряшность) деятельности. Рынок, формируемый деятельностью и ее экономическим отражением, является, прежде всего, рынком труда.
«Символом» ресурсов деятельности являются инвестиции, отражающие потребность в них и по объему, и по направлению. При избыточности деятельности инвестиции в ее ресурсы прекращаются и перенаправляются по другим каналам. Инвестиции и ресурсы составляют рынок капитала.
Наконец, финансовый рынок или рынок ценных бумаг — это рынок взаимообмена и взаимоотражения «символов», где уже нет никакой деятельности, ее ресурсов и результатов. Насколько это рынок независим от деятельности, до сих пор нет единого мнения. «Фундаменталисты» («параллелисты») убеждены в том, что экономика полностью зависит и определяется хозяйством. Их оппоненты — «конъюнктуристы» («нон-параллелисты») убеждены в противоположном. Барыши, тем не менее, извлекают на финансовом рынке и те, и другие, поэтому с грустью приходится констатировать, что, как бы нас ни обманывали, нас все равно обманывают. Речь до сих пор шла о рыночной экономике. Иная, например, плановая экономика (типичными представителями плановой экономики являются СССР, США и Китай) строится совсем иначе, а, главное, централизованно, без учета стихийности ценообразования, в директивном или идеологическом порядке.
Гегемония этих трех мировых экономик привела к тому, что большинство развитых стран также отказались от рыночной экономики, которая нынче ютится разве что на забытых островах Полинезии, в потаенных углах Амазонии и дебрях Экваториальной Африки.
Теории размещения
Все, даже самые первые и примитивные представления о размещении строились на весьма ограниченном круге идей, большинство из которых к настоящему утрачено или сильно модифицировано. Вот только три из всего сонма:
Идея всеобщей уникальности
Все в мире уникально и неповторимо, даже самые распространенные и обыденные вещи: вино, хлеб, оливковое масло. И кипрское донельзя красное, кислое и терпкое вино никогда не спутаешь со сладостным таврическим, а оливы Олимпии дают масло, сильно отличающееся от фиванского, тем более — лернейского или ларнакского.
На этой идее взращена идея торговли и обмена «от избытка» или «торговля в прятки», когда в обмен поступают только те товары и предметы, которых данная местность производит с избытком для себя. Так финикийцы со своими тканями, окрашенными в пурпур, достигали берегов Золота и Слоновой Кости в Гвинейском заливе.
Они выкладывали на берег тюки и свитки этих тканей и уходили на свои суда-корзины в Заливе, где разводили костры — знаки своего присутствия. На следующий день они возвращались на берег, где рядом со штуками ткани лежало золото или бивни. Если обмен казался им достаточным, они забирали мену и уплывали в Сидон или Тир, если же им казалось мало, они все оставляли как есть и опять ночевали на рейде. Так продолжалось, пока обмен не доходил до некоторого эквивалентного баланса.
Идея всеобщей уникальности жива до сих в виноделии, в заготовке грибов и других дикоросов, в кустарных промыслах и рукомеслах, во всех ремеслах, связанных с природой или давними традициями.
Идею всеобщей уникальности можно также считать культурным фактором размещения, если помнить, что само слово «культура» означает «способ обработки земли» и, следовательно признает как уникальность каждого природного места, так и уникальность человеческого опыта, традиций и навыков.
Идея географического (территориального) разделения труда
Эта идея тесно связана с мифом о Прометее, раздавшем людям не только огонь, но и ремесла. Люди оказались в результате этого разобщенными и неспособными жить вместе («город — это искусство жить вместе»). Только благодаря находчивости Гермеса, подсказавшего Зевсу, как избавиться от последствий недальновидного поступка Прометея, сохранились и люди, и города и городская цивилизация: боги дали людям справедливость, каждому человеку, независимо от его профессии, достатка и положения.
Согласно античным представлениям, разделение труда и несправедливо (с этим приходится согласиться) и разделяет людей, отчуждает их друг от друга, а потому таит в себе потенциал розни, конфликтов и войн.
Разделение труда породило иной тип или способ торговли, торговли, которую легко заменить на воровство или насильственный отъем (грабеж). Собственно, основная масса современной торговли строится на идее территориального разделения труда и, увы, воровстве, грабеже и насилии. Важно также подчеркнуть, что это, по преимуществу, несправедливая торговля: например, для покупки бигмака японцу приходится трудиться, а арабу или русскому — чуть приоткрыть нефтяной клапан.
Все современные географические теории размещения (о них подробнее в главе «Штандорт Лас Вегаса») строятся, в той или иной степени, на идее географического (территориального) разделения труда.
Потребительская идея размещения
Отчетливо сформировалась в Средневековой Европе во времена крестовых походов, когда началось формирование городоского самоуправления и, позднее, потребительского рынка (16-17 века).
Во многих городских самоуправах, особенно в Германии, власть практически безраздельно захватили торговцы. В совете Ганзейского союза городов, например, на 99 торговцев приходился всего один ремесленник. Ремесленникам запрещалось, в частности, реализовывать свою продукцию далее, чем порог их дома.
Установление рыночного механизма ценообразования, в котором потребительская марка стала доминантой, еще более укрепила потребительскую идею размещения: ресурсы добываются и товары производятся не там, где они располагаются, а там, где они нужны и потребляются.
В фундаментальной работе А.А. Минца, посвященной размещению естественных ресурсов СССР и легшей в основу его докторской диссертации, достаточно убедительно показано торжество потребительской идеи размещения в СССР: карта добычи полезных ископаемых и извлечения других природных ресурсов, за небольшими исключениями совпадает с картой расселения населения. Уголь добывается не там, где его запасы почти неисчерпаемы (Тунгусский угольный бассейн, Восточная Сибирь), ГЭС строятся не там, где гидроэнергоресурсы в изобилии, лес рубится не в чаще и так далее — все добывающие отрасли так или иначе ориентированы на потребителя.
В середине ХХ столетия рыночная экономика, ориентированная на потребителя, подверглась массированной атаке рекламой и средствами массовой информации, потребителя заменил маркетолог и рекламный дизайнер, механизм ценообразования оказался в руках производителей — рынок рухнул, а с ним и потребительская идея размещения.
Хозяйство и расселение
В работе «Изолированное государство» И. фон Тюнен (1826) создал модель размещения товарного сельского хозяйства, предположив, что:
— государство имеет форму круга, изолированного от внешнего мира, с монотонной территорией, не возмущённой рельефом и гидросетью,
— в центре находится единственный город как единственный рынок сбыта,
— все дороги радиальны и единого качества,
— арендная плата равномерно падает от центра к периферии, а транспортные издержки также равномерно растут.
При этом устанавливаются три принципа размещения:
1. При движении от центра к окраине происходит смена интенсивности использования земель, отсюда происходит специализация хозяйств.
2. По мере удаления от центра снижается интенсивность землепользования, снижается стоимость единицы производимой продукции за счет снижения ренты на единицу площади земли.
3. Транспортные издержки на перевозку продукции возрастают по мере удаления от центра сбыта, в итоге рыночная стоимость оказывается примерно равной во всех системах использования земель, т.е. эффективность производства продукции во всех зонах (кольцах) одинакова.
При этих условиях формируются «кольца Тюнена», а плотность населения нарастает по мере приближения к центру:
Первый пояс — фермерское хозяйство, в котором развито огородничество и растениеводство. Основной вид продукции садовые ягоды, травы, овощи, сено, солома, молоко. Базис — пригородные участки.
Второй пояс — лесное хозяйство. Основная продукция — строевой и поделочный лес, уголь, дрова и пр. Базис — пригородный лес.
Третий пояс — шестипольное плодосменное хозяйство с высоким уровнем интенсивности. Продукт — картофель, ячмень, клевер, вика, овес, рожь. Базис — пахотная земля и чернозем.
Четвертый пояс — выгонное семипольное хозяйство, где земля используется менее интенсивно, совместно со скотоводством. Продукт — рожь, ячмень, овес, пастбище (3 периода), пар, молочные продукты. Базис — пашни и пастбища.
Пятый пояс — трехпольное зерновое хозяйство, специализированное на производстве зерна. Продукт — пшеница, ячмень, пар. Базис — поля и пашни.
Шестой пояс — скотоводство и овцеводство. Продукт — мясо, шерсть и др. Базис — естественные пастбища.
Седьмой пояс — охота на зверей и собирательство. Продукт — шкуры зверей, рыба, дичь, дрова и хворост, лесные орехи, грибы и др. Базис — дикий лес, тайга, степи.
В современных условиях мои студенты заполнить пространство новым содержанием: оказывается, модель Тюнена справедлива не только для овощей и дров, но и для компьютерных технологий, образовательного и рекреационного хозяйства.
По сути «решетка Кристаллера» и теория центральных мест — следствие теории Тюнена. Поселенческая интерпретация правила Ципфа, в свою очередь, является следствием теории центральных мест:
Численность населения города ранга n равна численности населения первого города, делённой на ранг n
В середине 20 в. возникла теория потенциалов (Бунге и др.):
Интенсивность связи между двумя городами равна суммарной численности населения в них, делённой на квадрат расстояния между ними.
Разумеется, разные виды коммуникации имеют разные повышающие коэффициенты: минимальный — для пеших походов, далее — пассажирские транспортные перевозки и максимальный — Интернет-траффик.
Экономика и расселение
В 1909 году А. Вебер выпускает свою книгу «О штандорте промышленности», где вводит в научный оборот новое понятие «штандорт», описывающее не реальное, а оптимальное размещение производства. (В 1926 г. под редакцией и с предисловием Н.Н. Баранского вышел полный перевод этой книги с приложением работы его ученика 0.Шлира «Промышленность Германии с 1860 г.» В предисловии Н. Н. Баранский пишет: «Можно считать бесспорным, что всякое продвижение вперед в области вопросов пространственного размещения промышленности возможно и мыслимо только через теорию Вебера, а ни в коем случае не помимо этой теории». Методологически позиция А. Вебера очень близка теории Тюнена об изолированном государстве: здесь также рассматривается хозяйственно-обособленная территория, лишенная внешних связей, унаследованных форм и традиций хозяйствования.
Различие между теориями Тюнена и Вебера заключается в том, что первая концентрирует внимание на закономерностях смены видов деятельности по мере удаления от центра, а вторая — на их сочетаниях. Для этого Вебер вынужден ввести несколько ограничений и редукций:
трудовые ресурсы лишены мобильности, но неограниченны для каждого места,
центры потребления фиксированы и неизменны,
трудовые показатели (уровень зарплаты и интенсивности труда) являются константами для каждого пункта, входящего в агломерацию,
весь транспорт сведен к железнодорожному (у Тюнена — к гужевому).
Согласно теоретической модели единственным фактором размещения становится экономическая выгода от размещения производства, которая в свою очередь является результатом сокращения относительных издержек по производству данного продукта, его транспорта, сбыта и обеспечения основными фондами.
Разумеется, выгода выражается в стоимостных показателях.
А. Вебер выделяет два типа факторов размещения:
региональный — зависящий от конкретных географических условий, ресурсов и ограничений;
агломерационный — определяющий концентрацию и сосредоточение производства независимо от характера географической среды.
Первым критиком теории штандортов стал младший брат Альфреда Вебера Макс Вебер, внесший в систему факторов географической организации хозяйственной деятельности конфессиональный фактор («Протестантская этика и дух капитализма»), что фактически означал крах стройного здания «экономической выгоды» и представления об экономике как феномене полностью описываемом стоимостными категориями и показателями.
Расселение гораздо динамичней и производства, и экономики, но только в условиях свободы и демократии. В нашей стране люди поневоле — самая косная и неподвижная сила, готовая делать что угодно и даже ничего не делать, лишь бы остаться на месте. В качестве примера:
Город Калико в Калифорнии жил за счёт добычи серебра. Когда цены на серебро упали, добыча стала невыгодной, и люди очень быстро покинули город: от 19 тысяч жителей осталось трое. Город Балей Читинского края жил добычей золота. Когда золото иссякло, люди крайне медленно стали покидать город: уже 25 лет рудники стоят, а численность населения сократилась с 19 до 13 тысяч человек, всего лишь.
В современном мире экономические (стоимостные) факторы вторичны. На первое место выходят:
— социальная однородность,
— добрососедство,
— экология,
— безопасность, прежде всего криминальная,
— красота места, рекреационные и релаксационные ресурсы места.
— школьное образование (хорошее образование — плохое повсеместно),
— возможность совмещения места проживания с местом работы (особенно для фрилансеров, юристов, программистов, переводчиков, врачей, воспитателей и т.п.).
[1] Далее «слово предоставлено» лучшему ученику и представителю школы ИКТП в знак уважения перед этой школой, к которой автор причисляет и себя — К сожалению, уже не осталось никого из этой школы, кто бы выступил в этой работе.
Оригинал: http://7iskusstv.com/2017/Nomer4/Levintov1.php
