На площади Манежной – 1
Когда-то с той равнины невеселой
Ушла орда.
Теперь здесь тихо доживают села
И города.
О, Русь моя! Супруга грешная! До боли
Из тьмы болот
Пронзил тебя стрелой татарской древней воли
Трубопровод.
Висит какой-то сладковатый запах.
Так пахнет смерть.
И по нему с востока и на запад
Качают нефть.
Та нефть – гнилая кровь России –
Сочится в мир,
Клыком вонзился – и соси, соси ее,
Родной вампир.
Россия-бабочка на ту иглу пришпилена,
Павлиний глаз.
Над нею, осознав ее бессилие,
Царит Кавказ.
За триста лет куда только не рыпались,
Все суета.
Вот, наконец, не танками, но джипами
Москва взята.
И вечный бой! Вот по Рублевке мчится
Их караван.
Встал на Манежной площади столицы
Лебяжий стан.
Там ханской сабли древнее железо,
Сирены вой.
И тоненькая линия отреза
Под головой.
Как дать отпор неведомой угрозе –
Ответа нет,
И Русь летит в горящем бензовозе
На красный свет.
На площади Манежной – 2
Мы наденем чистые одежды
И под крик шального воронья
Встретимся на площади Манежной
Около Кремля.
Мы давно оставили надежды
В доброго царя.
Обжигает нас колючий, снежный
Ветер декабря.
Позади кремлевские мерлоны
Да курантов звон.
В пластиковых панцирях, как клоны,
Ждут бойцы ОМОН.
Скоро в храмах потускнеют фрески,
Лики старины,
Зазмеятся всюду арабески
Под напев зурны.
Перед ними ежится планета,
Вся дрожа,
А у нас с собою ни кастета,
Ни ножа.
Но, под тонкой курткой сердце грея
Посреди скорбей,
Ты хранишься в фотогалерее
«Нокии» моей.
Мрачная кирпичная твердыня,
«Космонавтов» строй.
Навсегда зажаты между ними
Мы с тобой.
И, ломая елку из Китая,
Чтоб кидать в ментов,
Говорит мне друг: «Воспряла Русь Святая,
Ну а ты готов?»
Мы готовы, храбрые фанаты,
Все словно один.
Серафимы, ясны и крылаты,
Смотрят из-за спин.
Наши жизни – легкие былинки
На полях Руси.
У Непрядвы или у Неглинки
Мать заголосит.
Впереди не жители Кавказа –
Русские менты.
Строем бронированные КрАЗы,
Фары их желты.
Все ясней, все неизбежней финиш
Сквозь сигнальный дым.
Никогда меня ты не увидишь
Больше молодым.
Скоро в зимнем загустевшем мраке
Через всю Москву
Повезут нас в черном автозаке
Полюбить тоску.
Отпоют нас синие метели,
Тихий плач мобил.
Знать, святой Георгий Церетели
Змея не добил.
Если долго чалиться на зоне
Срок я получу,
К чудотворной Иверской иконе
Ты поставь свечу.
И когда под вечер тучей черной
Двинулся ОМОН,
Высветил твой номер телефонный
«Нокиа» смартфон.
Постпраздники
Новый год прошел, а я еще жив,
Отгремела канонада петард.
Удивляюсь, щелки глаз приоткрыв,
Как силен небесный мой бодигард.
Ох, как пил я и как ел на разрыв,
Ощущаю до сих пор передоз.
Дед Мороз погиб, а я еще жив,
Был зарезан в Душанбе Дед Мороз.
Наступила на Руси тишина,
Не случится здесь ни бурь и ни гроз,
Пока не переживет вся страна
Послепраздничный свой токсикоз.
А до этого на стогны Москвы,
Где царили только пряник и плеть,
Вышли те, кто были ниже травы, –
Взбунтовалась социальная сеть.
Прошумела по притихшей столице
Многоликая народная гуща,
Возглавляли ее светские львицы,
Популярные телеведущие.
Выступали отставные политики,
Как у Штирлица «Бывший министр Краузе»,
Выступали музыкальные критики,
Промолчал лишь товарищ маузер.
И внимали люди словам героя,
Выступавшего без компромиссов.
Это он когда-то Виктора Цоя
Познакомил с Юрием Айзеншписом.
Не фигачила полиция палками,
Не ломала ребра первому встречному,
Даже свадьба Пугачевой и Галкина
В том контексте была еле замечена.
Но по-прежнему не ясен вопрос
В нашем обществе, разъятом на части,
Кто из лидеров, изжив токсикоз,
Поведет переговоры с их властью?
Что за пакт между собой заключат
На торжественном приеме во фраке
От восставшего народа – Собчак,
А от власти воровской – Канделаки.
А посредником у них Кудрин мудрый.
Вот сбываются надежды народные –
Отпираются ворота у тюрем,
Выпускаются политзаключенные.
Стало жарко одиозным фигурам,
И на радость трудовым миллионам
Был расстрелян, как собака, В. Чуров,
Оказавшийся английским шпионом.
Выбираем президента мы честно,
На ТВ все объективно и смело,
Покрывают всю Россию орхестры,
Как мечтал Иванов Вяч., и фимелы.
Расцветает вся родная страна,
В щели прячется поверженный враг.
Хорошо хоть, что группа «Война»
Где-то в Питере сожгла автозак.
Ощущаю на душе торжество.
Эта акция совсем не фигня.
Может быть, не хватит его,
И не хватит-то как раз для меня.
Воспоминания о будущем
Идет от праздников усталый
Работник в банк.
Навстречу с гордого Урала
Выходит танк.
Он мчит, вздымая пыль с дороги,
Блестит броня,
Чтоб испугались бандерлоги
Его огня.
Тот танк из Нижнего Тагила,
Снимай очки.
Теперь ждет братская могила
Вас, хомячки.
Его ведь мягкая игрушка,
Нет, не возьмет.
Нужна как минимум здесь пушка,
Гранатомет.
В сердца скрежещущие звуки
Вселяют страх.
Лежат мозолистые руки
На рычагах.
Летит машина мягко и упруго,
Ни дождь, ни снег ей не помеха.
В ней три рабочих – три веселых друга,
Один из них – начальник цеха.
Работники цехов закрытых,
Где строят танки и вагоны,
Они защитника защита
И оборонки оборона.
На толпы, что в Фейсбуке завывают,
В которых бес,
Есть грозная машина боевая
Т-90С.
А в модном баре, где амфетамины
И тусклый свет,
Готовят молодые сисадмины
Для них ответ.
Они готовят эффективный
Отпор трудящимся Тагила,
Поскольку в классе креативном
Есть тоже творческая сила.
Ведь кто-то должен же у танка
Встать на пути.
Читает менеджер из банка
Рецепт в Сети.
В бутыль, что так ему знакома,
Где был абсент,
Он льет железного наркома
Ингредиент.
Промчались в мареве тусовок
Дни Рождества.
Сейчас серьезен он и ловок,
За ним Москва.
Он выждал нужного момента,
Заслышав гул.
И, обвязавшись тарой от абсента,
Под танк шагнул.
Взорвались самодельные гранаты
И все горят.
Так снова на Святой Руси на брата
Поднялся брат.
Пусть только вынесет бумага
Мой горький стих.
Какая все-таки отвага
В тех и в других.
И в голос матери завыли,
Вокруг темно.
Одни из них в Нижнем Тагиле,
Другие – в Ново-Косино.
