У. Эко является одним из самых известных создателей постмодернистских текстов, которые, тем не менее, традиционно называются романами. Если это и романы, то они выглядят произведениями новой эпохи развития творческого сознания и писательского труда, когда не только появляются неклассические жанровые модификации, но само писательство приобретает новые качества и зачастую становится разновидностью игры с материалом или рефлексией над самими особенностями жанрового канона.
Эти процессы характерны и для некоторых произведений У. Эко, и в частности, для романа «Таинственное пламя царевны Лоаны» (2004). Это произведение имеет множество примет постмодернистского романа, т.к. автор вместо связного описания биографии предлагает читателю несколько срезов культурного и жизненного опыта главного героя Джамбаттисты Бодони, знатока книг, антиквара и торговца, шестидесятилетнего мужчины, в начале сюжета приходящего в себя в клинике после приступа инсульта. Страницы романа переполнены цитатами, образами, аллюзиями и мотивами из произведений мировой литературы и культуры.
Очевидно, что автор хочет выйти за рамки простого жизнеописания персонажа, и с самого зачина роману несомненно присущ такой постмодернистский прием, как фрагментарность текста: например, несколько страниц заняты подборкой отрывков из прозаических и поэтических произведений, посвященных изображению тумана. В то же время эти цитаты создают значимый образ тумана, олицетворяющий состояние сознания героя в начальный период реабилитации после приступа.
В целом в романе Эко как произведении постмодернизма этот свод громадного количества фрагментов и артефактов открывает нам некую внешне мозаичную картину жизни и культуры, соединенную отрезком романного времени, в рамках которого воссоздается история героя от детства до шестидесятилетия.
Выбрав в качестве завязки рассказа о герое медицинский случай, Эко, используя фабульные рамки традиционного сюжета «романа воспитания», предлагает читателю пережить вместе с героем период выздоровления, когда он постепенно реконструирует свой жизненный путь и пытается заново вступить в отношения с близкими людьми. Бодони с трудом удается выяснить у окружающих очертания какой-либо объективной картины своей жизни: он получает довольно разрозненные и не вполне ясные для него сведения об его истории жизни и этапах становления его личности. Поэтому Бодони решает поехать в расположенное в провинции имение своего деда под названием Солара, чтобы самому попытаться восстановить в своей памяти течение своей жизни и этапы своего духовного развития. Старый дом наполнен вещами и предметами, которые, как культурные пласты при археологических раскопках, открывают особенности жизни самого героя, семьи и частично всего общества на протяжении целых десятилетий, начиная от 30-х гг. ХХ века.
В романе возникает ситуация «жизни после жизни», когда читателю предлагается вместе с героем не столько вновь обрести знания о его прошлом существовании, сколько погрузиться в громадный культурный материал, который представляет собой основной пласт содержания произведения, иногда фактически вне его художественной трактовки и обработки. Целые страницы текста заняты иллюстрациями и изображениями обложек книг и комиксов, перечнем пластинок с названиями или текстами модных и популярных песен, изображениями почтовых марок, фотографиями из журналов мод и альбомов и т.п. Бодони сознает, что пребывание в этом культурном пространстве должно бы привести его к какому-то индивидуальному пониманию мира, формированию в его сознании определенной картины этого мира. На самом деле в романе создан образ человека, для которого самая трудная задача – свести большой и разнородный культурный материал к какой-то единой, последовательной линии воззрений от детства и юности к зрелому состоянию.
С одной стороны, Бодони понимает, что не может полностью вернуться в мир прошлого и не может протянуть какие-либо живые нити от этого прошлого к своему настоящему. С другой стороны, после выхода из клиники герою кажется, что обыденные и привычные ситуации, в которых он очутился, существуют сами по себе и не нуждаются в его присутствии и, тем более, в активном участии в их дальнейшем развитии. Фактически Эко воспроизводит классическое психологическое состояние отчуждения, отстраненности и невовлеченности, которое в той или иной форме сопровождает изображение человека в литературе от модернизма первой трети ХХ в. до постмодернизма последних десятилетий этого столетия.
Писатель предлагает также обсудить известный тезис философии эпохи постмодернизма об относительности каких-либо знаний о мире за пределами непосредственного окружения, в котором живет человек. Бодони может обрести состояние определенности в привычном жизненном пространстве, например, в отношениях с вновь «обретенными» женой и детьми. Очевидно, что это складывается для него в какую-то связную картину мира, которая выстраивается в некий хронологический пространственный порядок. Однако подобный вывод не решает проблемы существования духовной жизни человека, которая выражает его неповторимую индивидуальную, личностную суть. Находясь в доме своего деда, Бодони общается с книгами, т.е. восстанавливает свою «бумажную память», но живую жизнь внутреннему миру человека обеспечивают воспоминания и знания о событиях и людях, полученные в реальных жизненных обстоятельствах.
Эко предлагает читателю на примере исканий своего героя пройти вместе с ним путь в попытках ответить на важный вопрос: остается ли место для собственно индивидуального творческого познания мира и самого себя для современного человека? Другими словами, насколько современный человек имеет возможности сохранить живое состояние духа и обеспечивать самобытное движение мысли и развитие своих чувств, когда сплошь и рядом сами жизненные впечатления и знания осваиваются и закрепляются в сознании современного человека в виде цитат, сюжетов и персонажей из арсенала мировой культуры. Прошедшая многовековой путь своего развития, мировая культура обладает громадными возможностями самостоятельной систематизации и осмысления материала жизни и хода истории, что превосходит возможности отдельного человека и обеспечивает ему спасительную ориентацию через познание этих смыслов в сложном для него мире.
Роман Эко написан о постмодернистском мировидении и миропонимании как переходном, т.е. временном, состоянии сознания людей. Бодони представлен как антиквар, специалист и эрудит, который по роду своих занятий и по интересам как книголюб постоянно находится в сфере культуры. Но сам он не творец, а скорее только знаток, эксперт и торговец книгами, хотя очевидно, что соприкосновение с великими текстами прошлого несомненно делает жизнь Бодони более осмысленной и насыщенной. К тому же окружающие иногда с легкой иронией относятся к его бесконечной эрудиции по поводу содержания и оформления громадного количества книг разных эпох и народов, т.к. это выглядит неким анахронизмом в эпоху электронных баз данных. Сам же факт участия героя в книжном деле отвечает духу времени, т. к. в современном «обществе потребления» книга превратилась из явления культуры в обыкновенный предмет купли-продажи, и стало принято вкладывать деньги в древности, как в акции высокодоходных предприятий. А сам он, возвратившись к привычному занятию, т. е. оценке и перепродаже раритетов, не чувствует былого удовлетворения. Он понимает, что в прошлом было что-то еще, что, может быть, давало ему ощущение полноценного существования как самостоятельной личности. В результате Эко отправляет своего героя, находящегося на исходе своего жизненного пути, в длительное путешествие в поисках своего «я».
Произведение Эко является одним из вариантов «романа культуры», т. к. процесс самоопределения героя показан в прямой зависимости от культурного контекста нескольких этапов жизни западного общества ХХ века: от периода фашизма в Италии до последней трети столетия. К главным компонентам, детерминирующим существование человека – природа, семья, церковь, социум, – Эко добавляет культуру как фактор решающий.
Художественные произведения прошлого не только упоминаются и перечисляются в виде некоего каталога: как отмечалось, роман насыщен многочисленными цитатами из произведений мировой литературы. Тем не менее, на этом фоне можно выделить один художественный текст английской прозы конца ХIХ века: это знаменитый в свое время роман Р. Хаггарда «Она» (1887). Этот роман известен в истории культуры ХХ века, в частности, тем, что швейцарский психоаналитик К. Юнг использовал образ главной героини для обоснования своей теории архетипов как неких констант поведения, духовного состояния человека, а также вечных канонов красоты и проявлений женского начала. Герой Эко, перебирая книги, уцелевшие с прошлых времен, натыкается на текст под названием «Таинственное пламя царевны Лоаны», который можно считать упрощенным вариантом романа Хаггарда, переработанном в духе массовой литературы.
Построенное по канонам приключенческого романа, само произведение Хаггарда по-своему отразило состояние духовного кризиса, который переживали европейцы в последние десятилетия ХIХ в. Неудовлетворенность ценностями и идеалами цивилизации конца века,
потребность в определении новых ориентиров для дальнейшего духовного развития человека породили в английской литературе попытки изобразить нового героя в иных, непривычных жизненных ситуациях.
Именно в 80–90-е гг. ХIХ века учеными Англии высказывались идеи о возможностях существования глубинных соотношений между мифологией древних времен и культурой и сознанием людей ХIХ столетия. Кроме того, мифологические сказания признаются образцами творчества, выражающего духовные черты и потребности всей нации, а не отдельного человека, как это стало обычным в искусстве более поздних времен. Недаром в Англии последних десятилетий ХIХ в. обращение к материалу мифологии приобрело многоплановый характер и затронуло область художественной литературы. Хаггард не остался в стороне от этих процессов и в своих романах использовал мифологический материал, когда изображал героев, представляющих новый тип личности в состоянии поиска гармонии с самим собой и с окружающим миром. В частности, это касается таких его романов, как «Она» и «Аэша» (1905). Обращение к мифу, воспроизведение мифологических и легендарных эпизодов из жизни древнейших неевропейских цивилизаций позволяло создавать в произведении имеющий впечатление подлинности, но все-таки отличный от реальности мир, что открывало путь к постановке общих проблем человеческого существования.
Сюжет романа «Она» основан на мотиве путешествия главного героя в дебри Африки в поисках таинственной женщины-полубогини, олицетворяющей собой неуничтожимую жизненную силу вечного женского начала. В свою очередь, путешествие героя оборачивается описанием пути человека к постижению женского начала и возможного приобщения к нему в целях духовного и физического обновления. Для этого Хаггард превращает Лео, молодого англичанина викторианской эпохи, в далекого отпрыска из рода знаменитого спартанского воина Калликрата, участника битвы при Платеях, который упомянут в «Истории» Геродота как «самый красивый воин в тогдашнем войске эллинов». Герои Хаггарда к северу от устья реки Замбези действительно найдут племя аборигенов, которыми издавна правит прекрасная белая женщина, наделенная магическими силами и даром бессмертия, способная пройти через огонь, чтобы снова стать еще более прекрасной и молодой. Ее любовь к мужчине способна и его сделать бессмертным, и в свое время, когда она была жрицей богини Исиды, это бессмертие она якобы посулила Калликрату, испытывая сильную страсть к нему.
Автор отправляет своих героев в Африку, где люди еще остаются частью природы и поэтому они находятся у самых источников жизни. Так, в романе одним из главных является образ «пламени, жизни», олицетворяющий некие естественные всеобщие стихийные начала. Хаггарду близка идея о том, что внутри каждого человека есть «источник жизни», который периодически должен получать импульсы извне для своего дальнейшего существования. В романе Аэша, сотни лет ожидающая своего возлюбленного Калликрата, именно благодаря неугасимой и мощной страсти способна периодически окунаться в вулканический огонь, вырывающийся из-под земли, вновь становиться прекрасной и молодой. Аэша представляет у Хаггарда образ, соединяющий в себе небывалую внешнюю красоту с внутренней мощью, дающей человеку возможность обновления, когда вокруг властвуют разрушительные силы времени. В своем романе Хаггард был вынужден прибегнуть к элементам мифотворчества, т.к. хотел придать особое значение встрече человека западной цивилизации с мифологической героиней, живущей жизнью реальной женщины, и их союз должен означать начало новой эпохи в жизни человечества. Но этого не случится, т.к. Лео, человек, привыкший доверять рассудку, живущий в соответствии с естественнонаучными и социальными законами, которые кажутся ему непреложными, не захочет войти в поток священного огня под защитой любви Аэши, чтобы соединиться с ней небывалыми духовными узами, зажить единой страстью и обрести вечную молодость и красоту. Фактически покинутая им и не защищенная взаимной любовью, она сгорит в вулканическом огне на глазах героев как простая смертная женщина.
В романе Эко среди громадного числа названий книг и авторов однажды упоминается и роман Хаггарда «Она». Но на самом деле более подробно содержание этого произведения раскрывается не напрямую, а изложено в варианте комикса под названием «Таинственное пламя царицы Лоаны». В картинках комикса рассказывается о приключениях двух героев – Чино и Франко в дебрях Африки, где они попадают в таинственное царство, управляемое прекрасной царицей, охраняющей волшебное пламя, дарующее красоту и жизнь. Бодони очень низко оценивает комикс: «рассказ дико бессвязный, сюжет не оправдывается, приключения дублируются», а героиня «мечется туда-сюда по этой халтурнейшей истории без каких-либо фабульных или психологических мотивировок». Однако, находясь в доме своего детства среди множества книг самого различного содержания, герой Эко выделяет именно этот комикс, т.к. это
«чтиво», как называет его рассказчик, преобразованное и облагороженное в сознании героя, превратилось в пленительный миф, в котором опорные образы выросли из такого выражения, как «таинственное пламя» и имени Лоана. Постепенно обнаруживается, что Бодони на самом деле больше всего интересуется всполохами и бликами таинственного пламени, которое в нелепом виде изображено в комиксе о царице Лоане. После болезни герой сохранил именно ту часть своего внутреннего мира, где находится все, что он усвоил из богатых источников «бумажной», т.е. книжной, культуры. В то же время герой задумался о некоем обнаруженном им парадоксе: можно все знать о крошке Доррит из романа Ч. Диккенса и ничего не знать о своем собственном детстве. Бодони часто брал в руки книги, от названий которых «таинственное пламя вообще не вспыхивало, поскольку они принадлежали к общеизвестному культурному слою», т.е. не находили отзыва в его внутреннем мире.
В Соларе Бодони находит свои сохранившиеся школьные тетради с иллюстрациями и картинками в духе прославления Италии эпохи Муссолини, слушает пластинки того времени с бодрыми мелодиями и ура-патриотическим содержанием, читает свое школьное сочинение, написанное в «ХХ году фашистской Эры». Он задумывается о том, действительно ли он искренне переживал тот националистический и воинственный пафос, когда писал, что будет солдатом и среди других таких же сумеет победить или умереть за «бессмертную Италию».
В реальной жизни Бодони жил в обстановке борьбы партизан за освобождение Италии от фашизма и даже был участником эпизода по спасению от облавы нескольких казаков, служивших у немцев, но дезертировавших из своей части, для того чтобы примкнуть к итальянским партизанам. Таким образом, герой обнаруживает, что в своей попытке понять, чем он дышал и жил на протяжении десятилетий, терпит поражение. Перебрав кучи материала, он в результате получил «квинтэссенцию монтажа», который порождает некий «мираж» или «муляж», т.е. что-то искусственное. В конце концов герой, как археолог, решил просто реконструировать культурные слои разных периодов своей жизни. Например, соединить вместе школьные тетради, учебники, газеты, открытки, буклеты, журналы, пластинки времени начала Второй мировой войны (1940–1941 годы).
Но где же место для таинственного пламени царевны Лоаны в этом монтаже материала прошлого? Перебирая в памяти события своей лицейской жизни, Бодони не без труда выяснил, что среди прочего он пережил «банальную историю подростковой любви». О ее развитии ему рассказал друг и одноклассник Джанни, а самого героя на факты его любовного «бедствия» навели собственные незрелые стихи, которые он нашел среди других бумаг периода учебы в лицее. Девушку звали Лила, и она с родителями уехала за пределы Италии, когда Бодони учился в лицее. Ныне, на пороге своего шестидесятилетия, Бодони отчетливо понял, что в далекие лицейские годы с ним приключилось что-то важное, наложившее отпечаток на
последующее развитие и существование его душевного мира. «Я продолжал искать ее всю взрослую жизнь. И собирался поехать в Латинскую Америку и там повстречать ее на улице…. В час слабости я признавался другу Джанни, что во всех женщинах я продолжал искать лицо Лилы».
Таким образом, долгие годы он жил чувствами, которые пробудила в нем девушка, ушедшая из жизни в восемнадцатилетнем возрасте, о чем Бодони, в то время выпускник лицея, естественно, не знал. Среди громадного количества словесного и аудивизуального культурного материала, который он перебрал и пытался освоить в Соларе в попытках связать отдельные его фрагменты в связную картину своей прошлой внутренней жизни, не оказалось никаких зримых следов Лилы, кроме нескольких его собственных стихов.
Эко любит побуждать читателей обращаться к их культурной памяти, и роман о царевне Лоане буквально насыщен прямыми и скрытыми цитатами и аллюзиями из произведений мировой литературы. В частности, автор приводит часть фразы из «Ромео и Джульетты» Шекспира: «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет». Читателю становится понятно, что, если он хочет узнать, как выглядела Лила, то ему придется вспомнить описания жены Бодони Паолы и его сотрудницы Сибиллы. Возвратившись после болезни к себе на работу, Бодони как бы заново знакомится со своей ближайшей помощницей Сибиллой, чья красота и обаяние приятно поражают его и которая довольно фамильярно обращается к нему по имени.
В свое время Хаггард в романе «Она» вывел жрицу богини Исиды, в качестве главной героини среди других современных персонажей, и, таким образом, создал некий жизнеподобный вариант литературного мифа о женщине, обладающей невиданной красотой и силой страсти, неподвластной времени. В романе Эко легендарно-мифологический материал может быть открыт только на уровне культурного подтекста и подсознания героя, хотя, как и Хаггард, Эко дает возможность читателю вывести историю о путешествии Бодони в прошлое на границу между конкретным, обыденным содержанием и универсальной проблематикой, которая, как правило, яснее высвечивается в архаических сюжетах и персонажах. Видимо, Эко надеется на то, что часть читателей обладает достаточной эрудицией, чтобы оценить тот факт, что полное имя Лилы – Сибилла, а ее фамилия – Саба. Таким образом, можно соединить две известные легенды о двух великих женщинах древности. Одна из них – Сибилла (Сивилла), пророчица, выражающая волю богов. В различных древних текстах рассказывается о 10 или 12 Сивиллах, одной из которых была Сивилла Палестинская, или Сабская. С другой стороны, еще
в эпоху Средневековья авторы стали отождествлять одну из Сивилл с царицей Савской, легендарной правительницей царства Саба в Южной Аравии, покорившей своей красотой царя Соломона. Недаром в реальной жизни героя романа Эко лицеистка Сибилла Саба, супруга Паола и Сибилла – это те «три розы», которые сливаются воедино в воспоминаниях героя: «в густом тумане я видел трех женщин, Лилу, Паолу и Сибиллу, в непрозрачном воздухе они казались нерасторжимыми, время от времени исчезающими в тенях».
Когда-то в школьные годы Бодони свою подростковую влюбленность в Лилу облекал в одежды царевны Лоаны из дешевого комикса, чтобы не утратить возможности жить с таинственным пламенем, поддерживавшим в нем неведомые ранее чувства и переживания. Ныне, возвращаясь к обычной жизни человека накануне шестидесятилетия, Бодони вновь чувствует себя по-настоящему живым, т.к. «запылал таинственным пламенем, возмечтав о Сибилле…». Бодони как-то отчетливо стал понимать, что туманы, заполонившие его сознание и подсознание, могут быть рассеяны или «фонариками» цитат, которыми переполнена память, или обращением к мыслям о Сибилле-Лиле, которая все более кажется ему идеалом женской красоты и совершенства, образом, открывающим какие-то глубинные духовные и чувственные начала. В результате все эти переживания по поводу окончательной утраты Лилы ввергают его в новый приступ инсульта.
Для окружающих Бодони находится в глубокой коме, и родственники обсуждают, не отключить ли его от аппаратуры жизнеобеспечения. Но Эко позволяет читателям проникнуть в подсознание героя, где сквозь болезненный туман прорываются воспоминания прошлого, и он как бы снова оказывается в Соларе, и настоящее, от которого он отрезан благодаря поражению мозговой деятельности, теперь не мешает ему полностью окунуться в тот мир, где, может быть, он удостоится увидеть Лилу. В состоянии комы герой яснее понимает ход вещей, и его воспоминания приобретают необходимый порядок, но этот порядок определяет не он: череда воспоминаний приходит сама по себе, и он не может что-то вспомнить по своему желанию ни о Лиле, ни о Сибилле. Зато выплывают воспоминания об убитом немце, что приобщает его к непреложной тайне смерти, и о первом созерцании обнаженного женского тела, вызвавшего у него эротические конвульсии, указывающие на тайны зарождения жизни. Однако все это является чем-то иным по сравнению с таинственным пламенем, возникающим под воздействием красоты Лилы, которая не отделена от реального мира и не является вымышленной фигурой. В памяти героя ее портрет состоит из развевающейся на ветру юбки, желтого жакета и затылка, который он видел в зрительном зале во время коллективного посещения театра. В этом виде она стала неотъемлемой частью того мира, в котором он жил на переходе от детства к юношеству и затем во взрослом состоянии. Теперь на грани жизни и смерти, когда для Бодони утратило значение понятие «вперед», он осознал, что Лила должна быть постоянно рядом с ним, как и реальные близкие для него люди.
С другой стороны, герой романа в течение сорока лет жил переживаниями и чувствами, которые были порождены лишь его смутными воспоминаниями о прошлом, и Эко не случайно обращается именно к прозе Р. Хаггарда, автора романов «Копи царя Соломона (1885), «Она», «Перстень царицы Савской» (1910), в которых важное место занимают мифологические, легендарные женские образы. В романе Эко современные Сибиллы, находившиеся рядом с героем в разные периоды его существования, казалось, несли в себе часть магических способностей древних Сивилл, открывавших божественные и прекрасные тайны мира и пробуждавших духовные силы людей. Читателю предлагается обратить внимание на глубинное значение имен героинь, когда очевидное соотношение их с сивиллами и царицей Савской вводит нас в тематику, связанную с художественной трактовкой вечно женского начала, наделенного высшими силами и утверждающего вечное универсальное значение красоты.
Интересно и то, что Эко напрямую упоминает роман Хаггарда в конце произведения, когда в подсознании находящегося при смерти героя возникает собирательный образ прекрасной женщины из цитат из различных текстов, содержащих описания неотразимой женской красоты. Бодони, обладающий энциклопедической эрудицией, еще раз убеждается, что в сфере «бумажной памяти» реальную Лилу можно представить Роксаной из пьесы Ростана о Бержераке или царевной Лоаной из дешевого комикса. Однако герой хочет не просто представить условный портрет Лилы, а вдохнуть живую жизнь в ее образ: «я имею в виду не ту, не царицу Лоану из реального комикса, а мою собственную царицу Лоану, переработанную моим воображением – значительно более эфирную и бестелесную. Царицу – хранительницу таинственного пламени воскресения, способную оживить «каменных гостей» из любого, самого отдаленного былого». Фактически та часть романа, в которой описываются подсознательные видения героя после второго приступа болезни, открывает страстное желание героя заново приобщиться к тем переживаниям, которые, как выясняется, были самыми дорогими в его жизни.
Рассматривая в целом историю о жизни и смерти антиквара Бодони, мы можем прийти к выводу о том, что Эко изобразил человека последней трети ХХ века, повседневное существование которого не затрагивает внутренних основ его личности, не способствует возникновению, развитию и проявлению возвышенных духовных начал. Автор совершенно не случайно обращается к роману Хаггарда, в котором возможность встречи человека с высокими образцами красоты и неординарными порывами души становится возможна далеко за пределами европейского общества, в таинственном и мало познанном мире Африки, колыбели древних цивилизаций и родины мифологических сказаний и легенд о богах и героях. Подобно К.Юнгу, который использовал роман «Она» для обоснования своей теории архетипов, Эко обратился к этому произведению, чтобы поставить вопрос о возможной утрате людьми нынешней эпохи сохранившихся в мировой культуре исконных, базовых духовных начал, которые могли бы направлять человеческую жизнь. Роман Эко напоминает нам, что на самом деле современный человек остро нуждается как в духовном развитии, так и в духовном воскресении. Однако, ныне духовность кажется такой же нереальной и неправдоподобной, как миф о могущественной и прекрасной женщине Аэше, чья духовная сила позволяет оставаться ей живой со времен поклонения древнеегипетской богине Исиде.
У современного человека тоже должны существовать глубинные духовные пласты внутреннего мира, должно быть «таинственное пламя», важнейшего импульса, который, сознает это человек или нет, является двигательной силой и обеспечивает смыслом его повседневную жизнь. Итогом поиска героем самого себя является вывод о том, что некие духовно-прекрасные начала, сосредоточенные для Бодони в образе Лилы, этой девушки-подростка, оказываются не только важнейшими для него, но и на самом деле тем единственным, что наполняло смыслом его существование. В финале романа на грани жизни и смерти герою кажется, что он, наконец, готов увидеть ее: «Она опустится на землю, как утренняя изморозь, и, увидев меня, сделает легкий знак рукой не то чтобы пригласить, но все же – удержать, чтоб воспрепятствовать повторному от нее бегству». Бодони ощущает себя накануне чего-то нового, небывалого, что, как солнечный свет, осветит его внутренний мир. Но именно в этот момент героя окончательно убивает еще один приступ его болезни, и роман завершается словами «Отчего это солнце почернело?».
Роман Эко можно воспринимать как описание истории героя, а через него и целого поколения людей второй половины ХХ в. Обращение к прошлому позволяет читателю прояснить внешнюю линию жизнеописания героя от детства до смерти. Но это явно не все, с чем хотел автор познакомить читателей. Назвав свой текст «иллюстрированным романом», Эко создал роман-эксперимент, поместив своего героя, занятого поисками своего прошлого, в контекст классической и массовой культуры, явления и произведения которой остаются важнейшими источниками обретения современной личностью внутреннего смысла своего существования. В то же время описание героя в пограничной ситуации болезни и безысходный финал заставляют подумать, что роман Эко, может быть, написан о том, что проявления духовности и неутоленное стремление к прекрасному уже смертельны для человека конца ХХ – начала ХХI столетия.
