В ряду ярких, не схожих с другими, удивительных и даже особенных личностей эпохи конца XIX — начала XX века выделяется личность крупнейшего русского мыслителя, писателя и человека с необычной судьбой Василия Васильевича Розанова. Российский православный публицист и философ В. Аверьянов в одной из своих статей так определил место этого человека в русской истории: «Василий Васильевич действительно величайший мыслитель ушедшего в прошлое ХХ века, самый одаренный… русский мыслитель из приближенных нам» [1, с. 406]. Определяя значимые заслуги Розанова в русской литературе и философии, многие ученые, философы, литературоведы называют его чем-то вроде русского «Сократа» молодой русской философии.
К вопросу методологии творчества Розанова обращались многие авторы. Так, О.В. Кузнецова в работе «Творчество В.В. Розанова 1910-х годов: книги „Уединенное“ и „Апокалипсис нашего времени“», считая Розанова значительным явлением эпохи «русского религиозно-философского ренессанса», пишет, что философы склонны относить Розанова к писателям, а писатели — к философам» [5]. Она утверждает, что как мыслитель Розанов далек от символистов и декадентов, а в некоторых произведениях выступает как активный враг модернизма: его творчество не вписывается ни в одно из литературных направлений начала XX века. Кроме того, противоречивость — органическая черта натуры писателя, его творческая позиция, художественный принцип. Парадоксальность как способ мышления определяет и специфический художественный подход, афористичность стиля Розанова… На любое событие Розанов смотрел с противоположных сторон (так называемые «розановские антиномии») [5].
Антиномичность Розанова и является основой его художественного мышления и мировоззрения. Но это «не просто противоречия, а два лика одного явления, которые ведут к синтезу» [8, с. 25].
Достаточно развернутая концепция методологии розановского мышления представлена в книге А.Д. Синявского, который утверждает, что «внутренне Розанов, как писатель и мыслитель, был целостен» [9, с. 3]. Однако если смотреть со стороны, да еще принимать во внимание лишь крайние точки хода мысли Розанова, то получится «весьма пестрая и противоречивая картина». Розанов, как дерево, «дает побеги сразу в несколько сторон», «растет живою мыслью, а не следует по одному раз и навсегда избранному курсу» [9, с. 3], поэтому его противоречивость оказывается естественной. Розанов, по Синявскому, целостен именно в своей парадоксальности, которая происходит из его попытки «идти в философии не путем рассуждения, а путем переживания». Неутомимый защитник Розанова А.Н. Николюкин, считающий Розанова художником, а не исследователем, видит суть критического подхода Василия Васильевича в особом понимании концепции, которая может включать в себя противоположные точки зрения. В этой концепции «да» не всегда «да», а «нет» отнюдь не обязательно «нет» [7, с. 7]. Вывод сделан на основании легкости обращения с фактами, так как у Розанова нередко «правда историческая отступает перед ”своей”, повествовательной правдой» [7, с. 10]. Характерный для Розанова творческий подход к критике Николюкин объясняет особенным «антиномическим мышлением» и «экзистенциалистским протеизмом» писателя. Исследователь предлагает «попытаться понять логику розановских антиномий», настаивая на том, что существование противоречий является принципиальным для творческого наследия писателя, в ином случае «Розанов не был бы Розановым» [6, с. 265].
Н.Ф. Болдырев определяет Розанова как «исключительно фрагментарного и парадоксального по форме выражения своего “логоса”» писателя, которого невозможно понять с позиций позитивизма и «логоцентричного мышления» [2, с. 145]. В произведениях Розанова Болдырев усматривает странную, почти непостижимую логику, сходную с логикой, присущей высказываниям юродивых и адептов дзэн. По мнению исследователя, Розанов стремился к тому, чтобы «внешне равно истинные утверждения уничтожали друг друга, давая явиться некой внесловесной сути» [2, с. 146].
В работе «Критерии оценки в литературной критике В.В. Розанова» А.А. Голубкова в результате проведенного исследования выяснила, что литературная критика является составной частью общей философской системы Розанова. Творчество того или иного писателя всегда интересует Розанова как возможность применения его философских умозаключений, поэтому многие ключевые понятия его философии стали теми ценностями, на базе которых формируются критические оценки. Главная ценность, по Розанову, — это индивидуальность, и потому именно отношение к человеческой личности является основным критерием оценки [3].
Современникам же личность Василия Васильевича Розанова представлялась, прежде всего, как личность литературного критика, эссеиста и публициста.
В 1892 году в журнале «Русский вестник» была опубликована одна из первых его литературно-критических работ, «Три момента в истории русской критики», где были четко обозначены основные моменты литературно-критической методологии Розанова. Однако то, что было в этой работе обозначено как определяющее, самим автором на практике никогда не применялось, потому что он положительно оценивал лишь положительные явления, взращенные на «прочном фундаменте», и напрочь отвергал искажение любого исторического замысла и состоявшегося явления. Одновременно он совершенно ясно понимал, что русская литература для него — это национальное богатство. А его определенные нападки обусловлены, прежде всего, по выражению самого Василия Розанова, «избытком чувств».
В то же время первые литературно-критические работы показали, что центральной фигурой литературных размышлений о путях развития русской критики 90-х годов XIX столетия был В.Г. Белинский. Мы считаем, что именно литературно-критический метод начинающего В.Г. Белинского, который в этот период испытывал влияние романтизма и философской критики, оказался близок В.В. Розанову в 90-х годах. Он и продолжил эту традицию в своей деятельности литературного критика.
Именно в это время основными моментами в творческом методе В.В. Розанова были:
• стремление определить и описать художественный метод писателя, исходя из особенностей его личности;
• поиск идеала;
• мистичность взгляда на суть художественного творчества;
• склонность к диалектичности мышления;
• лиричность стиля, сосуществующая с иронией.
Это дает нам возможность считать, что в своей литературной критике того времени В.В. Розанов является продолжателем романтических традиций. Многие особенности его литературно-критического метода можно усмотреть в творчестве раннего В.Г. Белинского, а также в органической критике еще одного литературного критика первой половины XIX столетия — А.А. Григорьева.
Литературная критика в творчестве В.В. Розанова занимает достаточно большое место. Уже в первой книге, которая принесла автору огромный успех, «Легенда о великом инквизиторе»: опыт критического комментария», написанной в 1891 году и посвященной творчеству Ф.М. Достоевского, В.В. Розанов выступил в роли критика. Затем на протяжении всей творческой деятельности он создавал статьи, посвященные Н.В. Гоголю, А.С. Пушкину, М.Ю. Лермонтову, Л.Н. Толстому и др.
Именно эта работа стала одним из первых серьезных исследований творчества крупнейшего писателя и мыслителя XIX века. У Василия Розанова было цельное и органичное восприятие Ф.М. Достоевского как писателя. Филологическая чуткость позволила автору первому открыть художественный мир великого романиста.
Для критика было важно осмыслить литературное наследие Ф.М. Достоевского, как потом и других русских писателей, в органичном единстве. Это вытекало из основной установки критика, а именно из желания постичь психологию творчества великих художников. Но делал это он, нельзя не согласиться с мнением Синявского, «подтягивая» писателей к себе и «меряя на свой аршин» [9, с. 303].
Эта важная составляющая литературно-критической деятельности В.В. Розанова стала началом формирования в его критике отдельной темы «О писательстве и писателях», которая была переведена автором в метафизический план и отличалась по своей сути глубиной психологизма. Зародившаяся уже в самом первом исследовании Василия Розанова тема стала впоследствии лейтмотивом всей его литературно-критической деятельности. Поэтому вовсе не случайно, что в составленном незадолго до смерти плане собрания своих сочинений автор отвел шесть томов теме «О писательстве и писателях», к сожалению, не оставив при этом перечня работ, которые должны были туда войти.
Девяностые годы XIX века стали для Василия Розанова периодом открытой и острой полемики с представителями как старой, так и новой формации, среди которых были Н.К. Михайловский и В.С. Соловьев. В ходе всех этих ожесточенных литературных споров происходило формирование литературно-эстетической концепции Розанова, которая значительно отличалась от уже сложившейся и ставшей традиционной. Это отличие проявилось, прежде всего, в том, что критик не принял искусство конца уходящего столетия, так как, в его понимании, в нем совершенно отсутствовало созидательное начало, какой-то значимый положительный идеал. Он считал, что писатели навязали обществу свои идеи и тем самым привели нацию к гибели.
Хотя тут же стоит отметить и тот момент, что это противостояние литературному движению XIX века не означало отсутствия положительного образа писателя в критике В. Розанова. Кроме Ф.М. Достоевского, положительно оценивается А.С. Пушкин и М.Ю. Лермонтов, которые, по мнению критика, завершили своим творчеством культуру XIX века, несшую в себе созидательное начало.
Неизменный и даже какой-то особый интерес В.В. Розанов испытывал к творчеству еще одного представителя русской литературы второй половины XIX века, Л.Н. Толстого, с которым уже в 90-е годы у него завязалось не только литературное, но и личное знакомство. Критику был близок автор «Войны и мира», а вот творчество Льва Толстого более позднего периода не было принято Розановым. Он не воспринимал морализаторскую и рационалистическую философию мыслителя XIX века и указал на близость его творчества культуре уходящей эпохи.
Начало прошлого столетия отметилось тем, что Розанов как критик начинает формировать свою манеру критического повествования: это был, прежде всего, диалог. На страницах многих его литературно-критических статей, например «Споры около имени Белинского», можно услышать голос самого Белинского, в других статьях это был голос вечного спутника Розанова — писателя Ф.М. Достоевского, голоса тех критиков, с которыми постоянно полемизирует Розанов, и, наконец, даже голос самого автора, который может предстать перед читателем в разных образах и разных ипостасях.
Этот диалог, как отмечает кандидат филологических наук И.А. Ермолаева в своем исследовании «Литературно-критический метод В.В. Розанова», автор мог построить на разных уровнях:
• между автором статьи и писателем, которому она посвящена;
• между автором статьи и персонажами произведений анализируемого писателя;
• между автором статьи и эпизодическими героями статьи;
• между автором статьи и оппонентами;
• между автором статьи и читателем [4].
Формирование всех этих уровней у критика происходило постепенно, он идет по пути от простого к сложному.
Второй важной составляющей В.В. Розанова как критика было то, что в центре его литературно-критического творчества впечатление становится доминирующим понятием. Критический метод Розанова, по мнению Ермолаевой, можно назвать импрессионистическим.
Опровергая рациональный подход к анализу литературных явлений, критик утверждал единственно верный для художника путь — «чувствовать и выражать». А это, в свою очередь, позволило определить и авторскую манеру: бесформенность, асистемность, психологичность, высказывания одновременно «за» и «против».
Стабильность и последовательность проявления этих особенностей в творчестве В.В. Розанова позволяют сделать вывод о том, что к 1900-м годам его творческий метод оформился в своих основных и определяющих чертах: диалогичность, точнее доверительная, почти интимная беседа с читателем, и стремление автора поделиться впечатлением о жизни и творчестве писателя, героя статьи. Для Розанова не важно, что его мнение субъективно, важно, что все написанное им прочувствовано. Такой уникальный, розановский метод литературной критики был не всеми понят и признан.
Библиографический список:
1. Аверьянов В.В. О публицистической «листве» // Василий Васильевич Розанов. Сер. «Философия России первой половины XX века». — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. — 406 с.
2. Болдырев Н.Ф. Семя Озириса, или Василий Розанов как последний ветхозаветный пророк. — Челябинск, 2001. — 477 с.
3. Голубкова А. А. Критерии оценки в литературной критике В.В. Розанова [Электронный ресурс] // URL: http://cheloveknauka.com/kriterii-otsenki-v-literaturnoy-kritike-v-v-rozanova (дата обращения: 20.04.2016).
4. Ермолаева И.А. Литературно-критический метод В.В. Розанова [Электронный ресурс] // URL: http:// cheloveknauka.com/literaturno-kriticheskiy-metod-v-v-rozanova (дата обращения: 20.04.2016).
5. Кузнецова О.В. Творчество В.В. Розанова 1910-х годов: книги «Уединенное» и «Апокалипсис нашего времени» [Электронный ресурс] // URL: http://www.dissercat.com/content/tvorchestvo-vv-rozanova-1910-kh-godovknigi-uedinennoe-i-apokalipsis-nashego-vremeni#ixzz4KcQConha(дата обращения 20.04.2016).
6. Николюкин А.Н. Розанов. — М.: Мол. гвардия, 2001. — 512 с.
7. Николюкин А.Н. В.В. Розанов — литературный критик // Розанов В.В. Мысли о литературе. — М.: Современник, 1989. — 610 с.
8. Синенко B.C. Особенности мышления В.В. Розанова в художественно-философской трилогии «Уединенное», «Опавшие листья. Короб первый», «Опавшие листья. Короб второй и последний» // Вестник Вол. ГУ. — Серия 8. — 2003–2004. — Вып. 3. — С. 25.
9. Синявский А.Д. «Опавшие листья» Василия Васильевича Розанова. — М.: Захаров, 1999. — С. 316.
