Среди наших современников, не особо вдающихся в историю развития горнозаводской промышленности на Южном Урале, распространено заблуждение о том, что все заводы здесь были построены Демидовыми. Но это абсолютно не так. Данное заблуждение получило распространение, очевидно, в силу того, что понятие «демидовский завод» стало давно нарицательным и обозначает практически любой старый металлургический завод на территории Урала. Ровно так же, как любая старинная трактовая дорога без исключения носит почемуто у нас название «екатерининской».
Между тем родоначальником всей южноуральской металлургии является клан симбирских купцов ТвердышевыхМясниковых. И в первую очередь – расторопный и оборотистый глава его, Иван Борисович Твердышев. В истории развития горного дела на Южном Урале ТвердышевыМясниковы играют точно такую роль, как и Демидовы со Строгановыми на Урале Среднем. При этом ТвердышевыМясниковы являлись для Демидовых в Башкирии самыми серьёзными конкурентами, практически никогда не подпуская их к стратегическим рудным залежам Южного Урала и удобным местам для постройки новых заводов.
Основав и запустив шестнадцать горных заводов в разных частях южноуральской горной провинции, ТвердышевыМясниковы долгое время являлись фактически хозяевами огромной территории. Сегодня этот выдающийся род, к сожалению, основательно и несправедливо забыт. Даже большинство жителей горнозаводских городков, выросших из старых заводов, плохо представляют, кто же явился тем катализатором и двигателем, благодаря которому возникли все эти города. А между тем построенная выходцами с Волги горнозаводская империя дала старт развитию многих аристократических родов Российской империи. Сама же история становления её подобна хорошему приключенческому роману, в котором в избытке есть всё, чему положено быть в нем. Итак, начнём.
Симбирск. Начало
В Симбирске, старинной крепости на Волге, купцы Твердышевы были людьми известными и именитыми. Род их прославился ещё во времена разинской смуты. Предок купцов, Ерофей Павлович Твердышев, защищал город от ватаг Стеньки Разина. За что ворвавшиеся в крепость раздосадованные разинцы утопили его в реке. Царь Алексей Михайлович, прознав об этом, пожаловал сыну Ерофея Осипу дворянство. Однако Осип отказался от него и попросил царя включить его в так называемую «Гостиную сотню». И надо сказать, не зря – знал, о чём просил. Ведь наделённый правом Гостиной сотни купец в те времена находился в привилегированном положении и во многом был защищён от произвола местных властей, который в России всегда традиционно имел место быть. «Тишайший» отец будущего первого императора ту просьбу исполнил, и Твердышевы начали свое торговое дело. Торговали мясом и рыбой. А чуть позже построили и винокуренный завод. Так, развивая дело и понемногу преумножая капитал, Твердышевы встретили новое XVIII столетие.
Распространена весьма красивая, но при этом не очень правдоподобная легенда о том, что в 1723 году, проплывая по Волге, царь Пётр попал в шторм и вынужден был остановиться в Симбирске. Среди вёсельщиков, перевозивших царя на берег, оказались братья Иван и Яков Твердышевы с товарищем своим Иваном Мясниковым. По легенде (вполне возможно, что её возникновению и распространению способствовали сами ТвердышевыМясниковы), будто бы приглянулись те вёсельщики Петру своей сообразительностью и будто бы дал им царь по пятьсот рублей и отправил на Урал пытать счастья в горном деле. Доподлинно известно, что братья Твердышевы сумели стать поставщиками провианта для Оренбургской экспедиции Кирилова, организованной в 1734 году с целью исследования обширной и неосвоенной территории к востоку от Волги. Той, что мы сегодня называем Южным Уралом. Известно также, что Иван Мясников женился на сестре Твердышевых, Татьяне, и, соответственно, приходился им шурином, а заодно и компаньоном во всех начинаниях. Этот факт важен нам для того, чтобы понять, почему Твердышевы и Мясниковы употребляются в одной связке.
Чтобы стать поставщиком для экспедиции, являющейся, с одной стороны, делом секретным, а с другой – очень ответственным и находящимся, как бы сейчас сказали, «на контроле» у императрицы, нужно было иметь хорошую репутацию. У Твердышевых, как видно, она имелась. Сейчас мы уже знаем, что поставка провизии Оренбургской экспедиции для купцов Твердышевых была не обычным разовым предприятием, а, скорее, частью одного большого плана, простирающегося очень далеко. Тем более что от Симбирска до Южного Урала путь не такой уж и дальний, и следующая картина является нам во вновь построенной столице края – Оренбурге.
Оренбург
Город Оренбург, как известно, основывался три раза. Сначала его основал начальник Оренбургской экспедиции, Иван Кириллович Кирилов, при впадении речки Ори в Яик (Урал). Собственно говоря, по реке Орь город и получил свое название. Правда, изначально выбранное место оказалось неудобным. Поэтому Оренбург перенесли к Красной горе. И, наконец, окончательно утвердив место будущей столицы губернии на месте Бердской крепости, как пишут хроники, 19 апреля 1743 года, при пушечной стрельбе и всеобщем веселье, первый губернатор края Иван Иванович Неплюев основал город.
Талантливый управленец и организатор Неплюев был направлен сюда императрицей Елизаветой Петровной для устройства, управления и обороны губернии, бывшей тогда размером с Западную Европу. В числе множества организационных вопросов одним из главных было снабжение вновь построенной Оренбургской крепости провиантом. И здесь мы снова видим симбирских купцов Твердышевых и их компаньонашурина Мясникова. Где пересеклись пути губернатора Ивана Неплюева и купцов Твердышевых, неизвестно. Очевидно, братьям пригодились связи, полученные ими в рамках поставки провианта для экспедиции Кирилова.
Так это или нет, но хорошо разбиравшийся в людях Неплюев обратил внимание на энергичного Ивана Борисовича Твердышева, которому и поручил снабжение провиантом Оренбурга. Кроме того, для пополнения казны вновь образованной губернии на откуп Твердышевым была отдана виноторговля, так что вскоре на одной из улиц Оренбурга уже стоял их двухэтажный дом с кабаком и магазином.
В то время Твердышевы обладали довольно приличным капиталом, нажитым на торговле, винокурении и селитроварении, и вовсю проявляли интерес к горнозаводскому делу, как сулившему большие перспективы и барыши. Я уже упоминал о большом плане купцов, который последовательно и неустанно воплощался в жизнь. Иван Борисович Твердышев в том же 1743 году приобретает у башкирского рудознатца Назира Уразметова Каргалинский медный рудник и высказывает губернатору Неплюеву желание вложить свои капиталы в горное дело. При условии, что ему уступят недостроенный и разрушенный башкирами Воскресенский казённый завод.
Воскресенский завод был первенцем металлургии на Южном Урале. Его строительство началось в 10 верстах от Табынской крепости по распоряжению начальника Оренбургской экспедиции И. К. Кирилова ещё в 1736 году. После смерти Кирилова недостроенный завод был разрушен башкирами и позже выставлен казной на торги.
На завод, кроме Твердышева, претендовали всемогущий Акинфий Никитич Демидов и солепромышленник Пётр Иванович Осокин. Однако протекция Неплюева сыграла здесь значительную роль, и по распоряжению Сената завод получили Твердышевы. Так начинается новая страница в истории рода ТвердышевыхМясниковых как горнозаводчиков. Начало возвышения к немыслимым верхам, позволившего потомкам их породниться с самыми родовитыми фамилиями Российской империи.
Расцвет
В 1744 году ТвердышевыМясниковы в доле с ещё одним симбирским купцом Артемием Маленковым строят по разрешению Бергколлегии в Казанском уезде медеплавильный завод на речке Берсуде. Однако в 1748 году по экономическим соображениям, очевидно, чтобы не отвлекаться на удаленный от основной зоны интересов актив, ТвердышевыМясниковы завод продали компаньону и целиком сосредоточились на Южном Урале.
Воодушевлённый успешным примером частного инвестирования в Воскресенский завод, губернатор Неплюев написал в Сенат представление о пользе частной инициативы в строительстве горных заводов.
В столице представление утвердили, и вскоре Бергколлегия выдала разрешение на строительство в Оренбургской губернии частных заводов всем желающим. Для ТвердышевыхМясниковых данное решение пришлось весьма кстати. Судя по всему, купцы, точнее уже заводчики, только и ждали хороших вестей из Петербурга. В короткие сроки они скупили под рудники, лесные дачи и заводы землю у башкир. Во второй половине XVIII века в состав владений клана уже входило больше 80% всех горнозаводских земель Оренбургской губернии!
Далеко не всегда и не везде земли у башкир покупались честным и мирным путем. И в том, что Салават Юлаев поддержал восстание и выступил на стороне Пугачёва, – большая «заслуга» горнозаводской компании ТвердышевыхМясниковых, выкрутившей руки волостному старшине Юлаю Азналину и вынудившей таки его отдать землю под строительство Симских заводов и лес под выжег древесного угля.
Эксплуатация медеплавильного Воскресенского завода показала большую выгоду выплавки меди, тем более что на продукцию был устойчивый спрос со стороны казны. Большую часть выплавляемой меди отправляли в Екатеринбург, где из неё чеканили монеты. Если взять медную монету царской чеканки, то на ней можно разглядеть буквы; аббревиатура Е. М. означает «екатеринбургская монета». Медь же, из которой она была чеканена, с очень большой долей вероятности была выплавлена на заводах ТвердышевыхМясниковых.
К слову, чтобы понять выгодность этого дела, приведу цифры: производство и доставка в Екатеринбург пуда меди обходилось компании от 1 рубля 70 копеек до 2 рублей 25 копеек при самом плохом раскладе, казна же платила за пуд 5 рублей 50 копеек. Где ещё можно было получить такую фантастическую прибыль сравнительно честным путем?
В 1748 году компания симбирских заводопромышлеников строит Преображенский медеплавильный завод на реке УрманЗилаир, в 1752м – Богоявленский на реке Усолке (ныне поселок Красноусольск). В том же 1752 году – Архангельский на речке Аскын (ныне село Архангельское). В 1759 году – Верхоторский завод на реке Тор, притоке Нугуша (ныне деревня Верхотор). Кроме того, к четырём построенным заводам в 1767 году добавляется приобретённый у графа Шувалова Покровский медеплавильный завод. Таким образом, во владении компании ТвердышевыхМясниковых оказалось шесть медеплавильных заводов. Производившая примерно четвёртую часть всей российской меди компания занимала среди частных промышленников первое место в стране. Для работы на заводах Твердышевым и Мясниковым высочайше дозволялось покупать крестьян.
Параллельно ТвердышевыМясниковы начинают заниматься производством чугуна и железа. В 1755 году был основан КатавИвановский завод (ныне город КатавИвановск), в 1759 году – ЮрюзаньИвановский завод (ныне город Юрюзань), в 1759м же – Симский (ныне город Сим) и Тирлянский заводы. Последний позже был перенесён на реку Белую, где в 1762 году был основан Белорецкий завод (ныне город Белорецк). В том же 1762 году при впадении реки Катав в Юрюзань построен УстьКатавский завод (ныне город УстьКатав). И на этом компаньоны останавливаться не собирались. Однако помешало одно обстоятельство, которого никто не ожидал.
В 1773 году на огромном пространстве между Волгой и Уралом вспыхнуло восстание под предводительством Емельяна Пугачёва. Начав свой поход с Оренбургских степей, Пугачёв появлялся то там, то здесь, и однажды его войско объявилось в горнозаводских районах Южного Урала. За Пугачёвым радостно пошли по известным причинам башкиры, русские крестьяне и многие заводские рабочие. Восстание быстро охватило горную часть Южного Урала. Из одиннадцати заводов компании десять оказалось почти или полностью разрушенными. Устоял лишь КатавИвановский завод, где была налажена хорошая оборона. Убытки компании были колоссальными. Еще в 1773 году, очевидно не выдержав всего этого, умер глава горнозаводской империи – Иван Борисович Твердышев.
Впрочем, получив от казны ссуду в размере 180 тысяч рублей, компаньоны быстро восстановили все свои заводы, за исключением Покровского, что на УрманЗилаире. И уже в 1777 году возобновили производство. А в 1784 году при впадении реки Миньяр в Сим был построен ещё и Миньярский завод (ныне город Миньяр).
Наследники
Рассказывают, что, путешествуя в 1767 году по Волге, императрица Екатерина II 5 июня прибыла в Симбирск и остановилась в единственном тогда в городе кирпичном доме компаньона Твердышевых – Ивана Мясникова. В Симбирске этот дом знали как «дом Пустынникова», поскольку Иван Мясников был известен в Симбирске больше под этой фамилией, образованной от его прозвища. Мясников жил в основном в Симбирске и в компании отвечал за сбыт продукции. У него было четыре дочери, на которых матушкаимператрица обратила своё царственное внимание и взялась устроить их судьбу, выдав впоследствии за своих придворных – Пашкова, Бекетова, Дурасова и Козицкого.
В 1773 году, как я уже упомянул, скончался глава горнозаводской компании Иван Твердышев. Компанией стал управлять его брат Яков. После смерти Ивана Мясникова его замужние дочери поначалу выдали доверенность на управление наследством тому же Якову Твердышеву, но затем затребовали её обратно, что в итоге, после смерти Якова в 1783 году, привело к разделу заводов. Старшей дочери Мясникова, Ирине, бывшей замужем за полковником Бекетовым, достались Богоявленский, Нижнесимский и Верхнесимский заводы. Дарья, бывшая замужем за офицером Александром Ильичом Пашковым, унаследовала Воскресенский и Белорецкие заводы. Аграфена Ивановна Дурасова получила Верхоторский и Юрюзанский заводы, Екатерине Ивановне Козицкой, вышедшей замуж за одного из самых образованных вельмож Екатерины II, достался Архангельский, КатавИвановский и УстьКатавский заводы.
Иван Твердышев детей после себя не оставил, и Преображенский завод достался дочери Якова Татьяне, бывшей замужем за Гавриилом Ильичом Бибиковым. После её смерти завод переходит в руки шурина Якова Твердышева – Дмитрия Константиновича Крашенинникова.
Таким образом, наследие компании ТвердышевыхМясниковых было поделено между четырьмя знатными родами Российской империи – Бекетовыми, Пашковыми, Дурасовыми и Козицкими. Сей факт был упомянут А.С. Пушкиным в «Истории Пугачёвского бунта».
Многие имения и дворцы, построенные наследниками, были частью того огромного капитала, что заработали для них предки. Например, Дарья Пашкова любила вкладывать капитал в московскую недвижимость, знаменитый дом Пашковых, один из символов Москвы, опять же суть часть от тех южноуральских денег.
Из известных фамилий, имеющих родство с ТвердышевымиМясниковыми, можно выделить Екатерину Трубецкую, жену Сергея Трубецкого и правнучку Ивана Мясникова. Это та самая жена декабриста, которая отправилась за мужем в Сибирь и подала пример другим жёнам. Внучкиправнучки ТвердышевыхМясниковых породнились с родами Толстых, Чернышевых, Балашовых, Баташовых, Голицыных, БелосельскихБелозерских и других родовитых семейств.
Эти фамилии отразились и в последующей истории южноуральских заводов. Например, большой славой пользовалось белорецкое железо с заводов Пашковых. Оно так и называлось – «пашковское». А самый последний из построенных симских заводов изначально назывался АшаБалашовским, по фамилии владельцев их, братьев Балашовых. Ашу долгое время так и называли – «Ашабалаша».
Ирина Ивановна Бекетова запомнилась современникам своей благотворительностью. В Миньяре и селе Илек как памятники щедрой наследнице миллионов сохранилось два роскошных храма, построенных учеником Матвея Казакова Григорием Милютиным. А за многие благие деяния её одна из улиц Уфы была названа Бекетовской (ныне М. Карима).
По иронии судьбы от имён и фамилий основателей могущественной империи практически ничего на карте не осталось. За исключением небольшой деревни Мясниково на старом Сибирском тракте, между Ашой и Симом, бывшей когдато почтовой станцией. Ну и, конечно, города КатавИвановск, названного в честь двух Иванов, его основавших. Вот уж воистину империя, которой не было карте!
Долго перечислять всю историю южноуральских капиталов, открывших потомкам купцов дорогу в высший свет. Концовка здесь во многом не самая веселая, но довольно прозаическая. На протяжении XIX столетия капиталы были во многом промотаны, и дела на заводах пришли в упадок. Дошло до того, что правительство вынуждено было забрать некоторые из них в казну. На какието из заводов пришли новые собственники и стали успешно реформировать производство. Но это уже совершенно другие, но не менее увлекательные истории развития промышленности на Южном Урале.
Дорога жизни
Белорецкий завод, основанный ещё в 1762 году, после раздела имущества Твердышевых и Мясниковых перешёл к одной из дочерей Ивана Мясникова, Дарье Ивановне Пашковой. Производство на заводе продолжило развиваться. В первой половине XIX века пашковское железо получило большую популярность на рынках России, Средней Азии и даже за рубежом за свою ковкость и, кроме того, невысокую цену. Как свидетельствуют некоторые исторические факты, пашковским листовым железом с клеймом, изображавшим соболя, после пожара была крыта даже кровля собора святого Петра в Риме.
После отмены в 1861 году крепостного права уральская промышленность, экономически во многом базирующаяся на дармовом труде крепостных, быстро пришла в упадок. Не миновала эта печальная участь и Белорецкие железоделательные заводы. В то время в состав их вместе с Белорецким входил также и Тирлянский завод.
В 1870 году под давлением кредиторов владельцы заводов Пашковы вынуждены были продать контрольный пакет акций заводов за долги. Акции приобрел торговый дом «Вогау и Ко». С этого момента у заводов началась новая жизнь.
В рамках статьи следует сказать пару слов о представителях фамилии Вогау
в России, хотя, конечно же, история их заслуживает отдельной книги. Основатель династии и огромной торговопромышленной империи Максимилиан Вогау приехал в Москву в первой половине XIX века из ФранкфуртанаМайне. Удачно женился на дочери богатого фабриканта и со своими братьями основал дело по продаже химических товаров. Торговля постепенно разрасталась, и вскоре созданный в 1841 году торговый дом «Вогау и Ко» начал торговать в том числе и колониальными товарами (так раньше называли чай, кофе, специи и всё прочее, привезенное из экзотических стран). На торговле чаем в те годы поднимались многие предприниматели. Достаточно вспомнить «чайного короля» Высоцкого. Не обошёл этот успех и братьев Вогау. Во второй половине XIX века торговый дом «Вогау и Ко» уже ворочал колоссальными капиталами, которые вкладывал во многие отрасли промышленности. В их число попали и Белорецкие заводы. Немцы не стали высасывать все соки из предприятий, а, наоборот, начали вкладываться в модернизацию и развитие производства. Многое было усовершенствовано и построено заново. Были приобретены и заводы в Каге. С развитием и расширением производства остро встал вопрос о вывозе продукции на рынки.
Белорецкий завод никогда не стоял на пересечении центральных дорог. Традиционно продукцию отсюда вывозили разными путями на лошадях, верблюдах или же баркахколоменках по реке Белой в высокую весеннюю воду. Это было довольно накладно. С прокладкой Великого Сибирского пути (Транссиба) у завода появился шанс вывозить продукцию по железной дороге. Правда, для этого нужно было всегото ничего – построить недостающие сто пятьдесят верст железнодорожного полотна до КатавИвановского завода, как находящейся наиболее близкой к Белорецкому заводу точке. Вести путь предстояло по сложному рельефу и через горные перевалы. Задача весьма трудная, но со временем цель оправдала бы вложенные средства.
В 1909 году был выбран и разработан проект будущей дороги с узкой колеёй, и началось её строительство. Устроена насыпь, построены пристанционные казармы и проведена связь. Закуплены рельсы и первые паровозы. Начали готовиться кадры по обслуживанию будущей железной дороги. Изначально строительство началось со стороны КатавИвановска, от посёлка Запрудовка.
Работы велись силами наёмных рабочих с окрестных заводов, руководство строительством осуществляли немецкие инженеры. Стоит заметить, что в то время по причине очередного экономического кризиса Катавские заводы стояли, и строительство дороги стало хорошим подспорьем для местного населения. В 1913 году состоялся пуск первой очереди Белорецкой узкоколейной железной дороги.
БУЖД и по нынешним временам представляет большой интерес в инженерном плане, а в начале прошлого века это и вовсе было чудом технической мысли. Дорога шла по горным серпантинам, карабкалась на перевалы, продиралась через скальные выемки! Перепады высот на протяжении дороги составили более пятисот метров.
Например, на перевал хребта Машак составы ползли часами по самому настоящему серпантину. С одной стороны к дороге сбегали серые языки каменных реккурумов и нависали скалыостанцы, с другой стороны была самая настоящая пропасть. Вы только представьте такой колоритный пейзаж: гудок паровоза летит по распадкам, в гору очень медленно ползёт паровоз с составом, гружённым листовым прокатом. Пар летит из клапанов, угольный чад по тайге стелется и ползёт от дороги в низину. Гдето шевельнулся на лежке разморенный полуденным зноем хозяин леса. Поворочался, рыкнул недовольно и побрёл, то и дело оборачиваясь в сторону шума, прочь. А народ из прицепленного к составу пассажирского вагона поспрыгивал с подножек и, собирая по пути поспевшую малину, пошёл напрямую в гору, чтобы дожидаться поезда на перевале.
На перевале Машак, на высоте 880 метров над уровнем моря, находилась одноимённая станция. Это пояс горной тайги, тёмной, нехоженой и неприветливой. Климат суровый. Здесь часты ветра и дожди. Зимой же станцию постоянно засыпало снегом.
На станции проверялись тормоза составов, сцепка между вагонами. Паровозы заправлялись водой. Это был очень ответственный участок дороги, ведь в разные стороны от Машака шли многокилометровые спуски. Мне приходилось бывать на месте станции Машак. Огромное пространство в окружении замшелых пихт и елей. А дальше, куда ни глянь – огромные синие волны застывшего моря гор. На самой станции когдато было множество запасных путей. До сих пор вдоль линии запасных путей лежат отвалы угольного шлака, что выкидывали из паровозов. Видно по всему, что движение по дороге было когдато весьма интенсивным.
Приход железной дороги в затерянные среди гор поселки углежогов вроде Юрюзанки или Двойнишей означал новую жизнь этих медвежьих углов. Появилась дополнительная работа, связь с внешним миром. Более полувека узкоколейная дорога связывала Белорецкие заводы с «Большой землей» – как бусы на нитку нанизывала она одной линией все глухие поселения, работавшие в связке с заводом. По дороге курсировали и пассажирские поезда. Для самих же заводов наличие дороги позволило значительно уменьшить стоимость продукции и без проблем вывозить её вне связи с сезоном или капризами красавицы Белой. Дорога жила и развивалась. Были построены новые ветки на торфоразработки Журавлиного болота, рудники Тукана и до Инзерского завода. Рос и объём перевозок.
Гром грянул в 60е годы, когда из соседнего Магнитогорска в Белорецк пришла железная дорога широкой колеи. И после некоторых раздумий Белорецкую узкоколейную железную дорогу (БУЖД) ввиду нерентабельности решено было разобрать. Разобрали, правда, сначала лишь самую интересную и сложную горную ее часть – от Запрудовки до Верхней Арши. Произошло это в 1971 году. Отрезанные от сообщения с миром деревни Двойниши и Юрюзанка постепенно стали разъезжаться, пока полностью не вымерли.
Но ещё тридцать с лишним лет дорога действовала в ограниченном, усечённом режиме. От Белорецка ходили составы до поселков Тирлян и Верхнеаршинский. По БУЖД уже не возили продукцию заводов, она служила сообщению Тирлянского и Белорецкого заводов. А также доставляла дачников и местное население к покосам.
С приходом новых времён, в 2002 году, у Белорецкого завода появился и новый собственник, который не стал пускать «розовых соплей» по поводу романтики и туристической ценности стальной колеи БУЖД. Вооружившись калькулятором, ктото там быстро посчитал, что содержание железной дороги необоснованно затратно, а вот километры разобранных путей и рельсов, наоборот, принесут прибыль. В общем, участь дороги была предрешена. Тем более что Тирлянский завод к тому времени прекратил свое существование, и надобность в сообщении с ним отпала.
Сначала был разобран участок от посёлка Верхнеаршинский до Тирляна. А затем, в 2004 году, и участок между Белорецким комбинатом и Тирляном. Фактически этот год и стал годом смерти дороги. Ещё сохранились клёпаные старинные мосты через реки Юрюзань и Катав и развалины железнодорожного вокзала с перроном в Юрюзанке. Но это всё, что осталось от 150 километров когдато полностью обустроенной железнодорожной системы.
Сейчас много говорится о том, что Белорецкая узкоколейная железная дорога могла бы играть роль музея под открытым небом. Что по ней можно бы было возить туристов. Но сегодня мы имеем то, что имеем. И остается только снять шляпу перед трудом и инженерной смекалкой предков. А если уж совсем припрёт к стенке ностальгия, то пересмотрите в очередной раз культовый советский сериал «Вечный зов», в паре эпизодов которого создатели увековечили узкоколейку.
Источники:
А. С. Пушкин. История Пугачевского бунта. — Ардис, 2009.
Г. Ф. Гудков, З.И. Гудкова. Из истории Южноуральских горных заводов XVIII–XIX веков. — Уфа: Башкирское книжное издательство, 1985.
Наталья Романенко. Твердышевы.
П. К. Мезенцев. Загадочный мир названий. — Челябинск, 1998.
Материалы историкокраеведческого музея г. КатавИвановска и г. Белорецка.
