Дорогие друзья! Сегодня я хочу представить Вам моего многолетнего сотрудника по Институту мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) АН СССР, а теперь – РАН д.э.н. профессора Виктора Леонидовича Шейниса. Шейнис – признанный эксперт в области международной и российской политики и экономики. Начинали мы с ним нашу карьеру когда-то в Отделе развивающихся стран (сейчас Центр…) Ещё, на мой взгляд, весьма важно отметить, что Виктор Леонидович – замечательный человек. Недавно на лекции Льва Утевского узнала прекрасную максиму иудаизма: «Есть всего 3 короны: корона Торы, корона священства и корона царства. Но корона доброго имени выше всех остальных.» («Пиркей авот» — «Поучения отцов», 4:17) Так вот свидетельствую: корону доброго имени Виктор Леонидович несёт по жизни заслуженно и достойно. Однако полагаю, что помимо перечисленных позитивов, внимание читателя «Вестей» особенно привлечёт тот факт, что В.Л.Шейнис является соавтором ныне действующей Конституции Российской Федерации.
Виктор Шейнис
ЛБ. Виктор Леонидович, расскажите, пожалуйста, «как Вы дошли до жизни такой»!
ВШ. Если строго по фактам, то всё складывалось более или менее обычно. Родился в 1931 г. в Киеве, в 1953 г. закончил исторический факультет Ленинградского университета и преподавал историю в школе. В 1957 г. поступил в аспирантуру АН СССР. Но вот пришёл 1958 г., «и…треснул мир напополам»: за критическую позицию по поводу венгерских событий был отчислен из аспирантуры. Ну так что…пополнил ряды пролетариата, 6 лет отработал у станка на Кировском заводе. В 1964 г. восстановлен в аспирантуре при ЛГУ и через 2 года защитил диссертацию кандидата экономических наук. И вот в 1975 г. мы с Вами, уважаемая Елена Алексеевна, и встретились в стенах достославного ИМЭМО, в «Вашем» отделе, куда меня приняли на должность старшего научного сотрудника и где в 1982 г. я защитил уже докторскую диссертацию по теме «Социально-экономические процессы в развивающихся странах».
ЛБ. А Вы знаете, Виктор Леонидович, любопытно, что теперь, по прошествии, соответственно 37 и 30 лет, я хорошо помню обе эти даты. Я помню, как мы с Вами первый раз встретились случайно по дороге в Институт, и тогда я взяла у Вас первое, импровизированное интервью. Меня особенно почему-то поразил тот факт, что Ваше не столь частое имя-отчество полностью совпадало с именем-отчеством нашего тогдашнего завотделом В.Л.Тягуненко. Колоритная была фигура, между прочим: бывший сотрудник КГБ, он «крышевал» «вверенный ему состав» как только мог. Бывали такие «нештатные» сюжеты в истории советской науки…
А уж 1982 г. для меня памятен очень, прежде всего, как очень печальный. В этом году умерла моя мама. В этом году умер Л.И.Брежнев, в этом году умер многолетний директор нашего Института Н.Н.Иноземцев. А в общественно-политическом плане – именно в этом году разразилось «дело Андрея Фадина», когда группу молодых учёных (прежде всего, нашего Отдела) обвинили (!) в распространении (с помощью самиздата) работ лидеров европейских компартий (sic!). (Я об этом упоминала в своём интервью с Г.И.Мирским – см. «Вести – Окна» 04.08.11.)
ВШ. А для меня активное включение в общественно-политическую жизнь – на новом витке спирали – ознаменовано 1988 г., когда я стал членом группы «Московская трибуна».
ЛБ. Это действительно важная веха?
ВШ. Конечно. Ведь этот клуб демократической интеллигенции, созданный в октябре 1988 г., сыграл очень заметную, если не ключевую, роль в консолидации интеллектуального актива Перестройки. Клуб вобрал в себя многих шестидесятников. Сегодня необходимо подчеркнуть и напомнить, что именно эти люди посеяли семена свободомыслия и т.о. внесли определяющий вклад в нравст венное просветление большой части советского общества во 2-й половине ХХ в. Это и была собственно социально-ментальная почва Перестройки. Да, шестидесятники не стали силой, укоренённой в обществе, не создали политической партии Перестройки. Но в истории страны оставили прекрасный, светлый след. Именно по их поводу я чаще всего вспоминаю строчки Наума Коржавина: «Ведь правда не меркнет и совесть не спит…».
Ну а далее моя общественная жизнь пошла по нарастающей.
ЛБ. Кстати, я хорошо помню этот период: я тогда сразу даже и не поняла, что Вы у нас больше не работаете.
ВШ. Ну да. В 1990 г. я был уже избран народным депутатом России. Началась моя активная работа в парламенте.
ЛБ. Виктор Леонидович, а что конкретно Вам давала работа в парламенте, в чём Вы ощущали её преимущества по сравнению, скажем, с научной работой?
ВШ. В те годы парламентская деятельность позволяла реально влиять на ситуацию. На V Съезде народных депутатов (ноябрь 1991 г.) я был избран членом Верховного Совета РФ, т.е. высшего законодательного органа страны. С 1992 г. являлся членом парламентского Комитета по иностранным делам и внешнеэкономическим отношениям.
ЛБ. Т.е. название Комитета было практически калькой с названия нашего Института.
ВШ. Да. Причём наиболее напряженным и наиболее эффективным в этом отношении стал для меня следующий 1993 г. Я действительно являюсь одним из авторов Российской Конституции 1993 г., а также возглавил группу по подготовке нового Избирательного закона, который был принят в том же 1993 г. Осенью 1993 г. вошёл в состав инициативной группы по созданию либерально-демократической партии «Яблоко», став тогда же постоянным членом её Политбюро.
В 1993 и 95 гг. по списку этой партии избирался депутатом Госдумы РФ. В этом законодательном органе работал в составе Комитета юридических реформ.
ЛБ. Т.о. подытожив, можно сказать, что основными сферами Вашей думской деятельности были Конституция, новый Избирательный закон и другие юридические реформы.
ВШ. Это справедливо. Но надо добавить и участие в решении острых национальных проблем как Союза, так и России.
ЛБ. Вы имеете в виду Карабах?
ВШ. Да. Но не только. Ведь я был и членом той парламентской комиссии по Чечне, которая активно содействовала мирному решению конфликта в 1995 г.
ЛБ. Даже представить себе невозможно всю плотность тех проблем и ответственность тех решений, которые брали на себя народные избранники тех созывов. Знаете, не так давно мне довелось слышать одно из последних выступлений Е.Т.Гайдара. Он горько пошутил: «Никогда не думал, что в памяти народа навсегда останусь автором «шоковой терапии», виновником резкого скачка цен и других экономических трудностей первых лет перестройки.» Но это как в той популярной кино-песне:
«Если у Вас нету тёти, её Вам не потерять…Думайте сами, решайте сами…» Гайдар решился…Так и Вы, я думаю, сегодня получаете немало нареканий по поводу российской Конституции 1993 г.
ВШ. К сожалению, Вы совершенно правы, Елена Алексеевна. Наша Конституция действительно не стала преградой авторитаризму. И вот – весь мой огород в камнях. Но бросатели камней – кто сознательно, кто нет – забывают, что Конституция создавалась не в кабинетах башни из слоновой кости. Она создавалась в гуще политической борьбы. А на том этапе исполненному реформаторских устремлений Б.Н.Ельцину противостоял уже весьма консервативный парламент. Вот почему так необходимо было юридически поддержать исполнительную власть. Кроме того, следует чётко оговорить: Конституции-93 – документ весьма противоречивый.1 и 2 главы (основы конституционного строя; права и свободы человека и гражданина) – отвечают самым современным демократическим стандартам. Наиболее проблематичны последние главы, где прописана организация государственной власти. В этих формулировках действительно нарушен баланс полномочий различных ветвей власти. (Например ст. 80, которая гарантирует «полноту власти президента».) Однако утверждать, что сегодня именно Конституция, в первую очередь, блокирует выход из тупика к правовому государству, означает не что иное как самый настоящий юридический фетишизм. Ибо на самом деле ситуацию в стране, в конечном счёте, определяет не столько текст Закона как таковой, сколько реальное соотношение политических сил. Именно это соотношение предопределило последующие наступления властной вертикали: на избирательную систему, независимость суда, свободу сми.
В итоге парламент превратился просто в отдел при администрации Президента. Все эти искажения и нарушения прав и свобод – на деле суть не соответствие, а, напротив, попрание как буквы (ограничения президентской власти таки да прописаны в Законе), так и духа (гл. 1 и 2) Конституции.
ЛБ. Виктор Леонидович, я считаю, что к Вашим словам необходимо очень внимательно прислушаться, т.к. именно Вы знаете текст, контекст и подтекст Конституции, как никто другой.
ВШ. Да. И я смею настаивать, что утверждение об «ущербности Ельцинской Конституции» — не что иное как одно из тех ложных клеветнических клише, которые сегодня усиленно разрабатываются реакционной пропагандой, а затем вбрасываются, внедряются в массовое сознание в борьбе с демократическими силами.
Ещё один, я бы сказал преступный, пример такого ложного клеветнического клише – слоган «расстрел парламента» в октябре 1993 г. На деле же это было подавление реваншистского реакционного мятежа, ударную силу которого составляли бандитские охвостья рижского ОМОНа, приднестровских вооруженных формирований итп. Именно эти авантюристы, сорвавшие переговоры в Свято-Даниловском монастыре, и есть главные виновники гибели людей. Тогдашняя же победа Б.Н.Ельцина у Белого дома была наименьшим из зол на тот момент.
И, может быть, самое серьёзное из этих ложных клеветнических клише – тезис о «развале Союза»: мол, встретились в Беловежской Пуще 3 человека (Ельцин, Кравчук и Шушкевич) и за бутылкой пива решили развалить Союз. Вот такая смешная история. При этом реальная история из памяти людей усиленно вымарывается. А ведь на самом деле распад Советского Союза был санкционирован всеми высшими органами власти, существовавшими тогда в СССР. Эти решения практически единогласно санкционировали Верховные Советы всех республик, кроме тех, которые еще до этого уже ушли из Советского Союза (Прибалтика). И все эти документы опубликованы.
Всё это примеры той жёсткой, я бы сказал неравной, идеологической борьбы, которая идёт в современной России.
ЛБ. Виктор Леонидович, возвращаясь к Конституции-93: возможность её реформирования Вы сегодня напрочь отвергаете?
ВШ. Нет, этого я вовсе не утверждаю. Но хочу оговориться сразу: реформирование Конституции – дело не просто сложное и ответственное, я бы сказал – судьбоносное и предполагает ряд серьёзных предпосылок. 1. Многие социологи отмечают такую вещь как индифферентность к праву, особенно писаному, которая разлита в обществе и составляет одну из главных характеристик российского социально-генетического кода.
ЛБ. Как же, как же, знаем, слышали: «Закон, что дышло…», «Пока суд да дело…», «Бумага всё стерпит…» итп.
ВШ. Так вот я не сторонник фаталистического взгляда и знаю много стран, которым удалось вырваться из своей исторической колеи. Итак это первое обстоятельство. 2. Т.н. «джентельменский оппозиционный набор»: честные конкурентные выборы; независимый суд; свободные сми; выборы губернаторов; искоренение коррупции. Но это отнюдь не повестка сегодняшнего дня: у системы ещё есть ресурс самосохранения. Однако даже постепенная, частичная реализация составляющих «джентельменского набора» будет означать сначала ограничение, а потом и трансформацию политической монополии. 3. Это новые социальные силы, способные и заинтересованные в демократических преобразованиях. Только так, на мой взгляд, в результате градуалистского, постепеновского подхода (одним из разработчиков его является, кстати, М.Ходорковский) и могут сформироваться в обществе реальные условия для конституционной реформы. А между прочим, знаете ли Вы, что порой поправка к Конституции может стать явлением символическим?
ЛБ. Что Вы имеете в виду?
ВШ. Недавно в Вашингтоне открылся Музей 1-й поправки к Конституции. В него водят школьников, где они с юного возраста постигают суть конституционного строя и конституционного мышления. Американская первая поправка, принятая в 1791 г., звучит так: «Конгресс не должен издавать законов…, ограничивающих свободу слова или печати, или право людей мирно собираться …» и так далее. Т.е. узда накладывается на власть, на Конгресс. Наша же первая поправка, принятая в 2009 г., продлевает с четырех до шести лет срок полномочий президента. А ведь президент у нас – это единственный значимый выборный пост, в котором сосредоточен максимум государственной власти. Но теперь промежуток времени, через который граждане теоретически могут вынести свой вердикт, растягивается в полтора раза. Т.о. возможность избирателей влиять на верхушку вертикали ослабляется вовсе.
ЛБ. Т.о. Вы констатируете полный «откат» демократии?
ВШ. Нет, я формулирую ситуацию иначе. Пожалуй, с 60-х гг., с Оттепели сложился в нашем обществе определённый, своеобразный алгоритм развития, который в общем можно выразить тремя фазами: «иди, стоп, назад».
ЛБ. Так что теперь надо просто ждать наступления следующей фазы…
ВШ. Ни в коем случае. Не очень ныне цитируемый классик утверждал в своё время, что большевики должны использовать любую возможность, любую трибуну для своей работы и агитации. Мы в «Яблоке» придерживаемся того же мнения. Нужно участвовать в любых институциях, организациях, создаваемых властью или на местах. Настала эпоха «малых дел», борьбы за насущные интересы людей при максимальной гласности её положительных результатов. Вот почему народная «яблочная» программа сегодня звучит «Земля, дома, дороги». Но и участвовать в выборах, причем в любые представительные органы, – даже при всё пронизывающем административном ресурсе – необходимо, хотя бы потому, что другого легитимного пути смены власти нет. А по итогам последних выборов Г.Явлинский предложил программу «Считайте сами!», в ходе которой желающие, используя копии пленок с видеокамер, могут самостоятельно проверить ход подсчёта голосов на некоторых – наиболее репрезентативных или, наоборот, проблемных – избирательных участках. При этом я настаиваю: не надо фетишизировать процент. Не забудем, что все самые благотворные социальные сдвиги творит не большинство населения, а его критическая масса.
ЛБ. Виктор Леонидович, в одной из своих статей о Б.Н.Ельцине (по-моему, это Киевское выступление в марте 2011 гг.) Вы пишете, что после вторичного избрания БНЕ (1996 г.) и практически даровой приватизации госсобственности довольно быстро произошло слияние экономической и политической элит, симбиоз собственности и власти. Причём, на 1-м этапе, в 90-е гг. в этом антидемократическом тандеме «олигарх-чиновник» доминирующей фигурой был олигарх. Но довольно скоро ситуация изменилась, и сегодня, в результате определённой рокировки, явно доминирует чиновник. При таком раскладе Вы считаете релевантной характеристику Пушкина, данную им в виртуальной беседе с Пестелем (см. Д.Самойлов, Встреча Пушкина с Пестелем): «Ах, русское тиранство – дилетантство…»?
ВШ. Елена Алексеевна, в заключение хочу сказать, что при всех наших упованиях, сравнениях и оригинальных цитатах неизменной должна, на мой взгляд, сохраняться наша программная линия как учёных-обществоведов: оставаться на почве реализма, хотя бы и «системного».
ЛБ. С этим кредо я согласна, но заключительное слово, вернее вопрос, оставляю за собой. Виктор Леонидович, а что касается научной деятельности – когда Вы к ней вернулись и каковы успехи? Очевидно, к своему 80-летнему юбилею (2011 г.) Вы vоlеns-nоlеns, подводили какие-то итоги…
ВШ. Да. К научной деятельности как основному роду занятий я вернулся в начале 2000 г. по окончании своих парламентских каденций. Я возвратился в нашу альма матер, в ИМЭМО, но уже в отдел Г.Г.Дилигенского, который теперь называется Центр социально-экономических и политических исследований. Мои «не подведённые итоги» (как назвал свою книгу Э.А.Рязанов) – это б. 300 научных публикаций по вопросам 1) современного социально-экономического развития стран «3-го мира» и 2) политического развития в СССР при М.С.Горбачёве и в постсоветской России. Отрывки из моей, пожалуй, основной аналитической работы – 2 -хтомника «Взлет и падение парламента. Переломные годы в российской политике (1985-1993)» (М., 2005) опубликованы во многих научных и политических изданиях.
ЛБ. Виктор Леонидович, на этом месте я позволю себе прервать Вас и сделать некоторый комментарий. Итак, перед нами 3 героя нашего повествования: 1 сибиряк, 1 с Южной России, 1 киевский еврей (куда ж без него?!) И что любопытно – все трое ровесники, одногодки, 1931г.р. (каждому в прошлом 2011 г. исполнилось по 80 лет), дети советской страны, межвоенного времени, реформаторы, в зрелые годы обуреваемы мыслью «дальше так жить нельзя». Каково же распределение ролей? – 2 исторические фигуры (М.С.Горбачёв и Б.Н.Ельцин) и 1 историк (В.Л.Шейнис). Но не кабинетный ученый, а активный участник, разработчик важнейших документов. Это он проанализировал ситуацию, как будто разобрал шахматную партию, и донёс её до нас. Причём ситуацию уникальную в истории как во всемирном процессе, так и в науке.
ВШ. Елена Алексеевна, спасибо на добром слове, спасибо за этот комментарий. Мне остаётся добавить лишь пару деталей. В 2006 г.за заслуги перед венгерской демократией к 50-летию «венгерских событий» был награждён в Будапеште орденом «Офицерского креста». Периодически участвую в различных научно-политических российских и международных конференциях. Мои официальные регалии сегодня: главный исследователь в ИМЭМО РАН и профессор в РГГУ (Российский государственный гуманитарный университет).
ЛБ. А теперь на закуску. Я хотела бы Вас спросить: «Виктор Леонидович, а Вы когда-нибудь в жизни испытывали национальный сантимент?» (Ведь на фотографии Вы настоящий «идише поним», как говорила моя мама, и напоминаете или классического российского социал-демократа или какого-то известного сиониста. Но это лично для Вас.)
ВШ. (Если не хотите, можете не отвечать, и мы снимем вопрос.)
ЛБ. Виктор Леонидович, большое спасибо за творческое и заинтересованное сотрудничество.
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/2017-nomer4-birgauz/
