1
Пройду с утра вдоль нашего квартала – по достопримечательным местам,
где женщина безумная читала
свои стихи собакам и котам.
Предполагаю, что, по крайней мере,
имея первобытное чутье,
все эти замечательные звери
беспрекословно слушали ее.
Безумия таинственные знаки
и слова эмпирический закон
воронежские кошки и собаки
по жизни понимают испокон.
Как проклятый, карябаю бумагу,
а человеку надо по судьбе,
найти обыкновенную дворнягу
и взять ее в товарищи себе.
2
Пасха —
чудо,
целованье,
ликование кругом,
а какой-то пьяный Ваня
пнул собаку сапогом.
В день высокого Завета
и поверженного зла,
чем ему собака эта
не по норову была?
Неужели настроенье
человека таково,
чтобы в это Воскресенье
пнуть живое существо?..
Сколько мы не вопрошали,
разобраться не могли –
черти следом поспешали,
Ваню под руки вели.
3
Блудный пес неправильной породы,
переделав мелкие дела,
ждал у моря солнечной погоды,
ждал обыкновенного тепла.
Люди, загоравшие на пляже,
искоса глядели на него,
загодя подозревая в краже
доброе земное существо.
Воровать ошметки чебурека
или кровяную колбасу
по натуре ближе человеку,
нежели порядочному псу.
Мы на пляже, как на поле брани,
а собака села у воды,
взглядом выражая пониманье
нашей человеческой беды.
4
Всё заборы да заборы –
не за совесть, а за страх! –
и пудовые запоры
на окованных дверях.
Мол, к чему случайным людям
заходить в приличный дом?
По себе о людях судим,
потому – замки кругом.
К сожаленью, слишком скоро
оценить сумели все
преимущества заборов
в среднерусской полосе.
5
Не в какой-то преисподней,
а буквально за углом
плакал Ангел в подворотне,
укрываючись крылом.
Два нетрезвых гражданина,
незадолго до того,
дали Ангелу по нимбу,
дабы выключить его.
Что бывает в мире хуже
человеческого зла? –
и лежали прямо в луже
перья с белого крыла.
Напоследок я сегодня
пожалею тех двоих,
ибо Ангел в подворотне
был Хранителем для них.
6
…и шестикрылый серафим
на перепутье мне явился.
А..П.
…и серафим передо мной
явился в час урочный:
он был небритый и больной,
нетрезвый и порочный.
Летал себе навеселе,
перстами не касался,
но оказался на Земле –
с похмелья оказался.
Его душа изнемогла
и на колени пала,
нетопыриные крыла
торчали, как попало.
Он из породы бедолаг.
Я их не обеляю,
но говорю ему: – Земляк,
восстань, опохмеляю!
7
В пяти шагах от перехода,
без приговора и суда,
машина сбила пешехода
на повороте в никуда.
Был человек – и нате-здрасьте,
пора играть за упокой:
он, посреди проезжей части,
лежит с протянутой рукой.
Уже образовалась пробка,
народ стекается окрест,
а на руке татуировка:
– Живу, пока не надоест.
8
Антуан де Сент-Экзюпери
был пилот, писатель и пижон –
черт его за это побери,
потому что перся на рожон.
Этот невозможный Антуан –
даром, что писатель и пилот,
часто опрокидывал стакан
и летал, забыв про самолет.
Улетел и сгинул без следа
между небом и Па-де Кале.
Маленькие принцы никогда
не живут подолгу
на Земле.
9
После длительной попойки
помер местный старожил –
бомж, который на помойке
Падшим Ангелом служил.
Две загадочные кошки
погрустили слегонца,
санитар из «неотложки»
матерился без конца.
Погрузили, погалдели,
помяукали вослед –
Ангелу, на самом деле,
на помойке места нет.
10
Неукротимый гвардии-морпех
держался до последнего стакана.
За что он пил? – за Родину, за тех,
кто не вернулся из Афганистана,
за наш бардак…
И всё бы ничего,
да никогда не ладил с тормозами
и смерть уде взглянула на него
трезвеющими наглыми глазами.
Мужчины погибают с бодуна,
а женщины уходят по-английски.
За музыку заплачено сполна –
как у Ремарка
в «Черном обелиске».
11
Около фонтана, в чебуречной,
где всегда роились алкаши,
говорили мы о жизни вечной,
в плане трансформации души.
Атмосфера этого кружала,
не переходя на эпатаж,
в некотором роде, освежала
серенький воронежский пейзаж.
Разливное пиво, чебуреки,
водовка, нечерная икра
и чудные люди-человеки,
не особо трезвые с утра.
Но… уже давно, по всем приметам,
жизнь пошла по новому пути:
боулинг стоит на месте этом,
алкашей в округе не найти.
Если наше прошлое – ошибка,
если даже горе не беда,
вспомните название «Улыбка» –
это у фонтана, господа.
12
В морозном дыму перегара,
когда завершается год,
одна интересная пара
по белому свету идет:
бродяга с мешком за плечами
и барышня навеселе
зеркальными, злыми ночами
бредут по озябшей земле.
У Деда Мороза простата,
подагра и, кроме того,
дурацкая серая вата
торчит из ушей у него.
Снегурочка сильно под газом
и ноги волочит едва,
фонарик сияет под глазом,
почти как звезда Рождества.
Когда-то у папы и мамы
я выпытал, не по годам,
что это артисты из Драмы
халтурят по детским садам.
Я думал: а что, если завтра,
блуждая по детской стране,
артист погорелого театра
пожалует в гости ко мне?
Но что-то в земной канители
случается наоборот:
и годы мои пролетели,
и скоро опять Новый год.
Под елкой порожняя тара,
Снегурочка спит на ходу –
в морозном дыму перегара
по белому свету иду.
+
Сколько снега за ночь навалило! –
никого с утра не удивит,
что моя замшелая могила
приняла благообразный вид.
Я-то нынче из другого теста:
но могу заочно пригласить
в это замечательное место,
где приятно выпить-закусить.
Елочка под снегом наклонилась,
птица пролетела на пустырь;
на сегодня – так уж получилось –
я и снег, и елка, и снегирь.
Можно долго пить или поститься,
как обыкновенный человек,
но щебечет утренняя птица
и кружится падающий снег.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer5-nervin/
