Левочка, Лева, Лев Абрамович
Передо мной на столе КНИГА. Прекрасно изданная, в твердой обложке, с великолепными фотографиями.
Вы думаете, уважаемые читатели, что уже знаете автора? И так, и не так. Не совсем обыкновенная книга. Нет у нее автора, который с раннего утра, ежедневно, садится к столу и… ПИШЕТ, ПИШЕТ: либо ручкой на бумаге (одного такого знаю!), либо на машинке стучит: они еще есть (старшего поколения), либо за компьютером долгие часы проводит ― почти вся ныне пишущая братия… Нет, наш герой не писал свою книгу ни ручкой, ни клавишами не стучал…
Художественный руководитель АМДТ (Академического Малого Драматического Театра ― театра Европы) Лев Абрамович Додин после 20-тилетнего перерыва, с молодыми и прежними своими актерами, вновь поставил «Вишневый сад» А.П. Чехова. Репетиции начались весной 2013 года ― было их до премьеры 85. И на каждой, за отдельным столиком, чуть в сторонке, сидела солидная, деловитая, не актерской внешности, дама, и писала что-то, строчила второпях, без остановки.
Обложка книги Лев Додин. Путешествие без конца. Погружение в миры. «Вишневый сад». Составитель Анна Огибина. СПб. Балтийские сезоны. 2016
В книге несколько разделов:
-
Начальный период комнатных репетиций, посвященных анализу пьесы и первым комнатным пробам. Комнатные и первые сценические пробы. Пять бесед режиссера во время репетиций на гастролях «Вишневого сада» (в Москве, Милане, Амстердаме, Париже, Нью-Йорке). Мастер-класс (семинар) в Лионе.
«В ходе репетиций режиссер совместно с артистами изучает, анализирует, пробует, что называется, на вкус и на ощупь чеховское творение!»
(Воспользовалась предисловием составителя Анны Огибиной. А на последней странице прочла:
«Предназначается для широкого круга читателей и людей, интересующихся театром». Я бы написала иначе: «Предназначается для режиссеров, актеров, театроведов, но и для широкого круга людей, интересующихся театром».)
***
Вы поняли? Л.А. Додин увидел, наверное, свою книгу ― 480 страниц! ― уже готовой; кажется мне, проглядел ее мельком: опечаток немало ― корректорская рука явно не прикасалась; зато… шаг за шагом, подробнейше, мы можем проследить, КАК РОЖДАЕТСЯ СПЕКТАКЛЬ БОЛЬШОГО РЕЖИССЕРА…
Необычная книга. Но и попала она ко мне не вполне обычно. 18 марта у меня день рождения. И ― вот уже много лет! ― под вечер, к моему дому подъезжает машина, и молодой человек, артист Малого драматического, с букетом великолепных роз (где берут такие?), звонит в мою дверь:
― Вам. От Льва Абрамовича… Поздравляем! (И еще вкусненькое что-то в корзинке подает.)
На этот раз ― вместе с цветами и «вкусненьким»… ТОЛСТУЮ КНИГУ, с цветущим садом и стройной женской фигуркой, в длинном, чеховских времен платье, уходящей от нас по аллее, на обложке. Ту самую книгу, о которой сейчас речь ― о «Вишневом саде»… С надписью на титульном, листе ― неловко даже, но процитирую дословно:
«Дорогой, замечательной Тамаре Львовне ― с гордостью за нашу многолетнюю дружбу, с любовью…» И ― закорючка ― роспись…
Почему? Отчего? На кой я ему, мировой знаменитости? Старая, немощная, давно уже нигде не работающая. «Что ему ГЕКУБА?»… Придется рассказать… Нет, не во мне дело. Во Льве Додине. Хочу, чтоб узнали о нем с неведомой вам стороны…
***
Откроем «КНИГУ О «ТУРНИРЕ СК»». Авторы: Тамара Львова и ее команда.
Наша незабываемая, уникальная команда ― «ОТЦЫ ТУРНИРА»…
В первом ряду (горжусь! у моих колен) пристроился на полу совсем юный Левочка Додин… Почему он с нами?.. Прочитайте фрагмент из нашей книги: стр. 108–110. Или ― в эл. ее варианте в «Мастерской». Все поймете…
Фрагмент из книги
Мои режиссеры… Это же «Божье наказание» ― все, за восемь турнирных лет четверо, были… ЕВРЕЯМИ! Никакого отношения к НАЗНАЧЕНИЮ РЕЖИССЕРОВ Я НЕ ИМЕЛА. Их приводили на Турнир воля начальства или обстоятельства. А вот за Леву Додина я «боролась». Еще как боролась! Но потерпела полное фиаско. Было это так.
Случилось чрезвычайное. Осенью 1966 года «Турнир СК» остался без режиссера: Юра Зандберг ушел от нас в Молодежную редакцию. Тогда пришло в голову: пригласить Леву Додина. (До этого мы ездили с ним, тогда еще студентом-практикантом, в Спасское-Лутовиново ― готовили сценарий фильма для школы о дивных тургеневских местах. Там и познакомились). Как это часто бывает, молодой режиссер, только что получивший диплом, оказался не у дел. Пришлось его «пробивать»: взять в штат начальство не согласилось, разрешили на договоре… Мы не ошиблись! Поразительно быстро Лева вошел в нашу команду. Всем он пришелся по душе: и авторам-ведущим, и телевизионной бригаде. Я ликовала ― у Турнира снова СВОЙ режиссер! Только один недостаток видела я в нем ― слишком мягкий, интеллигентный, деликатный. Не хватает ему решительности, властности ― «твердой руки», столь необходимой в его профессии. И как же я ошибалась!..
О Льве Додине написано много. И будет еще написано. Его имя войдет в учебники. Я хочу добавить один штрих, ведомый только мне и, по-моему, небезынтересный для исследователей творческой биографии Додина. На моих глазах совсем еще молодой человек пренебрег «синицей в руках» (уже пойманной!) и погнался за «журавлем в небе», догнать которого, по всем видимым тогда обстоятельствам, было надеждой призрачной. Он совершил ПОСТУПОК, сделал ВЫБОР, вероятно, определивший всю его дальнейшую судьбу.
А произошло вот что. Один сезон ― успешный сезон ― проработал с нами Лев Додин. И я решила: пора. Пора идти к самому высокому начальству вторично «пробивать» Леву ― нам нужен не временный, «договорный», а постоянный, штатный режиссер. Сегодняшнему читателю непонятно: в чем проблема? Попасть в штат на телевидение было всегда непросто, особенно на должности творческие. Попасть ТОГДА в штат на телевидение ЕВРЕЮ ― непросто трижды. (Я целых семь лет работала в Детской редакции внештатно, пока Главному редактору Нине Владимировне Пономаревой, исключительно влиятельному на Студии человеку, удалось после многих попыток все-таки меня взять). А тут из рук вон скверная ситуация: еврейка-редактор стеной встала за еврея-режиссера! Чего б я только ни отдала, чтобы Лева оказался калмыком, татарином, армянином, кем угодно ― только не евреем!.. Был разработан многоходовой план ― мне помогала моя замечательная команда. И, представьте себе, сработало. Прошло! Момент был очень подходящий: Турнир хвалили на каком-то совещании в обкоме партии, потом появилась статья в «Смене» Анатолия Ежелева, тоже хвалебная… И вот я иду в монтажную, где должен быть Лева Додин, исключительно собой довольная, готовая сделать своему режиссеру «царский подарок», абсолютно уверенная, что он будет на седьмом небе от счастья. Еще бы! Ему, режиссеру без году неделя, да еще со злосчастным «пятым пунктом», предлагали работу не где-нибудь ― В ЛЕНИНГРАДЕ, НА ТЕЛЕВИДЕНИИ, работу по специальности, престижную, стабильную, до пенсии…
Выслушал меня Лева (он ничего не знал о нашей «тайной операции»), вспыхнул весь и очень тихо сказал: «Спасибо. Я бесконечно Вам благодарен. Мне очень интересно работать на Турнире. Я много получил. Но… вынужден отказаться. Я ТЕАТРАЛЬНЫЙ РЕЖИССЕР. Я знаю это точно… Окончится сезон, и я уйду от вас. Это уже решено». И он ушел. Фактически в никуда. Были долгие и сложные ― договорные ― отношения с З.Я. Корогодским в ТЮЗе. Были разовые спектакли в разных театрах. Свой театр Лев Додин получил в 1983 году… Иногда я думаю, что было бы, если б он тогда решил иначе? Крепкий телевизионный режиссер? Безусловно. Хорошие телевизионные спектакли? Очень вероятно. А вот был бы всемирно известный режиссер Лев Додин и его Академический Малый Драматический театр ― Театр Европы?
А как сам Лева вспоминает наш Турнир через десятилетия? Вот фрагмент интервью с ним для нашей книги 2005 года…
ЛЕВ АБРАМОВИЧ ДОДИН (режиссер «Турнира СК» в течение одного года и навсегда ― друг).
«Мне понравилась команда людей, которые делали эту передачу. Тогда вообще найти свою компанию, людей, с которыми можно было общаться, честно, откровенно, серьезно и искренне, не так просто было для совсем еще молодого человека… Это была замечательная команда. И общаться с ней было интересно, и сочинять какие-то ВЕЧЕРА ПОЗНАНИЯ, т. е. те самые ГЛОТКИ СВОБОДЫ, которые глотнуть тогда было негде»…
Вы поняли, уважаемые читатели, в чем секрет удивительного, трогательного отношения ко мне знаменитого режиссера Льва Додина? Ежегодного букета роз 18 марта? Приглашения, вот уже лет 35, на все премьеры театра??? Совсем-совсем не мои «совершенства» его покорили. «ГЛОТОК СВОБОДЫ» подарил ему в юности наш «Турнир СК». И он этого не забыл…
***
Но вернемся к «Вишневому саду». Как оказался фрагмент книги Додина в журнале Е. Берковича ― ведь Лев Абрамович живет вне компьютера-интернета, электронных журналов не знает? А получилось вот что…
«Похвасталась» я: сообщила Евгению Михайловичу о подарке ко дню моего рождения ― Левиной книге. Загорелся он: «Попросите его, очень прошу ― пусть выберет и пришлет нам любую главу ― опубликуем…» Я попросила. Лева, к моему удивлению, прислал (премьера спектакля по Брехту должна была вот-вот выйти: дневал и ночевал он в театре!). Признаюсь: Я выбрала бы одну из других глав: о работе режиссера со СВОИМИ актерами. Они кажутся мне интересней. Но… «дело хозяйское»: Лев Абрамович предпочел самый конец книги: свой МАСТЕР-КЛАСС, в Лионе, в марте 2012-го года. Участники ― студенты театральных вузов и молодые артисты Франции. (Пусть не удивляет вас: в тексте «постоянный собеседник» Л. Додина ― Сурур; это имя переводчика, Сурур Касмай. Он «говорит» за слушателей семинара).
Но прежде чем и мы станем «заочными слушателями» мастер-класса Льва Додина в Лионе, посмотрим фотографии (из той же книги) исполнителей главных ролей «Вишневого сада»…
Раневская ― Ксения Раппопорт
Гаев ― Сергей Власов
Лопахин ― Данила Козловский
Варя ― Елизавета Боярская
Аня ― Екатерина Тарасова
Петя ― Олег Рязанцев
Яша ― Станислав Никольский
Шарлотта ― Татьяна Шестакова
Фирс ― Сергей Курышев
***
Мастер-класс Льва Додина
(Лион. Франция)
Идет очередная встреча…
(Участники семинара посмотрели спектакль «Вишневый сад».)
Сурур. Есть разница между петербургской и французской публикой?
Додин. Большой разницы нет. Вообще все гораздо больше похожи друг на друга, чем каждый про себя думает и чем думает каждый про другого.
Сурур. Нас немножко поразило, что на поклонах все актеры были очень серьезными.
Додин. Они еще не вышли из ролей, им трудно быстро переключиться. Если бы аплодировали еще минут сорок, они начали бы улыбаться. Это непросто действительно. Они же глубоко погружаются, хотя все равно удовольствие от поклонов артисты получают, я думаю. Но они еще и по-русски стесняются показать, что получают от этого удовольствие: радоваться успеху ― дело не в этом, вроде так. Хотя на самом деле, конечно, радуются. Это нормально.
Сурур. Вчера вы говорили о Чехове, что у него, как поэма, поэтическое произведение. В вашей работе вы ищете ответов или просто задаете вопросы, потому что, мне кажется, вы нашли много ответов?..
Додин. Какие-то ответы мы нашли, да. Но я думаю, чем больше мы продолжали бы работать дальше, тем больше у нас возникало бы вопросов. Я думаю, что вся работа ― это непрерывное задавание вопросов и получение ответов, которые рождают новые вопросы. Совсем без ответов тоже нельзя, потому что я должен понимать, о чем я веду речь, хотя бы ― на какую тему я пытаюсь жить. Но, конечно, от первого анализа, который мы проводим, до того, с чем мы выходим к зрителю ― огромное расстояние. Просто в начале работы надо хоть какие-то параметры своего интереса определить. Поэтому вначале, когда вроде бы все не бессмысленно проанализировал, кажется, что все понятно. Теперь остается только сыграть. Но тут-то и начинаются сложности, потому что, как говорится, Дьявол кроется в деталях. А все эти детали создают новые вопросы, и если удачно идет работа, то очень расширяет тему. А если, условно говоря, к концу ― потому что конца на самом деле нет, если все сохранилось так, как на первой репетиции, то, значит, ничего не получилось. Ты простоял на месте. Вчера я прочитал пьесу после перерыва в восемнадцать лет. И хотя у меня в последнее время были какие-то мысли на этот счет, потому что я думал, вспоминал эту пьесу, вчера я весь вечер, даже когда смотрел другой спектакль и ночью, думал про это и много нового для себя обнаружил. Поэтому сейчас я многое импровизирую, раньше я так не думал, пока мы не начали разговор. На самом деле, мы работаем вместе. Я не просто наталкиваю вас на ответы, я сам ищу их. В русской школе есть такие математические задачники, где в конце даны ответы на все задачи. Решишь, можно потом посмотреть, правильно ты решил задачу или нет. Мы, конечно, сначала смотрели ответ, а потом уже пытались подстроить под него решение. Так вот, здесь нет задачника с ответами.
Давайте еще немного позанимаемся. Нам надо еще два важных вопроса обсудить. Мы очень приблизительно поняли мотивы и направление энергии действий Раневской, Гаева и Лопахина. Поняли, как они конфликтуют. Притом, что вроде бы по тексту у них принципиального конфликта нет. А на самом деле, конфликт глубочайший. В перерыве мы продолжали разговаривать с Сурур, я думаю, что, если бы Лопахин добился, чтобы Раневская приняла его предложение, если бы ему удалось уничтожить вишневый сад с ее участием, то его победа принесла бы ему гораздо больше удовлетворение и была бы гораздо значительнее для него. Тогда бы было уничтожено не только отражение личности в виде вишневого сада, но и унижена, уничтожена сама личность. Поэтому интересно поведение Лопахина в последнем акте. Ощущение, что он не испытывает такого удовлетворения, которое он испытывал в конце третьего акта, когда купил вишневый сад. Вишневый сад уничтожается, но носители духа этого вишневого сада продолжают жить, и продолжают быть несогласными с ним. Мало того, есть ощущение в четвертом акте, что и Раневская и Гаев, особенно ― Раневская, иначе к нему относятся: раньше она относилась довольно доброжелательно к Лопахину, чего он тоже не очень может простить, потому что он не любит, когда к нему относятся благожелательно, но сверху вниз. В четвертом акте и Гаев и Раневская относятся к нему гораздо больше как к хаму, чем относились в начале истории. Вроде бы он все свои комплексы удовлетворил, а в глазах Гаева и Раневской остается разрушающим все варваром и рабом. И это его жутко задевает. Он пытается установить с ними новые отношения, угостить их своим шампанским, они это игнорируют. И получается, единственный, кого он угощает шампанским, ― это лакей Яша. Прежний раб угощает нынешнего раба.
Сурур. И даже он говорит, что это шампанское не настоящее.
Додин. Да.
Сурур. Это тоже унизительно.
Додин. То есть, Лопахин так и не научился разбираться в сортах, а ориентируется только на цену. Это вполне как новые русские. Для них чем дороже, тем лучше. Даже бытовал такой анекдот: встречаются двое новых русских, на нем новый галстук. Он хвастается, что только что купил этот галстук от Армани. ― «А сколько стоит? ― Ну, дурак! За углом точно такой же за две тысячи продают. Надо было там купить, где дороже». Это такая странная логика. Лопахин говорит: «Восемь рублей бутылка». По цене ― французское, а что там внутри, черт его знает. Вы правильно это заметили. И он пытается навязать Пете Трофимову деньги. Он все-таки хочет быть благодетелем. Буквально навязывает ему деньги. Он готов прямо сейчас открыть благотворительную организацию, лишь бы ему говорили «спасибо» люди уважаемые. Тоже очень интересный комплекс, узнаваемый.
Давайте подумаем, что же за ситуация для Ани, для Пети, что их соединяет? Это немножко другая позиция. Там еще есть Яша ― тоже интересно, Епиходов… Про всех не успеть поговорить. Но поймем, какое отношение это исходное имеет к Ане и Трофимову и имеет ли. Тоже интересно, потому что то, что мы называем «исходным событием» должно иметь отношение ко всем участникам истории, определять главное в их поведении.(«ИСХОДНОЕ СОБЫТИЕ» ― об этом говорили на предыдущей встрече ― отмена крепостного права ― Т.Л.).
Додин. (к участникам семинара): Этот фланг совсем затих и хранит таинственное молчание. То есть, все знают, но не говорят.
Сурур. Может быть, после отмены крепостного права Петя ищет идеал, которого пока не достигло общество. И это бесконечный поиск идеала, это политическое событие. То, что он читает и чему-то учится, значит, хочет чего-то другого. Чего-то другого ищет.
Додин. То есть, не того, что было, и не того, что есть.
Сурур. Да. Потому что, когда Лопахин предлагает ему деньги, он отказывается. Он говорит: «Я не хочу твоих денег». И они прощаются, и друг другу говорят…
Додин. Петя говорит замечательные слова Лопахину на прощанье: «Не размахивай руками». Считать, что ты ― хозяин жизни, что ты построишь новую жизнь, уничтожив вишневый сад, это тоже размахивать руками. Не размахивай… Наверное, это трудно перевести, но у Чехова это замечательно выражено. Размахивать руками ― это значит знать ответы на все вопросы. (За Лопахина). «Я все знаю, я всех превзошел!» (За Трофимова). «Не размахивай, еще все неизвестно».
Сурур. Мне кажется, что у Трофимова такое отношение к вишневому саду, как когда он говорит: «Мы выше любви!» К вишневому саду у него такое же отношение.
Додин. То есть?
Сурур. Надо оторваться от материального, освободиться, пойти вперед. И в конце пьесы он и Аня зовут Гаева и Раневскую, чтобы их вывести из вишневого сада. И они говорят постоянно о радости, которую они испытывают, о надежде, которая у них.
Додин. Это интересно. Петя Трофимов ― он вряд ли дворянин, судя по всему. Скорее, он выходец из крестьян, которому удалось получить образование.
Сурур. То есть он дворянин только в мыслях, в мышлении.
Додин. Да. Он ушел от мужиков и не пришел к дворянам, у него какая-то другая точка зрения.
Сурур. Поскольку у него нет имущества, его устраивает бороться за свою точку зрения. У него только мысли. У него отец не мужик, а аптекарь.
Додин. А аптекарь ― скорее всего, выходец из крестьянского сословия. Или дворяне, или городские мещане, которые в своих предках имели крестьян. Россия вообще крестьянская страна, поэтому аптекарь ― это получивший какое-то образование тоже сын или внук крестьянина, который сумел освободиться до отмены крепостного права. Это такой промежуточный слой населения: совсем не дворяне, еще не интеллигенция и в то же время уже не мужики, а ведущие более европеизированный и цивилизованный образ жизни. У меня дедушка был аптекарь, фармацевт. Для этого не надо было кончать университет, достаточно было кончить гимназию. Судя по рассказам, мой дед жил довольно благополучно до революции. Хотя он не имел своей аптеки, а работал на хозяина. Но он выходец из еврейского местечка. Вообще много выходцев из евреев было. Но Петя Трофимов к ним не относится. Он много говорит о страданиях, явно, что у него не было денег, чтобы получить образование. Ощущение, что он учился, пытался зарабатывать, потом кончались деньги, он работал, прирабатывал, зарабатывал на учебу, снова учился, снова ему не хватало…
Сурур. Это предположение?
Додин. Предположение, потому что он говорит, что много настрадался в жизни. И все время подчеркивается его нищета, что он очень беден. Это интересно.
Сурур. Может быть, его ситуация была совсем наоборот?
Додин. Что значит ― наоборот?
Сурур. Может быть, у него были деньги, есть деньги. Он говорит, что страдал, чтобы вызвать сочувствие.
Додин. Может быть. Но там такое ощущение, что он явно ничего не имеет и ни на что не претендует. То, что Варя отправила его спать в баню, говорит о том, что к нему относятся не совсем как к близкому человеку. Как к равному к нему относится Раневская, потому что она при своем аристократизме очень демократична. Интересно к нему относится Аня, как представителю какой-то другой жизни. Пока жизнь у Ани вроде бы была благополучной, кроме смерти брата, ранней смерти отца. И тоже интересно, что свадьба дворянки не с дворянином, бедным, не богатым, стала возможной тоже благодаря отмене крепостного права, когда сословные перегородки стали не так много значить. Чего тетушка не может ей простить до сих пор.
Сурур. Раневская ведь вышла замуж за человека…
Додин. Который был ниже ее по происхождению, явно не богат и как обычно слаб, то есть пил. У нее вообще есть слабость к слабым мужчинам. Это говорит, кстати, о некой ее силе и самодостаточности. Очень слабые женщины, изнеженные, хрупкие льнут к мускулинному типу мужчин, им нужен мачо. А она все время влюбляется в несчастных и слабых. Это тоже интересно. Ее всегда играют как жертву какого-то мерзавца. А она, если верить ее рассказам, относится к ним, как к очень слабым существам, больным, нуждающимся в ее постоянной помощи. Поэтому она не чувствует унижения возвращением к нему. Потому что она возвращается опять помогать.
Сурур. Деньгами.
Додин. Деньгами, своей любовью, заботой и, конечно, деньгами. Она удивительно трезво смотрит на жизнь. Она говорит: «Я уезжаю в Париж и проживу там недолго, пока не растрачу те пятнадцать тысяч, которые тетушка прислала на спасение вишневого сада». Она продолжает свой образ жизни, пока у нее есть хоть какие-то средства. Кончатся средства, она вернется и неизвестно, как будет жить. Но ей в голову не приходит ― тоже интересно с точки зрения характера ― взять эти пятнадцать тысяч, положить их в банк и небогато, но аккуратно жить на проценты. Она все равно продолжает тот образ жизни, который для нее естественен. К этому можно относиться положительно, можно относиться отрицательно, но это свойство ее личности: о будущем будем думать потом, когда оно наступит… А Трофимов и Аня ― они немножко разные. Я начал говорить про Аню, что она вроде бы благополучна. И тут же сам замечаю вдруг, что у нее рано умер папа, а до этого он был алкоголиком. У нее погиб младший брат. Мама, пока она была в очень юном возрасте, влюбилась в какого-то постороннего человека и укатила с ним в Париж. Вроде от любви, вроде с горя, что погиб мальчик ― так и так можно понимать. Но последние несколько лет Аня взрослеет, по сути, она совсем одна, рядом с отвлеченным от жизни дядей и названой сестрой. Так что она явно достаточно одинока, не удовлетворена жизнью. И все, что мы называем отменой крепостного права, на ее юности очень сказалась. Это совсем не юность ее мамы, когда она была благополучной дочерью помещика. Варя жалуется ей, что про нее говорят, что она всех кормит горохом. Она говорит: «Это неправда». А потом Любовь Андреевна говорит, что бедная Варя так экономит, что кормит всех нас горохом. Значит, и Аня, пока жила здесь без мамы, тоже жила на горохе. Так что она совсем не так благополучна, как может показаться. И когда совсем плохо стало с имением, с вишневым садом, а у матери в Париже явно кончились все деньги, она уже ничего присылать не могла, а требовала присылать ей, то она, юная девушка, для того времени, это очень юная, поехала в Париж спасать маму, чтобы привезти ее домой спасать вишневый сад. И оплачивала весь проезд, судя по всему, из тех денег, которые выделила ей Варя. Маленькое, юное существо с ужасом наблюдает, как мама заказывает самые дорогие блюда, и этот мерзавец Яша требует подавать ему то же самое. Она достает кошелек, рассчитывается, а там уже почти нет денег.
Сурур. Когда вы говорили, у меня возник вопрос. Мне кажется, что, когда Аня возвращается домой, сразу чувствуется, что, с одной стороны, она с чувством возвращается в детскую комнату и на нее находят воспоминания, возникает ностальгия к этой жизни, даже к вещам. Чувствуется, что она принадлежит этой семье. Этой семейной истории. И наоборот, когда она разговаривает с Трофимовым, она так его обожает, обожает его разговоры, его красноречие, что ей хочется за ним идти и отдаляться от этой жизни, отталкиваться от воспоминаний из этого прошлого. Когда он ей говорит: «Выбрось эти ключи в колодец», ― он хочет освободить ее от тяжести этого прошлого.
Сурур. (Другой слушатель) Аня говорит: «Что вы со мной сделали? Я теперь меньше люблю вишневый сад».
Додин. Очень все это разумно, мне кажется. Есть очень сильный контраст. Она буквально выросла во всем этом. Она сохранила несмотря ни на что, одиноко растущий ребенок, нежность и любовь к матери. Это все такое родное, близкое, где она чувствует себя защищенной. Она ведь впервые вырвалась в большой мир, съездив в Париж, где все было очень тяжело, кроме аттракциона, воздушного шара, на котором она каталась, что говорит о том, что она совсем ребенок. Она выросла в такой глуши, где нет аттракционов. То есть, с одной стороны, она должна полностью продолжить судьбу мамы. И она, так же, как мама, участвует в борьбе за вишневый сад, за его сохранение. Она едет к тетушке и все-таки добивает ее, привозит пятнадцать тысяч. Она действует как очень верная дочка. А в то же время что-то внутри нее протестует против того, чтобы повторить историю матери. И она все равно во многом ребенок нового времени. И ей трудно себя (как это сейчас принято говорить) идентифицировать, себя найти, почувствовать.
Сурур. Она ищет в других…
Додин. Она ищет чего-то другого. Она сочувствует, любит маму, дядю, и в то же время чувствует, что сегодня уже так нельзя жить. И замечательные речи Гаева кажутся ей неловкими и немножко смешными, как нам какие-нибудь пышные речи взрослых. Как риторика прошлых лет. Другое дело, что ей очень несимпатичен Лопахин и его желание уничтожить сад, в то же время она не может похорониться вместе с этим вишневым садом. У нее еще вся жизнь впереди, ей надо найти что-то, чем жить. Может, поэтому она так тянется к Пете. Обычно принято за всеми их словами искать любовные отношения. Дескать, говорят о высоком, а на самом деле хотят целоваться. Так кажется Варе, она так считает. А они над этим смеются и говорят: «Мы выше любви». В это трудно поверить, но такое ощущение, что пока их соединяет больше духовное тяготение, чем просто первая любовь. Может, потом эта любовь и возникнет, но сейчас Аня тянется к Пете, потому что он знает что-то другое про эту жизнь, у него есть другой опыт и тоже опыт одиночества, который явно ждет и ее в жизни. Потому что ни мама, ни дядя ― явно не поддержка. Интересно вместе с тем, что она говорит: «Я уже не так люблю вишневый сад», ― что же ей пытается внушить Петя? И что она пытается потом внушить маме, когда продано имение, разрушается вишневый сад?
Сурур. Жить для будущего, а не в воспоминаниях.
(Другой слушатель). Он говорит: «Вся Россия ― вишневый сад». Мне кажется, что он хочет ей сказать, что жить можно в другом месте. Вместо того чтобы оставаться здесь, привязаться к этому мертвому дереву, лучше пытаться начать жить в другом месте.
(Другая слушательница). Можно жить и в другом месте.
Додин. Интересно, мы говорим об исходном событии, как крахе крепостного права. Какое тогда это отношение имеет к Ане?
Сурур. Она выросла в мире, где была прислуга, и все это связано с землей. Она выросла в конце этого мира, она видела, как этот мир разрушался. Она страдала из-за этого. Поскольку она молодая, она понимает, что это прошлое уже невозможно. Она может работать, учиться, жить другой жизнью.
(Другой слушатель). Я думаю ― нет, Трофимов приносит ей эту идею, он подсказывает эту идею ей. Такое ощущение, когда они вдвоем, что она пьет его слова, у нее огромная жажда этого.
Додин. Очень хорошо все формулируете. Что главное ей внушает Петя, что дает ей не только тяготение к другой жизни, но и энергию другой жизни? Почему вдруг она говорит ― это очень интересно ― «Что вы со мной, Петя, сделали?» ― это она говорит во втором акте. В первом акте, незадолго до этого, она говорила: «Нежный сад, мой сад!» И вот уже в середине лета, полтора месяца прошло, она говорит: «Что вы со мной сделали, Петя? Я уже не так люблю этот вишневый сад, я уже не так люблю этот наш дом». Что он ей сумел внушить, что изменило ее отношение?
Сурур. Поскольку раньше она была маленькой, ребенком, у нее не было расстояния между ней и вишневым садом. Петя принес ей сознательность.
Додин. Что такое «сознательность»?
Сурур. Что она должна строить свою личность не так, как ее родители.
Додин. А как?
Сурур. Он приносит две ценности: работа и заслуга.
Додин. Служение?
Сурур. Нет, работа, труд ― это с одной стороны, и заслужить все в жизни этой работой.
Додин. Я в конце концов могу понять, что мне нужна другая жизнь и это не может не менять моего отношения к этой красоте, к этому дому. А такое ощущение, что у нее довольно серьезно переменилось, что она приобретает позицию, которая дает ей право и с матерью по-другому разговаривать. Очень интересно, да?
Сурур. Вишневый сад для Трофимова ― это тюрьма, рабы должны были оставаться здесь, потому что здесь жили хозяева. Для него разрушение этого сада ― разрушение тюрьмы, это свобода. Он хочет, чтобы Аня почувствовала эту свободу, попробовала эту свободу…
(Другая участница). Я интуитивно ее чувствую. Название пьесы Чехова «Безотцовщина», мне кажется, что вишневый сад ― это отец, это иерархия, это структура, поэтому напоминает сегодняшнее общество. Мне кажется, Аня очень сегодняшняя девушка. Сегодня, когда наши родители в основном в разводе (оригинальное наблюдение, не правда ли? ― Т.Л.), мы должны строить свою жизнь на других ценностях.
Додин. Это все правильно, справедливо. Это делает Аню очень близким к нам человеком. Обычно ее играют как голубую или розовую героиню, далекую от мира сего. На самом деле она совсем не такая, очень сегодняшняя.
Сурур. Она видит намного дальше. Трофимов говорит: «У нас есть цели, которые, может быть, нам не удастся достичь, но другие будут завершать наше дело». Как будто у нее есть такой бег, а он ей ставит еще дальше предел.
Додин. Все это правильные рассуждения. Но, мне кажется, есть еще одно очень сильное чувство-мысль, которое внушает ей Петя и которое действительно связывает ее с нашим исходным событием.
Сурур. Трофимов говорит ей, что надо работать, чтобы искупить прошлое.
Додин. Искупить. Это уже ближе. Это связаннее с тем, с чего мы начинаем.
Сурур. Я думаю, что он дает ей возможность не бояться незнакомого, неизвестности. Не бояться придумать новую жизнь для себя.
Додин. Все правильно, что вы говорите. Но, мне кажется, есть очень сильный источник того, о чем вы справедливо говорите.
Сурур. (участник читает слова Трофимова). «Надо искупить прошлое».
Додин. Мне кажется, очень правильно вы нашли слова Трофимова из пьесы. Ему удается внушить ей чувство вины за прошлое. Не она лично в этом виновата вроде бы. Но он ей внушает историческое чувство вины. «Что же вы со мной сделали? Мне казалось, что красивее места нет. А теперь я понимаю, что это порождение рабства». Так говорит ей Петя: «С каждого дерева на вас смотрит лицо раба, который это дерево выращивал». Он говорит: «Надо жить в настоящем», ― то, о чем вы все время говорили, но тут он добавляет, что очень интересно: «Но сначала надо искупить прошлое». Искупить то, в чем ты лично вроде бы не виноват. Но в чем виноваты твои отцы и деды, и искупить его можно только страданием и трудом. То есть, то страдание, которое сейчас испытывает семья Раневских и сама Аня, ― это заслуженное страдание. Его надо пережить. Надо пережить потерю вишневого сада, и воспринять это не просто как хищничество Лопахина, но и как некое исторически законное наказание. Надо испытать страдание и трудиться, делать то, чего не делали ее предки на протяжении многих веков.
Сурур. Это очень странная идея. Откуда это идет? Это очень католическая идея, что надо искупить чужую вину.
Додин. Это не только католическая, это христианская идея. Хотя Чехов считал себя официально неверующим, во всяком случае, не воцерковленным, на самом деле, мне кажется, вся его драматургия пронизана очень мощным христианским духом. И это не только христианская, но и очень русская идея. Потому что Россия каждый раз начинала свою историю сначала, не очень разбираясь в прошлом. То, что был ГУЛАГ, уничтожили миллионы людей ― это к нам отношения не имеет, а сегодня мы снова великие, не надо оглядываться в прошлое, надо строить будущее. И как ни странно, это все время тянет настоящее в прошлое, потому что, не осознав прошлого, того, что наши родители тоже были палачами, по собственной воле или невольно, мы не продвинемся дальше. У нас все время есть опасность, что наше прошлое станет нашим будущим. Знаете ли вы или нет, что Германия после поражения довольно долго переживала период денацификации, когда всячески анализировалось и обнаруживалось зло прошедшего ― зло гитлеризма, нацизма. И долгие годы большинство общества сопротивлялось этому, потому что тогда оказывалось, что почти все как-то жили при нацизме и мирились с ним. И долгие годы денацификация шла ни шатко, ни валко. Не знаю, что вам известно о молодежной революции шестидесятых годов, которая, кстати, началась во Франции, и которую начали студенты Сорбонны. И во Франции, и во многих других странах это в основном проходило под очень левыми полусоциалистическими, полукоммунистическими лозунгами и всяческим отрицанием прошлого. В Германии же, как ни странно, эти молодежные волнения прошли под лозунгами требования правды о прошлом. Молодежь провозгласила: «Не скрывайте от нас наше прошлое. Мы хотим знать, в чем вы виноваты и в чем, значит, мы виноваты. Мы хотим взять ответственность за свое прошлое и искупить его». В результате было принято много резких законов, которые действительно привели к сильной денацификации общества. В отличие от восточной Германии, где никаких таких законов принято не было. Так что эта идея искупления прошлого не только христианская, она еще и социальная. Я хочу знать свою историю и цену, которая заплачена за то, чтобы я жил, и за то, какой я есть. И если что-то в истории я не приемлю, то я хочу, понимая это, как-то влиять на будущее. Поэтому, мне кажется, если перевести на сегодняшний язык, это очень современно то, что говорит Петя и что начинает испытывать Аня. И дальше идут социальные идеи ― надо любить не только свой участок земли, но и всю страну. И дальше утопическое, конечно, но очень благородная и красивая идея: надо возделывать не только свой участок, надо возделывать всю Россию. «Вся Россия ― наш сад». Очень красивая мысль, но, конечно, несколько прекраснодушная. Потому что, как только перестанешь возделывать свой сад, если все перестанут возделывать свой сад, а будут возделывать сады соседа, то мало хорошего получается, как показала история России. Но сама по себе идея очень сильная, и она заставляет как бы освободиться от прошлого из-за чувства вины за прошлое. Поэтому Аня находит в себе силы пытаться внушить эту же мысль маме, которая ее не слишком-то воспринимает. Хотя она понимает, что дочка хочет прожить какую-то другую жизнь. И в этом они очень мудро расходятся в конце. Раневская говорит ей: «Живи так, как тебе теперь кажется нужным, а я буду жить так, как я привыкла и могу». В этом есть большое смирение и уважение друг к другу и к личности друг друга. Поэтому Раневская уходит отсюда со слезами, а Аня уходит с радостной улыбкой. Это достаточно парадоксально, потому что они очень любят друг друга, и сочувствуют друг другу, и уходят отсюда с абсолютно разными чувствами. Это всегда очень трудно сыграть. Очень непросто сыграть.
Сурур. В третьем акте она объявляет, что кто-то пришел, а она идет танцевать.
Додин. Да, верно. Аня говорит: «Говорят, что продан вишневый сад» ― и идет танцевать.
Сурур. И она в конце возвращается, чтобы утешить маму.
Додин. «Мама, не надо так сходить с ума, мы построим другую жизнь. Это заслуженно. Бог с ней, с этой жизнью!»…
Хотя убедить человека, у которого здесь прожита жизнь, очень сложно. И это очень интересно. У Ани начинается с того: «Как, нашли деньги? Будет аукцион?» То есть она очень волнуется за судьбу вишневого сада. А уже в конце третьего акта говорит: «Тут кто-то на кухне сказал, что уже продан вишневый сад!» И бежит танцевать. То есть, какое огромное расстояние пройдено за эти несколько месяцев. Очень интенсивно развивающаяся и меняющаяся жизнь. Сколько я ни видел «Вишневых садов», везде Аня такая порхающая, светлое существо, которое как начинает порхать с начала спектакля, так до конца спектакля и порхает. А, оказывается, здесь очень напряженная внутренняя жизнь. Давайте на этом прервемся. Мне кажется, мы много интересного накопали. Мне самому интересно.
Сурур. Мне кажется, мысль об искуплении прошлого это не католическая идея. Вначале Раневская говорит: «Мой сын утонул, потому что я изменяла мужу. Я ― грешница» Вот поэтому ей надо искупить свое прошлое.
Додин. Это как раз чисто христианское. И все-таки такое ощущение, что к своим грехам Раневская относится достаточно снисходительно. Это тоже такое свойство ее характера. Она, конечно, понимает, что нехорошо изменять мужу, она очень грустит о потерянном ребенке, но она лучше лишний раз покается в Церкви, поставит свечку, но любить не перестанет. Это и есть свойство ее характера. Как она не перестанет любить вишневый сад, что бы она про него ни понимала. Это и есть личностные свойства. Они могут нравиться, не нравиться, но… Давайте завтра продолжим с этого же места. Завтра мы должны что-то понять про Яшу, Фирса, Варю и наконец, попытаться понять, чем же вся эта история кончается, если она начинается так, как мы сегодня придумали или так, как мы сегодня обнаружили. Наверное, кто-то другой обнаружил бы совсем другое. И это нормально. Мы обнаружили это, и нам, кажется, интересно. Для меня самое интересное ― узнать, чем это кончается. Это как в сериале, который смотришь каждый вечер. До завтра. Спасибо.
***
…«ПРОШЛО СТО ЛЕТ…» Не 100, конечно, но ― почти 50, что для нас с вами необозримо. «Тем более, что жизнь короткая такая»… В 1974-м году мой друг, соавтор, первый читатель и советчик Владимир Фрумкин, блистательный Ведущий-импровизатор музыкальных конкурсов «Турнира СК», покинул нас ― живет Вашингтоне (причин для этого было много ― см. нашу с ним повесть «Через океан», главку «Отъезд»).
Поздней ночью ― звонок. Лева Додин (позвонил после репетиции). Театр в апреле (а был еще, кажется, январь) едет на гастроли в США, везут «ТРИ СЕСТРЫ». Будут в Вашингтоне. Могу ли я пригласить на спектакль Володю Фрумкина с женой ― ведь не виделись целую вечность? (Могу, конечно!.. Я ликую: не умирает, значит, наша турнирная дружба!!!) И вот 30 апреля, нынешнего, 17-го года. Накануне, 29-го, Володина жена Лида сыграла в Балтиморе концерт Альфреда Шнитке для фортепиано и струнных. Успешно сыграла…
1 мая (!) получаю от Володи письмо ― ВСТРЕЧА НАКАНУНЕ, 30 апреля, СОСТОЯЛАСЬ! Вы прочитаете его сейчас. Но хочу, чтобы раньше посмотрели на сегодняшнего Льва Абрамовича Додина, умудренного жизнью, с мировой известностью режиссера, и сравнили с ним же, на другом фото ― нашей турнирной команды. Его вы уже видели: юный Левочка, «примостился на полу», в первом ряду… Целая жизнь их разделяет. Какая жизнь!..
Портрет Л.Д. из книги (на обороте форзаца)
А вот письмо мне от Владимира Фрумкина о встрече… через десятилетия… От слова ― до слова…
29-30 апреля
Мы вначале заехали домой, чтобы поставить букеты цветов в воду, потом ринулись в Кеннеди Центр. Там нам были оставлены роскошные места, во второй ряд, в самом центре.
Спектакль интересно оформлен, отличная игра актеров. В постановке много нового, рожденного талантом и богатой фантазией режиссера. Недаром говорят, что Лева ― самый яркий режиссер сегодняшней России… Газета «Вашингтон пост» напечатала о спектакле рецензию, в которой интересно комментируются многие Левины находки. Я почти уверен, что она будет переведена на русский. Попроси секретаря Левы Настю прислать ее тебе…
Встреча была исключительно теплой. Общались на «ТЫ», поговорили о спектакле, о тебе, чуть-чуть о политике.
Лева нам очень понравился. Умный, тонкий, интеллигентный человек, живой, веселый.
Приглашал нас на спектакль «Коварство и любовь», который они будут играть в феврале в Нью-Йорке… С оговоркой: «если будем живы»… А мы его пригласили в гости к нам…
Благодарны тебе, с чьей легкой руки все это произошло.
Твой В.
Вот и все, что хотелось рассказать о Льве Додине, его удивительной («ПУТЕШЕСТВИЕ БЕЗ КОНЦА») «стенографической» книге и… нашей неувядающей, через всю жизнь, «ТУРНИРНОЙ ДРУЖБЕ»…
***
Нет, не совсем ВСЕ… Пусть, в заключение, скажут о нашем Леве великие люди театра ХХ века…
…Режиссер этого спектакля ― Гений (речь идет о спектакле «Господа Головлевы», поставленном Л. Додиным во МХАТе ― Т.Л.). Во всей нашей огромной России он единственный, кто работает на таком высоком уровне.
Иннокентий Смоктуновский, 1993 г.
…Я не побоюсь назвать «Братья и сестры» одним из величайших спектаклей ХХо века.
Джорджо Стрелер, 1994 г.
(Я была на премьере этого спектакля, а потом ― еще и еще раз: одно из самых незабываемых в жизни театральных впечатлений ― Т.Л.)
…Я восхищаюсь Львом как великим режиссером, который руководит одним из самых лучших и самых интересных театров в мире.
Деклан Доннеллан, 2004 г.
И вновь я вижу перед собой совсем юного ― безбородого ― Левочку Додина, слышу его слова:
«Простите… но вынужден отказаться: Я ТЕАТРАЛЬНЫЙ РЕЖИССЕР. Я ЗНАЮ ЭТО ТОЧНО…»
Он не ошибся…
Конец
Искренне благодарна за помощь и поддержку своему заокеанскому другу, первому читателю и советчику Владимиру Фрумкину…
Спасибо внуку моему Максиму за подготовку к публикации фотографий из книги Л.А. Додина…
Т.Л.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer6-dodin/
