(продолжение. Начало в журнале «Семь искусств», №10/2014)
От автора
Страна у нас такая маленькая, что на глобусе обозначена цифрой и, вопреки законам физики, слухи в ней распространяются со скоростью, большей скорости звука. Истории ползли, искажая, дополняя и переиначивая одна другую, но все они были неутешительными: в стране неожиданно и бесследно стали пропадать люди. У полиции заняло около недели объединить все разрозненные дела в одно, передать его самой сильной следственной группе и засекретить. Любой оперативник скажет вам, что пропажа людей, — дело обычное. Исчезают, в большинстве своем, старики, дети, и бомжи, подростки-детдомовцы, жители безлюдных сельских мест, проститутки и наркоманы. Первое, самое поверхностное знакомство с фактами, повергло следователей в недоумение. Девять случаев за последние два месяца, и ни одной жертвы из группы повышенного риска.
Важные полицейские профайлеры надували щеки и разводили руками. Министры давили, журналисты строили догадки и вели параллельное расследование. На время были забыты и похоронены нефтяной кризис, падение биржевого курса, жара, инфляция и палестинцы. Для «специалистов по НЛО» настал поистине звездный час, гадалки и ясновидящие пересели с «Фордов» на «Мерседесы» и почувствовали таки разницу. Словом, все скакали, прямо как в песне Щербакова: «Отчего же, в самом деле, не скакать, пока живой».
У Оси Варшавского была редкая для мужчины специальность — библиотекарь. В денежном исчислении ее, конечно, нельзя было принимать всерьез, но это лишь на первый взгляд. В университете не было недостатка в ленивых или просто очень занятых студентах, аспирантах и преподавателях, которым позарез необходимы были разного рода библиографические справки и списки литературы, так что Ося никогда не жаловался на доходы. Работа в женском коллективе сделала из него порядочного циника, но это, пожалуй, и все. Впрочем, может быть, поэтому он и не женился к сорока пяти годам, когда все мыслимые сроки прошли, и родители отошли в мир иной, так и не дождавшись внуков.
Боюсь, что у вас сложилось превратное представление об Осе Варшавском, мол, библиотечная мышь и не более того. Но видели бы вы, как он крутит «солнышко» на импровизированном турнике в дальнем углу книгохранилища, где пылятся невостребованные сочинения классиков марксизма-ленинизма. А выход в упор силой? Помните, как это делается? Подтягиваетесь по дуге, чтобы к перекладине поднималась не грудь, а живот. Инстинктивно поднимая при этом ноги, выходите в упор на согнутых локтях, отжимаетесь, оказываетесь в упоре на прямых руках и опускаетесь вниз для следующего повторения. Жилистый он был, худой и нервный, хотя нервность эту тщательно скрывал за вежливой безразличной улыбкой.
Хотите спросить: что, и подруги у него не было? Отчего же, — была подруга, и даже приятно рыжая, аспирантка-психолог по имени Валери, говорящая на иврите с чудесным французским акцентом. Валери была Эльзасской из Кольмара, городка, расположенного на реке Лош, ровно посредине между Страсбургом и Базелем. Родители ее владели двумя большими винодельнями, отелем и рестораном в департаменте Верхний Рейн. Что связывало с ней Осю, понятно: красота, молодость, богатство семьи. А вот что притягивало француженку к скромному библиотекарю, оставалось до конца не ясно. Впрочем, как-то она призналась в частной беседе, что он чудесным образом умел угадывать ее желания. Те, кто не поверхностно знаком с женской психологией, подтвердят, что это немало. Ведь стремлений у среднестатистической женщины много, и все разные. Тут и необходимость интеллектуально развлечься, и тяга к перемене мест, цветы вовремя, и в тон одежде, или просто нужда побыть одной. Постарайтесь все это угадать, просчитать и обеспечить, и вы кум королю, а ваши физические данные и счет в банке отходят на второй план.
Внешне Валери была очень похожа на молодую Жаклин Кеннеди, сознавала это вполне и даже одевалась в такт, от Олега Кассини, но, конечно, не из коллекций, а pret-a-porter. Она была подругой из категории «приходящих», т.е. появлялась, когда хотела и уходила, когда считала нужным. Осю это вполне устраивало. В самом деле, попробуйте постоянно и долго жить бок обок с пунктуальной и деловой Эльзасской, помешанной на чистоте, да еще изучающей «Компенсационные механизмы при девиациях характеров супругов в условиях миграции семьи». Сбежите, или выгоните пунктуальную и деловую к чертовой матери.
Кроме подруги у Оси было хобби: он делал муляжи и миниатюрные макеты зданий и ландшафтов. Кстати, это очень востребованная специальность, и не только в строительстве и архитектуре, но и в оборонной отрасли. Хотите поясню? Ну, например, у вас на носу операция Энтеббе, вы собираетесь штурмовать терминал в одноименном аэропорту. Для тренировок необходимо выстроить нечто очень похожее на полигоне. И как тут обойтись без точного макета? Его делают по описаниям, фотографиям, книгам и аэрофотоснимкам, и уже по нему воссоздают необходимые фрагменты в натуральную величину.
14 июля, День Взятия Бастилии, Ося с подругой отмечали с размахом. Французское посольство ежегодно рассылало своим гражданам на чужбине приглашения на банкет. Настоящее шампанское, отменные вина, сыры, колбасы, паштеты, жульены, копченая и соленая рыба, вид на море, оркестр и французский язык вокруг со всеми акцентами и диалектами, от редкого Парижского до доминирующего Магрибского.
У входа на виллу посла перед стационарным металлоискателем извивалась очередь в несколько сот человек. Жандармы из группы охраны сверяли приглашения со списком и бегло осматривали сумки гостей. Израильские полицейские тщетно пытались выровнять толпу и с завистью провожали глазами длинноногих ухоженных француженок. Один из них, пахнущий потом и дешевым табаком, стоял, оперевшись на открытую дверцу патрульной машины. Взглянув на по-летнему одетую Валери и проглотив слюну, он сказал вполголоса своему коллеге Бардуго: «Жожо, если ты думаешь то же, что и я, то ты грязный сексуальный маньяк!» Сержант Бардуго с трудом оторвал взгляд от бюста девушки и со словами «аль ха зайн шели«, обернулся. Возле полицейского «Форда» никого не было.
«Во, придурок! И не надоест ему прикалываться. Завтра еще в багажнике спрячется», — пробормотал Жожо.
С банкета возвращались поздно, сильно навеселе. Не желая портить и без того напряженную международную обстановку, полиция в радиусе ближайших к дому посла улиц водителей не тормозила. Ося отвез подругу домой, в Модиин, и лихо порулил к себе, наивно считая, что «Пежо 2008» автомобиль со спортивным характером. С трудом справившись со входным замком, он сбросил ботинки и сходу завалился спать, не заметив, естественно, что на макете Патриарших прудов, как раз за той скамейкой, на которой произошла известная беседа Незнакомца с Берлиозом, появилась крошечная пластилиновая фигурка полицейского.
Сказать, что исчезновение мента наделало много шума, значит не сказать ничего. Ночные поиски результатов не дали, версию о самоубийстве отмели быстро, ни одна из известных террористических группировок об ответственности не заявляла. Жена пропавшего заподозрила, что он сбежал к очередной любовнице. Детям сказали, что папа выполняет секретное задание и вернется с орденом и с подарками. Жожо Бардуго в сотый раз рассказывал следственной группе на местности все немногочисленные подробности истории. Репортер канала «Аль Джезира» обвинил Израильские власти в преднамеренной и грубо сработанной провокации, направленной на ужесточение режима блокпостов на оккупированных территориях. Осю шумиха не задела. В библиотеке в очередной раз ремонтировали подвесные звукоизолирующие потолки, а пленки для укрытия книг от пыли в достаточном количестве не завезли.
От Оси
В среду попросила заехать Валери: повесить полки, починить пылесос и вообще продемонстрировать, что такое настоящие мужские руки. Я выехал около четырех, после работы, — в самое неудобное время. За пару километров от блокпоста «Модиин» образовалась ежедневная пробка. Ленивые и безразличные к окружающей среде солдатки оставили открытыми два проезда из четырех и лишь изредка заглядывали внутрь тормозящих машин. Я жевал резинку и, как истинный библиотекарь, думал о каталогизации израильских водителей. Ну, прежде всего, — мужики, бабы и таксисты. Бабы делятся на несколько подгрупп: дамочки, девки и религиозные, типа шляпка-кастрюля[1]. Мужики: старики, арсы[2], досы[3], строительные подрядчики всех видов. Отдельной группой — арсы арабские. У каждой категории свой неповторимый стиль езды. Так, например, бабы медленно ездят по левой полосе, вцепившись в руль, и никому не уступают дорогу. Арсы, арабские и еврейские, ездят нагло и напористо, оставляя правила движения и дорожные знаки ашкеназским лохам.
Слева, по полям, обгоняя всех, бодро покатил старый «Фольксваген» с двумя типичными «мальчики, козою пальчики»; руки с сигаретами по локоть высунуты в открытые окна, динамики на полной мощности плачут о неразделенной марокканской любви, две никелированные выхлопные трубы урчат, напоминая гоночный автомобиль на старте. Рука в правом окне изогнулась, и пальцы щелчком выстрелили окурок под колеса моего «Пежо». Противно защемило в груди. «Грязные, недоделанные, вонючие ублюдки», — пронеслось в голове. Перед глазами поплыли красные круги. Давление, усталость, жара. Через полминуты все прошло.
От автора
Тут, я думаю, пришло время напрямую объясниться с заскучавшим читателем. Образованный книгочей наверняка скажет, мол, тоже мне, Борхес нашелся, параллельные миры. «Сад ветвящихся тропинок» или, там, Стругацкий. Так и будет у тебя Ося превращать разных уродов в оловянных солдатиков? Скучно. Пойду, посмотрю по телеку «Поле чудес». Ну, во-первых, — пойди и посмотри, книга никуда не убежит. А во-вторых, — не кипятись, читатель, охолони, выпей пивка. Помнишь, если в пьесе на стене висит ружье, то оно обязательно выстрелит, иначе постановка — дерьмо.
От Валери
Лето пролетело, наступила череда осенних хамсинов, когда пустыня кажется ящиком с раскаленным песком, в котором готовят кофе греки. Находиться в стране в этот сезон могут только любители финской сауны да невозмутимые аборигены-пофигисты. В комплекте с погодой всегда идет череда религиозных праздников. Улицы городов чернеют от количества лапсердаков и шляп, и людям с ранимой нервной системой на это время лучше улететь в отпуск. Я настаивала на Италии, Ося мечтал посмотреть Чешский Крумлов. Разумным компромиссом, столь необходимым для счастливой совместной жизни, оказалась граница Словении и Италии, — Капоретто.
От автора
Для нас, родившихся в России, под словом «война», если нет точного определения, подразумевается Вторая Мировая. В Европе с этим термином неразбериха. Великой Войной многие считают Первую. Капоретто — это места жестоких боев в период Первой Мировой. Именно сражение под Капоретто описывает Хемингуэй в романе «Прощай оружие». Линия обороны Итальянской армии в 1915-17 годах проходила по горам, на высоте 1300 метров. 24 октября 1917 года немецкий Альпийский корпус под командованием Шёрнера прорвал эту, казавшуюся неприступной, цепь сооружений. В результате — Мемориал Sacrario Militare Italiano di Caporetto с братской могилой на 7014 человек. Церковный колокол бьет каждые четверть часа. Ora pro nobis — помни о нас. Итальянцы помнят. В их языке слово «Капоретто» стало синонимом позорного и унизительного разгрома.
От Оси
Дело в том, что Валери не выносит больших отелей, — в этом мы солидарны. В Италии, слава богу, нет недостатка в albergos, небольших гостиницах, принадлежащих, как правило, одной семье. Я обычно делаю заказы через портал Venera, и никогда еще не сожалел о своих выборах. Вот и в этот раз Albergo Villa di Banne оказалось местом на редкость симпатичным. Тишина, уют, полно места для парковки, а, главное, огромная частная библиотека. Я как увидел, просто обалдел, честное слово. Через открытое окно из близлежащего кафе доносилась мелодия «Лили Марлен». Приятный голос пел по-немецки:
Vor der Kaserne, vor dem gro?en Tor, Stand eine Laterne, und steht sie noch davor. So woll’n wir uns da wiedersehn, Bei der Laterne woll’n wir stehn, Wie einst, Lili Marleen.
Кажется, есть перевод Бродского.
Возле казармы, в свете фонаря кружатся попарно листья сентября, ах, как давно у этих стен я сам стоял,стоял и ждал тебя, Лили Марлен.
Откуда Бродский взял сентябрьские листья? Хотя, говорят, он переводил не оригинал, написанный Хансом Ляйпом в 1915 году, а переложение, сделанное Львом Копелевым в 1942-ом. Что ж, Бродского не судят. А Ляйп? Он так и остался в истории автором одного единственного стихотворения, правда, известного всему миру.
От Игаля
Экспромт, экспромт. Вся эта страна — сплошной экспромт. Политика, экономика, оборона — все, — тушение пожаров и латание пробоин. В былые годы хотя бы в нашей конторе была видимость порядка и планирования. И ничего, никому не мешало. Кого надо — лечили, а от безнадежных избавлялись. Свои нас уважали, враги боялись. А что теперь, куда катимся, я вас спрашиваю? Вот и Ноэми со мной согласна, понимает, что я не просто так ей голову морочу, надо мной тоже есть начальство, а у него свои приоритеты. Сейчас, вот, Раджуб. Он уже лет десять заслоняет пейзаж. Так почему с ним не разобрались раньше? Были, правда, две попытки, но я даже вспоминать о них не могу без смеха и стыда за потраченные, а, вернее, украденные из кармана налогоплательщика деньги. Еще и название придумали бредовое: «Операция Клык».
От автора
Бурый медведь Бар числился по армейскому ведомству и принадлежал к закрытой лаборатории «Тень». В каком воинском звании был этот красавец, разглашению не принадлежит, но тренировал его знаменитый на всю армию дрессировщик К. Бар легко перекусывал руки и ноги террористов, а если просто прихватывал кого-то, то оторвать его можно было, лишь засунув в пасть специальный металлический крюк.
В одной мутной дальней стране жил и трудился на благо всеобщего Исламского будущего на планете Ахмад Раджуб. В Бангалоре он изучал компьютеры, в Манчестере химическую физику, руки имел золотые. Взрывные устройства изготовлял виртуозно и щедро снабжал ими братьев по вере. Словом, редких достоинств был джентльмен, пора было с ним закругляться. Но как? Нож в бок, пистолет с глушителем, снайпер с крыши дома, бомба под днищем «Мерса», ДТП, отравление Полонием? Нет, это все примитивно и лишено оперативного блеска.
Ахмаду предопределили освободить площадку в результате болевого шока и потери крови, после того, как Бар его порвет на куски. Непринужденно, как отбившийся от цирковой труппы экземпляр. Несчастный случай. Крохотная заметка в отделе скандальной хроники. Призыв к властям держать четвероногих чудовищ в намордниках и на цепях. Изначально было понятно, что Бара застрелят, как бешеного пса. Жаль, конечно.
После этапа тщательного планирования начались утомительные тренировки. Бара поместили жить на вилле девушки, которой предстояло с ним работать. Притирка характеров проходила более или менее гладко, однако другу оперативницы пришлось ретироваться из дома на долгие месяцы.
Поначалу медведя спускали на манекен в специальном загоне. Затем, — на сотрудника в защитном костюме в безлюдном парке. На последнем этапе, — в условиях, максимально приближенных к боевым. Бару необходимо было привыкнуть к ритму мегаполиса, автомобилям, запахам, звукам и людям.
В большом городе часть парка, примыкающую к автостоянке, отгородили высокой брезентовой изгородью. Медведь подолгу неподвижно лежал, спрятавшись за кустарником. Появлялся снаряженный, как космонавт, «Ахмад». Бар получал ему одному слышную инфразвуковую команду и выходил навстречу.
Во время одного из сеансов, за несколько минут до получения команды, мишка вышел из укрытия, пересек стоянку и неторопливо отправился к самому людному месту, — входу в парк. Мастер К., которого все считали местным уроженцем, выдохнув «Ой, бля… Шо творит… Совсем перегрелся…» — помчался за ним. Так, в моменты огромного напряжения, прокалываются «штирлицы».
Между тем, разведка донесла, что жизнь Ахмада изучена досконально, привычки, рутинные маршруты следования и особенности поведения приняты во внимание. Средних размеров группа спецрейсом вылетела на место назначения.
О первой попытке Ахмад даже не подозревал, так как в критический момент вышел из ресторана не один, при второй он заметил приближающегося медведя и, расставив руки, дико зарычал. Бар, видимо из врожденной интеллигентности, решил не связываться с более крупным зверем, и ретировался в заросли Бугенвиллии. Проводить операцию по той же схеме в третий раз было нельзя.
Опергруппа отбыла на Родину, а Бар попал в приемник для бездомных животных. Через три месяца «супружеская пара» оперативников вернулась за «пропавшим мишкой». Сейчас Бар на заслуженной пенсии. А Раджуб с тех пор поумнел и обзавелся телохранителями.
От Ноэми
Защитой еврейских центров за пределами страны занимаются местные кадры. В основном это молодежь из городских общин. Ребят, конечно, всему надо обучать: охранная деятельность, основы разведки, электронные системы наблюдения, самооборона, стрельба, и, главное, — психологическое профилирование и фейс-контроль. Одного энтузиазма здесь мало. Мы им помогать не в состоянии, но есть достаточно добровольцев и бизнесменов. В Израиле армия молодая, военные рано выходят на пенсию. Так что нехватки в профессионалах-отставниках нет.
В городах Европы есть много крупных старинных синагог. Взять хотя бы Будапешт, Софию, Триест, Париж, Рим, Амстердам, Пльзень. Но если в Париже, Риме и Амстердаме охрана на высоте, то о других местах этого не скажешь. Некоторые общины недостаточно велики, в других почти нет молодежи, третьи просто плывут по течению навстречу будущим терактам. Так, по последним аналитическим оценкам, наиболее слабое звено в цепи — Болгария.
Остается лишь надеяться, что мы и террористы оцениваем ситуацию одинаково.
От Тарзана
Не пугайтесь, Тарзан — это кличка. Дело в том, что я пришел в контору из армейского спецназа, и кличка приклеилась ко мне еще на офицерских курсах, потому что я ловчее других преуспевал в оперативномснеплинге. Но это было так давно! С тех пор я набрал не один лишний килограмм. Работа административная, сидячая: совещания, заседания, летучки, бутерброды, пирожки, сладкий кофе.
За окном +35 в тени, только кто ее видел, тень? В кабинете кондиционер и плотные шторы, но все равно жара давит на психику, и, похоже, не мне одному. Сегодня утром, на совещании, и Игаль и Ноэми вели себя нервно и даже агрессивно. Нет, я все понимаю, бардак, нехватка людей, американцы давят, кабинет министров коллективно заикается, но ведь это всегда так было, есть и будет, — Израиль.
Если арабам удастся осуществить взрывы нескольких синагог одновременно, то лавину нам уже не остановить. Отдел Игаля считает, что наиболее слабые звенья цепи это София, Будапешт и Триест. По поводу Софии информация подтверждена из других источников. Недавно оттуда вернулась группа офицеров полиции, обучавших собратьев. Их мнение совпадает с нашим. С Венграми и Итальянцами все сложнее. В любом случае ясно, что целесообразнее и правильнее уничтожить источник боеприпасов, чем защищать все три места на территориях других стран. Значит, опять Раджуб.
От Володи
Утром, за завтраком в отеле, я обратил внимание на забавную пару, которая общалась по-французски с обильным вкраплением ивритских слов. Это характерно для иммигрантов, давно живущих в Израиле. Иврит — язык жесткий и очень активный, с короткими словами, которые вытесняют более длинные выражения другого языка. Ну, например, удобнее сказать «милуим«, чем служба резерва, «квиш» короче, чем автострада, «тлюш» проще, чем расчетная ведомость. У французов те же проблемы.
— Вот, послушай, это же очень интересно. Веками большинство населения Триеста говорило на тергестинском наречии — это диалект ретороманской подгруппы, домэ, родственный фриульскому. Ну, пока Триест был городком с населением в несколько тысяч человек, они передавали свой язык из поколения в поколение. Но в начале 18 века он стал главным портом монархии Габсбургов. Триестцы быстро превратились в меут, меньшинство на фоне переселенцев из Венето и Фриули, а итальянский и венетский вытеснили тергестинский. Кстати, последний житель, знавший тергестинский, скончался в 1889. Вот тогда-то диалект исчез официально,халлас.
— Дорогой, заканчивай вещать, допивай кофе и давай двигаться, а то мы застрянем здесь на целый день. И принеси мне, пожалуйста, еще один круассан.
— Я принесу круассан, дорогая, но обувные магазины еще не открылись. Ты бы хоть иногда проявляла любопытство к тому, что я рассказываю.
— Ose, перестань грубить, маспик! Ты же знаешь, меня мало интересуют проблемы лингвистики.
— Ну, конечно! А что тебя интересует, мода? Что ж, изволь. Вот, ты любишь магазины Кассини. Ты знаешь, кто он по национальности?
— Ну, итальянец, судя по фамилии, ма зе мешанэ?
— А вот и не угадала. Он русский. Олег Кассини-Лоевский.
— Отлично! Ты – ходячая энциклопедия, а я тряпичница и невежда!
Ого, кажется — началось. Итак, пара из логова сионизма. Он — типичный «ботаник», а мадам, похоже, из породы турбо-дизель. Хотя, были случаи, когда я ошибался.
От автора
Владение ножом нам с Володей преподавал некто Чеслав. Я уверен, что это имя не настоящее, таково правило. Когда он впервые появился в спортзале с огромной спортивной сумкой в руках, многие всполошились, мол, ошибся парень адресом. У нас урок по рукопашному бою с ножом, а ты, очкарик длинноволосый, вали преподавать макияж. Но ошибки не было. Чеслав разложил на матах содержимое сумки, от крохотных маникюрных пилочек для ногтей до морских кортиков и испанских мачете, собрал волосы в смешной хвостик на затылке, а потом методично и хладнокровно, одного за другим «перерезал» всех желающих с ним сразиться. Несколько уроков нам потребовалось лишь на то, чтобы побороть инстинктивный, животный страх перед острым лезвием. Все остальные занятия трехмесячного курса были посвящены защите от ножа. Убивать ножом — себе дороже. Любой порез — это кровь, отмыть ее с пола, стен, мебели невозможно, всегда что-то, да останется, а это значит — ДНК жертвы. Соскользнула рука, поранился сам — твой ДНК-профиль. Затем, — криминалистическая экспертиза и, — конец. По той же причине нельзя валить жертву лицом вниз. Легкий удар носом о ковер, и море крови. О метании ножей я уже и не заикаюсь, оставим для вестернов. Преподавал Чеслав по методике осевшего в 1993 году в Торонто спецназовца Владимира Васильева. В 1995 Васильев еще не говорил по-английски и не успел стать знаменитостью, но те, кому было положено о нем знать, на удивление мое не спали. Хоть кто-то иногда работает.
От Линетты
Наконец-то! Ноябрь, отпуск, длинный. Свободных дней скопилось столько, что хватит на все, и съездить к старикам в Таллагеду и побыть одной. Только бы не летать! Ни на самолете, ни на вертолете, ни на планере. Что там у нас еще летает? Воздушный шар? Ковер-самолет? Метла? A mortar. Забыла, как это будет по-русски. Ступа? Так вот, мои дорогие: ни на чем!
Время от времени нас всех отзывают с оперативных должностей на общую переподготовку. Последний курс меня окончательно доконал своим цинизмом. «Способы изъятия информации». Нашли, кого учить. Или, может быть, в психологической науке появилось что-то новенькое, кроме человеческих слабостей, а? Алчность, страх за себя и близких, авантюризм, счеты с системой или отдельными людьми, потребность в самоутверждении, тщеславие и легкомыслие еще никто не отменял.
Добавим сюда, боль или страх перед ней, безразличие, секс, гражданский долг, национальные и религиозные чувства, корпоративность и, наконец, помешательства разного рода.
А отсюда и методы изымания информации: от подкупа и шантажа до игры на гражданском долге; от уважительного профессионального разговора до допросов с угрозой насилия и применением пыток. Слава богу, что весь этот бред касается меня только в теории.
В прошлом году моя коллега Мери, по прозвищу 90-60-90, вернулась в полном восторге с Каймановых островов, где она бесплатно демонстрировала туристам и местному населению свою безупречную фигуру. А она по умственному развитию далеко не «Барби», на ее мнение полагаться можно. Итак, — решено: Таллагеда, Джексонвиль, Майами, двое суток на круизном теплоходе, и я на месте, в Джорджтауне, столице архипелага. В начале декабря на Каймановых островах устанавливается замечательная погода: днем 25, ночью 15. Вовсю растут серебряные пальмы и банановые орхидеи, резвятся радужной окраски попугаи, ползают игуаны и морские черепахи. За два часа на быстроходном катере можно добраться от Джорджтауна до Малого острова, где населения всего двести человек, и уж вот там-то честно залечь на песок, омываемый водами залива Блади-бей.
Я выбрала симпатичный отель на высоких сваях, расположенный в самой узкой, полуторакилометровой части острова. С площадки на крыше океан виден с двух сторон. Тент, кресло-качалка, прохладная на ощупь бутылка местного пива. О чем еще можно мечтать? Вчера я попросила газеты, и получила от бармена вежливый ответ:
— Мадам, прошу прощения, Но у нас лишь одна газета, местная.
Последствия колониализма не изжиты полностью, — он улыбнулся.
— «На страже Родины»? Выходит в свет раз в двадцать лет?
— Нет, мадам, почему? Еженедельник. Называется «Little Cayman Info».
А все-таки забавный был этот Рабинович, с которым я летела из Тель-Авива. Сейчас, в состоянии полного покоя, под звуки прибоя, я, пожалуй, могу проанализировать его язык. Фонемы. Они многое могут рассказать. Пару раз я его что-то переспрашивала, только вот что? А, ну да: один раз он имел в виду «форт» (fort), а сказал «брод» (ford), а во второй раз у него получилось «внутри» (inside), вместо «в поле зрения» (in site). Такое приглушение согласных типично для русских, они все приглушают, сплошная «патклатка» вместо подкладки. Итак, он скорее всего русский по происхождению. Вот только интересно, где служит?
От Володи
Я много раз задавал себе вопрос: что отличает за границей моих соотечественников, бывших и нынешних? Серьезных исследований о пластике и мимике русских и израильтян я не нашел. Инструкторы на курсах не обогатили мои знания ничем, кроме ссылок на примитивные рассуждения в интернете. Мол, русские женщины с раннего утра при украшениях и на каблуках, а мужчины смотрят вокруг грозно, как самураи. Если кто не понял, так сообщаю, что по японским приданиям, самурай, выйдя за ворота дома, должен был встретить, по меньшей мере, семерых врагов.
На самом деле, ситуация гораздо сложнее, чем кажется, и я бы резюмировал ее так: если оставить в стороне банальные случаи, то зачастую отличить их крайне затруднительно. В Конторе, например, разнообразные курсы «шлифовки» личного состава уже на ранних стадиях включают в себя обучение не только хорошим манерам, но и пластике, адаптации к незнакомой среде, «small talks» и многое другое. Вы собираетесь работать в Южной Африке? Ваш преподаватель английского и хороших манер будет родом оттуда, и научит вас именно той интонации, которая соответствует открытию десятой банки кейптаунского пива «Ohlsson’s» на old friends jol (встрече старых друзей).
От Тарзана
Интересный у меня сегодня был разговор с генерал-лейтенантом Арбели, руководителем следственного отдела контрразведки. Они, похоже, напали на след терминатора, по вине которого исчезают люди. В прессу эта информация, слава Богу, еще не просочилась. Я всегда восхищался работой этих ребят. Мы часто берем друг у друга людей на несколько лет «взаймы», такая практика очень полезна обеим системам.
Современная разведка стоит на четырех китах: HUMINT, SIGINT, OSINT и VISINT[4]. Все виды ее взаимодополняющие. В данном случае сработала обработка баз данных геолокации, а хотите проще — идя на дело, оставляйте дома свой мобильник.
Мобильные телефоны сегодня есть у всех, даже у бомжей. Так что идея была простая: какие аппараты находились на близком расстоянии от жертвы, в момент ее исчезновения? Места известны во всех случаях. Осталось выписать номера телефонов лиц, бывших рядом в момент «Х». Их много, и в каждом случае разные. Но среди них оказался один, общий для всех инцидентов.
Принадлежит он некому Йосефу Варшавскому, скромному библиотекарю. Пока он отдыхает за границей, в его квартире сделали центур — «ангиографию», осмотрели ее хорошенько. Забавные вещи там нашли, между прочим. Но, пока не время об этом говорить.
От Фуада
Неделю назад я получил от своих братьев по джихаду предписание срочно взять на работе отпуск и вылететь в Болгарию. Представители исламского фонда «Иршад» ждут меня в Софии. Жена, Нура, при поддержке своей мамы, устроила дома небольшой скандал, но, слава Аллаху, какие-то традиции в нашем прогнившем обществе еще существуют.
— У нас трое детей, опомнись! — увещевала она. Какая Болгария? Какой фонд? Какие сирийские беженцы? Посмотри, как мы живем! Я не вожу машину. Кто будет развозить детей по школам и садам? Может, ты думаешь, что твои распрекрасные братья мне помогут? Или тех крох, которые ты мне оставляешь, хватит на такси на время твоего отсутствия?
— Уймись, женщина! Или ты забыла, что написано в Коране!? На, возьми Книгу, и перечитай. Специально для таких глупых, как ты. «Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед другими, и за то, что они расходуют из своего имущества. И порядочные женщины — благоговейны. А тех, непокорности которых вы боитесь, покидайте их на ложах и ударяйте их».[5]
Без детишек, конечно, буду скучать. К старшему, Юсуфу, я очень привязан. Он — наследник. В этом году пойдет в первый класс. А девочки, Амаль и Муна, — это мамина надежда, как и положено[6].
Мне не сообщили, сколько времени я буду занят в Болгарии, но задавать подобные вопросы воину джихада не принято, да и некому.
Поступил приказ, — таатата вау танфиз, повинуюсь и исполняю!
От Ноэми
Сегодня нас с Игалем вызывал Тарзан. Кроме него был еще начальник отдела SIGINT из армейской части 8200[7] и какие-то неизвестные мне деятель из контрразведки, которые не сочли даже нужным членораздельно представиться. Новостей много, и ни одна не радует. Во-первых, операцией заинтересовались американцы, и поступило распоряжение «сверху» с ними сотрудничать. Во-вторых, армейская разведка, как всегда, думает, что она в стране одна, и фильтрует информацию по своему усмотрению. Оказывается, в 8200 еще месяц назад засекли бурную деятельность Европола[8] в Словении и Италии. Идет крупная операция по пресечению трафика наркотиков. Информацию они, конечно, посчитали не заслуживающей передачи. Теперь понятны сообщения Зеева о слежке. Он не ошибся, нет! Следили, но не за ним. Он просто оказался не в то время не в том месте. И последняя новость, — вообще какой-то бред. Контрразведка, вроде как, нашла серийного убийцу.Коль ха кавод, конечно, честь и хвала! Но почему это должно нас сейчас интересовать?
От Володи
Съездил вчера в Капоретто. Sacrario Militare Italiano di Caporetto впечатляет. И колокол бьет по нервам каждые четверть часа. Ora pro nobis — помни о нас. Жаль, что ничего подобного нет в Израиле. Бил бы каждые полчаса колокол у Стены Плача, или в Хайфском порту, — неважно. 2943 мирные жертвы террора[9]. Ora pro nobis.
В церкви при мемориале есть толстенная книга отзывав посетителей. Если читать ее с начала, то все надписи похожи одна на другую, а если с конца, где все страницы еще пустые, то гораздо интереснее. Вот, например: «Музей очень впечатляет, особенно купол. Спасибо архитекторам. Кстати, Йосеф (Ося) Варшавский, 1974, из Модиина, срочно нуждается в верном друге и собеседнике. Предположительно один отель. Группа студенток из университета Бар-Илан, Израиль». Выведено чьей-то заботливой девичьей рукой по-английски. Да, все-таки есть у наших девчат чувство юмора, есть! Ну, что ж, будем искать и ковать Осю из Модиина. Интересно, он уже икает?
От Валери
Осия очень сложно для французского уха, поэтому я зову его Ose, что означает отважный, дерзкий. Он и в самом деле такой, и произносить удобнее. Мало кто знает, что Ose служил в «Шальдаге«[10] и ушел оттуда только после тяжелой контузии. А туда конкурс, как в хороший частный университет, — тридцать кандидатов-добровольцев на одно место. Конечно, жить с ним не просто, но он настолько умен, что сам это понимает, и это уже много.
Сегодня мы осматривали синагогу в Триесте. Еврейская община в городе маленькая, но очень состоятельная и с глубокими традициями. Есть у них и детский сад, и школа и дом престарелых. На одной из стен храма висит флаг организации Симха ле елед, добровольного Израильского общества помощи больным детям. Конечно, и во Франции есть нечто подобное, Reves, например, но почему-то их флага в синагоге не оказалось. Скорее всего, он висит в костеле.
От автора
Читатель, дорогой, если уж ты дошел до этого места в нашем повествовании, то доверься мне и дальше, — плохого не посоветую, слово офицера!
Давай споем гимн ребятам из спецназа. Они право, заслужили. Да и кто это сделает, кроме нас? К тому же, из этих подразделений вышли почти все участники нашей повести.
Итак, сколько в армии таких частей? Более десятка. Большинство их комплектуется на призывной основе, и лишь малая часть на контрактной. Два раза в год армия устраивает «День спецназа», для школьников-кандидатов. В течение пяти дней, в условиях интерната, претенденты проходят жесточайший экзамен, цель которого выявить эмоциональную устойчивость, способность действовать и принимать решения в условиях стресса, страха, и боли, выдерживать психологическое давление. Экзамен по физической подготовке подводит их к пределу их возможностей. Так выявляются люди, способные стойко переносить трудности и осмысленно работать в команде.
В Сайерет Маткаль, Шальдаг, Маглан и Шайетет-13 испытания проводятся отдельно в каждое из подразделений, для остальных частей экзамен общий. Как именно проходит отбор, и каким испытаниям подвергаются на нем кандидаты, вам знать не положено. Хорошая форма и занятия спортом могут помочь пройти отбор, но полностью заранее подготовиться к нему невозможно.
Перед направлением на экзамены кандидаты проходят специальную медкомиссию. Известно, что во время испытаний рядом с ними постоянно присутствуют военные врачи и психологи. Служба в спецподразделениях — исключительно на добровольной основе. Призывники, мечтающие туда попасть, начинают самостоятельно готовиться ко «Дню спецназа» еще в школьные годы.
Многое в Израиле раздражает, причем не только иностранцев, а и тех, кто здесь родился, живет и служит стране. Но, как сказал Британский дипломат Гарольд Николсон: «В Америке надо отличать погоду от климата. Погода может быть плохой, но климат там хороший.»[11] Так вот, то же мерило можно распространить на Израиль. И симптомом здорового климата для меня остается количество добровольцев на одно вакантное место в спецназе.
От Линетты
Недавно лишь казалось, что отпуск не кончится никогда. Но, — увы. Моя психолог не устает внушать мне, что вся наша жизнь, это череда прощаний. Порой ее упорство меня раздражает, но сейчас это высказывание было бы как нельзя кстати. Чао, остров. Мы еще увидимся? «Надо быть честным с самим собой. Я знал, что вряд ли сюда вернусь».[12] Не зря, видать, это стихотворение включено в школьную программу.
На работе меня ждала приятная новость. Мой рапорт, с просьбой о переводе на другую работу, наконец-то удовлетворен. Ура, я больше не Летучий Голландец, а сотрудник отдела по связям с разведками дружественных стран. Я знаю, что я сделаю после короткого периода адаптации на новом месте: быстренько выйду замуж и рожу ребенка.
От Оси
Дни стоят прохладные, а вечерами в библиотечном зале отеля так просто зябко. Правда, там есть настоящий большой камин, и сегодня один постоялец пытался его растопить. Марко, хозяин гостиницы, к затее отнесся скептически. Сказал, что дрова сыроваты и вытяжку не чистили с прошлой осени. Но, парень попался упорный и симпатичный, русский израильтянин, между прочим. Мы даже познакомились.
— Главное, — сказал Зеев – очень тонко настрогать лучину, и побольше. Затем сложить поленья «колодцем», как кладут сруб. Толстые и влажные — снизу, потоньше и посуше — наверх. Затем, грамм пять пластида, и, — бабах! Шучу.
— Конечно, шутишь. Ты ведь в инженерных войсках служил, говоришь? Так знаешь лучше меня, что пластиды в огне не взрываются, а горят, как древесина. Без электродетонатора дело у нас не пойдет. Давай, клади газету и зажигай, Махмуд.
— Махмуд-то я Махмуд, да вот только спичек у меня нет.
— У меня тоже. Подожди, пойду, попрошу у Валери зажигалку. Она иногда, в порыве эмансипации, покуривает.
Когда дрова запылали, общее настроение резко поднялось и остановилось на отметке «погода шепчет». По этому поводу поужинать решили не в ресторане, а прямо здесь, у камина: сыр, багет, помидоры, вино. Говорили о поэзии и переводах. Когда перешли на русский, Валери отправилась спать, а мы с Зеевом посидели еще пару часов, пока не обсудили в деталях перевод Бродского под вторую бутылку изумительного «Flam Noble» 2008 года.
— Вот, например – говорил Зеев, — предлагаю такой перевод последнего куплета. Помнишь его?
Aus dem stillen Raume,
Aus der Erde Grund
Hebt mich wie im Traume
Dein verliebter Mund
Wenn sich die spaten Nebel drehn
Werd’ ich bei der Laterne steh’n
Wie einst Lili Marleen.
Я лежу под землей, убитый, но и даже из-под земли
Поднимают меня магнитом губы любящие твои,
Вновь фонарь в вечернем тумане,
И бессильны забвенье и тлен,
Я встречаюсь с тобой, как и ранее,
С тобой, Лили Марлен.
— Здорово! Да ты, брат, по-настоящему талантлив. Пишешь что-нибудь? Переводишь?
— Да, какой там… Кому это в Израиле надо? И перевод этот, кстати, хотя он и очень верный, петь нельзя, не ложится на музыку. Лучше вот так:
Стелятся туманы прямо у земли,
Где полки стояли — там и полегли.
Благодаря твоим губам я богу душу не отдам
Вовек, Лили Марлен.
Расстались под утро, если не друзьями, то хорошими приятелями.
От Володи
А вы говорите, вербовка одним взглядом… Работать надо!
От Фуада
В аэропорту Софии меня встретил полноватый симпатичный молодой человек со щегольской бородкой, судя по акценту сириец.
— Ассалям алейкум, дохтур, киф халлек? Киф таэйран? – спросил он, беря мой чемодан.
— Алейкум ассалям, шукран, хам дулиля, таиб.[13] — ответил я. Только я не доктор, я фармацевт.
— Ну, не стоит скромничать! Для нас вы доктор, даже, можно сказать, профессор из Святого Города, — засмеялся мой новый знакомый. Пойдемте, машина на стоянке, тут, недалеко.
Я не привык к такому почету и поначалу чувствовал себя стесненно, но мы быстро разговорились, волнение улеглось. Если Аллаху угодно, чтобы раз в жизни и мне выпало немного уважения, значит, так тому и быть. В конце концов, я учился в Иерусалиме, а не в Ханты-Мансийске, как доктор Шибли из нашей деревни.
Приехали на квартиру, в которой мне предстояло жить. Улица Осогово 60, чистый старый центр города. Булыжная мостовая, трамвай. Странно. В Иерусалиме трамвайные пути прокладывали десять лет, разворовали миллионы и выдали проект за чудо техники 21 века. А тут трамвай был всегда, и никто им не восторгается.
Как только Нази-сириец меня оставил, я отправился спать, перемена климата и обстановки свалили меня наповал.
От Линетты
Разведки разных стран дружат и соперничают одновременно. Это такая любовь на расстоянии вытянутой руки: я тебя не трогаю, а ты — меня, но давай поговорим по душам. Как там сказал Генри Киссинджер? «Не бывает дружественных разведок, бывают только разведки дружественных нам стран». Израильтяне не исключение. Что-то они с нами координируют, но далеко не все. Ну, и мы, естественно, отвечаем тем же.
Вопросы безопасности еврейских общин в Европе у нас в стране лоббирует Conference of Presidents of Major American Jewish Organizations[14]. Собственно, информация о подготовке терактов против крупных Европейских синагог просочилась, как я понимаю, именно от них, и не без ведома израильтян. Мне предстояло лететь в Тель-Авив, чтобы войти в курс дела. Это было мое первое задание на новой должности, и я не то чтобы нервничала, — нет, но что-то мешало мне сосредоточиться. В таких случаях моя психолог рекомендует сесть, взять бумагу и карандаш, поделить лист надвое вертикальной чертой и выписать все, что есть, под рубриками «хорошо» и «плохо». В процессе формализации как правило находишь, что мешает быть если не счастливой, то по крайней мере спокойной и уверенной в себе. Но вчера, за утренним кофе, я и без бумаги с карандашом поняла, в чем дело: я глупо и по-детски надеялась найти в Израиле Зеева Рабиновича.
От Володи
Сегодня днем съездил по делам в Триест на смешном местном трамвае. Собственно, этот гибрид трамвая и фуникулера. В начале века, когда город еще принадлежал Австро-Венгрии, он был единственным современным средством связи между городом и Виллой Опичина. Синие вагоны трамвая древние, довоенного выпуска, а на гору их заталкивает миниатюрный локомотив. Вся эта конструкция весьма лихо забирается на высоту 320 метров и проезжает более пяти километров. На самом крутом участке дороги, состав буксируется в гору и под гору двумя буферными вагонами.
На остановке Площадь Скоркола в трамвай вошла ничем не примечательная девушка в серых брючках и черной курточке; на шее фотоаппарат, в руках путеводитель, лицо без следов косметики, взгляд открытый и доброжелательный. Она села напротив и стала внимательно смотреть в окно, а я с нескрываемым интересом смотрел на нее. Да, изменилась. Когда она десять лет назад появилась в Конторе в первый раз на курсе английского, ее можно было принять за школьницу. Звали ее тогда Белла Т.
От последней остановки мы мирно, с интервалом в пятьдесят метров, дошли до бара «Джеймс Джойс», что на пересечении улиц Генуя и Рома. Белла немножко замешкалась у входа, читая меню и давая мне время. Я распахнул перед ней тяжелую деревянную дверь. В бар мы вошли как пара.
От Фуада
Меня предупредили, чтобы в первые два дня я не выходил на улицу и не пользовался мобильным телефоном. В холодильнике было полно еды с наклейками «халяль», телевизор работал отлично. В среду вернулся Нази, а за ним, с интервалами в полчаса, еще двое незнакомцев. Четыре сотовых телефона были сложены в микроволновку. Беседа наша продолжалась долго, и с каждым часом я все больше восхищался своими новыми братьями и, что греха таить, центральной ролью, уготованной мне в том тарараме, который мы собирались устроить евреям.
— Фуад, слушай внимательно. Завтра утром ты выйдешь из дому, повернешь направо. Ближайшая перпендикулярная улица называется Пироцка. По ней проходят трамвайные пути, ты не спутаешь. Увидишь старое двухэтажное здание с тремя большими чердаками, покрытыми красной черепицей, окруженное зеленым решетчатым забором. Это еврейская школа, кстати, отличная, лучшая в стране. Сзади к ней примыкает еврейский детский сад.
— Тоже лучший?
— Оставь пустые вопросы, Фуад. Не важно, какой он. Важно то, что со стороны детского сада ворота никогда не запираются. Ты ведь говоришь на иврите без акцента?
— Да, слава Аллаху.
— Так вот. Зайдешь в садик через эти ворота, оттуда — на территорию школы. Только дождись перемены, в это время там полно детей на улице. Осмотрись, запомни что и где и уходи. Если кто спросит, скажешь, что турист из Израиля, мол, порекомендовали посмотреть. Говори только на иврите, в твоем английском арабский акцент слишком силен.
— И что потом?
— Ты будешь жить здесь, можешь вечерами гулять, но к школе больше не приближайся, не светись. Девок не води. Вот тебе чистый телефон. Жене можешь звонить, но не из квартиры. Вот деньги, здесь двести евро в болгарских левах, тебе хватит. На лестничной площадке ты один, соседей нет.
— А сколько времени мне ждать и чего?
— До тех пор, пока не будут готовы взрывные устройства. Одно для школы, второе для синагоги. Синагога — не твоя забота, но заложить их надо будет в один день и час.
— И?
— Что и? Инфиджар хадид ва маассалями. Поедешь домой, к жене, если, конечно, не наделаешь глупостей.
От Валери
А мне этот Зеев не понравился. Не понимаю, почему Ose от него в таком восторге. От него веет тем же, чем от моего дяди Мишеля, отставного полковника GIGN[15]. Я видела, как он ест, как пьет, смеется. В нем как бы два человека: один, внешний, сделан из гибкого яркого пластика, в внутри второй, из серого армированного бетона. Вчера, когда мы вместе завтракали, я проделала маленький эксперимент. Незаметно пододвинула свою чайную ложечку к краю стола и столкнула ее. Зеев в это время был, казалось, занят своим омлетом, он не мог видеть, что я делаю, но ложечку подхватил на лету. То же самое однажды проделал дядя Мишель, когда я расшалилась и хотела сбросить на пол солонку. У журналистов, даже военных, таких рефлексов не бывает. Это я вам как психолог говорю.
От Ноэми Фишер
Вернулась с очередного совещания, заперла дверь изнутри, сделала себе кофе и загрустила. Сколько еще лет я смогу выдержать эту гонку с препятствиями, когда знаешь, что бежишь марафон, но со спринтерской скоростью? А семья, дети и муж, им что, тоже бежать, чтобы приспособиться ко мне? На завтра договорились пойти всей семьей в синематеку на фильм «Друзья Яны», но выяснилось, что прилетает какая-то птица из ЦРУ и нам с Игалем надо везти ее ужинать. Муж, конечно, будет в восторге, но пока он зарабатывает три тысячи долларов в месяц, а я десять, всем придется, как говорят русские, молчать в тряпочку.
Я вынула из книжного шкафа бутылку коньяка и лимон. Пить кофе с лимоном это тоже от русских. И кофе с коньяком от русских. И коньяк в рабочее время от них. А уж прятать бутылку за книгами, — точно от них. И вообще, все от них. Они организовали эту времянку, под названием Израиль, которая стоит вот уже десятки лет ровно на том месте, куда ее поставили. Ладно, лехаим.
Сухой остаток от всего этого бля-бля-бля на совещании все же есть, и он весом. Ребята из 8200, похоже, локализовали Раджуба. Он в Триесте. По данным группы «Флагшток» из дома не выходит, есть вероятность того, что ему сделали пластическую операцию. Прежде, чем думать, как действовать, необходимо достоверно убедиться в том, что это именно он. Все должно решиться в ближайшие дни.
От Володи
От Беллы я получил подтверждение на продолжение работы с Йосефом и подробный доклад о положении вещей. Вкратце, расклад таков. Раджуб, вероятнее всего, осел в Триесте, и адрес его известен. Необходимо втихую получить образцы ДНК человека, проживающего по Франка 11, переправить в Контору, где есть его профиль, и ждать ответа. Если это он, то на этом моя миссия заканчивается, и я возвращаюсь домой, не теряя, по возможности, контакта с Йосефом. А пока, — копание в мусоре. В прямом смысле. Ревизия содержимого мусорных пакетов, выносимых из квартиры № 1, первой слева. Надкусанные овощи и фрукты, зубочистки, разовые вилки, кусочки изоленты, старые носки и трусы — словом все, из чего можно с легкостью воссоздать профиль ДНК. Я предложил Конторе проделать ДНК-тест в частной лаборатории в Триесте, под видом установления отцовства, но они ужасно боятся ошибки. Поэтому мусор полетит в Израиль на частном самолете, как президент корпорации «HOLTEC International»[16].
Я уже несколько дней наблюдаю за подъездом. Что происходит в квартире — увидеть нет никакой возможности. Ее выбирали с умом, окна первого этажа закрывает высокий густой забор зелени. Регулярно мешки с отходами никто не выносит, но часто появляется плотный небритый молодой человек с четко видным в бинокль боксерским отрихтованным носом, — выходит покурить. Я срочно запросил Контору о привычках Раджуба. Ответ попал в десятку: не курит и не выносит табачного дыма. Значит небритый боец скорее всего телохранитель.
На третий день мне повезло. Незнакомый мужчина, оглядываясь по сторонам, направился к мусорному баку. Я отогнал машину на параллельную улицу, выждал с четверть часа, переоделся бомжем и, опираясь на палку, пошел шарить по окрестным мусоркам и урнам. Все прошло гладко, и через час с небольшим я, заперев дверь номера и надев маску и перчатки, рассматривал улов: ни зубочисток ни годных пищевых отходов не оказалось, однако алмазы в пепле все же были, — использованная жвачка в большом количестве. Вечером, в полюбившемся мне баре «Джойс», я передал Белле маленький стерильный контейнер, а еще через четыре дня в отеле «Al Granzo», что на площади Венеции 6, с видом на море, поселилась небольшая группа докторантов-архитекторов из Хайфского «Техниона». Один из них был инвалидом, прикованным к креслу на колесиках, снабженному двумя кислородными баллонами.
От Линетты
В аэропорту меня встретили радушные девушки из отдела внешних связей. Наши идиоты-политики все никак не признают Иерусалим столицей Израиля, хотя он фактически является ей уже более шестидесяти лет. Поэтому всем официальным представителям предписано останавливаться в Тель-Авиве. Меня определили в «Дан», в прекрасный номер, выходящий окнами на набережную. Официальный ужин прошел гладко, хотя по хозяевам, Ноэми и Игалю, было видно, что они устали, и предпочли бы элементарно выспаться, а не обсуждать с незнакомой американкой реформы нашего президента в области здравоохранения. Израильтяне, как и американцы, соблюдают минимум формальностей, когда можно обойтись без них. С самого начала мы называли друг друга по именам.
На следующее утро, ровно в восемь, как и было договорено, я покатила в машине с молчаливым смуглым шофером в Иерусалим. Он, видимо, прекрасно знал местность, так как на подъезде к городу свернул с магистрали и объехал громадные утренние пробки по боковым горным дорогам. Машина лихо, без устали, взбиралась круто вверх, и, если бы не жара, то вид за окном можно было бы легко принять за Швейцарию. Приехали.
— Доброе утро, Ноэми. Надеюсь вы хоть немного отдохнули. Еще раз спасибо за прекрасный вечер.
— Рада вас видеть в нашем отделе. Как доехали? Кофе? Чай?
— Спасибо, довезли мня виртуозно! Я завтракала в отеле, и, поверьте, здесь кормят на убой.
— Рада, что вас все устраивает. Сейчас мы поднимемся к Игалю.
Игаль был выбрит и бодр, голубая рубашка с короткими рукавами выглажена идеально. Держу пари, что в машине он ездит в чем-то другом, иначе был бы заметен след от ремня безопасности. Те же вежливые вопросы, одинаковые ответы. Но очень скоро мы перешли к делу.
— Итак, Линетта, положение дел таково: Раджуб по дороге в Израиль.
— Самолетом?
— Нет, не по воздуху, не по суше и даже не по морю
— ?
— Под водой. Но, я забежал вперед. Группа захвата сработала идеально. Сегодня ночью в его квартиру через систему вентиляции запустили усыпляющий газ.
— Какой точно?
— Ну, давайте не будем вдаваться в чисто технические детали. Скажем, что-то на основе фентанила. Охранники, как истинные воины Аллаха, находятся по дороге к девственницам. Надеюсь, им понравится. Раджуба доставили в порт, катер вышел в море на несколько миль, клиента перегрузили на подводную лодку. Полиция начнет вести следствие о гибели двух граждан Ливана от передозировки героином только когда соседи станут жаловаться на вонь из квартиры №1.
— Поздравляю! Я смогу присутствовать на первых допросах Раджуба?
— Думаю, что проблем не будет. Видите ли, этой частью операции занимается «Шабак», контрразведка. Вы знакомы со Стюартом, представителем ФБР при вашем посольстве? Мы попросим его помочь.
Мы с Ноэми вернулись обратно в ее кабинет и разговаривали уже совершенно неофициально, как она это определила «как две амазонки, выживающие в мире мужчин». Тут я и спросила, есть ли возможность найти в стране человека лишь по имени и фамилии? В ответ она рассмеялась и, постучав по клавишам, повернула ко мне экран своего компьютера.
От Оси
За те несколько дней, что мы провели на границе между Италией и Словенией, впечатлений накопилось множество. Сегодня Валери посвятила день покупкам, а Зеев предложил вдвоем прокатиться до Капоретто. Мы прихватили с собой бутылочку «Porto», чтобы без помех и нареканий распить ее на самой вершине, в одном из сохранившихся старых блиндажей. По дороге, на въезде в деревушку Млинско, возле старинного колодца, больше напоминающего ванну, купили местных яблок.
Зеев, обычно довольно разговорчивый, был на этот раз немногословен. Мне казалось, что он чем-то расстроен или, скорее, озабочен, но с вопросами я не лез. Мне передалось его настроение, да и волшебные горы вокруг настраивали на философский лад. Мы оставили машину у подножья мемориала. Хлопки закрывающихся дверей потонули в звуке колокола.
Знаешь, — сказал Зеев, — мне что-то расхотелось тащиться до самой вершины. К тому же видишь это туристические автобусы? Они явно едут туда же. Ну, в самом деле, мы что, будем пить на виду у корейских или японских туристов? А? Давай лучше спустимся в деревушку, возьмем местного легенького вина, а портвейн от нас не убежит.
— Без проблем. Поехали.
Мы сели за столик в тени, заказали смешной белобрысой девчонке вина и местного сыра. Ветерок доносил запах скошенной травы и убаюкивал, прогоняя тоску.
— Так что случилось, Володь?
— Ося, ничего не случилось и много чего случилось, зависит от того, с какой стороны посмотреть.
— Ну, давай посмотрим со всех сторон, мы ведь никуда не торопимся, как говорит мой друг Валера Сорин.
— Ось, ты слышал, конечно, об истории с пропавшими в районе Иерусалима людьми.
— Ну, да, естественно. И что?
— Скажи, у тебя часто случаются припадки, о которых ты мне рассказывал? Ну, те, что появились после контузии.
— В последнее время чаще, чем раньше. Но я с этим живу, как видишь. На зарплату не влияет, баб клеить не мешает. Они тебя почему занимают?
— Ося, когда ты осознаешь, тебе, поверь, будет не до баб. Ты в состоянии ярости убиваешь людей, я не знаю, как это происходит, и никто не знает, но ты превращаешь их в ничто.
— Что за бред! Я в последний раз убивал давно, и было это на войне. И вспоминать об этом большого желания у меня нет.
— Тебя ищет полиция, у них есть ордер на твой арест.
— А ты откуда все это знаешь? Ты что, полицейский? Так ты не случайно в одном отеле с нами?
— Успокойся, пожалуйста. Я не полицейский, и за тобой не слежу. Я из другой конторы. Я работаю у старших братьев.
— Старших, или самых старших?
— Самых. Самых, что ни на есть. Старших-престарших. Старше не бывает, Ose.
— И, как говорят на Украине, шо старшим с под мене надо?
— Ося, если уж ты настроен на лирический лад, чему я, лично, причины не наблюдаю, то я тебе отвечу словами Остапа Бендера. Взаимности им надо. Мы предлагаем тебе крышу в обмен на сотрудничество. Тебя не тронут менты, а ты поживешь в очень хороших условиях и пообщаешься с интересными людьми. И все, заметь, не бесплатно и на благо государства.
— А работа, университет, библиотека? С этим что?
— Это семечки. Мы все уладим. Формально, мы берем тебя взаймы, а они предоставляют тебе бессрочный отпуск за свой счет, халат. Тебе нужна помощь, Ося! Иначе ты будешь продолжать гробить людей и сгоришь сам.
— Не людей, а ублюдков. Нелюдей, понимаешь?! Я их ненавижу, эту мразь, которая заполонила собой страну, которая способна только жрать и размножаться, у которой на ногах шлепанцы в любое время суток, а талия на жопе.
— Я все понимаю и мнение о чахчухиаде у меня такое же, но подумай о себе. Выхода нет. Из тебя сделают козла отпущения, а шваль будет продолжать сосать пиво и включать радио в машине на полную громкость.
Обратно мы долго ехали молча. Затем я вспомнил, что у меня с собой диск и вставил его в проигрыватель.
«Худший способ вербовки ближнего — биография с молотка.
Эко диво, что ты из Нижнего! Хоть из Вышнего Волочка.
Ты бы шансы вперёд просчитывал, а внедрялся бы уж затем.
Или тот, кто тебя воспитывал, завоспитывался совсем?»[17]
Зеев оценил.
От Игаля
Я никогда не присутствую на допросах, это не моя область, но часть видеозаписи первой беседы с Раджубом я посмотрел. Служба контрразведки допрашивает совсем не так, как следователи полиции. Никаких криков, угроз и, Боже упаси, мордобоя. Просто неторопливая беседа о жизни, с самого сотворения мира. Арабские террористы не рыночные карманники, и относятся к ним соответственно, иначе результата не будет.
Вопрос: что для вас привлекательного в изготовлении бомб?
Ответ: быть воином — почетнее всего на свете. Убийство врагов возвышает бойца. Ведь вы читали Коран, мне не надо вам объяснять, что там написано. А еще радость мщения. У нас нет армии, танков и самолетов. Вы убиваете нас с беспилотников, и мы не в состоянии платить вам той же монетой. Считайте, что это мои купюры для расплаты.
Вопрос: вы получаете видеосъемки терактов, в которых использовались изготовленные вами заряды. Что вы чувствуете, когда смотрите запись?
Ответ: гордость киногероя. Ощущение себя не пастухом коз, а человеком мира. Режиссерский азарт, если вы понимаете. Экстаз. Весь этот грохот! Ведь это же красиво!
Вопрос: а когда вы победите, создадите свое государство, с нами вы что сделаете? Сбросите в море?
Ответ: нет, что вы! Море тоже принадлежит нам!
От Фуада
Меня арестовали под утро, я даже не успел понять, что происходит. Здоровенные парни в масках прижали меня, сонного, к полу, и одели тугие наручники. Я много раз проигрывал про себя, как это может произойти, но все оказалось быстрее, проще и прозаичнее. Я хотел что-то крикнуть про адвоката, но слова застряли в горле, сдавленном чьим-то вонючим коленом.
Бессонными ночами, в камере я высказывал своим врагам все, что я о них думаю.
Вы — слабаки. Вы не в состоянии ни на что решиться, а если решаетесь, то никогда не доводите до конца. Любой палестинский заключенный, объявляющий голодовку, через месяц ставит вас на колени. Ваша проблема не арабо-израильский конфликт, а еврейско-еврейский. Посмотрите на свой Парламент, оцените инфантильные лица леваков и не отягощенных интеллектом физиономии активистов Ликуда. Вы не мыслите государственными категориями. Вы заняты решением сиюминутных проблем, тушением политических пожаров. Вы боитесь убивать и не хотите гибнуть. Вы считаете каждую человеческую жизнь и живете сегодняшним днем. У вас есть закон о смертной казни за терроризм, но вы боитесь его применять. Словом, вы не жильцы на этой земле. Рано или поздно мы получим все: заводы, порты, дороги и поля. Терпения нам не занимать, а жертвы мы не считаем.
От Володи
Я вернулся домой прямым рейсом из Милана, без пересадок, смен паспортов и прочей ненужной суеты, ведь я был просто Зеев Рабинович, журналист местечкового журнала. Пятница уже перевалила через полдень и катилась в сторону наступления шабата. Наглые Тель-авивские таксисты, в спадающих до колен штанах, заламывали двести шекелей за поездку. Прилетевшие израильтяне гордо шли мимо них к стоянке маршруток, иностранцы колебались, а у меня не было моральных сил общаться с согражданами даже косвенно. Я, не торгуясь, сел в машину. Контора возвращает такую мелочь наличными, без вопросов и, в некоторых случаях, даже без квитанций.
Вечером позвонила Ноэми и пригласила в субботу приехать к ним домой на бранч. Ее муж, Питер, симпатичный толстяк, родом из Южной Африки, слыл большим специалистом по барбекю. Покупать вино было уже поздно, слава Богу, что дома всегда есть запас.
В одиннадцать утра я позвонил в колокольчик их виллы на окраине Модиина.
— It’s open! — послышался жизнерадостный голос Питера.
Я открыл чугунную калитку и обогнул дом по стриженому газону, ориентируясь на дымок гриля и запах жареного мяса. Питер колдовал над шашлыками и сделал приветственный извиняющийся жест, мол, прости, руки в маринаде. За столиком, в тени старого абрикосового дерева, Ноэми разговаривала с женщиной, сидящей ко мне спиной с бокалом в руке. В следующий момент незнакомка приподнялась, чтобы поставить его на пластиковый столик. Ее тело слегка оторвалось от спинки, правая нога выступила вперед, рука отошла чуть в сторону, а голова с чуть приподнятым подбородком повернулась в полувопросительном движении.
Послесловие от автора
Ося неожиданно легко получил бессрочный отпуск в университете и исчез с горизонта. Его квартира сдана молодой паре с двумя маленькими детьми, а соседи на вопросы о нем лишь пожимают плечами.
Валери вернулась во Францию. Фамильный бизнес требует людей образованных и преданных делу. Об Израиле она вспоминает часто, особенно за бокалом вина из местных отборных сортов винограда.
Тарзан вышел в отставку с пенсией в шесть тысяч долларов в месяц. На жизнь не жалуется. Начал брать уроки игры на фортепьяно и пристрастился к игре в бридж.
Игаль получил повышение, он ныне заведует одним из научно-технических отделов Конторы и надеется в будущем стать заместителем генерального директора.
Ноэми Фишер в рамках обмена опытом перешла на гораздо более спокойную, административную должность в службе безопасности ШАБАК. Она стала заметно лучше одеваться. В Шабаке жесткий дресс-код.
Раджуб, по просьбе американского Минюста, был передан за океан и ждет суда по обвинению в убийстве американских граждан. Получит пожизненное заключение, как пить дать. У них с этим строго.
Фуад, можно считать, отделался легким испугом, отсидев пять лет за участие в террористической организации. Есть слухи, что он, как сказали бы в России, ссучился, но нам ли его судить?
Володя и Тоби оба оставили государственную службу и пока поселились в Лиссабоне, но это, как они считают, временно. Хотя, кто знает? «Насчет судьбы не верьте, барышня, другим вслепую, ни даже мне».[18]
Примечания
[1] Шляпка-кастрюля — религиозные женщины обязаны покрывать голову. Типичная безвкусная шляпка напоминает перевернутую кастрюлю.
[2] Арс — мелкая невоспитанная шушера, часто приблатненная.
[3] Дос — религиозный ортодокс.
[4] HUMINT – HUMAN INTELLIGENCE — разведданные, полученные от людей; SIGINT — SIGNAL INTELLIGENCE — электронная разведка; OSINT — OPEN SOURCES INTELLIGENCE — разработка открытых источников;VISINT — VISUAL SOURCES INTELLIGENCE — оптическая разведка.
[5] Коран. Сура 4(38). Женщина.
[6] Амаль (араб.) — надежда, Муна (араб.) — желание. Оба слова служат женскими именами.
[7] 8200 — кодовое название армейской службы электронной разведки и перехвата. Снабжает релевантной информацией не только армию, но и все разведсообщество страны.
[8] Европейский аналог Интерпола со штаб-квартирой в Гааге. Штат насчитывает примерно 700 человек.
[9] C 1948 по 2013 годы. Информация на 2013 год, когда проходила операция.
[10] «Шальдаг» (ивр.) — зимородок — небольшая птичка яркого оперенья, любит уединение, не выносит близкого соседства с другими птицами. Название легендарной части Израильского спецназа ВВС.
[11] Эта высказывание часто ошибочно приписывается Томасу Манну, так как оно цитируется в его письме к другу семьи Анес Э. Мейер от 10 октября 1947 года.
[12] Цитата из известного стихотворения Роберта Фроста «Тропинки, которые мы выбираем».
[13] — Здравствуйте, доктор, как дела, как долетели?
— Здравствуйте, спасибо, хорошо, слава богу.
[14] Конференция президентов ведущих американских еврейских организаций.
[15] Groupe d’Intervention de la Gendarmerie Nationale — спецназ французской жандармерии, специализирующийся на освобождении заложников и борьбе с террором. Одна из лучших подобных частей в мире.
[16] HOLTEC International — американская корпорация по утилизации ядерных отходов
[17] Михаил Щербаков.»Красные ворота».
[18] Михаил Щербаков.»Звезды и полосы».
Оригинал: http://s.berkovich-zametki.com/2017-nomer2-geller/
