ПУАНТЕЛЬ
I
Я зеркало. Бездумно заглянул
В него, безумец… Не моя вина,
Что хрупкий лёд висков ломает гул
Заклятий, отразившихся от дна
Залитой амальгамой пустоты,
Пронизанной фантомами. За ней
Не в силах разглядеть реальность ты
В сплетении мятущихся теней…
II
Внутри:
Певец, палач, бродяга, паладин.
Смотри,
Как много ликов, ты же суть един.
Из всех
Мог выбрать и предстать любым.
Твой грех
Лишь в том, что всё равно любим.
А мир
Трещит сверчком безумным: страсть – закон.
Потир
Отброшен, тускл лак икон.
Снопы
Лучей – в сугробные стога.
Стопы
Нечёток оттиск, вниз скользит нога.
Взгляни:
Тьмой налиты по край зрачки.
Тяни –
Добыча плотно села на крючки.
Шалишь!
Из отражений яви не соткать.
В них лишь
Избытой нави благодать…
III
Блики света. Сгустки темноты.
Мельтешащих пятен пуантель.
Плоскости ли, линии, черты
Нет в помине. Вспенена, как сель,
Падающий с крытых снегом гор,
Истина, стирающая грань:
Множества миров един узор.
Мнима лишь различий филигрань.
ПРИЗРАЧНЫЙ ВСАДНИК
I
Как пахнет перцем, ванилью, солью
Декабрьский вечер, бесснежный, злой.
Кто головною страдает болью,
Я ж просто мучаюсь головой.
Полдня пробилась, да глупой нерпой,
О лёд размера чужой строки –
Изящный текст, словно зев отверстый,
Глотает мысли, как поплавки.
И в нём дорога, ветра и воля,
Чужая, дикая красота.
Свернулась в кресле, – не до того мне –
Чтоб эту роскошь испить с листа…
II
Мне не нужна дорога. Я туман,
Которым тьма от глаз скрывает берег.
Уверен лишь: могуществен аркан.
Холодный, чуткий голод мной владеет.
Свирепо гонит через спящий мир
На поиски добычи и забвения.
Безумие – единый ориентир.
В бессрочной скачке смазаны мгновения.
Кто скажет, что ушедшее мертво,
Солжет вам в ослеплении гордыни.
Я первобытной ночи существо,
Не знавшее покоя. И доныне
Копыта попирают облака,
Несутся псы, давясь утробным воем,
Едва лишь тьма укроет дол, пока
По норам не попряталось живое.
Ещё немного, и твоё тепло
На миг вольется хмелем в наши жилы.
Чадящей лампы хрупкое стекло
Не охранит от тьмы. Покуда живы,
Вы жметесь к разведённым очагам,
Убогие в слепом животном страхе.
Ветрами хлещут по моим ногам
Века. И длится вечно миг на плахе…
Мне не нужна дорога. Я туман,
Натёкший утром в спящую лощину.
Истаял звёзд нестройный караван,
И холм спросонья выгибает спину.
Пичуги глупой безыскусен свист.
Вода хранит ушедшей ночи холод.
И запах леса сочен и смолист.
Но и во сне по следу гонит голод…
***
«Прощай…» Прощаю, чтоб не вышло боком.
Сосуд добра до дна не исчерпать.
Я чувствую себя последним богом,
единственным умеющим прощать.
Булат Окуджава
Остановись! Вода моя черна,
Как неба глубина над звездопадом.
На то и бездна, чтоб понятие дня
Изъять из оборота. Веришь? Ладно…
Равнин траву неброскую не вмять,
Ломая, в почву панцирной пехоте.
Пускай чужих богов несметна рать,
Мой зелен мир. Взгляни под ноги – вот он.
Я листьев совершенство, крап теней,
Стрекоз сухой, на грани слуха шелест.
Нагнись. Из родника воды испей,
Вбери в себя холодной влаги прелесть.
Медов покой цветочного ковра,
В него беззвучно канут войн эпохи.
Уходит кровь, питая корни трав,
Под землю, где текут Вселенной соки.
Исходных сил неспешная река
Всё принимает равно благодарно.
К поверхности с упорством поплавка
Стремится, безалаберный и тварный,
Тот мир, который вечная война
Не может взять ни штурмом, ни осадой,
Изменчивый, текучий… А цена?
Чрезмерна. Только меньшего не надо.
НЕ ДО ЛЮБВИ…
A fool there was and he made his prayer
(Even as you and I!)...
Rudyard Kipling
Смазал созвездия дикий шторм,
Вечность остановив.
Бесится буря наперекор
Миру. Не до любви.
Веки сухи – уж не выбьет слёз
Ветра кинжальный шквал.
Всё, что внутри так любовно нёс,
Разом, да расплескал.
Хлещет дождя ледяная плеть.
Рухнувшей мачты треск,
Рев океана… И мне б запеть –
Что я теряю, бес?
Молния рабское жжёт тавро
Тщетно по спинам волн.
Если богам не платить оброк,
Значит, Армагеддон.
Плюнь на ладони – не моет соль
Дождь со сведённых рук.
Разве ж я буду просить? Уволь!
Мокрые пальцы лук
Скользкий удержат, и тетива
Смертную песнь споёт.
В небо сорвётся стрела, прервав
В туше грозы полёт…
Звезды, что вымостят неба скол,
Лгут, как глаза твои.
Полон покоя ночной атолл…
Тихо. Не до любви.
***
Над островом моим зависший шторм
Из тёмной глины туч небрежно лепит
Не големов, создателю в укор,
А хищных птиц. Великолепный кречет
Парит в коловращении стихий,
Безжалостный, как лезвие катаны.
И глаза нетускнеющий цехин
Следит с небес, как накрывает страны,
Что к берегу прижались, тень волны,
Нависшей и уже пожравшей звёзды.
Ещё страшней предчувствие войны,
Когда вокруг кипит и стонет воздух…
