Рассказ «Смешинка» и предисловие к рассказу Ирины Калус
(«Парус» № 53, май 2017 г.) http://parus.ruspole.info/node/8373
Письмо Алексея Котова от 2 июня 2017 года
Здравствуйте, Ирина Владимировна!
Огромное спасибо за предисловие. Вдруг подумалось, а ведь, пожалуй, я написал бы его совсем по-другому. Нет, на мой взгляд, Вы ни в чем не ошиблись, и я не обираюсь Вас поправлять, а просто «Смешинка» — интуитивный рассказ, и хотя я его автор, я все-таки имею право рассуждать о нем и как читатель, и как критик.
По моему мнению, в рассказе есть крохотная загадка. Вот дословный текст — «вызывающий “жаниховский” костюм Мишки лишал своего обладателя малейшего шанса на женское сочувствие». Тем не менее его жена, женщина, которую он, судя по всему, сильно обидел (ну, недаром же его выгнали из дома), прощает его. То есть все женщины мира ни за что не простили бы выряженного Мишку, а жена — не только смеется, но и прощает.
Почему так?.. Автор наврал? Не уверен, и хотя бы потому, что мне было трудно это сделать. Повторюсь, «Смешинка» — рассказ интуитивного типа, и когда набрасываешь на «холст» (монитор) «краски» (слова и фразы), то работает не черепашье логическое мышление (оно-то как раз соврать может, у него есть время), а быстрое подсознательное. Ты просто понимаешь, что сейчас с «мольберта» нужно почерпнуть ложку вот этой зеленой краски, а чуть позже — капельку вон той, голубенькой в синий горошек. Так что тип мышления голосует за правдивость автора.
Проверить текст на ложь можно и следующим, самым простым способом — по достоверности, а точнее говоря, правдоподобности общей картинки рассказа. Взглянем на «Смешинку» как на движущийся рисунок: две молодые женщины идут после работы в гости к одной из них. Наверное, они собираются поболтать «за жизнь», может быть, чуть-чуть выпить сухого вина, а может быть, даже излить душу друг другу. Судя по всему, Катя — резкая и холодная — готова к этому, а вот Наташа — молчаливая и словно ждущая чего-то — не очень. В квартире женщины застают переодетого деревенским «жанихом» мужа. Одна женщина — смеется, вторая — нет. Такое может быть?.. Может. В картинке рассказа нет ничего фантастического, хотя маленький «цирк», конечно же, все-таки присутствует. Разница реакций женщин тоже в рамках разумного. Кстати, есть старый анекдот про жирафа, который смеялся по ночам и мешал зверям спать.
Идем дальше. Та женщина, которая засмеялась, выставляет за порог недоумевающую подругу, чтобы — ну, это уж совсем понятно — остаться наедине с мужем. «Выставленная» ничего не понимает и идет на автобусную остановку. И только там, глядя на людей, она вдруг понимает, почему засмеялась ее подруга. Картинка заканчивается. На мой взгляд, в ней нет несуразностей. А вот смысл рассказа спрятан в полутонах и между фразами.
Итак, о смысле рассказа. Почему засмеялась Наташа? Неужели только глядя на дурацкий костюм мужа? Если только поэтому, тогда зачем было писать рассказ?
На мой взгляд, Наташа засмеялась не только от облегчения от снятой с души чужеродной тяжести зла. Наверное, автор хотел как-то подчеркнуть почти детскую искренность Наташи.
Вы сказали чуть-чуть иначе: «И мы согласимся с философом: не злая едкая насмешка, а добрый тёплый смех, улыбка — как символ принятия мира (смирения перед ним и смирения с ним), символ любви к сущему, слияния с ним — способны творить чудеса и разрешать любые споры, устранять любые “несправедливости”».
Где же мы с Вами разошлись и где тут некая нестыковка?
А вот она: Вы говорите, что «дар воображения, которым наделена Наташа, позволяет ей простить…»
Воображения ли?.. Может быть, это дар предвидения? Ведь Наташа «увидела», а не «вообразила», а это уже иной Божий подарок. Помните, как в «Цирке Абигайль» героиня просчитывала действия бандитов с удивительной точностью? Знаете, я — автор — спросил сам себя: а если по-честному, то возможно ли такое, и ты-то сам веришь в это? И знаете, что я понял? Что мне легче поверить в дар предвидения Абигайль, чем в ее уникальные счетные способности, которыми не обладают даже современные компьютеры. Точнее говоря, там были и феноменальные счетные способности, но был и дар предвидения, а вот чего было больше, я, честное слово, уже не знаю.
Но вернемся к «Смешинке». Итак, просто «увидеть» или «вообразить» и «предвидеть» — очень разные действия и в последнем можно поискать что-то большее.
Ирина Владимировна, я Вам уже говорил, что мое мышление — мышление анекдотчика, хотя и бывшего. Улыбнусь: я привык сначала находить ответы и только потом задавать к ним вопросы. Я думаю, чуть выше, рассуждая о воображении и предвидении, мы нашли только ответ на вопрос. А теперь я задам и сам вопрос: а за что Бог наградил Наташу радостью? За то, что она простила мужа?
Тут… я не знаю… наверное, можно посчитать и так, и в этом не будет большой ошибки… Но мне не дает покоя мысль: а Бог всегда награждает только за поступки? Есть такая присказка (совершенно не знаю откуда): «Бог целует намерения». Часто намерение ⸺ это предтеча поступка. Кстати, разве мало жен прощают своих мужей и всех ли Бог награждает? Тут вопрос в том, как прощать и что стоит за прощением.
В общем, не буду мудрствовать лукаво и скажу сразу: в сущности, Бог наградил Наташу за то, что Вы уже упоминали — за смирение.
Теперь давайте подумаем, как простила Наташа и что произошло с ней самой во время акта прощения.
Сначала очень простой вопрос: можно ли простить человека, стоящего выше тебя?
Мой ответ — нет. Если ты считаешь, что человек стоит выше тебя, то он так и останется выше, и что ему твое крохотное прощение? Оно ничего не меняет.
Второй вопрос: а можно ли простить человека, стоящего ниже тебя?
Мой ответ — снова нет. Но тут я уточню: нет, если только оно ничего не меняет. А вот если меняет?..
Повторюсь, Вы совершенно точно сказали о смирении Наташи. Оно в том, что Наташа «спустилась вниз» к выряженному мужу-балбесу. Тут по телевизору в рекламе часто звучит фраза, мол, «вы этого достойны». А Наташа-то совсем не думала о том, что она достойна лучшего мужа, а не выряженного клоуна. И она его простила как равного. А потом рухнула тяжесть с души, и она засмеялась.
На мой взгляд, это смирение равно покаянию. Наташа не требовала покаяния от мужа за свой проступок, она — нет, не покаялась за него, но стала на позицию покаяния. Примерно так же, как становится перед иконой человек вместо больного, который не может встать сам. Знаете, что я тут думаю?.. Что то, что произошло с Наташей, можно назвать именно позицией смирения, но смирения активного и деятельного. Помните, как Достоевский говорил не просто о любви к человеку, но о любви деятельной?
Диалог. Продолжение темы
— Да, это очень интересно, Алексей! И я готова согласиться с Вами. Но не могли бы Вы рассказать подробнее об этом «деятельном смирении»?
— Тут можно спросить, а чем отличается смирение перед Богом от смирения перед людьми и жизненными обстоятельствами.
— Мы выделяем разные виды смирения?
— Улыбнусь: ни виды, ни роды, ни природы!.. Смирение едино по своей сути, как един Бог. Это с одной стороны. А с другой, оно все-таки бывает разным. Например, когда я стою дома перед иконой или в храме на службе, меня не тянет смеяться. И не потому, что нельзя, а потому, что мое внутреннее состояние никак нельзя назвать смешливым.
— А Наташа все-таки засмеялась…
— Вот именно! Вы знаете, я работаю церковным сторожем. Иногда общаюсь, скажем так, с проходящими мимо людьми. Среди тех, кто ищет дорогу к вере, я часто замечаю некую настороженность: мол, а если я стану «совсем верующим», не надену ли я хомут на шею и шоры на глаза?.. И не стану ли я эдаким елейным и сладеньким «смиренным», похожим скорее на мягонькое масло, которое жесткая жизнь размазывает по дороге?
— Получается, что смирение бывает «жёстким»? Оно ведь даёт человеку некий внутренний стержень.
— Точно! Вера и смирение не уродуют человека, не делают его жизненную позицию пассивной и вялой. Поэтому Наташа засмеялась — ей улыбнулся Бог. Теперь представьте себе эту же ситуацию, но развивающуюся по-иному: Наташа подходит к выряженному мужу, садится рядом с ним и, взяв его за руку, начинает говорить возвышенные слова о своей любви к нему…
— Тогда засмеялись бы читатели.
— И правильно бы сделали. Литература — жестокая штука. В ней либо смеешься ты, либо смеются над тобой. Помнится, Гоголь говорил, что ему хочется написать пьесу, в которой «сам черт ходуном ходит». Скажите, эта пьеса была бы атеистической или, спаси и сохрани Боже, антирелигиозной?
— Совсем нет. А еще я знаю, что Вы — хитрый и недаром припомнили Гоголя.
— Я знаю, почему он сжег второй том «Мертвых душ».
— В контексте сказанного можно предполагать…
— …что его герой стал слишком праведным и правильным. А Гоголь перестал улыбаться. Ушла радость. А зачем тогда все?.. Уж лучше рассмешить Бога своей глупостью, чем разгневать Его своей праведностью.
— Алексей, Вы — и сторож, но Вы — и страж тоже. Полагаю, что назвала Вас так не случайно.
— Отложим в сторону комплементы, тем более что в них начинает звучать ирония. Ирина Владимировна, а теперь давайте снова вспомним «Труса», «Балбеса» и «Бывалого» из «Техники литературы». Снова взглянем на «Смешинку»: чем Наташа — не «Бывалый», Мишка — не «Балбес», а Катя — не «Трус»? [«Парус», № 40, 2015, http://parus.ruspole.info/node/6403]
Снова, снова эти три «вектора»! Снова «Балбес» выглядит и ведет себя как настоящий балбес, снова «Трус» — прежде всего ситуационная зажатость, потому что Катя пытается решить, казалось бы, непосильную задачу: «Почему смеялась Наташа?» И только у Наташи — «Бывалого» — все получается довольно быстро и без видимых проблем…
— Я ничуть не иронизирую, но теперь, кажется, начну. Помнится, при социализме в институтской «Истории КПСС» изучали «три источника, три составные части марксизма». Вы понимаете, насколько опасна для писателя не «история КПСС», а именно Ваша теория?
— Отлично понимаю. Но я не собираюсь поверять алгеброй гармонию и не призываю пользоваться этой теорией в конкретной литературной работе. Я снова заговорил о «Трусе», «Балбесе» и «Бывалом», потому что эти три «вектора» указывают на главное действующее лицо любого произведения — его автора.
— Подождите, Алексей, по Вашим же словам, герои рассказа «Смешинка» должны рассказать читателю о Вас, своем авторе. Что же они рассказали?
— Я не знаю. Но что рассказали — это точно.
— Да, забавно. Вы действительно не знаете? Как же так получается?
— Потому что человек состоит не только из видимой им части своего «я».
— Вы имеете в виду подсознание? Это фрейдовское «Оно» или, может быть, то, что христиане называют душой человека? А может быть, это скрытый от всех духовный мир личности?
— Да. И если существует духовный мир, то что-то или кто-то должен его создавать.
— Писатель — тоже своего рода «создатель». Но я понимаю, что, конечно, в одиночку выстоять ему не под силу. Имею в виду, что сам по себе человек не может быть создателем какого-либо значительного духовного явления. И при сотворении великих шедевров где-то — незримо — всегда есть «Соавтор». Не зря ведь Пушкин сказал: «…Гений и злодейство — две вещи несовместные». «Злодейство» появляется как раз там, где исчезает тот самый «Соавтор». Но не знаю, согласитесь ли Вы со мной или нет. Может быть, Вы скажете, что создатель Вашего духовного мира — Вы сами?
— Улыбнусь: вопрос на засыпку, да?.. Конечно же, не я. Хотя есть масса творческих личностей, которые считают себя его первопричиной. Но я уверен, что это не так. Разве, рождаясь на свет, человек создает этот свет? Свет создается в нем самом, и не только тем миром, в котором он рождается, а еще и тем, из которого он приходит. Знаете, здесь, на мой взгляд, есть парадокс: человек сам, своим усилием, приходит в духовный мир, но — как мы только что выяснили, — например, я не знаю, что же конкретно рассказала обо мне «Смешинка». Тогда, казалось бы, получается, что человек слеп в духовном мире? Очень хочется воскликнуть: нет, не слеп. А с другой стороны, разве Данте Алигрьери врал в своей «Божественной комедии», утверждая, что ад — существует? Я скажу так, человек не всегда зряч. Точнее, он не всегда достаточно хорошо видит плоды своего усилия — они там, дальше во времени и пространстве духовного поля.
А вот ад это полное не-видение Бога. Это донельзя опухшее человеческое «я», которое считает себя центром Вселенной, всем и вся.
— Отложим в сторону ад. Разве не обидно, что человек не видит плоды своего духовного усилия?
— Нет, что вы!.. Знаете, очень часто человек бывает похож на собаку, которая все понимает, но не может сказать — а человек выразить словами — что же такое особенное они понимают. Но человек все чувствует душой и сердцем, даже когда у него нет слов. Улыбнусь, и это воистину необозримое чувство! Необозримое хотя бы потому что лежит вне поля формальной человеческой логики. Оно где-то там, дальше-дальше-дальше.
— А на Ваш взгляд, как понять, не является ли то чувство, о котором Вы говорите, эфемерным?
— На мой взгляд, талант — это высшее проявление искренности. Тут можно спросить, а искренности перед кем или Кем? Если только перед самим собой, то не мало ли этого?.. Человек может совершать ошибки как в достижении, так и в выборе цели. По большому счету, их не избежать. Да, к сожалению, цель может оказаться эфемерной, то есть человек может придумать своего, какого-то особого бога. Чтобы этого не случилось — есть Церковь. Есть ее опыт. Именно он не позволяет человеку остаться наедине с собой, в замкнутом кругу собственных ошибок.
— Кое-кто, даже многие, считают церковь закостеневшей, замкнутой на ритуалах, организацией.
— Тут уж, знаете ли, какими глазами смотришь на Церковь, то тебе и видится. Наверное, мне повезло больше, чем другим, я вошел в Церковь не поднимая к небу глаз, словно нес на спине огромный, тяжелый мешок. У меня не было ни времени, ни сил, ни желания придумывать что-то. Я пришел к Богу, и были только я и Бог. Остальное — люди вокруг, их отношение к чему-то, их мнения, манера их поведения — меня не интересовали. Повторю еще раз — мне было легче, чем другим.
— А потом?
— Дорога не кончается за дверью храма. Проблемы тоже. Но это уже несколько другая история.
— Хорошо. Но давайте снова вернемся к трем «векторам» — «Трусу», «Балбесу», «Бывалому». Алексей, а если эти «векторы», скажем так, вырываются из идеального духовного мира и рассказывают не об авторе, а, например, указывают на пороки общественного строя?
— Тогда литература превращается в публицистику и перестает быть литературой. Тут дело даже не в том, «что в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», а в том, что их — «коня» и «лань», литературу и публицистику — вообще невозможно приблизить друг к другу, а не то что впрячь куда-то для общей работы.
Сравните одну книгу Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита» и все написанное Александром Солженицыным о советской власти. Даже с точки зрения простой информативности «Мастер и Маргарита» на несколько порядков выше, не говоря уж о более тонких материях.
— А что Вы скажете о развлекательной литературе? Там «векторы» указывают куда угодно, только не на авторов.
— Вот именно там, сознательно или подсознательно, и работают по самым разным технологиям приготовления литературных «гамбургеров». При всем своем кажущемся многообразии эти книги лишены главного — в сущности, у них нет авторов.
— Формально они все-таки есть.
— Формально да, есть. А суть в том, что «стандартно-развлекательную» книгу может написать любой. Имена и фамилии могут быть разными, но автор книги не человек, а технология, по которой они созданы. Например, вспомните, сколько было написано книг и снято фильмов в «бессмертном» жанре «ее все предали, а она всем отомстила»?
— Много, и я тоже не ценитель подобных жанров. Алексей, а в чем все-таки, на Ваш взгляд, главное отличие литературы от публицистики и прочих окололитературных жанров?
— Мы уже касались этого — в способности или неспособности автора и его героев к покаянию. Это не значит, что автор, во время или, хотя бы, перед написанием рассказа, должен пасть на колени и стукнуться головой об пол. Мы говорили с Вами о «Смешинке», давайте продолжим этот пример. Она написана совсем не по теории, она уместилась в ней сама по себе. Но могла бы обойтись и без нее.
Помню, гулял по заснеженному церковному двору, думал, а не сочинить ли какую-нибудь простую темку для забавного рассказа, и представил себе следующую картинку: женщина заходит в квартиру и видит недавно выгнанного мужа, переодетого в «жаниховский костюм». Спросил себя: муж сам это сделал или его кто-то другой переодел?.. Больше всего понравился ответ, мол, это сделала теща. Потом подумалось: а смешно ли это?.. И почти тут же одернул себя: ничего смешного! Дальше — уже пересказать трудно, тут и навык работы, и доведенная почти до автоматизма привычка сначала находить ответы и уже к ним «приделывать» вопросы.
— Звучат слова явно не из творческой, а какой-то другой мастерской: «автоматизм», «привычка», «приделывать»... А как же вдохновение, талант?
— Вдохновение покаяния, то, что равно или почти равно молитве, вот что движет литературой. Иначе никакое вдохновение и никакая «любовь», та, о которой поют с концертных сцен или пишут в слезливых романах, не поможет. Тысячу раз был прав Андрей Тарковский, когда ответил молодому американскому режиссеру, у которого «было все»: «Теперь вам осталось поверить в Бога».
Давайте вспомним рассказ Гоголя «Шинель». О чем он?.. О любви и сострадании к маленькому человеку. Мелкий чиновник Акакий Акакиевич Башмачкин, вся жизнь которого свелась к тому, чтобы купить себе новую шинель, был ограблен и не получил помощи. Простой вопрос: а что, читатель вот так запросто может взять и полюбить (или хотя бы посочувствовать) бедному Акакию Акакиевичу? В том-то и суть, что сразу — а главное, легко! — это не получится. К Акакию Башмачкину нужно «спуститься» примерно так же, как сделала это Наташа в «Смешинке» «спустившись» к мужу. В «Шинели» уже ничего смешного нет, но суть-то одна!..
— А что такое талант, Алексей? Как-то раз Вы сказали, что «талант — это язык, которым Бог разговаривает с людьми». И чуть выше, что «талант — это высшее проявление искренности». А как-то раз Вы упомянули, что знаете «формулу таланта». Существует ли она на самом деле, эта «формула»?
— Да.
— И Вы — ее автор?
— Нет. Улыбнусь: я же не сумасшедший. Я только прочитал эту «формулу». Кстати, «формула таланта» было, так сказать, рабочим названием. Вначале я думал переделать название на «алгоритм таланта». А потом вдруг понял, что именно «формула» является наиболее математически точным…
— Почему именно математически?
— Из-за жесткой связи «функции» и «аргумента» «формулы». Если не выполняются главные условия — все теряет смысл.
— Она сложна, эта формула?
— Нет. Это библейский текст об Иосифе Прекрасном. В сущности, многие если не читали его, то слышали о нем. Но чтобы рассказать «формулу таланта», мне нужно пройтись по нему дважды: первый раз как по «картинке», чтобы напомнить самую общую, я бы сказал, простую информацию, и второй раз — уже более осмысленно, вдумываясь в смысл истории Иосифа.
— Алексей, надеюсь, что это не будет «профанацией»? Имею в виду Ваше упоминание о «картинках». Мягко говоря, Библия — не совсем обычная книга.
—Да, необычная. Но понимаете, суть в том, что три четверти наших читателей обращаются к Библии не как к Священной книге, а как к источнику информации. Тут уж, как говорится, «Вы хочите песен? Их есть у меня». И я буду рассказывать не о своем отношении к Библии — уже теперь у меня оно неизменно, а давать информацию к размышлению. Кстати, мои первые попытки осмыслить «формулу таланта» относятся к тому периоду моей жизни, когда меня нельзя было назвать православным верующим.
— Были таким, как все?
— Был таким, каким сейчас является мягкое и податливое большинство, верящее во что угодно.
— Что ж, давайте поговорим о «формуле…». Начинайте.
— Ко времени библейского повествования Иосифу исполнилось семнадцать лет. Он был любимым сыном Иакова, в отличие от своих братьев, мягко говоря, брезговал черной работой и носил красивую «разноцветную одежду». Иаков любил Иосифа больше других сыновей, а тот, в свою очередь, отвечал тем, что «доводил худые слухи до отца их». Братья недолюбливали Иосифа. Особенно сильно эта нелюбовь стала проявляться после того, как Иосиф рассказал свои сны: как его «сноп встал и стал прямо, а ваши снопы… поклонились моему снопу»; как «солнце, луна и одиннадцать звезд поклоняются мне».
В конце концов, братья решили убить Иосифа. Когда отец послал его к братьям разузнать о делах, они схватили его, и только вмешательство одного из братьев — Рувима — спасло Иосифа от смерти. Иосифа продали в рабство купцам-измаильтянам. Отцу братья отослали одежду Иосифа вымаранную в крови козла и сказали, что того растерзали хищные звери. Иаков был безутешен в своем горе.
Иосифа продали в Египте начальнику телохранителей фараона Потифару. Прошло немного времени, «и увидел господин его, что Господь с ним и что всему, что он (Иосиф) делает, Господь в руках его делает успех». Потифару понравился умелый и красивый слуга, и он поставил его домоправителем.
Но Иосиф понравился не только своему господину, но и его жене. Женщина попыталась соблазнить его, но Иосиф отказался: «Как же сделаю я сие великое зло и согрешу перед Богом?» Уязвленная отказом женщина прилюдно обвинила Иосифа в том, что он попытался изнасиловать ее. Потифар поверил жене, «взял Иосифа … и отдал его в темницу»
Но Бог не оставил Иосифа и в новой неволе. Умелый слуга понравился начальнику темницы, и тот «отдал … в руки Иосифу всех узников… и во всем, что они там не делали, он был распорядителем».
Однажды в немилость к фараону попали виночерпий и хлебодар, и фараон заключил их в тюрьму. Тем вскоре приснились странные сны: в руке виночерпия расцвела и созрела виноградная лоза, а хлебодару, — что птицы клевали хлеб из корзины на его голове. Иосиф верно отгадал сны — он предрек, что виночерпий вернется во дворец фараона, а хлебодар будет казнен.
Прошло два года, и странные сны стали сниться фараону: как семь худых коров пожрали семь тучных и как семь худых колосьев пожрали семь тучных. Поскольку смысловое содержание снов было похожим, фараон понял, что они приснились не просто так, и попытался узнать их разгадку. Но никто в его царстве не мог помочь ему.
Тогда виночерпий вспомнил об Иосифе. Его привели к фараону, и он открыл ему тайну снов: после семи лет великого изобилия настанут семь лет голода. Удивленный прозорливостью Иосифа фараон сказал: «Найдем ли мы такого, как он, человека, в котором был бы Дух Божий?.. Ты будешь над домом моим, и твоего слова будет держаться весь народ мой».
«До наступления годов голода у Иосифа родились два сына, которые родила ему Асенефа, дочь Потифера, жреца Илиопольского». Жену ему дал сам фараон.
Иосиф отлично подготовился к голодным годам. «И из всех стран приходили в Египет покупать хлеб у Иосифа».
Именно этот голод привел в Египет и десятерых братьев Иосифа.
«И увидел Иосиф братьев своих и узнал их; но показал, будто не знает их, и говорил с ними сурово и сказал им: “Откуда Вы пришли?”»
Среди братьев не было Вениамина — младшего брата, и Иосиф поставил условие: один из братьев будет сидеть в тюрьме, а остальные отвезут домой купленный хлеб и возвратятся с Вениамином. В противном случае их всех обвинили бы в том, что они вражеские соглядатаи. Уже оставшись одни, братья сказали, что «точно мы наказаны за грех против брата нашего», а Рувим напомнил, что он предупреждал их.
Иосиф вернул братьям их деньги, незаметно подложив серебро в мешки с хлебом. «И отошел от них < Иосиф > и заплакал». Когда братья рассказали своему отцу Иакову о беде, постигшей их в Египте, тот в горе воскликнул: «Вы лишили меня детей: Иосифа нет, и Симеона нет, и Виниамина взять хотите, — и все это на меня!» Рувим попытался уговорить отца, но тот был непреклонен.
На следующий год голод усилился. Но снова пойти в Египет за хлебом братья могли только с Вениамином. Иосиф приветливо встретил братьев и ввел их в свой дом. Те вспомнили о серебре в мешках и признались в этом домоправителю. Тот успокоил их и привел к ним Симеона.
Когда в дом пришел Иосиф, братья поклонились ему до земли и показали Вениамина. Вид любимого брата произвел на Иосифа такое сильное впечатление, что «поспешно удалился Иосиф, поскольку вскипела любовь к брату его, и он был готов заплакать, и вошел он во внутреннюю комнату и плакал там».
Когда братья покидали Египет, слуги Иосифа снова тайно вернули им серебро, положив его в мешки, а Вениамину подложили серебряную чашу. Вскоре братьев задержала стража и нашла серебро. Их спросили и о чаше. Братья попытались оправдаться тем, что честно признались в том, что им подбросили серебро, когда они первый раз приходили в Египет. Что же касается чаши, «у кого из рабов твоих найдется < чаша >, тому смерть, и будем мы рабами господину нашему». Чашу нашли. «И разодрали они одежды свои, и, возложив каждый на осла своего ношу, возвратились в город». Иосиф сказал, что тот, у кого нашли чашу, будет его рабом, а остальные могут уйти. И тогда старший из братьев Иуда предложил себя вместо Вениамина. В сущности, он жертвовал своей жизнью ради брата.
«Иосиф не смог более удерживаться при всех стоявших около него и закричал: удалите от меня всех. И не осталось при Иосифе никого, когда он открылся братьям своим… И пал он на шею Вениамину, брату своему, и плакал: и Вениамин плакал на шее его. И целовал всех братьев своих и плакал, обнимая их».
Тут стоит еще отметить, что сказал Иосиф о своем рабстве: «… Я — Иосиф, брат ваш, которого вы продали в Египет; но теперь не печальтесь и не жалейте о том, что вы продали меня сюда, потому что Бог послал меня пред вами для сохранения вашей жизни… ибо <остается> еще пять лет, в которые ни орать, ни жать не будут…»
Братья Иосифа, их семьи и их отец Иаков переселились в Египет. Вот, в сущности, и вся история Иосифа в кратком изложении. Уже в следующей книге — «Исход» — говорится о более чем полумиллионом еврейском народе.
— Алексей, спрошу сразу, поясните подробнее, пожалуйста: как в этом тексте можно разглядеть «формулу таланта»?
— Суть в том, что Иосиф простил своих братьев. Простил и поэтому они остались живы. Это значит, что «формула таланта» отвечает на вопрос, почему гибнут и возникают народы. Это, во-первых, а во-вторых, «если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму». Иосиф не был слепым и это значит, что талант немыслим без дара предвидения. У него был такой дар.
— Все так просто?
— Да, просто. Только нужно суметь простить. А еще сделать как в сказке — «пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что». То есть «пойти» впереди братьев, чтобы спустя много-много лет спасти их.
— Вторая задача действительно сложна…
— Но первая-то еще сложнее! Давайте подумает над, казалось бы, очень простым вопросом: почему Иосиф отказался от жены Потифара? Он сам говорил о совести, и это действительно так. Но почему его совесть не умерла после того, как родные братья продали его в Египет? Разве невинно осужденный не имеет право на что-то такое, что если и не бросает вызов угнетающей его системе, то позволяет хоть как-то обхитрить ее, урвать нечто такое, что хоть на каплю облегчит жизнь?
Казалось бы, да. Ведь любой из нас, окажись он на месте Иосифа, задумается о таком праве вседозволенности. Взгляните на литературу о ГУЛАГе. Разве там не так?.. Но Иосиф так не думает. Снова спросим себя: а почему?..
— Вы уже упомянули совесть…
— Безусловно. Кстати, взгляните на имена чиновников: Потифар и Потифер. Жена Потифара и дочь Потифера. Разница в именах только в одной букве. Казалось бы, эта разница ничтожна, но… Жена Потифара могла подарить Иосифу только иллюзию свободы. А дочь Потифера, которую Иосифу дал сам фараон, была уже не наградой, а подтверждением истинности его свободы.
— То есть Вы хотите сказать, что если бы Иосиф соблазнился женой Потифара, он остался бы рабом?
— Возможно, даже худшим из всех. В Евангелии есть слова «Много призванных, но мало избранных». Иногда мне кажется, что худшие из людей получаются из призванных, но не ставших избранными. Наверное, подсознательно они понимают свою ущербность.
Но дело не только в этом. Иосиф несколько раз повторяет перед братьями «потому что Бог был со мною». Что он имел в виду? Только удачу в делах, которая постоянно сопровождала его? Я уверен, что не только. Я думаю, что Иосиф все-таки понял небеспричинность своего рабства. Бог наградил Иосифа даром видеть вещие сны и разгадывать сны других людей. В юности Иосиф словно играл с этим даром, как ребенок играет с красивым и непонятым ему своей немыслимой ценой бриллиантом. Безусловно, он не понимал, что причиняет своим братьям боль, наушничая на них и превозносясь перед ними. Это были жестокие поступки, но это были поступки ребенка, а наказание за них вышло чудовищно чрезмерным. Иосиф простил именно эту чрезмерность и огромная внутренняя работа (точнее, борьба) началась в нем еще до случая с женой Потифара. Именно тогда он и выбрал свой путь.
— Алексей, понятно, что человек не выбирает, быть ли ему призванным, ведь не он призывает себя сам. И можно ли выбрать «избранничество»?
— Можно. Только этот выбор делается не с помощью «хотелки» и заявления, мол, я так хочу, а всей внутренней сутью человека без псевдофилософской шелухи. В Библии Иосиф недаром назван Прекрасным. Он смог.
Теперь давайте взглянем на современных детей с обозначенными чертами таланта. Например, они пишут стихи или часами рисуют… Вам не кажется, что они чем-то удивительно похожи на Иосифа Прекрасного?
— Чем и в чем?
— Ну, наверное, своей убежденностью, что их ждет великая судьба. А еще тем, что они не такие, как все.
— Избранные?
— Да. Но потом им всем предстоит сделать выбор между действительной свободой и свободой мнимой; выбор между прощением людей за чрезмерность, которую обязательно подарит им судьба, и правом вседозволенности.
— Выбора избежать нельзя?
— Даже Господу Богу нельзя избежать того, чтобы Земля получилось круглой. Вопрос только в диаметре этого круга.
Я уже говорил, а Вы вспоминали, что «талант — это язык, которым Бог разговаривает с людьми». Нельзя сделать так, чтобы этот язык молчал, а если все-таки это получится — народ умрет, как умерли бы братья Иосифа, если бы тот не простил их. Кстати, взгляните, как непросто прощал Иосиф своих братьев. А ведь только захоти, и он предстал бы перед ними во всем блеске славы, — как великий слуга великого фараона. Поклонились бы ему братья?.. Уверен, что да. Раскаялись бы они в своем давнем грехе? Безусловно. А тут еще и сам фараон наградил бы Иосифа какой-нибудь премией. Ну, например, «за принципиальность и стремление к истине». А потом можно было прогнать своих братьев. Чтобы унизить, дать им хлеба даром — «Смотрите, какой я добрый!» — но все-таки прогнать. Казалось бы, красиво, правда?..
— Мне это напоминает кое-что из современной жизни…
— Мне тоже. Но, повторяю, такой поступок Иосифа означал бы смертной приговор для его братьев. Они вряд ли смогли пережить пятилетний голод, а снова прийти к Иосифу в Египет им не позволила бы совесть. Фактически это было бы убийством…
— Убийством ради чего?
— Ради себя любимого. Ради своего тщеславия и ощущения некоей победы над несправедливостью. Сатана часто прячется за высокими словами. За таким «забором» не видно его рогов.
— Алексей, а все-таки не слишком ли сильно это сказано: «формула таланта» объясняет, почему возникают и гибнут народы?
— А разве они вечны? И разве свою судьбу выбирает сам народ благодаря стечению обстоятельств или какому историческому случаю? Нет, даже «кирпич просто так не падает». И знаете, что я думаю… В «формуле таланта» речь идет не просто о доброте. Мол, прости всех и будь добреньким. Тут что-то иное… Это какая-то внутренняя, очень чистая и … не знаю… сверхразумная доброта, дарованная человеку Богом. Нужно уметь сохранить ее, вот в чем суть!
Вот зачем мы молимся Богу? Разве Он не знает лучше нас, что нам нужно, чем мы больны или что случится с нами? Тогда в чем смысл стояния перед Ним?
Я думаю, что в понимании и перепонимании самого себя. Человек — не батарейка, он не заряжается от потустороннего мира некоей духовной энергией (хотя, в какой-то мере, я признаю и это, но не как главное), а… снова слов не хватает… суть в самом стоянии перед Богом?! В некоей внутренней работе, без которой бессмысленно любое стояние. Ты пришел?.. Ну, так поработай хотя бы ради себя, не стой столбом. Понимай!.. Думай!.. Люби!.. Но люби уже не только себя и ради себя.
Эх, тут бы сказать о поэтике молитвы, да ведь не поймут…
— Не все не поймут.
—Да. Но тем, кто понимает, зачем мои слова? Бог в пропаганде не нуждается.
— Суммируя сказанное, как Вы думаете, чем может помочь людям «формула таланта»?
— Нужно быть всегда не просто добрым, а разумно добрым. Но это немыслимо без веры в Бога, потому что просто прощение не равно покаянию перед Богом. Уверен, что это мое утверждение есть обратная сторона бессмертной фразы Достоевского о деятельной любви к людям.
И вот еще что, немаловажное… В Евангелии есть, казалось бы, странная фраза: «гнев агнца возгорится вскоре». Мне, как верующему человеку, она понятна, но вдумайтесь в ее прямой смысл: как может ягненок — самое беззащитное в мире существо — гневаться и почему Евангелие предупреждает, что ничего хорошего от этого ждать не стоит? Здесь стоит вспомнить финал гоголевской «Шинели». После смерти призрак Акакия Башмачкина — чем не литературный ягненок? — стал нападать на людей и сдирать с них шинели. И никто не мог преодолеть его силу. Силу «ягненка», понимаете?.. Он успокоился только тогда, когда отомстил «одному значительному лицу» (курсив Гоголя). И вот именно здесь стоит подумать о том, почему в 1917 году Россия стала на принципиально иной путь развития. На мой взгляд, это был гнев агнца и плата за ту чудовищную чрезмерность, которую не выдержали и не смогли простить миллионы «башмачкиных». Все остальное, как говорится, — от лукавого.
— Алексей, Вы хотите сказать, что при, казалось бы, огромной отвлеченности от реальной жизни, именно литература отвечает на главные вопросы современности и прошлого?
— Да. Лишь бы ее не завалил вал так называемой «злободневной публицистики», дешевеньких детективов и пошлых романов «о любви».
— Будем на это надеяться!
Беседовала Ирина Калус
