Доцент кафедры аэромеханики и газовой динамики Мехмата МГУ Александр Мефодьевич Головин, получив от меня (опять же, в мае 2013-го года) вопросы намеченного Интервью, решил дать на них письменный ответ. И вот, при встрече со мной на факультете в декабре того же 2013-го года, он сообщил, что ответы на мои вопросы у него готовы, и что он их мне оставил на своей кафедре. Я поблагодарил Александра Мефодьевича и забрал эти ответы.
Ниже приводится текст (сформированный из моих вопросов и его ответов) «нашей заочной беседы», изложенный в форме обычного интервью.
А.М. Головин
ИНТЕРВЬЮ С А.М. ГОЛОВИНЫМ
В.Д.: Дорогой Александр Мефодьевич, я знаю Ваш «нетривиальный путь» к Мехмату МГУ. Тем интереснее мне хочется узнать у Вас подробности этого пути. Но сначала немного о Вашей семье.
Мне известно, что родились Вы в Москве, 15 декабря 1937 года. А кто по профессии были Ваши родители?
A.Г.: Я, Головин Александр Мефодьевич, действительно, родился в Москве 15 декабря 1937 года.
Мой отец Головин Мефодий Кузьмич (родился в 1903 году в Курской обл.), после службы в Красной Армии работал (в Москве) шофером автобуса. С началом Великой Отечественной войны он был призван в Армию. Но по окончании войны, после демобилизации из Армии, он продолжил свою работу шофером автобуса вплоть до выхода на пенсию в 1963 году.
Моя мать Головина (Маслова) Юлия Клементьевна (родилась в 1908 году в Курской обл.) с 1928 года работала (также в Москве) продавцом продовольственного магазина, причём, и до войны, и во время войны, и после войны вплоть до 1978 года.
B.Д.: Вы учились в «обычной» школе или в какой-нибудь «спецшколе», скажем, с углублённым изучением физико-математических дисциплин? И с медалью ли Вы окончили свою школу?
А.Г.: Учился я в неполной средней школе № 608 Щербаковского района Москвы. Эта школа, по слухам, занимала в районе первое место по озеленению и последнее — по успеваемости. Значительная часть школьников, оставшись с началом войны без отцов и старших братьев, находилась в состоянии почти беспризорников, и получение даже начального образования представлялось для них второстепенной задачей.
Ещё в июле 1941 года Москва сформировала 12 дивизий народного ополчения общей численностью 160 тысяч человек, предполагая их использовать в качестве резервных соединений непосредственно за линией фронта. Тем не менее, их бросали в бой наравне с кадровыми частями. Численность, вооружение и особенно военная подготовка этих дивизий были явно недостаточными. Среди них была 8-я дивизия Краснопресненского района, в которую записались более тысячи студентов МГУ, консерватории и ИФЛИ, а также 13-я Ростокинская дивизия, в списках которой значились рабочие, служащие и студенты северо-востока Москвы. Ценой потерь 95% личного состава 13-я дивизия обеспечила отход на восток за Днепр частям Западного фронта и помогла на два-три дня задержать отборные танковые дивизии врага на подступах к Москве.
В. Д.: Выбор для Вашего дальнейшего обучения Московского инженерно-физического института Вы сами сделали или Вам это кто-нибудь «подсказал»? Расскажите, как для Вас происходил «процесс поступления МИФИ». И на какой факультет Вы там поступили.
А.Г.: Первый год моего обучения в школе пришёлся на завершение войны (конец 1944 года и начало 1945 года). С 1949 года, в связи с переездом на новое место жительства, я продолжал учебу в школе № 545 Москворецкого района Москвы, которая хотя и считалась «обычной», но имела превосходных преподавателей по математике (Исаак Львович Агранович) и по химии (Екатерина Алексеевна Горшкова), которые всегда находили время дополнительно заниматься, естественно бесплатно, со школьниками. Практически все выпускники школы продолжали учебу в высших учебных заведениях страны.
Я окончил школу с серебряной медалью. Выбор дальнейшей учебы определялся тем, что ускоренное развитие атомной промышленности, ракетной техники и электроники, особенно после окончания Отечественной войны, настоятельно требовало появления специалистов, сочетающих инженерные знания с глубокой математической подготовкой, и учёных со знанием тонкостей инженерного дела. Необходимое образование можно было получить в первом ядерном вузе —
Московском инженерно-физическом институте, специально созданном в 1945 году по инициативе академиков Игоря Васильевича Курчатова и Александра Ильича Лейпунского для подготовки специалистов по физике атомного ядра и радиохимии.
После успешного завершения достаточно серьёзных собеседований по физике и математике я был зачислен на первый курс инженерно-физического факультета Московского инженерно-физического института. Проводил собеседование заместитель декана факультета Евгений Сергеевич Трехов. Он же позже вёл семинар по физике в группе, где я учился.
(Примеч. В.Д.: Я искренне благодарен Валерию Дмитриевичу Попову, сообщившего мне годы жизни Евгения Сергеевича Трехова.)
В.Д.: Как прошла там Ваша 1-ая сессия? Были ли трудности у Вас и Ваших однокурсников со сдачей зачётов и экзаменов?
А.Г.: На первом же семинаре Трехов напомнил, что мы не в школе. И тот, кто поступил в институт не случайно, должен в конце семестра показать, что он самостоятельно сделал за семестр.
Задачники по физике для студентов физического факультета МГУ были известны. В конце первого семестра я предоставил ему решения всех задач из двух задачников, по материалу, изучаемому в этом семестре, с учетом всех требований, предъявляемых Евгением Сергеевичем: анализ исходных данных, проверка размерностей, анализ решения, исследование предельных случаев и попытка получить ответ из соображений размерности. После завершения этой работы и успешно сделанного доклада на семинаре на тему «Теория образования ширины спектральных линий», получение зачёта и сдача первого экзамена по физике на первом семестре прошли для меня без проблем.
Вообще, основной проблемой для первокурсников у нас была сдача экзамена по математическому анализу. Средний балл по всему факультету, за первую попытку сдать экзамен в сессию в первом семестре, составлял «два с половиной». Этот экзамен студенты имели возможность пересдавать три-четыре раза. Успешная пересдача математического анализа в сессию не приводила студента к лишению стипендии, а неудача с экзаменом наряду с прочими задолженностями приводила к отчислению до 30% от числа студентов, принятых на первый курс.
Для сравнения можно заметить, что число выпускников факультета составляло приблизительно 50% от числа поступивших. Одной из причин столь большого отсева студентов было то обстоятельство, что институт набирал иногородних студентов заметно больше, чем мог предоставить мест в студенческом общежитии.
Поэтому часть принятых иногородних студентов просто не имела возможности нормально учиться.
В.Д.: Обучение тогда было ещё платным. Получали ли Вы в МИФИ стипендию?
A.Г.: На первом году обучение в институте было ещё платным, но ко второму году плату отменили. За время учёбы в МИФИ я регулярно получал стипендию, как и почти все студенты, за исключением нескольких процентов студентов, родители которых считались высокооплачиваемыми.
B.Д.: Была ли в МИФИ, привычная для Мехмата МГУ, система «спецсеминаров», и если «да», то с какого курса Вы стали посещать «свой» спецсеминар?
В связи с этим вопросом мне интересно также, как для своей специализации Вы избрали кафедру теоретической ядерной физики? Ведь «ядерная тематика» в 1960-ые годы была весьма «модной» у студенчества ВУЗов физико-математической направленности и, наверное, на эту кафедру был большой конкурс.
А.Г.: Система спецсеминаров, привычная для Мехмата МГУ, существовала в МИФИ для студентов, но лишь после их распределения по кафедрам, начиная с третьего курса. А что касается моей специализации, дело обстояло так.
После второго курса Евгений Сергеевич Трехов проводил собеседования для отбора студентов со всех четырех факультетов МИФИ, желающих специализироваться по кафедре теоретической ядерной физики. Конкурс среди студентов, несомненно, был, но моё зачисление в теоргруппу, по инициативе Евгения Сергеевича, прошло даже без собеседования.
В.Д.: Писались ли в МИФИ курсовые работы? Если «писались», то помните ли Вы название своей 1-ой курсовой работы?
A.Г.: Курсовые в МИФИ писались.
Моя первая курсовая работа «Конвективная диффузия к поверхности вращающегося диска» выполнялась под руководством заведующего кафедрой теоретической ядерной физики члена-корреспондента АН СССР Вениамина Григорьевича Левича.
B.Д.: По окончании своего факультета Вы были рекомендованы в аспирантуру. Были ли у Вас какие-нибудь «трудности» с получением такой рекомендации? В частности, требовалось ли для её получения принимать активное участие в институтской общественной работе?
А.Г.: По окончании инженерно-физического факультета МИФИ в 1960 году, без каких-либо трудностей, я был рекомендован в аспирантуру по кафедре теоретической ядерной физики. Мой научный руководитель Вениамин Григорьевич Левич дал мне такую рекомендацию на основании моей успешной учебы и результатов, полученных при выполнении курсовых и, особенно, дипломной работы.
Активное участие в институтской общественной работе было необходимо, но явно недостаточно для получения рекомендации в аспирантуру.
В.Д.: В 1963 году, окончив аспирантуру, Вы защитили свою кандидатскую диссертацию «О решении некоторых типов кинетического уравнения коагуляции облачных капель». Видимо, Вашим научным руководителем по диссертации был Вениамин Григорьевич Левич. А где происходила защита этой диссертации?
A.Г.: Да, в 1963 году, окончив аспирантуру, я защитил эту диссертацию. И научным руководителем по ней у меня был Вениамин Григорьевич Левич.
А сама защита диссертации происходила на Учёном Совете инженерно-физического факультета Московского инженерно-физического института.
B.Д.: После успешной защиты кандидатской диссертации Вас оставили на работу в МИФИ на Вашей родной кафедре. Но через год Вы уже стали сотрудником кафедры химической механики Мехмата МГУ. Кто Вас «сманил» на Мехмат МГУ? Ведь деятельность в МИФИ, полагаю, проходила у Вас вполне успешно.
A.Г.: После защиты кандидатской диссертации я, действительно, был оставлен на преподавательскую работу в МИФИ на кафедре теоретической ядерной физики. Но через год, приказом ректора МГУ академика Ивана Георгиевича Петровского, по инициативе президента АН СССР академика Мстислава Всеволодовича Келдыша, на механико- математическом факультете МГУ была создана кафедра химической механики. Её заведующим был назначен член-корреспондент АН СССР Вениамин Григорьевич Левич. Я оказался в числе первых, приглашённых им работать на этой кафедре.
B.Д.: Итак, создателем кафедры химической механики и её заведующим был член-корреспондент АН СССР Вениамин Григорьевич Левич, давно скончавшийся. Он же был и Вашим научным руководителем. Расскажите немного о нём.
А.Г.: Начну, прежде всего, с его научно-педагогической деятельности.
Лекции Вениамина Григорьевича Левича отличались умением найти сравнительно простое изложение ряда трудных вопросов теоретической физики и акцентировать внимание слушателей на физике процесса. Он пользовался в нашей стране заслуженным уважением как первоклассный лектор.
Вениамин Григорьевич является автором уникальных учебных пособий для студентов физико-технических факультетов вузов и университетов. Среди них — «Введение в статистическую физику» (1954), «Курс теоретической физики. Т. 1: Теория электромагнитного поля. Теория относительности. Статистическая физика. Электромагнитные процессы в веществе» (1969); «Курс теоретической физики. Т. 2 (совместно с Ю.А. Вдовиным и В.А. Мямлиным): Квантовая механика. Квантовая статистика. Физическая кинетика» (1971).
Перу Вениамина Григорьевича принадлежит, также, известная монография «Физико-химическая гидродинамика» (1959), в которой методы теоретической физики успешно применяются в разрешении вопросов, связанных с влиянием движения жидкости на химические или физико-химические, в том числе, электрохимические, превращения, и с влиянием физико-химических факторов на движение жидкости.
Теперь скажу о его громадной научно-организационной деятельности.
С 1955 года по 1960 год Вениамин Григорьевич Левич заведовал кафедрой теоретической ядерной физики в МИФИ. В 1957-м году в Институте электрохимии АН СССР, при непосредственном участии Вениамина Григорьевича, был создан теоретический отдел, которым он руководил вплоть до 1978-го года. Кроме того, Вениамин Григорьевич в течение ряда лет был Учёным секретарем в Научно-техническом Совете Первого главного управления Спецкомитета при СНК СССР, где работал с документами по ядерной оружейной тематике, имеющими грифы «Совершенно секретно. Особая папка» и «Строго секретно. Особой важности».
Наконец, добавлю несколько слов по поводу созданной им на Мехмате МГУ кафедры химической механики.
Эта кафедра создавалась для подготовки специалистов по механике сплошной среды с более глубоким изучением основ термодинамики и электродинамики, специалистов, ознакомленных с основными физическими принципами моделей сплошных сред. Основная педагогическая работа на кафедре была связана с чтением курса теоретической физики для студентов математического отделения Мехмата МГУ взамен читавшегося преподавателями Физфака МГУ курса общей физики. На этой кафедре успешно обучались студенты и аспиранты, специализировавшиеся в области химической механики.
В.Д.: На кафедре химической механики Мехмата МГУ работал Вениамин Петрович Мясников. Можете ли Вы поделиться своими воспоминаниями о нём, ныне уже тоже покойном?
А.Г.: Действительно, одним из сотрудников кафедры химической механики к моменту её создания был доцент Вениамин Петрович Мясников (впоследствии академик РАН, удостоенный почётного звания «Заслуженный профессор Московского университета»), С Вениамином Петровичем и его аспирантами, за время их работы на кафедре, связано развитие математической теории пластичности, построение гидродинамической теории эволюции Земли и планет Земной группы, получение важных результатов в теории многофазных сред и решение ряда проблем химической технологии.
Применение развитых Вениамином Петровичем прямых вариационных методов оказалось, в ряде случаев, единственно возможным способом описать движение жесткопластических сред. Кроме того, в рамках вариационной формулировки задачи обнаруживается тесная связь теории жесткопластических сред с функциональным анализом и другими разделами современной математики.
После Чернобыльской катастрофы Вениамин Петрович был одним из членов группы специалистов, разрабатывавших конкретные рекомендации по охлаждению аварийного блока ЧАЭС. Вениамин Петрович Мясников, совместно с Виктором Павловичем Масловым и Владимиром Григорьевичем Даниловым, разработали математическую модель охлаждения активной зоны аварийного блока ЧАЭС, позволяющую объяснить особенности поведения аварийного блока.
Более 30 лет Вениамин Петрович был связан с Мехматом МГУ. В 1997 году он добился положительного решения вопроса о создании на Мехмате МГУ кафедры вычислительной механики с привлечением на неё не только учёных МГУ, но и ведущих учёных из институтов РАН и отраслевых институтов, что позволяет сочетать обучение студентов с их вовлечением в процесс современных научных исследований.
В. Д.: Мне ещё интересно вспомнить работавшего на кафедре химической механики Владимира Вениаминовича Толмачёва. Скажите немного и о нём. Дело в том, что его ученик — Сергей Яковлевич Ищенко (увы, опять же, покойный) — начинавший свою деятельность на кафедре химической механики, после расформирования этой кафедры был переведен на кафедру общих проблем управления, где я работаю (правда, через несколько лет он от нас перешёл на кафедру вычислительной математики).
А.Г.: Доцент Владимир Вениаминович Толмачёв (ныне член-корреспондент РАЕН, профессор Бауманского технического университета) был первым сотрудником кафедры химической механики к моменту её образования, приглашённым Вениамином Григорьевичем Левичем на преподавательскую работу.
Физик-теоретик, Владимир Вениаминович был известен своими работами ещё до прихода на кафедру химической механики, например, в соавторстве с Николаем Николаевичем Боголюбовым и Дмитрием Васильевичем Ширковым, монографией: «Новый метод в теории сверхпроводимости». За время работы на кафедре им были успешно решены задачи, являющиеся продолжением работ его учителя, академика АН СССР Николая Николаевича Боголюбова, и опубликованы монографии: «Теория Бозе-газа» (1969) и «Теория Ферми-газа» (1973). По оценке Николая Николаевича докторская диссертация Владимира Вениаминовича (1975), основное содержание которой отражено в этих монографиях, является существенным вкладом в фундаментальную науку.
Для Владимира Вениаминовича Толмачёва как первоклассного лектора характерно сочетание строгого научного мышления и способности просто объяснять сложные научные явления. Его лекции по кинетической теории газов позволяли студентам и аспирантам кафедры химической механики изучать традиционный метод вывода кинетического уравнения Больцмана, а также познакомиться с проблемой вывода кинетического уравнения по методу Боголюбова. Кроме того, в книге «Основные уравнения кинетической теории газов» (1968), написанной им по материалам своих лекций, Владимир Вениаминович предлагает новое обобщенное кинетическое уравнение, применимое для описания движения плотных газов.
По инициативе Вениамина Григорьевича Левича на кафедре химической механики были развернуты работы по применению методов теории возмущений в задачах физико-химической гидродинамики. Для студентов кафедры Владимир Вениаминович Толмачев, а позднее я, стали читать соответствующий спецкурс «Методы теории возмущений в гидродинамике». Вообще, методы теории возмущений и, в частности, метод сращиваемых асимптотических разложений нашли широкое применение во многих областях теоретической физики и в механике сплошной среды. Эти методы активно используются Владимиром Вениаминовичем в опубликованных позднее его монографиях: «Квазиклассическое приближение в квантовой механике» (1980); «Квазиклассическая теория модельной химической реакции» (1981).
В 1981-ом году Владимир Вениаминович Толмачёв получил решение одной из важных и исключительно трудных задач современной квантовой механики, а именно задачи построения теории эффективных сечений атомно-молекулярных столкновений, происходящих с перераспределением частиц — задачи, лежащей в основе теории абсолютных скоростей химических реакций.
Начиная с 1970-го года студентам, специализирующимся по кафедре химической механики, Владимир Вениаминович Толмачёв читал обязательный спецкурс по физике, содержащий полученные им новые результаты. В частности, в него входили: во-первых, нестандартное изложение феноменологической термодинамики; во-вторых, обобщающая принцип Гиббса формулировка термодинамического принципа виртуальных работ; в третьих, формулировка приближенных уравнений Максвелла, а также материальных соотношений, инвариантных относительно преобразований Галилея.
С 1972 года, в связи с закрытием кафедры химической механики, доцент Владимир Вениаминович Толмачёв был зачислен доцентом на кафедру гидромеханики, а доктор физико-математических наук, доцент Вениамин Петрович Мясников и я стали доцентами кафедры аэромеханики и газовой динамики. Тем не менее, чтение упомянутого спецкурса по физике Владимиром Вениаминовичем (с 1976-го года — мною) было продолжено, но уже для студентов этих двух кафедр. Позднее, в 1988-ом году, по материалам этих лекций (с участием Владимира Семёновича Потапова) была издана монография «Термодинамика и электродинамика сплошной среды».
В.Д.: Теперь, если можно, несколько слов о первых выпускниках кафедры химической механики Мехмата МГУ.
А.Г.: Среди первых выпускников кафедры химической механики могу упомянуть окончивших в 1970-1971 годах аспирантуру и успешно защитивших свои кандидатские диссертации: рекомендованных к оставлению на кафедре химической механики Александра Григорьевича Петрова, Владимира Семёновича Потапова, Михаила Алексеевича Воротынцева и Сергея Яковлевича Ищенко, а также Олега Васильевича Воинова.
A.Г. Петров потом стал младшим научным сотрудником на кафедре гидромеханики Мехмата МГУ, а в настоящее время он являются доктором физико-математических наук, профессором Факультета наук о материалах МГУ.
B.С.Потапов потом стал сотрудником кафедры аэромеханики и газовой динамики Мехмата МГУ, сначала в качестве её ассистента, а затем — доцента.
М.А. Воротынцев потом стал ассистентом кафедры волновой и газовой динамики Мехмата МГУ, а затем, уже будучи доктором физико-математических наук, ушёл на работу в Институт электрохимии АН СССР.
C.Я. Ищенко, которого друзья в шутку называли «ходячей энциклопедией по вычислительной математике», потом стал младшим научным сотрудником кафедры общих проблем управления Мехмата МГУ, а затем работал доцентом факультетской кафедры вычислительной математики вплоть до своей трагической гибели в 2007-м году.
Наконец, О.В. Воинов был распределён на работу младшим научным сотрудником в Институт физической химии АН СССР, а потом, став доктором физико-математических наук, возглавил лабораторию филиала Института теоретической и прикладной механики СО РАН в Тюмени.
В. Д.: Кафедра химической механики Мехмата МГУ была расформирована в 1972-м году в связи с подачей Вениамином Григорьевичем Левичем заявления о выезде на постоянное место жительства в Израиль (сам выезд его в Израиль состоялся лишь в 1978-м году, а оттуда он, потом, переехал в США, где и скончался). Как уже говорилось, после расформирования этой кафедры её сотрудники были распределены по другим факультетским кафедрам — Вы, в частности, перешли на кафедру аэромеханики и газовой динамики.
Трудно ли Вам было «вживаться» в коллектив новой кафедры или особых трудностей этот переход Вам не доставил?
А.Г.: Поступок Вениамина Григорьевича Левича выглядел непонятным, если учитывать практически неограниченное доверие, оказываемое ему со стороны государства. Но были две причины, отчасти проясняющие мотив его уехать в Израиль:
во-первых, Вениамину Григорьевичу сообщили, что у него в Америке умер богатый родственник и ему завещано огромное (по тем временам) наследство порядка одного миллиона долларов; во-вторых, его жена, Татьяна Соломоновна, страдала от врожденного порока сердца и очень хотела, чтобы операцию ей сделали в Америке — её желание осуществилось, но исход операции, увы, был летальным.
Расформирование сотрудников кафедры химической механики по другим факультетским кафедрам проходило без каких-либо трудностей.
Заведующий кафедрой аэромеханики и газовой динамики Мехмата МГУ академик Георгий Иванович Петров не возражал против перехода Вениамина Петровича Мясникова, Владимира Семёновича Потапова и меня на его кафедру вместе со своими аспирантами и студентами.
Заведующий кафедрой гидромеханики Мехмата МГУ академик Леонид Иванович Седов сам предложил Владимиру Вениаминовичу Толмачёву работу на своей кафедре и не возражал против зачисления на неё Александра Георгиевича Петрова.
С согласия заведующего кафедрой волновой и газовой динамики Мехмата МГУ члена-корреспондента АН УзССР Халила Ахмедовича Рахматулина на неё был зачислен Михаил Алексеевич Воротынцев.
Зачисление на кафедру ОПУ Мехмата МГУ Сергея Яковлевича Ищенко также произошло без проблем.
В.Д.: Я прочёл, что под Вашим руководством 10 человек успешно защитили свои кандидатские диссертации (считаю, что это много даже для доктора наук). Кроме того, Вы опубликовали около сотни научных работ (включая несколько книг), читаете ряд спецкурсов и руководите спецсеминаром по химической механике.
А умудряетесь ли Вы, при этом, отдыхать?
А.Г.: За 49 лет преподавательской работы на Мехмате МГУ по материалам читаемых спецкурсов и семинара по химической механике мною, или с моим участием, были опубликованы три монографии и 97 научных статей. За тот же период, особенно до начала перестройки, не так уж сложно было подготовить 10 кандидатов физико-математических наук из аспирантов, увлеченных наукой (а не поиском, как стало теперь обычным явлением, высокооплачиваемой работы, для выполнения которой образование, полученное на Мехмате МГУ, совершенно излишне).
Вообще я разделяю мнение Российского министра культуры Мединского, заявившего на заседании Думы, что сегодняшняя реформа образования, проводимая правительством — преступление по отношению к молодёжи!
(Примеч. В. Д.: Историк, журналист, российский государственный и политический деятель Владимир Ростиславович Мединский (р. 1970) является министром культуры РФ с 2012 года).
Ощущение же отдыха для меня наступает всякий раз либо после решения какой-либо трудной задачи, либо при чтении научно-популярной литературы о процессах в атмосфере и магнитосфере Земли, либо при чтении истории античного мира, древней Руси и современной России.
В.Д.: Позвольте ещё личный вопрос?
Кто по профессии Ваша супруга (если можно, её имя и отчество)?
Есть ли у Вас дети и чем они предпочли заняться — в частности, кто-нибудь из них не пошёл ли по стопам отца и не стал ли механиком?
A.Г.: Моя супруга, Римма Сергеевна Головина (урожд. Власова, 1937 г.р.) — ведущий редактор издательства «Наука» РАН.
Мой сын, Александр Александрович Головин (р. 1958) — ведущий инженер лаборатории аэромеханики Института механики МГУ.
В.Д.: И, не изменяя своей традиции, разрешите задать мне такой, последний, вопрос: довольны ли Вы как сложилась у Вас судьба, и ни о чём ли Вы не жалеете?
A.Г.: Считаю, что моя судьба сложилась вполне удачно. Мне довелось учиться у первоклассных преподавателей в средней школе и у выдающихся учёных в высшей школе.
Моему поколению повезло в том, что наше обучение пришлось на время до перестройки, когда отношение «власть имущих» в государстве к науке было традиционно уважительным.
B.Д.: В заключение благодарю Вас, дорогой Александр Мефодьевич, за Ваши ответы.
Искренне желаю Вам доброго здоровья и несомненных успехов в Вашей дальнейшей творческой деятельности.
А.Г.: И Вам спасибо, Василий Борисович.
Декабрь 2013 года
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer7-demidovich/
