Чужую беду — руками разведу,
к своей — ума не приложу.
Русская пословица
По мнению Самуила Виноградова («Проблема «исламизации» Европы глазами социолога«), западноевропейцы вполне смогут справиться с нашествием мигрантов, если только примут за основу известный тезис Маркса-Энгельса, что человека создал труд, и надо только организовать для пришельцев достаточное количество рабочих мест, соответствующих их привычкам и возможностям…
Свежо предание, да верится с трудом.
Рискну предположить, что своих западных коллег, в т.ч. «корифеев», господин социолог изучал, в основном, по методу «Рабинович по телефону напел», иначе вряд ли стал бы он утверждать, будто имя Карла Маркса у них вызывает идиосинкразию. Напротив, Маркс и его теории у них весьма популярны — взять хоть ту же «Франкфуртскую школу». Помнится, лет 30 назад разглядывала я учебные комиксы для малограмотной молодежи, разработанные в Германии левыми католиками, с умилением сердечным узнавая родную теорию прибавочной стоимости и классовой борьбы.
Но вот, судя по биографии, не понаслышке должна быть ему знакома ситуация в Казахстане, да, вероятно, и в соседней Средней Азии. Как отучали казахов кочевать, как узбекам заводы строили, как на созданные по всем правилам марксизма рабочие места славян пришлось завозить. Жили эти этнические коллективы как бы и рядом, но — не вместе. А как распалась империя, так сразу и выяснилось, что не питали они друг к другу особой любви.
Совершенно то же самое можно сказать и об израильских арабах: экономические проблемы решаются успешно, функционирует разделение труда, но обе стороны понимают, что на вулкане сидят, и не сегодня-завтра вполне могут вцепиться друг другу в глотку. Впрочем, в Израиле ситуация сложнее из-за продолжающейся войны, так что на его примере останавливаться не будем. Попробуем лучше выявить общие закономерности.
* * *
Миграции действительно происходили от века, и во многих случаях приводили к пространственному сближению этнических коллективов. Сожительство их протекало по-разному, но все разнообразие можно разместить на одной прямой, крайние точки которой обозначим как: «апартеид» и «плавильный котел».
Формулировка «плавильный котел» употребляется обычно в связи с Америкой, но само явление известно давным-давно, и характерно оно для империй. При просмотре известного сериала «Комиссар Рекс» стоит обратить внимание на фамилии исполнителей и действующих лиц: тут вам и немецкие, и итальянские, и славянские, но разницы между ними практически нет, все они вместе — жители доброй старой Вены. Такими же плавильными котлами были в России Петербург и Москва, от французов доводилось мне слышать, что «Париж — это не Франция», ну и т.д.
В результате выплавляется общая культура, гармонично сочетающая элементы и компоненты. В той же австрийской музыке легко обнаружить венгерские и цыганские мотивы, известно, откуда есть пошел знаменитый американский джаз, но необходимое условие успеха: какая-то из исходных культур должна быть обязательно «равнее других». В Австрии она была немецкой, в России — русской, в Америке — англосаксонской. Вхождение в эту культуру — социальный лифт, путь повышения статуса.
В бессмертной «Хануме» Товстоногова князь формулирует свои требования к будущей избраннице:
К чувствам горячим
Деньги впридачу,
Ну, а иначе —
Оревуар.
Чтобы служить при дворе Александров Второго и Третьего должен был Вано Пантиашвили и русским овладеть, и французским, и манеры усвоить европейские, ну а иначе — вылетел бы он в два счета из Санкт-Петербурга в свой зачуханный Авлабар.
Еврей, приехавший из своей Касриловки в Америку в конце 19 века, искал на тамошнем рынке «экологическую нишу» — будь то массовый пошив одежды или участие в гангстерской банде — и кто приспосабливался, тот выживал, а кто нет… про того сегодня уже не слышно.
Но все это происходит лишь при условии, что ассимилируемые к ассимиляции вполне осознанно стремятся. Естественно, в разных этносах протекает она неравномерно, некоторые (как цыгане в той же Австрии) могут и вовсе отвергнуть, предпочитая апартеид.
…Да, понимаю, понимаю, слово некрасивое, отрицательное какое-то слово, вроде как ругательство, но… вообще-то означает оно всего-навсего «обособленность». Существование рядом, но не вместе. По модели апартеида соседствовали евреи с поляками, русские с узбеками или латышами, англичане с ирландцами в Ольстере, белые с черными в ЮАР, сербы с албанцами в Косово и — таки да — евреи с арабами в Израиле.
Разделение труда, причем вполне взаимовыгодное, существует веками, но к сближению не приводит. Обратите внимание: апартеид обычно поддерживается культурой и традицией обеих сторон. Он вовсе не навязывается сильнейшим, наоборот, во многих случаях господствующий этнос как раз стремится растворить в себе малочисленных и слабых, но они не поддаются, отгораживаются и замыкаются.
Не всегда апартеид в законах прописан, но законы ситуацию не создают, они всего лишь выражают и оформляют ее. Опасно держаться за законы, что изменившейся реальности соответствовать перестали (возможно, что, например, в ЮАР где-то в чем-то и упустили момент), но не менее опасно пытаться изменить реальность, произвольно меняя закон. В той же ЮАР навязанная извне насильственная и полная отмена официального апартеида государство попросту разрушила. «Белая» культура «равнее» быть перестала, а для «черной» апартеид как раз вполне органичен, в нем она жила, живет и, наверное, долго еще будет жить, не нуждаясь ни в каких письменных законах.
* * *
Первый массовый завоз в Европу людей исламской культуры происходил в полном соответствии с марксизмом в интерпретации господина Виноградова: они были гастарбайтерами, успешно занимавшими подходящие рабочие места. Но тут вмешалось явление, Марксом не описанное, поскольку во времена Маркса его в Европе не существовало: пролетариат в исходном, т.е. древнеримском смысле этого слова — категория людей, обладающая правами без обязанностей.
В 1990 году я гуляла по Франкфурту-на-Майне, и с каждой стенки глядел на меня плакат с изображением счастливой семьи в уютном жилище и подписью: «Социальная помощь — не позор!». Нормальным, здоровым людям не стыдно жить за чужой счет, им должны обеспечить… Собственно говоря, потребность в гастарбайтерах как раз и возникла из-за того, что разница между пособием по безработице и зарплатой неквалифицированного работника усилий на ее зарабатывание явно не окупала. Зато какому-нибудь пришельцу из турецкой глубинки улицы подметать было выгодно, поскольку пособий ему не полагалось, а дома за ту же работу получал бы он существенно меньше.
Но прошли годы, и у пришельца родился сын, который в местах, где платят меньше, только в гостях бывал. Рос он вместе с аборигенами, с ними учился, их языком владел, так что без труда прочел и правильно понял вышеописанный плакат: за чужой счет жить не стыдно. В некоторых странах (во Франции, например) иммигранты второго поколения сразу оказывались «по праву рождения» полноправными гражданами — для них были еще и другие плакаты — предвыборные. Политические партии боролись за их голоса, суля златые горы и реки, полные вина.
Стимула за гроши улицы подметать, это, понятное дело, не создавало, приходилось гастарбайтеров новых завозить… И они тоже обзаводились семьей, и опытом делились с родственниками и знакомыми, и со знакомыми родственников, и с родственниками знакомых, всем рассказывали, что есть на свете такая обетованная земля, где галушки сами в рот прыгают.
Не исключено, что последней соломинкой, переломившей спину верблюду, оказалась сирийская война, не будь ее — нашествие случилось бы на пару лет позже или шло бы более плавно, но не случиться оно все равно никак не могло. Причины его не только в проблемах Ближнего Востока (например, демографический взрыв), известно же — от добра добра не ищут — но, не в последнюю очередь, и в собственных проблемах обленившегося Запада.
Да, но почему же отношения между разными этническими группами стали выстраиваться не по схеме плавильного котла, как надеялись европейцы, а вот именно по схеме апартеида? А потому что плавильный котел работает только когда без ассимиляции невозможна карьера (иногда и просто выживание).
Не то чтобы эта схема в наши дни совсем вышла из употребления, но… появились возможности другие. Кроме государственной службы, как у князя Вано, или частного бизнеса, как у американских евреев, эффективным социальным лифтом стала борьба за права.
Права кого? Да кого угодно — от трансгендеров до террористов и крупного рогатого скота. Была бы правозащитная организация — а объекты всегда найдутся, и, разумеется, главный интерес организации в том, чтобы эти объекты навечно сохранить в статусе униженных и оскорбленных, обеспечивая себе доход и уважение.
Почему, скажите, не интересуют прекраснодушных правозащитников в той же Германии ни вьетнамцы, ни поляки, ни индусы, ни «русские немцы», ни «контингентные» евреи, ни образованные политэмигранты из Ирана и Турции? А потому что эти люди вполне сознательно обустраиваются по схеме «плавильного котла» и права себе добывают сами: учат язык, осваивают профессию, дети их в школе отличники. Так что в них толку?
Иное дело выходцы из Мухосранска Анатолийской губернии или какого-нибудь арабского Усть-Задрищенска: этих и языку можно до пришествия Мессии учить (говорить, возможно, сподобятся, но писать отроду не умели и на родном), и профессию приобретать не спешат (а то еще, не дай Бог, сами себя прокормят — куда тогда деваться чиновнику-перераспределителю?), и на рабочих местах подолгу не задерживаются (разве что наркотиками приторговывают постоянно, но за это пособия не лишают и подателей оного не сократят, так что это ничего, это можно).
«Индустрия гостеприимства» обладает большими капиталами, мощным лобби и даже, как недавно выяснилось, собственным флотом, тысячами выуживающим мигрантов из Средиземного моря. Эти люди апартеидом живут и никому не позволят на него покушаться. Если же, паче чаяния, в рядах опекаемых обнаружатся честолюбцы, то им предоставят социальный лифт в рамках той же «правозащитной» системы, которой они дают дополнительную легитимацию уже самим своим существованием и выступлениями в ее защиту. Открыт и дальнейший путь наверх — в лоббисты и политики, представляющие интересы все тех же «правозащитников». Это — самые упорные и последовательные проповедники «мультикультурализма», заклятые враги «плавильного котла». Ведь их статус в обществе с овладением местной культурой в отличие от князя Вано не повысится, а понизится: был влиятельный лоббист — стал «простой инженер».
За базисом, совсем по Марксу, следует и надстройка: многочисленные идеологи и проповедники из Саудии и окрестностей денно и нощно возвещают единоверцам, что не корысти ради они на Запад прибыли, а токмо волею Аллаха, дабы отсталых гяуров перевоспитать и привести к светлому шариатскому будущему. Нет-нет, вы не думайте, сторонников террора не так уж много среди них, большинство рекомендует действовать лаской, убеждением и личным примером — не их культуру перенимать, а наоборот — им прививать нашу, как гораздо более правильную и ценную. У такого подхода есть реальные шансы на успех, особенно на фоне растущей самоненависти аборигенов Европы.
Не надо, товарищи дорогие, ссылаться на IQ арабов или африканцев, они вовсе не дураки, и не хуже нас с вами понимают, с какой стороны хлеб маслом намазан. И мы бы на их месте не стали напрягаться, видя, что за безделье больше отломится, чем за труд, за обособление — больше, чем за интеграцию, да к тому же культура, в которую предлагают ассимилироваться, сама себя не уважает.
* * *
Итак, главной причиной нашествия варваров является милый европейский обычай всех кормить за так. Именно он вызвал появление рабочих мест для гастарбайтеров, люмпенизацию их детей и внуков, он был и остается мощным стимулом, привлекающим тысячи искателей приключений, одновременно намертво отбивая у них охоту вступать на путь «плавильного котла».
А устранить эту причину невозможно, ибо с ней исчезнут тысячи рабочих мест в разнообразных государственных «собесах» и «неправительственных организациях», но главное — исчезнет у самих аборигенов столь дорогое им чувство уверенности в завтрашнем дне. Исчезнет надежда на социальную помощь, которую всю жизнь принимать не стыдно.
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/2017-nomer7-grajfer/
