Часто говорят: роман умер. Но если просмотреть каталоги непрерывно выходящих из печати книг, возникает ощущение, что он всё ещё жив. Однако, при внимательном просмотре заголовков этих книг опять начинаешь сомневаться в истинности его жизни — столько мусора издаётся на хорошей и плохой бумаге. В основном можно насчитать три вида печатной продукции — детективы, любовные многоугольники и фэнтэзи, и все они мало подходят под привычное определение романа как произведения искусства. Но увы! — не потому что они слишком оригинальны, а потому, что они невыносимо банальны.
И всё же время от времени в этой навозной куче вспыхивают жемчужные зёрна испытанного временем жанра — вольной реконструкции реальных исторических событий. Довольно трудно перечислить все образцы этого жанра — в него вполне вписывается «Война и мир» Льва Толстого и «Пётр Первый» Алексея Толстого, «Бесы» Достоевского, а также серия романов замечательной английской писательницы Филиппы Грегори, посвященных истории борьбы за английскую корону.
Я попытаюсь показать, что такое вольная реконструкция на примере своего романа «В тисках — между Юнгом и Фрейдом», изданном в 2013 году московским издательством «Книжники». В основу моей реконструкции заложены вполне реальные исторические факты, которые можно изложить как начало детективного романа.
Тридцать лет назад во время уборки подвала Женевского психологического института дворник нашёл затянутый паутиной коричневый чемоданчик с дневниками и письмами неизвестной до того Сабины Шпильрайн. Не уверенный, как ему быть, дворник отнес чемоданчик в кабинет директора института. Директор стряхнул паутину и открыл таинственный чемоданчик — он был битком набит мелко исписанными бумагами. Среди этих бумаг были дневники Сабины, пачка писем, писанных рукой Зигмунда Фрейда, и еще одна — писанная рукой Карла-Густава Юнга, а также копии писем самой Сабины этим двум светилам современной психологии. Когда эти ценные документы, написанные в интервале 1909–1923гг, были прочитаны и расшифрованы, восторгу мировой медии не было предела: таинственная корреспондентка светил была любовницей Юнга и поверенной Фрейда. Выяснилось также, что она, единственная участница фрейдовского семинара, которая после раскола семинара сохранила связь и с Фрейдом, и с Юнгом. Оказалось, что она была забытым автором многих основополагающих идей современной психологии. Ее диссертация «Деструкция как причина становления» (1912) признана психоаналитической классикой. Фрейд ссылался на нее в работе «По ту сторону принципа удовольствия».
Было неясно, куда она исчезла и почему, оставив в грязном подвале столь ценные документы, она никогда за ними не явилась. Дальнейшее расследование подробностей ее жизни и причин ее таинственного исчезновения привело к ее следу: рожденная в 1885 г. в зажиточной еврейской семье в Ростове на Дону, получившая образование в университете Цюриха, она по приглашению Л.Троцкого в 1923 г. уехала в Москву внедрять психоанализ и «создавать нового человека». Дальше все развивалось по известному сценарию: психоанализ запретили вместе с Троцким, Сабину сослали в Ростов и вскоре изгнали из «советской» психологии, а в 1942г., сразу после оккупации Ростова немецкой армией, расстреляли в Змиевской балке вместе с 23-мя тысячами евреев Ростова.
Ее драматическая судьба и яркость ее личности привлекли внимание многих представителей современного искусства: о ранних годах ее жизни в Европе были написаны книги и сняты по крайней мере четыре фильма. Но никто не сумел или не захотел осветить 20 последних лет ее жизни в СССР и не рассказал подробностей ее трагической гибели в Змиевской балке. Да и детали ее внутренней жизни были заслонены смачной«клубничкой» ее отношений с Юнгом.
О жизни Сабины в Советской России почти ничего не известно, тем более, что западные поклонники чудом воскрешённой героини не очень этим интересовались. Есть смутные упоминания о ее участии в работе московского детского дома-лаборатории «Международная солидарность», детища русского психоаналитического общества с Верой Шмидт во главе, закрытого в 1926 году. После чего Сабина исчезла с горизонта. Известно только, что она была сослана из Москвы в Ростов и спаслась от общей судьбы отщепенцев, скрывшись под фамилией мужа — Шефтель.
В своем романе «В тисках — между Юнгом и Фрейдом» я постаралась заполнить эти зияющие пробелы. Я много раз перечитала дневники и письма, и мне было невыносимо видеть, как современная рейтинговая масс-медиа превращает Сабину в настойчивую нимфоманку с мазохистскими склонностями. Я долго искала способ воссоздания её судьбы не журналистскими, а художественными приёмами. И пришла к идее вольной реконструкции. Мой роман построен как развернутая спираль и состоит из трех частей: «Версия Сталины», «Версия Сабины» и «Завещание Сталины».
1. «Версия Сталины» — с одной стороны, абсолютно вымышленная, а с другой абсолютно правдоподобная, так как она основана на точном воспроизведении гнетущей атмосферы эпохи сталинских чисток того времени. Это — рассказ маленькой русской девочки, дочери репрессированного секретаря ростовского обкома компартии, которую где-то в середине тридцатых годов прошлого века сиротская судьба свела в одной коммунальной квартире с Сабиной Шпильрайн, скрывающейся под фамилией мужа — Шефтель. Трагическая драма тридцатых годов увидена глазами девочки Сталины с 1935 по 1942 годы. Сталина — своего рода двойник Сабины, сохраняет в раздвоенном сознании жизнь своей погибшей соседки. Сталина страдает от тяжелого невроза, в существенных чертах похожего на невроз самой Сабины — вплоть до утраты речи, лежащей в основе ее болезни. Девочка отравлена страхом и болью: дочь врагов народа. Как и Сабина, вынуждена скрывать свое прошлое. Сабина излечивает ее. Не только психоанализом, но и любовью.
Между Сабиной и девочкой Сталиной возникают особые отношения доверия и любви, и Сабина в долгие одинокие военные ночи рассказывает Сталине историю своей жизни в подробностях, никому до того не известных. Эта глава заканчивается страшной трагедией, когда Сабину почти на глазах девочки расстреливают вместе с 23-мя тысячами других евреев Ростова в Змиевской Балке. Юная Сталина бежит за Сабиной, которую вместе с другими евреями гонят в Змиевскую балку на расстрел, но немецкие солдаты не пускают ее следовать за Сабиной до конца. Потрясенная расстрелом евреев девочка теряет дар речи, и в результате многолетнего лечения плотно упаковывает в тайниках своей памяти увиденные ею ужасы и рассказы Сабины. В этой части книги реальные подробности расстрела евреев сплетаются с вымышленной драмой девочки Сталины. Забравшись на дерево в саду над Змиевской балкой, Сталина видит расстрел евреев. Медиумические и визионерские способности позволяют ей проследить последний скорбный путь Сабины в деталях, которые она не могла видеть.
2. «Версия Сабины» — исповедь Сабины, исполненная ею в виде повторных сеансов психоанализа перед маленькой девочкой Сталиной, которую она вылечила от психического расстройства и полюбила как дочь. Волею судеб девочка Сталина и стареющая Сабина остаются одни в пустой квартире без света и воды в страшный период между двумя немецкими оккупациями Ростова в 1941 и 1942 годах. Рассказ Сабины, выполненный в стиле психологических сеансов, полностью основан на детальном изучении реальных дневников и писем Сабины, Зигмунда Фрейда и Карла-Густава Юнга.
Однако, вчитываясь в письма и дневники, я заподозрила, что некоторые подлинные факты, вылущенные мною из них, неверно истолкованы многочисленными биографами и комментаторами. Особенно неубедительным показался мне довольно красочное описание психического расстройства Сабины, приведшего ее в швейцарскую больницу для душевнобольных. Я проанализировала ее собственные высказывания и пришла к выводу, что никакого психического расстройства у нее не было, ей просто необходимо было вырваться из клетки, в которую заперли ее российские условия и еврейская семья. Таким образом мой рассказ о болезни и лечении Сабины абсолютно вымышленный, и одновременно абсолютно правдоподобный.
Впоследствии в Нью-Йорке пожилая Сталина случайно попадает в киноклуб, где идет фильм «Меня звали Сабина Шпильрайн». Этот фильм — не вымышленный, а вполне реальный, сделанный режиссером Элизабет Мортон. Фильм пробуждает в душе Сталины похороненный там рассказ Сабины, пролежавший в подвале ее памяти 60 лет, и она лихорадочно его записывает, забыв при этом о том, кто она и сколько лет прошло со дня гибели Сабины.
3. Глава «Завещание Сталины»» — полностью вымышленная, описывает время между 2002 по 2011 годами. Это рассказ современной молодой женщины, любимой ученицы Сталины, Лильки. Прочитав лихорадочно записанную Сталиной исповедь Сабины, Лилька не может понять, откуда Сталина эту исповедь взяла. И шаг за шагом извлекает из памяти Сталины страшные детали ее детской жизни. Потрясенная Лилька берет на себя задачу распутать клубок воспоминаний Сталины. Она помогает Сталине записать ее детскую драму, которую та до сих пор скрывала от себя и от других. Сын Сталины Марат включается в борьбу Лильки с упорным нежеланием Сталины вернуться к своему страшному прошлому. Рядом с детской драмой Сталины возникает другая её драма, драма юности, и обнаруживается много лет скрываемое Сталиной имя отца Марата, выдающегося врача Льва Гинзбурга, погубленного в 1953 году во время дела врачей.
В результате Лильке и Марату удается составить почти полную книгу «Версии Сталины». В процессе работы над книгой между Лилькой и Маратом возникает бурный роман, разрушающий их предыдущую жизнь. В 2009 году Сталина умирает, завещая Марату права на свою книгу и благословляя его женитьбу на Лильке. Вместе с Маратом Лилька — следующая реинкарнация Сабины — перемещается в Цюрих, покидая Россию навсегда. Вместе с Лилькой Сабина возвращается в Европу. Круг замыкается.
В 2011 году Лилька и Марат идут на просмотр прославленного прессой голливудского фильма «Опасный метод», в котором роль Сабины играет знаменитая красотка Кира Найтли. В фильме все интимные подробности жизни Сабины искажены и изуродованы в угоду коммерческому успеху. Возмущенные трактовкой жизни Сабины, предложенной создателями реального фильма, вымышленные Лилька и Марат решают издать приготовленную ими книгу «Секрет Сабины Шпильрайн», состоящую из двух частей — вымышленной части «Версия Сталины» и реальной части «Версия Сабины», в которую включены вымышленные главы.
Таким образом и здесь круг тоже замыкается.
Я надеюсь, меня простят, что я описываю вольную реконструкцию на примере собственного романа, но я бы не решилась, не будучи профессиональным литературоведом, анализировать романы великих Толстых, как Льва, так и Алексея. Не говоря уже о «Бесах» Достоевского или о «Тихом Доне» Шолохова. Но хоть все они великие, а я нет, и их, и мои романы — вольные реконструкции. И хотя вольные реконструкции, как подобные треугольники, бывают разной величины, вернее — разного величия, — все они остаются вольными реконструкциями.
И круг опять замыкается.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer8-nvoronel/
