Наконец-то прочёл в сокращении книгу Маяковского Как делать стихи, о которой много слышал, в основном сказанного свысока. Должен сказать, что это ценный материал, приоткрывающий дверь в поэтическую мастерскую крупного поэта. Основное раздражение вызывает, конечно, сама постановка вопроса: «делать стихи». Тут какое-то неуважение к «божьему дару», отсутствие «священного трепета». Как будто каждого можно этому делу научить. Может быть поэтому я и не прочёл книгу Маяковского раньше. Теперь же я это сделал и не жалею. Перечислю то, что считаю важным, добавляя комментарии из личного опыта.
Маяковский начинает с того, что готовые рецепты не действуют и поэтические методы должны быть новыми и создаваться вместе со стихотворением. В этом он перекликается с Мандельштамом в самом начале мандельштамовского «Разговора о Данте». Думаю, что это правильная мысль, работающая против тех, кто точно знает, какой должна быть поэзия. Кстати, какое-то время назад я был на докладе немецкого юриста в Литературно-философском обществе Баден-Бадена. С убедительными примерами он говорил о том, что нет готового для применения правосудия, так что во многих случаях правосудие приходится творить заново. Что же тогда можно сказать о канонах поэзии?
Маяковский утверждает, что не знает стихотворных размеров — много раз про них читал, но забыл по ненадобности. Насколько мне помнится, Марина Цветаева тоже говорила, что не знает ямбов и хореев. Действительно, Маяковский пишет в основном акцентным стихом, а не силлаботоническим. У Цветаевой же много ямбов и другой силлаботоники, но при этом она внесла большой вклад в разработку ритмики русского стиха, в частности, так называемого «дольника» и комбинированных размеров.
Маяковский подчёркивает важность «социального заказа» как стимула к написанию стихотворения и фактора, определяющего его содержание. Конечно, это в духе того революционного времени, нуждающегося в агитках. Но универсальная правда в том, что жизненные и мировые проблемы, включая так называемую «политику», влияют на многих поэтов, прямо или подспудно, дают идеи о чём писать. Разумеется, хватает поэтов, работающих лишь с инвариантами как любовь и смерть. Но если в их стихах никак не отражается время, часто возникает тиражирование одних и тех же мыслей и чувств, неразличимость авторов.
Маяковский считает, что поэт должен заготовлять материал для стихотворения заранее, вносить удачные находки в записную книжку.
Хорошую поэтическую вещь можно сделать к сроку, только имея большой запас предварительных поэтических заготовок… На эти заготовки у меня уходит всё мое время. Я трачу на них от 10 до 18 часов в сутки и почти всегда что-нибудь бормочу. Сосредоточением на этом объясняется пресловутая поэтическая рассеянность. Работа над этими заготовками проходит у меня с таким напряжением, что я в девяноста из ста случаев знаю даже место, где на протяжении моей пятнадцатилетней работы пришли и получили окончательное оформление те или иные рифмы, аллитерации, образы и т.д.
Понимающие друзья настоятельно советовали мне завести такую книжку, но я так и не собрался. Мне кажется, что вставленные в стих «поэтические заготовки» — как подогретые макароны, оскорбление любого итальянца. Люблю рифмы и метафоры, не говоря уже об аллитерациях, сделанные здесь и сейчас, с пылу с жару. Более того, обычно имеется в виду использовать записную книжку, чтобы вносить в неё неожиданно пришедшие в голову идеи, чтобы они не потерялись. Но заниматься этим целенаправленно, как заготовкой дров на зиму?? Когда же тогда стихи из этого добра делать, если на заготовку уходит всё время?
Совершенно иначе «делает» стихи Константин Бальмонт:
Рождается внезапная строка,
За ней встает немедленно другая,
Мелькает третья ей издалека,
Четвертая смеется, набегая.
И пятая, и после, и потом,
Откуда, сколько, я и сам не знаю,
Но я не размышляю над стихом
И, право, никогда — не сочиняю.
Маяковской говорит, что написание стихотворения начинается с разработки ритма. В голове возникает гул, из которого выкристаллизовываются ритмические единицы. Поэт бормочет что-то невнятное, и из этого постепенно складывается стих. Об этом механизме, «работе с голоса», писали и некоторые другие поэты. Применительно к Маяковскому можно съязвить, что это рвётся наружу социальный заказ. Хотя, казалось бы, социальный заказ должен рваться снаружи внутрь.
Сам я никогда с голоса не работаю. У меня не возникает никакого гула, никакого бессловесного ритмического рисунка, так что мне такой метод кажется странным и сомнительным. Я всегда иду не от ритма, а от слова. Два или три слова сцепляются, выделяя энергию удивления, на которой и пишется стихотворение. Эта зародышевая группа слов обычно уже содержит в себе ритм, так что ритм не приходится специально разрабатывать. Как правило, стихотворение пишется быстро, на первичном импульсе. Строчки и рифмы сами приходят в голову, их не приходится долго искать. Что первое пришло, то обычно и остаётся. Если есть идея, «социальный заказ», процесс идёт быстрее. Во многих случаях, однако, непонятно, о чём речь, и это проясняется лишь в самом конце. Поэтому в таких случаях стихотворение пишется медленнее, как бы на ощупь, всё время взвешивая, куда оно идёт. Но всё равно это быстрый процесс, занимающий минут 10-20. При этом длинных стихотворений я избегаю. Написанное стихотворение никогда не переписывается, хотя иногда делаются мелкие улучшения (или «улучхудшения», калька с немецкого Verschlimmbesserung). В общем и целом, процесс похож на описанный в стихотворении Бальмонта выше.
Очевидно, над Маяковским довлел груз ответственности, что обычно творчеству не помогает. Его стихи должны были быть доступны массам, говорить ясные вещи прямым текстом. Ни о какой многослойности смысла или о побочных ассоциативных связях, которые ценятся квалифицированными любителями поэзии и чемпионом которых был Мандельштам, речь не шла. Но для восприятия массами стихи Маяковского должны были быть хорошо отшлифованными, доходчивыми с голоса, поэтому он так много работал: «Изводишь, единого слова ради, тысячи тонн словесной руды».
Приведённую только что цитату я всегда рассматривал как поэтическое преувеличение. Читая же «Как делать стихи», я с удивлением узнал, что для Маяковского это чистая правда. Он, действительно, тяжело и упорно работал, перебирая массу вариантов. Этот процесс хорошо продемонстрирован на примере написания им стихотворения «Сергею Есенину», и Маяковский хорошо объясняет, чем хорошо или плохо то или иное слово. Также черновики Пушкина отражают упорную работу с массой промежуточных вариантов. Вместе с тем, многие поэты говорят, что стихи им просто приходят «сверху». У меня это тоже так происходит. Обычно нет никаких вариантов, никакой «словесной руды». По-видимому, такая разница в творческом методе связана с различным соотношением активностей правого и левого полушарий головного мозга. У поэтов с активным правым полушарием, отвечающим за творческую генерацию, стихи приходят сами собой и мало видоизменяются в процессе написания. У авторов же с сильным левым полушарием, отвечающим за рациональное мышление, происходит перебор и оценка различных вариантов. Соответственно, стихи как Пушкина, так и Маяковского, довольно рациональны, при всём различии этих двух поэтов. У обоих всегда есть чёткая мысль, доводимая до логического конца. Рационализм сквозит, например, в этой ремарке Маяковского: «это чувство, развиваемое вместе с опытом, и называется талантом». С другой стороны, стихи «правополушарных» поэтов часто бывают «непонятные, но волнующие». Таких поэтов при жизни обычно не печатают. У некоторых поэтов роль мозговых полушарий меняется в течение жизни. Например, Осип Мандельштам шёл по пути активизации правого полушария, в особенности после периода молчания, закончившегося поездкой в Армению в 1930-31 годах. Борис Пастернак начал как необузданный новатор и генератор сложных образов, но с течением жизни опростился и даже редактировал на этот предмет свои старые стихи. Подобное произошло с Николаем Заболоцким, но, возможно, скорее под влиянием внешних обстоятельств. Вообще говоря, эволюция с усилением рациональной компоненты представляется естественной при нормальной жизни автора. Но жизнь Осипа Мандельштама нормальной не была, он не вписывался в советскую действительность, в отличие от Пастернака, и был уничтожен системой, открыв перед этим новые измерения в поэзии.
Конкретное подтверждение рационального подхода Маяковского:
Тема большая и сложная, придется потратить на нее таких четверостиший, шестистиший да двухстиший-кирпичиков штук 20-30. Наработав приблизительно почти все эти кирпичики, я начинаю их примерять, ставя то на одно, то на другое место, прислушиваюсь, как они звучат, и стараясь представить себе производимое впечатление. Имея основные глыбы четверостиший и составив общий архитектурный план, можно считать основную творческую работу выполненной. Далее идёт сравнительно легкая техническая обработка поэтической вещи. Надо довести до предела выразительность стиха. Одно из больших средств выразительности — образ.
Далее Маяковский говорит о насыщении стиха образами в виде сравнений, метафор, и т. д. Фактически, о переписывании стихотворения! Моя знакомая писательница говорила мне о таком способе написания прозы: сначала пишется общая сюжетная канва, так называемые «обои», в потом это строение насыщается деталями. Если сразу писать со всеми деталями, то можно потерять нить, общий план, и архитектура развалится. Может быть, писать прозу сразу со всеми деталями действительно плохо, тут у меня нет опыта, но стихи я пишу именно так, строго поступательно и без переделок. Я пришёл к тому, чтобы писать очередную строчку основываясь только на предыдущем, без заглядывания вперёд на предмет рифмы. Какая-нибудь рифма всегда да найдётся. Преимущество такого метода в слитности и цельности стиха.
Сам факт, что Маяковский устраивает «день открытых дверей» в свою творческую мастерскую, замечателен. Он относится к поэзии как к производству, подчинённому объективным законам. Это находится в резком противоречии со взглядом на поэзию как на священнодействие, таинство, куда нельзя допускать непосвященных и тем более конкурентов. Многие поэты предпочитают вообще не говорить о том, как они пишут стихи. И чем дальше, тем эта тенденция становится сильнее. Поэты всё лучше овладевают своим правым полушарием, деятельность которого необъяснима.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer9-dgaranin/
