Авторы: Линда Йоненберг и Аркадий Уткин
-----------------------------
Василий Стариков приехал в Америку, когда ему было за тридцать. Поначалу ничего не получалось, он мыл полы, развозил пиццу, иногда его брали в строительную компанию убирать мусор… Но вот однажды он прочёл в глянцевом журнале, оставленным кем-то на скамейке, что многие иммигранты, меняя имя меняли свою судьбу.
А что, - подумал Василий..., и вот уже на его гринкарте значилось: Wasley Stark. Нельзя сказать, чтобы жизнь его резко изменилась, но вскоре ему удалось устроится в киоск мобильной связи, где он и познакомился с Анжи, Анжеликой, купившей у него шестой айфон плюс, самый крутой по тем временам.
Анжелика, между прочим, настоящая американка, была немного старше его. В те годы она была несколько полноватой, некрасивой и неряшливой, но при этом очень активной женщиной. Анжи участвовала в разных демонстрациях, протестах и маршах, позиционируя себя как “фотожурналист”. Узнав нехитрую историю иммигранта из России, Анжелика взяла над Старком шефство, а через полгода они поженились. В первый же год их брака у свежеиспеченной семьи родился сын — Пол Старк. Миссис Старк, нахватавшаяся множество русских слов от супруга, называла сына “Павлик”, но говорила с ним исключительно по-английски.
Павлик рос нервным и талантливым, а когда пришло время выбирать профессию, поступил в колледж на факультет антропологии, невзирая на протесты зажиточных бабушки и дедушки по материнской линии, которые мечтали, чтобы Павлик стал дантистом.
Впрочем, хорошо, что Павлик не выбрал карьеру стоматолога, к тому времени, когда он получил учёную степень в антропологии, в зубоврачебной профессии произошли фундаментальные изменения: трансплантаты, созданные генной инженерией, разорили, а потом и совершенно вытеснили самодовольных дантистов. Эта профессия, как и многие другие, умерла, что никак не отразилось на профессорах сравнительной антропологии.
Время шло, общество и технологии менялись, Васлей Старк не успевал за всеми этими новшествами. Он очень пополнел, вышел на пенсию, уселся на белый пластиковый стул на веранде не слишком дорогого дома, купленного на деньги тестя, в графстве Даде, Флорида, и ни во что уже не вмешивался, считая, что жизнь удалась. Анжи, наоборот, сбросила вес, и получив наследство от родителей, удачно сделала несколько пластических операций. В свои семьдесят восемь она выглядела моложавой привлекательной женщиной, ни в каких протестах и маршах уже не участвовала, зато стала партнёром в самом модном салоне виртуальной реальности Вест Палм Бич.
С сыном у четы Старков отношения не сложились, Пол жил своей жизнью, навещал родителей редко, ограничиваясь старомодными бумажными открытками к Рождеству и в дни Благодарения, и поэтому, когда осторожный беспилотник— такси остановился у её дома и оттуда вышел Пол — Анжи даже испугалась:
— Павлик, что случилось?!
Красиво поседевший Пол широко улыбнулся матери и искренне её обнял:
— Мам, да ничего не случилось! Захотел вас с отцом повидать, вот и всё…
На радостях Анжи решила заказать стейки из настоящей говядины, что было очень дорого и почти нелегально, старший Старк их просто обожал, но Пол отказался, — и они заказали просто суши. Пол с удовольствием поел и даже выпил пива, но так и молчал о цели своего приезда.
— Хочешь, я покажу тебе свой салон? — предложила Анжи уже под вечер, — мы очень расширились с тех пор, как ты его видел… Теперь мы принимаем карточки социального обеспечения, а штатную лицензию было не так-то просто получить, нам понадобился ещё один партнёр… Зато теперь это большой бизнес!
— Не, мам, давай лучше поедем к морю, на пляж, я не видел моря тысячу лет!
— Вечером на пляж? — удивилась Анжи, — Но ты ведь знаешь, что отец рано ложится.
— Так поехали вдвоём! — рассмеялся Пол. Только теперь Анжи поняла, что сын приехал просить денег и ему неудобно было говорить об этом при отце, который, хоть и не принимал денежных решений в семье, но развил за последние годы почти паталогическую скаредность.
Анжи пискнула ремотом, гаражная дверь открылась, и к веранде бесшумно подъехал почти новенький BMW, седьмой, самой дорогой серии.
— Ну что ж, к морю так к морю! — Анжи накинула на плечи теплый нарядный палантин из чистой шерсти.
Ярко освещённая набережная Вест Палм Бич была полупуста, только группа роботов-чистильщиков свистели пылесосами, да несколько парочек гуляли на пирсе. Пол подошёл к воде, вдохнул свежий морской ветер. Где-то из глубины Атлантики вырвался мощный гудок лайнера, уходящего к Багамам. Анжи терпеливо ждала, молчала, не тормошила сына.
— Мам, у меня большой прорыв в карьере, благодаря ему, я, наконец, почувствовал себя состоявшейся личностью, — не поворачиваясь к матери признался Пол.
— Тебе предложили лонгап?! — Анжи даже всплеснула руками, — лонг апом (long up) называлась федеральная программа продления жизни, дорогостоящая процедура генной инженерии, гарантирующая двухсотлетнюю продуктивную деятельность наиболее выдающимся гражданам. Просто деньги тут не играли никакой роли: частный лонгап был строго запрещён. Анжи, её мужу, её вороватому любовнику-партнёру такое явно не светило. Зато Павлику, сыну… Ведь у него и книги, и статьи, не говоря уже о научно-популярном сериале на 790 канале… Ему сам Бог велел! Да неужели…
— Нечто много более важное и удивительное, чем лонгап, мам! Нечто совершенно потрясающее! — Павлик повернулся к Анжелике и обнял её за плечи.
— Ну, говори уже, не тяни! — ей было так приятно внимание сына, она и не надеялась на такое. К её глазам подступили слёзы материнского счастья, она совершенно забыла про “деньги в долг”, которые решила дать сыну, взвесив за и против, ещё когда они ехали. Нет— нет, не больше семиста тысяч долларов, конечно… Ну, хорошо, миллион, в самом крайнем случае!
— Мам, понимаешь, я больше десяти лет готовил этот проект… Последние два года— это была просто адская работа, я совершенно выпал из жизни. Я очень виноват перед тобой и папой, я не уделял вам внимания… Прости мам!
— Павлик, у нас с папой всё хорошо, я знала, что ты занят, мы следили за твоей карьерой издали, мы знаем какой ты молодец, тебе не нужно извинятся! — Анжи шмыгнула носом, прижалась к рубашке сына, вдыхая родной, давно забытый запах, — Только скажи, в чём заключается твой проект? О каком прорыве ты говоришь? Все, все расскажи!
— Проектом занимаются сейчас несколько крупных биологов… Ну, и инженеры конечно, без них сейчас куда… А вот цель проекта — чисто антропология. Мы пытаемся расширить наш биологический вид, homo sapiens, создать мост в эволюционное прошлое. Не просто смоделировать более ранние формы нашего подвида, но воссоздать реальные особи, утерянные в процессе эволюции.
Анжи слушала очень внимательно и всё не могла взять в толк, о чём говорит её сын:
— Ну, а кто вас финансирует?
— Наш главный спонсор — Great Apes Foundation, очень солидная организация, которая собрала практически всё, что мы знаем о приматах прошлого и настоящего, а теперь вот и будущего, но это не единственные деньги.
— То есть, вы пытаетесь воссоздать древних человекообразных обезьян, так, Павлик? — Анжи даже вспотела от напряжения, пытаясь уследить за ходом мыслей сына.
— Воссоздать с нуля — это один вариант, и работа в этом направлении ведётся, но более перспективный подход — взять современную особь, близкую генетически и попытаться перестроить её, дабы она соответствовала геному интересующей особи, который, в принципе, хорошо известен как теоретический код.
В детстве Пол, как и всякий умный ребёнок, пытался манипулировать родителями, и вот сейчас Анжи неожиданно услышала в его словах знакомые нотки, что напомнило ей его, Павлика, когда ему было лет шесть или семь, и ей это крайне не понравилось. Анжи слегка отодвинулась от сына, пытливо заглянув ему в глаза:
— Ну а в чём здесь твоя роль? Ведь ты же не биолог, не врач! Ты, насколько я знаю, не занимался генной инженерией!
— Мама, я как раз та особь, которая проделает великий путь эволюции, но не вперед, а назад, и не за 5 миллионов лет, а всего за год, понимаешь?!
Анжи побледнела, только сейчас она поняла, о чём собственно говорит ее сын:
— Ты хочешь сказать, что эти ублюдки из вашего фаундейшена накачают тебя гормонами, что б ты стал похож на обезьяну?!
-Нет, ты ничего не поняла! Я не буду похож на обезьяну, я стану существом, которое генетически будет равно прародителем не только человечества, но и всех приматов. Мы только одна веточка на великом дереве, есть и другие веточки. Вот, например, с шимпанзе мы имеем 98% общего генофонда.
— Так значит ты станешь хомпанзе?!
— Мам, ну зачем ты иронизируешь, твой сын отправляется в великое путешествие, кто— то должен сделать этот шаг, тут нужна смелость, отвага. Я ведь наполовину русский, русский как Юрий Гагарин, я сделаю этот шаг. Я долго к нему готовился и теперь я к нему готов!
Анжи поняла, что Павлик говорит серьёзно и простой скандал тут ничего не исправит:
— Ну, хорошо, почему этот шаг не может сделать это самое девяносто восьмипроцентное шимпанзе?!
— Принципиально может, но ни у каких приматов на сегодняшней день нет интеллектуального потенциала, чтобы сделать этот шаг добровольно, только человек способен оценить по достоинству масштаб и значение этого эксперимента. Насилие в отношении животных запрещено в нашем обществе и это правильно! Такой эксперимент был бы вопиющим фактом насилия, теперь ты видишь, что у нас просто нет другого выхода!
— Павлик, милый, дорогой, любимый мой, но ведь ты, будучи этим самым древним приматом, не сможешь писать свои книги, статьи! Как ты будешь жить?!
— Да, это правда, я потеряю функциональные способности современного человека, вербальные коммуникационные способности — это точно. Но у меня появятся масса других способностей: быстрота, ловкость, физическая сила, наконец, а книги найдётся кому писать.
Анжи почувствовала, что ей становится плохо…
— Так значит ты будешь лазать по деревьям и дубасить более слабых в эволюционном плане приматов, так что ли?! А пока ты приехал просить у меня денег на эту ахинею!!
— Мам, проект дорогостоящий, и очень хорошо, что ты это понимаешь, но поверь мне, деньги все равно найдутся, мир не без добрых людей!
— Ты уже продал свою квартиру в Денвере?! — Анжи была неплохой бизнесвумен, теперь ей все стало понятно, а значит у неё появился шанс спасти сына.
— Да, я продал квартиру в Денвере, мои права на книги и обналичил все сбережения.
— Пол, твой отец должен знать, что происходит! Сейчас мы поедем домой, и ты ему всё расскажешь, пока ты ещё не хомпанзе. Ты, конечно, можешь продать и наш дом, и мой салон, и всё остальное! Но учти — это его убьёт, жить он не будет, ты убьёшь своего отца! И меня ты убьешь тоже, я не буду жить, не буду! Я надеялась, что у меня будут внуки, что тебе и им удастся получить лонгап, а что теперь? Что теперь?!
Анжи заплакала, её душили слезы, ей было жалко себя, вся ее жизнь теперь казалась ей одной огромной нелепостью.
— Мама, не плачь, я тебя умоляю, не плачь! Ты ведь знаешь, как я тебя люблю. — Пол, высокий, стройный, красивый, обнял Анжелику, прижал к себе:
— У тебя будут внуки, мама, я тебе обещаю… Этот шаг мы сделаем вместе с Фарахназ.
— Фарахназ?!
Последний раз Пол приезжал в Вест Палм Бич пять лет назад со своей гёрлфренд, девушкой иранского происхождения, она была его студенткой и очень не понравилась Анжи. Странная, костлявая, с чёрными орлиными глазами, она даже не попыталась поговорить с Анжи. Видимо, именно эта Фаранхаз настояла на том, чтобы остановится в отеле, прийти только на ланч и сразу уехать.
— Ты знаешь, Пол, внуки обезьяны — это уже слишком!! — Анжи вырвалась из объятий сына и побежала к машине.
Пол не стал её догонять, сел на мокрый песок и закрыл голову руками…
Васлей Старк мирно спал, когда жена вернулась домой.
-Вставай, сцукабля!!! — заорала она еще в прихожей по-русски. Это случалось с ней только когда она была очень зла. Васлей слышал, как кричала жена, но просыпаться ему абсолютно не хотелось.
— Вставай, хомпанзе гребаный!!! — Анжи была уже в спальне мужа и трясла его.
— Что случилось, Анжи? — попытался разлепить сонные глаза Васлей.
— Твой сынок решил стать обезьяной, вот что случилось!!
— Анжи, не говори ерунды, мне это не нравится! — Васлей все никак не мог проснутся.
— Вставай, говорю! — Анжи кинула в мужа декоративную вазочку, наполненную светящимися ракушками и кинулась к телефону.
Она судорожно набрала Рони, своего партнера:
— Рони, милый, спасай, у меня чп!!
Проснувшийся наконец Васлей узнал, что происходит из телефонного разговора супруги и её любовника:
— Рони, умоляю, подними свои старые связи! Мы должны остановить его, только ты это можешь сделать! Да! Ага...хорошо...целую…
Анжи повесила трубку, испуганный Васлей сидел на кровати и не знал, что сказать.
— Знаешь, honey, (сладкий мой) может тебе тоже, того... ради науки, ради счастья на земле, типа сделать шаг?!
— Анжи, я не понимаю, о чем ты!
— Не понимаешь?! — Анжи снова перешла на крик, — а ты вообще ничего не понимаешь, потому что ты ублюдок, кретин, хомпанзе!! За каким хреном я вышла за тебя?! Ты прожил в Америке почти 40 лет и все еще ничего не понимаешь!!!
— Зачем ты мне все это говоришь, Анжи?
— Действительно зачем?! — Анжи рывком выдернула сумку из шкафа и стала кидать туда вещи.
— Куда ты собираешься, ночь на дворе, — Васлей сидел на кровати, испуганный и виноватый.
— Я собираюсь к мужчине, настоящему мужчине, который может помочь мне и моему сыну, а ты, русский хомпанзе, ложись спать, ночь на дворе!
Анжи подала на развод, при любом раскладе Васлей полагалось, по— крайней мере, пол дома и часть их семейного бизнеса, опять же машина, деньги на счетах, но он согласился на много меньшее— место в каюте плавучего дома престарелых. Уже лет десять старые лайнеры стали переделывать в дома престарелых, так было и дешевле, и удобней для штата. Плавучие богадельни зависали где-то между Маями и Багамскими островами, заходя в порт пару раз в году.
Анжи и её партнёру не удалось заблокировать Пола, его эксперимент состоялся, хотя результаты не были столь уж ошарашивающими: генетический регресс получился только частично, о проекте говорили, но не так уж и много, скорее как о курьёзе. Настоящей науки не получилось.
Анжи продала дом, переехала в квартиру рядом с Рони, но с тех пор, как она развелась, отношения с любовником потеряли остроту, в бизнесе тоже начался некоторый спад.
Однажды она наткнулась на рекламу Great Apes Foundation, предлагавшую адаптировать "мини-приматов с улучшенными интеллектуальными способностями" в виде домашних питомцев. Волна злобы захлестнула Анжелику, и она тут же поняла, что не сможет удержаться от визита, который она поклялась себе ни делать ни при каких обстоятельствах.
Через три дня она прилетела в Калифорнию. В двух часах езды от Лос-Анджелеса располагался специальный питомник Great Apes Foundation. Робот— охранник привел Анжи в нужное место, и то, что она увидела окончательно разбило её сердце.
В двадцати метрах от нее, на земле, вполне по человечьи сидели два полностью покрытых шерстью жирных существа, рядом с ними лежала горка толстых, как колбасные палки, стручков фава-бобов. Существа неспешно грызли их, громко и смачно хрустя.
Анжи заплакала и негромко позвала:
— Павлик, Павлик, это ты?
Более крупное существо прекратило хрустеть и взглянуло на Анжи, затем довольно резко встало на четвереньки и отправилось к ближайшим кустам. Другое существо продолжало грызть стручки, никак не реагируя на происходящее.
Первое, что сделал Васлей Старк после развода — сменил фамилию, теперь он, как и когда-то в родной Горловке, звался Василием Стариковым. Пребывание в плавучем доме престарелых, как ни странно, пошло ему на пользу. Правильное питание и муниципальная медицина сделали свое дело: Василий похудел, бродя по палубам, загорел в лучах тропического солнца и в итоге превратился в бодрого устроителя нелегальных игр бинго, которому нравилось его жизнь. А ещё ему нравилось дразнить своих англоязычных клиентов заставляя их правильно произносить: Василий Стариков, сцукабля...
