КАТРЕНЫ ОЗВУЧЕННЫХ КАРТИН
(навеянное живописью Ивана Марчука)
Переводчик — Галина ФЕЛИКСОН
БАЛАДА О СОЛНЦЕ
Так уж давно сложилось исторически
и повторяется пока доныне часто –
приходит в мир «святая» истеричка,
чтоб огласить «конец любви и счастью».
Она блуждает, хищная, нагая,
сама — и ненависть, и жажда, и беда,
умы гася и злом сердца сжигая
(у нас юродивым-то веруют всегда).
И поглощает паранойя социум:
все отрекаются от жизненных забот.
А ведьма ратует: «Всё! Ночь украла солнце!
Навечно! Больше солнце не взойдёт!»
Она идёт. За ней печаль-тоска — вслед…
За ней — неверие, тревога и вражда…
И «красных петухов» всю ночь пускает
опять толпа, обретшая вождя.
«Из-за угла бьют» и «заходят с тыла»…
Пирует рьяно озверевшее хамло!
… А завтра — глядь: «Померкло старое светило
лишь для того, чтоб новое взошло!»
Вновь прозревают всякие и разные,
себя за глупость и доверчивость ругая.
И лет на сто хватает миру ума-разума,
пока… Кассандра не появится другая…
В ПОЛЕ СОЛНЦЕ САДИЛОСЬ
«Луч, ты честно, как пуля, в висок цель!» —
вновь кричу, задыхаясь во сне:
как садится усталое солнце
за ковыльную даль, снится мне.
Улыбнётся оно на прощанье,
опускаясь за дым и за дождь,
и погаснет, покой предвещая,
тот, что днём и с огнём не найдёшь.
Ты, к себе беспощаден и строг ещё,
вдруг добреешь печаль осознав,
и ныряешь в последнее огнище –
в горизонта игристую явь.
Птиц приветствуешь в далях багровых!
В быль слагаешь Всевышние Литеры!
В этом поле быку (и корове!)
можно то, что нельзя и Юпитеру –
ведь, пока не погаснут экраны небес,
и стада не идут в безвременье отсюда…
Подвигаешь в сознании кадры чудес,
чтоб навек отразилось лишь это Чудо.
Засыпаешь… Проснёшься — вновь солнце смеётся!
Шепчешь миру ты, юн, величав, здоров:
«…И на песни мои прольётся
молоко твоих рыжих коров…»
ПОСЕТИТЕ ЖИЛИЩЕ МОЁ
Посетите жилище моё!
Скоро тут зацветут диво-яблони,
может, Богом-Отцом ещё явленные,
во спасение нас, в мой в мой объём.
Я не ведаю, лучше ль у вас
вдалеке — для любви, для дыханья?
У меня же здесь — патриархально:
есть всегда для прекрасного час.
Время — что? Только — зимы да вёсны,
да лета, да промозглые осени…
Сад же мой не теряется в озими.
Мы честны под огнём перекрёстным:
если маним — цветеньем, плодами.
Тут теплее, чем на экваторе!
А светлица молитв моей матери
и священней высот Нотр-Дама!
Вы не ждите подсказок вышних.
И забора не бойтесь увечий:
мне хотелось так собственной Сечи –
городил я… да вот не вышло…
Сам забуду спасти и жнивьё.
Не откупитесь, люди, словами!
Так соскучился я за вами!
Возлюбите жилище моё!
ГЛЯНУЛО СОЛНЦЕ НА ЗЕМЛЮ
Когда стыло, мечтаешь о зелени…
Тяжело — хоть совсем не дыши…
Но вот глянуло солнце на землю,
и тебе отлегло от души.
И выходишь ты в поле такое –
с блеском жемчуга и металла,
вспоминая, что летом покоя
тебе, зимнего, не хватало.
«Это ведь — февраля остатки!» –
зачаруешься вьюги напевом.
И сбежишь от хандры в загадки
белой роздыми степью белой.
Если ветер стучит в набат,
ты иди (ты дождался Вести!),
пока можно не прозябать
и не зябнуть, стоя на месте.
Мимо сада… Мимо погоста…
«Мама, я ведь так счастлив не был!» —
крикни, падая в небо просто,
чтоб казалось — упал ты в небо (!),
крикни, падая в дали холодные,
чтоб казалось — взлетело тело (!),
пока солнышко есть сегодня
и пока на душе потеплело.
ПИСАНКИ
Задумал и разрисовал коронно
хотя б «модели Космоса» по сердцу:
пугает страха перемен инерция –
пора б давно и Космос кистью тронуть!
«Но вдруг, созвездий изменив узоры,
я чью-то даль святую украду,
и разбужу дремавшую беду
или едва приглушенное горе?»
Ну, вот уж истинно, что «горе — от ума»!
Терпел. Да поле колосится еле-еле…
И яйца сами вдруг кроваво покраснели
под вязью древнего трипольского письма,
что было (!) до Кирилла и Мефодия
и до того, как предали вожди.
С очей вдруг смыли «азбуку» дожди,
и кажется — в себя вернулся вроде я,
чтоб наконец восславить Красоту
в сей день Иисусов праздничный — не праздный.
Христос благословил мои «соблазны».
Вот, люди, вам — Вселенные в цвету!
Наш Бог воскрес! А мы — из суеты?..
Ведь только нищие смеются без опаски,
в предчувствии знамений вещих Пасхи,
читая писанок узоры и кресты…
СМОТРЕЛИ ГЛАЗА В ЭТОТ МИР
Ну, где же теперь Камелот,
который искал ты в сводках?
Ошибкой был прошлый поход,
пропитанный кровью и водкой…
Квадратные в залах столы, —
чтоб в их лабиринтах мы рыскали.
Мы? Те, кто — «герои», «орлы»,
«солдаты», но — вовсе не рыцари.
Чума… Чужд тебе этот пир.
Да и у небес ты в опале.
Смотрели глаза в этот мир,
но Бог знает что покупали!
Герб странен… Бездарен девиз…
Похоже, что фраер ты «тот ещё».
Что ж, купленным мылом давись,
молись, кайся в храмах-торжищах!
Напрасно ты в дали ходил:
убили б там — был бы спокоен,
теперь же остался один.
Но разве ты больше не воин?!
Так стоит попробовать, сир,
позвать — может, враг в поле выйдет,
пока ещё есть этот мир,
и смотрят глаза, и… видят.
ЕДИНСТВО
Слышишь, конь мой, звенят на рассвете литавры.
Может быть, мы осилим немыслимый путь –
пронесёмся над миром крылатым кентавром,
чтобы музыку слова на Землю вернуть.
Мы поэзии Музу найдём непременно,
и спасём. Всех врагов разобьём, победим.
Мы — едины с тобой. И скозь холод Вселенной
пролетим жарким ветром, порывом одним,
Разбивая туманы могучим копытом,
разрывая далёких событий кольцо…
Ты дрожишь? Ты устало глядишь и сердито
и горячим дыханьем мне греешь лицо.
Мы не в битву идём и не вышли из боя.
Стариною былою уже не тряхнём.
Я водицей тебя напою ключевою,
накормлю и травой, и отборным зерном.
Расчешу тебе гриву с терпеньем и лаской.
И попоной укрою, чтоб ты не продрог.
Хочешь, вместе придумаем новую сказку
про походы по тропам забытых дорог.
Наши души за волю Всевышнему отданы.
Нас омыла свободы живая роса.
Но промчались-прошли наши лучшие годы.
Видишь, сил не осталось лететь в небеса.
Не пугайся. Смотри: вон деревья — на склоне,
и просторы степей, и небесная синь.
Так пойдём потихоньку по травам зелёным.
Мы состарились, конь, — никуда не спешим…
