На территории Северной Евразии вот уже более половины тысячелетия существует некоторое огромное по площади государство, название которого то и дело меняется, а само государство периодически как бы распадается, исчезает, но снова восстанавливается, возрождается, как Феникс из пепла. Задача этой статьи — проверить правомерность некоторых метафор, которыми такого рода процессы описываются, рассмотреть некоторые механизмы формирования гигантской государственной территории, особенности российского культурного ландшафта и всего постсоветского пространства, высказаться о причинах распада СССР и коснуться некоторых евразийских проектов.
-
Формирование территории и государствообразующие этносы
По степени вытянутости Россия уступает только Чили и Норвегии. Эти страны вытянулись между берегом и горным хребтом, а Россия — вдоль двух странообразующих природных зон. Лесостепь стала осью основного массива расселения, по форме и положению похожего на ареалы распространения дуба, клёна и липы [Алёхин 1950]. Под сенью этих широколиственных деревьев, прежде имевших большое хозяйственное значение, а в наши дни редких и почти забытых, прошла молодость русского этноса, ныне живущего среди берёз и осин, елей, сосен и лиственниц. Зона тайги в целом представляет собой более колониальное пространство, с присвоением, надолго и безнадёжно опередившим освоение.
Россия вытянулась с запада на восток в погоне за соболем. Представители коренных народов Европейского Севера, карелы из Великого Новгорода и коми-зыряне из Великого Устюга, продвигаясь вдоль своей родной зоны тайги, присоединили к будущей империи Северо-Восточную Европу и Северную Азию [Историко-культурный… 1997], так что именно эти финские народы могут считаться «государствообразующими» в некотором роде. Но таковым утверждением, на котором я вовсе не настаиваю, сразу же дискредитируется само понятие государствообразующего этноса. Нередко, а то и как правило, основателями этнонимных государств оказывались представители отнюдь не титульного этноса, а его чужеродные завоеватели. К какому этносу принадлежали первые князья Новгородско-Киевской Руси? Какие «национальности» преобладали в революционной команде В.И. Ульянова?
Я готов пойти на компромисс с нынешней идеологией и признать титульный этнос Российской Федерации государствоподдерживающим, но для удержания огромной территории народу, по сравнению с ней очень малочисленному, надо искать союзников среди других этносов, но тогда их надо любить, как любил Л.Н. Гумилёв тюрков и монголов, а не только «толеранить». Толерантность — вынужденная терпимость к тем, кого не любишь, а евразийскому пространству нужна дружба народов, но это понятие в постсоветской России вышло из употребления.
Однако вернёмся к России царской. По мере того, как правительство узнавало, какой территорией оно владеет, и пыталось распространить на неё свой порядок вопреки гигантским расстояниям, экономические стимулы имперской экспансии сменялись военно-политическими. Железная дорога от Миасса до Владивостока построена не для «подъёма производительных сил Сибири», а для завоевания Китая и Японии. Даже при проектировании Транссиба в конце XIX в. отдельные инженеры всё ещё предлагали использовать для перевозки грузов более выгодную, по их расчётам, конную тягу [Гумилевский 1946], но власть в Петербурге мыслила стратегически: паровозы необходимы для переброски войск.
-
Анизотропный ландшафт и территориальные иерархии
С вытянутостью России вдоль географических параллелей связана ортогональная анизотропия занимаемого ею пространства — неравнозначность северо-южных и западно-восточных векторов имперского «силового поля». В западно-восточном направлении Россию скрепляют военно-политические узы, а в северо-южном её раздирают перспективные, многообещающие экономические связи. В геополитическом смысле Азиатская Россия пристёгнута к Москве, а в геоэкономическом её части призваны быть ресурсным дополнением и объектом колонизации соседних южных стран. Так, дальний Восток более всего тяготеет к Японии и Китаю, Восточная Сибирь — к Китаю, Западная — к Средней Азии. В идеальной, чисто экономической географии, без учёта государств и этносов, это были бы экономические макрорайоны в виде меридиональных сегментов. Удобные рамки для распада России на сферы влияния иностранных держав созданы в 2000 г. в виде федеральных округов.
Другая, более важная и повсеместная, всемасштабная анизотропия пространства в России — радиальная. Тысячелетие военно-колониального деспотизма превратило российское пространство в тоталитарный ландшафт [Родоман 2002], в котором радиальные связи (центров с периферией) гипертрофированы, а тангенциальные (периферийных пунктов между собой) редуцированы. Радиальное направление — это проекция на земную поверхность так называемой «властной вертикали», а тангенциальное направление обнаруживает недостаток или отсутствие связей между соподчинёнными центру элементами. Российский культурный ландшафт есть результат взаимодействия с природным ландшафтом не общества, а государства [Каганский 2009].
Воплощением тоталитарного ландшафта в России является административно-территориальное деление (АТД). Нигде в мире оно не имеет такого огромного значения, как в нашей стране. У нас единицы АТД — универсальные ячейки жизни общества, подобные домам и квартирам. Существует множество сеток ведомственного районирования [Кордонский 2010], но все они конгруэнтны общегосударственному АТД. Культурный ландшафт — отражение отношений между людьми. В нашей стране материальная инфраструктура, пути сообщения, миграции, межличностные связи отражают прежде всего бюрократическую иерархию. На границах административных районов всех уровней обрываются транспортные связи, возникают зоны депопуляции и экономического упадка, разрастается внутренняя периферия [Каганский 2012], а полосы вдоль границ сохраняются как убежища (рефугиумы) дикой флоры и фауны, возможные основы для природных парков и заповедников. Открытие тоталитарного ландшафта и внутренней периферии — главные достижения отечественной социально-экономической и теоретической географии.
Централизованный анизотропный ландшафт существует на всех уровнях территориальной иерархии — в регионах («субъектах РФ»), в городах, в сельской местности. Кроме того, разные регионы обладают различным исторически сложившимся ритмом ландшафта. Так, в Западной Европе он более дробный (высокочастотный), а в Сибири менее дробный (низкочастотный). При эволюционном саморазвитии культурного ландшафта его антропогенная надстройка стремится к гармонии с природным базисом, а при вмешательстве извне сложившийся резонанс нарушается. При столкновении с традиционным ландшафтом сломались три главные российские реформы — Александра Второго, П.А. Столыпина и Е.Т. Гайдара (не доведены до конца, извращены, привели к обратным результатам).
Так, в сельской местности не удалось разрушить крестьянско-помещичий ландшафт латифундий и парцелл. Сегодняшние парцеллы — это приусадебные и садовые участки, застраиваемые коттеджами, а вместо латифундий — окружающие их пустыри, ждущие отвода под застройку или новой распашки. Земельные реформы оборачивались для сельских жителей катастрофами и неизменно проваливались, потому что нельзя было быстро передвинуть поля, огороды, жилища. Страна всякий раз возвращалась к дореформенному состоянию, иногда даже усугубляя его пороки.
Советская коллективизация на селе оказалась третьей волной закрепощения, а постсоветская приватизация — четвёртой (первая волна закончилась в середине XVII в., а вторая началась и достигла апогея в XVIII в.). Сегодня рядовые жители малых городов средней полосы России, обитатели моногородов, рабочих посёлков и сельских поселений в экономическом отношении менее свободны, чем помещичьи оброчные крестьяне, и уж тем более чем государственные крестьяне до 1861 г. К тому же на большей части царской России крепостничества не было, а ныне нигде в нашей стране нельзя заводить своё дело без криминальной крыши.
Я в общем согласен с представлением, что современная Россия является территориальной иерархией поместий [Кордонский 2010]. Главы этнических республик, губернаторы, мэры и прочие начальники являются настоящими помещиками, без патронажа которых невозможен средний и малый «бизнес». Постсоветская рыночная или квазирыночная экономика пришла к нам не с запада, а из советских подпольных цехов и среднеазиатских барахолок, она регулируется не правом, а воровскими обычаями, вписалась и влилась в иерархический тоталитарный ландшафт и в общем не стала конкурентной, а разделена между криминальными сферами влияния, в том числе территориальными.
-
Внутренний колониализм, провинциальность и территориальные сословия
Многих исследователей и публицистов волнует вопрос, где в нашей постсоветской империи находится метрополия, а где колонии. Традиционный дискретный подход, при котором метрополией считается какая-то совокупность регионов в европейской части страны, не продуктивен; ни одна граница этого гипотетического ареала не является резкой и не выдерживает критики. Не лучше ли говорить о внутреннем колониализме [Родоман 1996] в континуально-относительном смысле и считать, что черты метрополии и колонии убывают-возрастают постепенно? Но в каком направлении? Просто ли с запада на восток или от Москвы во всех направлениях? Нет, не так. Метрополиями в том или ином смысле являются все административные центры районов любого ранга, а колониями — их периферийные зоны. Об этом свидетельствуют фактически применяющиеся способы землеприродопользования.
И, наконец, возвращаясь к стране в целом, я предлагаю экстремистскую модель, простую и дискретную: метрополией является только Москва, и даже не вся, а лишь внутри МКАД; всё остальное — явные колонии — и ближнее Подмосковье, и новые территории Москвы (с 2012 г.). Захват земель, способы приобретения их у местной администрации, вытеснение и огораживание аборигенов, закрытие доступа к ранее использовавшимся ими земельным угодьям, ликвидация публичного пространства, разрушение прежнего культурного ландшафта — не суть ли это примеры самого яростного колониализма?
Из-за беспрецедентной гегемонии одной столицы в России все, кто не родился и/или не проживают в Москве, считаются (и часто считают себя сами) гражданами второго сорта. (Об ущемлении и попытках реванша Петербурга умолчим, чтобы не уклониться от темы). Сообразно этой ситуации я предлагаю выделять в России три территориальных сословия: 1) москвичи, 2) жители Московской области и Петербурга, 3) все остальные. Главы всех регионов, другие крупные чиновники и олигархи принадлежат к первому сословию, так как имеют квартиры и прочие резиденции в Москве.
Для России очень характерно отсутствие исторических провинций (таких, как Нормандия и Прованс во Франции), наше население идентифицирует себя по административным единицам (областям, краям, республикам), тогда как соседняя Украина состоит из таких провинций целиком и они напрашиваются быть основой её возможного федеративного устройства или поводом для распада. На территории нынешней России была только одна такая провинция — Ингерманландия, её следы слабо читаются в ландшафте (продолговатые кирпично-гранитные здания) и в топонимии (термин «мыза» и некоторые чисто финские названия). Для инвентаризации и классификации российского культурного ландшафта, в том числе с целью сохранения культурного наследия, учёными должны быть выделены культурно-исторические провинции [Родоман 2011].
-
Многократные распады империи
Как известно, при очередной смуте наша держава распадается, а после усмирения снова склеивается. В какой мере цикличен этот процесс, а в какой необратим? Так ли уж удобна метафора распада, если части не расходятся, а остаются на месте? И, наконец, чтó у нас распадается? С формальной точки зрения, Российская империя распалась вследствие отречения Николая Второго от титулов не только самодержца всероссийского, но и царя польского, великого князя финляндского, царя казанского и астраханского. СССР распался в результате сговора правителей трёх главных республик. Россия при этом не распадалась: РСФСР вышла из СССР, не потеряв «ни пяди» (ни одного квадратного дециметра!) своей территории. Настоящий распад России, возможно, весь впереди, но пока что это только жупел.
Если обратиться к сути дела, то напрашивается цивилизационно-географическая гипотеза распада, опирающаяся на метафору заглатывания инородного тела. Российская империя и СССР распались якобы от того, что заглотали, не успели переварить, цивилизационно чуждые им земли. Русификация и советизация оказались поверхностными и улетучились после того, как царская Россия надорвалась в первой мировой войне, а СССР проиграл холодную войну с евроатлантическим Западом. Бывшие советские республики вернулись туда, где пребывали до российской и советской колонизации: Балтия в демократическую Европу, Туркмения — в феодальную Азию. Эта концепция заманчиво проста и красива с первого взгляда, но по-существу сомнительна.
Здравый смысл отказывается признавать цивилизационную пропасть между собственно Россией (уместившейся внутри Российской Федерации), и народами Казахстана, Киргизии, Южного Кавказа, долго варившимися в российском и советском котле. Подобие цивилизационной гипотезы в какой-то мере работает на западных окраинах нашей империи, соединённое с общей теорией колонизации и деколонизации. С этой глобальной точки зрения Россия была авангардом европейской колонизации, передовым отрядом великого Drang nach Osten, начавшегося ещё от рейнских и дунайских границ Римской империи. Но царская Россия и СССР изменили своей колонизаторско-цивилизаторской миссии и устремились на Запад покорять страны и народы, более цивилизованные, чем Россия. Вместо того, чтобы продолжать европеизировать Азию, наша страна бросилась азиатизировать Европу. Германский фашизм был сокрушён, но в остальном победа СССР в войне за передел Восточной Европы оказалась в конечном итоге пирровой.
Кажется ближе к истине утверждение, что распад СССР был инициирован национально-освободительной борьбой и достижением независимости в странах Балтии. С их точки зрения это был не выход республик из Союза, предусматривавшийся некоторыми советскими конституциями, а ликвидация «оккупационного режима», но после того, как к выходу из СССР стала рваться сама РСФСР (!) [Родоман 1990] (восстание Б.Н. Ельцина против М.С. Горбачёва), правителям остальных республик ничего не оставалось, как окончательно прибрать возглавляемые ими земли к своим рукам, хотя до того они о выходе не помышляли и до последнего момента за Советский Союз цеплялись. Иными словами, распад СССР вне Балтии был ни чем иным, как важнейшим актом или ярким подобием всеобщей «прихватизации».
В евразийских движениях, прежних и нынешних, трудно увидеть что-либо иное, чем ностальгическое стремление восстановить великую державу. Логике неоевразийцев отвечает территория СССР в границах 1939 г. плюс Монголия (в то время фактически советская республика, или «красная колония», Red colony на иностранных картах). Та же логика требует включить в евразийскую империю Уйгуристан и Внутреннюю Монголию, но Китай их не отдаст.
Крах СССР иногда рассматривается как распад одной из последних колониальных империй, вслед за британской, французской, испанской и др., но если это неумолимая историческая закономерность, действительная и для монолитных континентальных территорий, то следующим в очереди к развалу стоит КНР, однако её военная и демографическая мощь не позволяет на это надеяться. Вопросы о том, существует ли единая и глобальная закономерность деколонизации и являются ли (были ли) Россия и Китай колониальными державами, остаётся открытым в свете чрезвычайной многозначности терминов «колония» и «колониализм» [Там, внутри 2012].
Сегодня евразийская интеграция бывших советских республик во многом отвечает чаяниям их элит, да и прочего населения, прислониться к более богатой и сильной России, войти в круг живущих за счёт нефтегазовой трубы, избавиться от плохо проницаемых границ, искусственно и неожиданно разделивших семьи и культуры, спастись от угрозы исламизации и китаизации. Для правителей нынешней России, как и для всех их предшественников, это приятная перспектива расширить свою власть и подведомственную территорию. Препятствием неоевразийству служит узкий русский национализм («Россия для русских»), но широкий русский национализм и империализм, отводящий русскому этносу роль гегемона, старшего брата, друга и защитника прочих народов — это и есть евразийство.
Говорят, что Л.Н. Гумилёв, умирая, воскликнул «Берегите СССР!». Не важно, что он скончался через полгода после распада Союза, но что-то такое он сказал или мог сказать в драматические дни путча и революции 1991 г. [Акаева 2012]. Красивый миф правдоподобен и будет жить, как и прочие мифы о нашем великом паранаучном мыслителе. Закономерно, но и прискорбно, что имя его ныне используется для возрождения и укрепления такого государства и режима, которые самого Л.Н. Гумилева продержали 14 лет в ГУЛаге.
__________
*) Доложено на круглом столе «Культурное пространство евразийства» в Российском НИИ культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачёва 16 ноября 2012 г.
Литература
Акаева М.Д. Великий евразиец (о Л.Н.Гумилёве). — СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2012.
Алёхин В.В. География растений. — М.: Учпедгиз, 1950.
Гумилевский Л.И. Железная дорога. — М.: Трансжелдориздат, 1946.
Историко-культурный атлас республики Коми. — М.: Дрофа, ДиК, 1997.
Каганский В.Л. Природно-государственный ландшафт Северной Евразии: теоретическая география // Социально-экономическая география: традиции и современность. — М. — Смоленск: Ойкумена, 2009, с. 78 — 100.
Каганский В.Л. Внутренняя периферия — новая растущая зона культурного ландшафта России // Изв. РАН, сер. геогр., 2012, № 6.
Кордонский С.Г. Россия. Поместная федерация. — М.: Изд-во «Европа», 2010.
Родоман Б.Б. Выйдет ли РСФСР из СССР? // Согласие. Издание литовского движения за перестройку. 1990, № 7 (29), 12 — 18 фев., с. 14; [то же] // Атмода. Инф. бюл.. нар. Фронта Латвии «Пробуждение», 1990, 12 фев.
Родоман Б.Б. Внутренний колониализм в современной России // Куда идёт Россия?.. Социальная трансформация постсоветского пространства. — М.: Аспект Пресс, 1996, с. 94 — 102.
Родоман Б.Б. Морфология и динамика Российского пространства // Родоман Б.Б. Поляризованная биосфера: Сборник статей. — Смоленск: Ойкумена, 2002, с. 313 — 318.
Родоман Б.Б. Традиционный культурный ландшафт: основные проблемы типологии, районирования и воображения // Международный журнал исследований культуры (электронное издание), 2011, № 4 (5) [28 дек.], с. 47 — 53. www.culturalresearch.ru
Там, внутри. Практики внутренней колонизации в культурной истории России: Сб. статей / Под ред. А.Эткинда, Д.Уффельманна, И.Кукулина. — М.: НЛО, 2012.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer10-rodoman/
