На первой фотографии:
изумительный вид на Крылатское и Гребной канал с Крылатского моста. Великолепный мегаполис на мегапространствах.
А напротив, на этой стороне Москвы-реки, в Нижних Мневниках — деревня. Со всеми приметами российской глухомани, запустения.
Здесь Москва-река делает огромную петлю, образуя полуостров, Мневниковскую пойму. Еще в 1937 году, при строительстве гидросистемы Волга-Москва русло спрямили, в горловине петли прорыли Карамышевский канал. И получился остров.
На нем и находится деревня Терехово. В десяти километрах от Кремля и в пяти километрах от небоскребов Москва-Сити (они отсюда видны как на ладони) — поют петухи, здесь топят печи, обогреваются дровами и углем, держат скотину, газа и канализации нет. У некоторых местных жителей так и значится в отметке о прописке: «Гор. Москва дер. Терехово».
Кажется, что время здесь остановилось. Еще вчера была автобусная остановка «Правление колхоза». Какой «колхоз»? Старожилы его плохо помнят. В 1960 году, 54 года назад, Терехово включили в черту Москвы. А остановка «Правление колхоза» существовала до 2014 года. С 2014-го маршрут автобуса № 38 отменили. Но табличка до сих пор висит. Остановилось время!
Остановка автобуса
С другой стороны, нет, не остановилось — как раз здесь оно сконцентрировалось.
Еще в начале 60-х годов в Нижних Мневниках хотели создать детский парк, «наш Диснейленд». Не сбылось.
Пролетело 30 лет. Новое поколение выросло.
А здесь все то же.
В 90-е годы мэрия Москвы постановила возвести детский «Парк чудес». Конкурс выиграл фонд, возглавляемый скульптором Зурабом Церетели. Он получил в бессрочное пользование 316 гектаров. В начале Крылатского моста установили гранитный памятный знак, который высится и поныне: «Здесь будет сооружен детский парк чудес будущего столетия. 23 сентября 1993 г».
Еще двадцать лет пролетело над страной и Москвой. Еще одно новое поколение выросло.
А здесь все то же.
С 2008 года разрабатываются проекты природно-исторического парка «Москворецкий».
В 2012 году правительство Москвы организовало Международный архитектурный конкурс на разработку лучшей концепции развития Мневниковской поймы.
В 2014 году появился план строительства парламентского центра — Госдумы и Совета Федерации. Но, видимо, депутаты и сенаторы не захотели переезжать. И потому нынче, в 2017 году, решили возвести «многофункциональный комплекс площадью 22 тысячи квадратных метров».
А пока здесь все то же.
Только гораздо хуже, чем у жителей нынешних подмосковных сел, у жителей исчезнувших московских деревень.
Потому что эти решения-постановления подвесили Терехово в безвоздушном административном и юридическом пространстве. Не будь их, деревню бы снесли, людей расселили по благоустроенным квартирам в окрестных районах. Или, по крайней мере, провели бы газ, воду, центральное отопление, канализацию.
Но поскольку Терехово — «большой проект будущего» (уже 57 лет), то никто ничего здесь не прокладывал. Деревня и ее жители есть, и в то же время их как бы нет. Хорошо еще, что письма приходят по адресу: «Москва, поселок Терехово, дом №…». Пожарных или «Скорой помощи» подчас не дозовешься: они не знают, куда ехать, что это такое. Раньше газовые баллоны привозили. А сейчас каждый добывает, как может. Правда, с углем хорошо — определенный лимит продают по льготным ценам. С водой запутано. Поставили пять колонок. Зимой четыре из них замерзли. Жители говорят: «Они же корейские, не рассчитаны на наши морозы. А колонок российского производства нет».
С другой стороны, очень многие самовольно подключились к водопроводу, просят официально оформить водоснабжение, чтобы честно платить за услуги, но местные власти никак не могут «решить вопрос». То же и с уличным освещением от дома 54 до дома 80. Новые столбы поставили (старые были «производства» 1924 года), а лампочек нет, их должна повесить какая-то другая организация, но она не может или не имеет права…
Поскольку Терехово уже более полувека — «зона неприкосновенности», то прописываться, покупать-продавать и строиться здесь нельзя. Но кто-то, естественно, обновляет дома, а то и ставит новые. Немалые средства вкладывает. А если снесут?
Первый жгучий вопрос — ДЕНЬГИ. Второй — ЗЕМЛЯ.
Они связаны. Однако начала вместе — концы врозь.
Разумеется, за дома и земли должна быть выплачена компенсация. Большие суммы даже для правительства или инвестора-застройщика. Это ведь «золотая» земля — на территории Москвы.
Поэтому во всех постановлениях (им несть числа, одно отменяет или изменяет другое) предписана оценка Бюро технической инвентаризации (БТИ). Но рыночная стоимость и оценка БТИ — очень разные цифры. К тому же упорно ходят слухи, что после решения о строительстве парламентского центра кадастровую стоимость земли в пойме снизили.
Возможно, повторится история «Бутовского противостояния». Ровно десять лет назад жители Южного Бутова, которых выселяли из их домов с участками, требовали компенсацию по рыночным ценам. Тогдашний московский мэр Юрий Лужков назвал их запросы «жлобскими». Народ тут же вспомнил революционные лозунги прошлого и вывесил плакаты: «Мы — не жлобы! Жлобы — не мы!»
Самый болезненный вопрос — определение прав собственности. Не поверите, но некоторые жители имеют документы 1911 года о владении этой землей их дедами и прадедами. (Деревне 370 лет, первое упоминание в письменных источниках — 1644 год.) Есть Земельная шнуровая книга, утвержденная Госпланом СССР и ЦСУ СССР 22 сентября 1962 года. Но она полностью не сохранилась, чьи-то фамилии есть в Росреестре, а чьих-то нет. Не полностью сохранились и колхозные архивы. Кто-то нашел справку о работе в колхозе и земельных наделах, кто-то — нет. Хотя нынешние тереховские жители, их родители, дедушки-бабушки работали в колхозе. Они — наследники и владельцы, платили земельные налоги за приусадебный участок. Однако тем, кто без колхозных справок, отказано в праве на приватизацию. То есть снесут дом, отберут землю и дадут только квартиру?
«Я пенсионерка, инвалид, — говорила нам хозяйка одного из участков, попросив не называть ее фамилию. — Наша семья с 1929 года владеет здесь пятнадцатью сотками. А мне говорят про какой-то «ситуационный план БТИ», говорят, что я права на приватизацию не имею. А кто тогда имеет? Почему? Значит, я от своей жизни так ничего и не оставлю внукам?»
Почему нельзя считать собственниками земли тех, кто получил дом и землю по наследству?
Лишь семь человек имеют свидетельства о собственности на землю
То есть только они получат компенсацию за землю? В виде денежных выплат или равноценных участков в Московской области.
Однако кто-то готов взять деньги, а кто-то не желает отдавать свою землю ни за что. Например, Татьяна Сергеевна Николаева — член инициативной группы по защите прав жителей деревни Терехово. (Кстати, другие мои собеседники просили не называть их фамилии, во избежание «неприятностей»).
«У меня на руках документ от 1911 года на владение этой землей моим дедом Николаем Федоровичем, — рассказывала Татьяна Сергеевна. — Он наказывал мне не уходить с этой земли. И я сейчас наказываю то же внукам. Мой отец — ветеран, инвалид Великой Отечественной войны, кавалер двух орденов Славы — в 1962 году с вилами в руках встретил тех, кто пришел урезать его приусадебный участок. И они отстали… И что нам теперь, тоже брать вилы? Ни за какие деньги мы нашу землю не отдадим. Я не одна такая в деревне, нас много».
И как быть?
По Конституции РФ, частная собственность в России священна и неприкосновенна. Часть 3 статьи 35 уточняет: «Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения».
То есть «принудительное отчуждение» возможно. Только для «государственных нужд». Другое дело, что юридически вопрос спорный. Он то и дело поднимается в Конституционном суде. Например, что значит «равноценное возмещение»? Кто и на основании чего определит равноценность, согласятся ли те, кого принудительно выселяют, счесть предложенное возмещение равноценным. А если не согласятся, то что?
Жизнь в деревне и ситуация вокруг нее настолько неопределенны, что даже точное количество домов неизвестно. То ли 26, то ли 33. (В постановлении правительства Москвы от 8 сентября 1998 г. — 231 участок.)
Терехово — и само по себе территория контрастов. Рядом с обитаемыми домами — полузаброшенные.
Рядом с такой непонятной маленькой постройкой (банькой?) — большое и, надо полагать, рентабельное хозяйство.
Здесь два конных манежа, конюшни: москвичи держат в деревне лошадей, есть даже свадебная карета.
И, наконец, лагерь караванеров — автопутешественников. В центре гордо реет флаг Лиги караванеров.
Наверно, им предоставил свой участок кто-то из жителей, имеющий квартиру в Москве.
А всё вместе… Запустение деревенской глухомани и великолепие столицы — на одном километре. Беззаботность приезжей молодежи и тревоги сельских пенсионерок — рядом, через улицу. Громкий протест одних и боязнь назвать свою фамилию — других. Надежды отдельного человека что-то получить от государства — и громадье государственных проектов, которые из десятилетия в десятилетие остаются на бумаге и оборачиваются лишь неприятностями для местных жителей. И никто не знает, что и когда будет, и будет ли вообще.
Татьяна Сергеевна Николаева так и говорит: «Если посмотреть на нашу деревню, то увидишь всю страну».
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer10-bajmuhametov/
