Введение
Стремительное развитие теоретических представлений, методов и инструментальной базы радиотехники и радиофизики привело к тому, что ученым удалось создать радиотелескопы. Оказалось также, что многие астрономические объекты или важные их свойства могут быть исследованы только на радиоволнах соответствующей длины. На стыке астрофизики и радиофизики возникло новое научное направление — радиоастрономия. Австралийский ученый Дж.Л. Пози был одним из первых радиофизиков, проводивших радиоастрономические исследования после окончания Второй мировой войны. В предисловии к ставшей классической монографии «Радиоастрономия» (написана в соавторстве с Р.Н. Брейсуэллом) он писал: «Радиоастрономия — совершенно новая отрасль науки, возникшая на основе открытия радиоволн, доходящих до Земли из мирового пространства. Включая в себя астрономию, радиотехнику и некоторые вопросы теоретической электродинамики, радиоастрономия представляет специальный интерес для астрономов, радиоинженеров и радиофизиков» [1. С. 443].
Объектами изучения радиоастрономии являются практически все космические тела и их комплексы (от тел Солнечной системы до Метагалактики), а также вещество и поля, заполняющие космическое пространство (межпланетная среда, межзвездный газ, межзвездная пыль, космические лучи, реликтовое излучение и т. п.). Многие радиоастрономические открытия были удостоены Нобелевскими премиями (например, обнаружение пульсаров, двойных пульсаров, реликтового излучения, анизотропии реликтового излучения) [2].
История радиоастрономии началась в 1932 г. с открытия космического радиоизлучения американским радиоинженером К. Янским. Изучая в апреле 1933 г на Холмделском полигоне компании «Bell Labs» атмосферные радиопомехи в метровом диапазоне волн, он обнаружил постоянный радиошум неизвестного происхождения, источник которого отождествил с Млечным Путем. Однако открытие К. Янского не сразу было замечено астрономами. Только в 1939 г. другой американский радиоинженер, Г. Ребер, заинтересовавшись природой космического радиоизлучения, решил продолжить эти исследования. Он предлагал свои услуги компании «Bell Labs», а также некоторым астрономическим обсерваториям, но не смог получить место в связи с экономическим кризисом. В 1937 г. Г. Ребер самостоятельно спроектировал и построил во дворе своего дома в Уитоне (пригород Чикаго) первый радиотелескоп, который представлял собой параболическое зеркало из металла диаметром 9,5 м (фокусное расстояние — 6 м). Параболический рефлектор его антенны фокусировал слабое космическое радиоизлучение любых частот и позволял размещать в фокусе антенны любые приемники. Первые два приемника Г. Ребера, детектирующие сигнал на частотах 3300 МГц и 900 МГц, не смогли зафиксировать космическое излучение и улавливали только земные помехи. Третий приемник, рассчитанный на частоту 160 МГц (длина волны — 1,9 м), зарегистрировал в 1938 г. радиоизлучение Млечного Пути, подтвердив, таким образом, открытие К. Янского. В 1942 г. Г. Ребер составил первую карту неба Северного полушария в радиодиапазоне.
В отличие от К. Янского, поместившего статью в техническом журнале, Г. Ребер направил результаты своих исследований в ведущее астрономическое издание — «Астрофизический журнал». Фактически, с них и началось становление радиоастрономии как науки. Однако Вторая мировая война приостановила работы в этой области. В это время начали активно разрабатываться радиолокационные методы.
Радиолокационная техника, ее крупные антенные системы и высокочувствительные приемники во многом определяли успехи радиоастрономии в первые послевоенные годы [3, 4]. Вскоре учеными были повторены в широком диапазоне длин волн (но с большей точностью) исследования К. Янского и Г. Ребера. Кроме того, были составлены каталоги источников радиоизлучения, включающие в себя ряд галактик и сверхновых звезд, а также обнаружено тепловое радиоизлучение Луны на длине волны 1,25 см. Значительная часть работ была посвящена исследованию радиоизлучения спокойного и возмущенного Солнца. Параллельно с успехами экспериментальной радиоастрономии шла разработка новых телескопов и высокочувствительной радиоприемной техники. После краткого введения в предмет и историю зарождения радиоастрономии рассмотрим формирование этой научной дисциплины в нашей стране.
Н.Д. Папалекси и становление отечественной радиоастрономии
Инициатором развития отечественной радиоастрономии был Н.Д. Папалекси. В 1942 г. он и Л.И. Мандельштам предложили использовать радиолокационные методы в астрономии. С.М. Рытов отмечал: «… Другая, совсем новая проблема, которая также особенно занимала Н.Д. в последние месяцы его жизни — это радиоизлучение Солнца и космического пространства. Н.Д. видел в этих явлениях основу для новой науки — радиоастрономии…» [5. С. 444]. В 1942 г. Л.И. Мандельштам и Н.Д. Папалекси предложили использовать радиолокационные методы в астрономии.
Н.Д. Папалекси
Работа Н.Д. Папалекси «Об измерении расстояния от Земли до Луны с помощью электромагнитных волн» (1946 г.) заложила теоретические основы радиолокационной астрономии в СССР [6]. В ней приведен анализ использования радиолокационного метода для астрономических измерений и дана оценка возможности оптической локации Луны. Оценивая перспективы развития радиоастрономии, Н.Д. Папалекси отмечал: «Есть все основания думать, что с применением радиометодов для астрономии откроется новая эра, которую по ее значимости можно сравнить с открытием фраунгоферовых линий и применением спектроскопии в астрофизике и которая поможет еще глубже проникнуть в тайны мироздания» [7. С. 319].
Н.Д. Папалекси внимательно следил за зарубежными публикациями и знал о внезатменных наблюдениях радиоизлучения Солнца и о пионерских работах К. Янского и Г. Ребера. Ему пришла в голову идея осуществить наблюдение радиоизлучения Солнца во время его продолжительного полного затмения 20 мая 1947 г., полоса которого проходит через Бразилию. Бразильская экспедиция была организована Астрономическим советом АН СССР под общим руководством Н.Д. Папалекси [8]. Предварительно он попросил В.Л. Гинзбурга рассмотреть вопрос об условиях отражения радиоволн различной длины от солнечной атмосферы. В.Л. Гинзбург писал: «Разумеется, по сути дела это была типичная ионосферная задача, все формулы были у меня под рукой. Результаты расчетов не казались особенно оптимистическими, поскольку для широкого набора параметров, которые тогда во многом оставались неизвестными (речь идет о концентрации электронов и температуре в короне и хромосфере), радиоволны должны были сильно поглощаться в короне или хромосфере и не доходить до уровня отражения… Но отсюда… следовал более интересный вывод: источником солнечного радиоизлучении должна быть не фотосфера, а хромосфера и, для более длинных волн, корона [9. С. 118]. К аналогичным выводам независимо и, практически, одновременно пришел И.С. Шкловский. Его результаты были опубликованы в том же 1946 г.
Узким местом радиоастрономии в тот период было низкое угловое разрешение, что не позволяло исследовать на Солнце области, даже составляющие минуты дуги. В связи с этим Н.Д. Папалекси предложил провести измерения радиоизлучения Солнца с помощью установленной на теплоходе антенны с широкой (составляющей несколько градусов) диаграммой направленности. Относительно простыми (по тем временам) средствами в процессе смены фаз затмения можно было «прокомпарировать» последовательно различные области солнечной атмосферы и экспериментально подтвердить справедливость гипотезы о корональном происхождении радиоизлучения Солнца в метровом диапазоне [8. С. 542–543].
Для проведения радионаблюдений Солнца был необходим достаточно опытный и квалифицированный специалист. Им оказался Б.М. Чихачев — ученик и сотрудник Н.Д. Папалекси по работе в ЦРЛ, один из пионеров отечественной радиоламповой промышленности. Однако, в разгар подготовки бразильской экспедиции (февраль 1947 г.), Н.Д. Папалекси внезапно ушел из жизни. «Судьба задуманного эксперимента, и в некоторой мере всей экспедиции, повисла в воздухе. Но (и, видимо, в этом заключалась жизнеспособность научной школы) преемник Н.Д. Папалекси нашелся в недрах той же лаборатории» [Там же. С. 543]. Им стал С.Э. Хайкин, собравший после войны в ФИАНе группу своих учеников, продолживших довоенные исследования физических свойств твердых и жидких тел радиометодами.
В экспедиции, в которой планировалось проводить, кроме оптических, также радио- и ионосферные наблюдения, участвовали выдающиеся физики-теоретики — В.Л. Гинзбург, И.С. Шкловский, Я.Л. Альперт. Заместителем начальника был приглашен известный советский исследователь Арктики Г.А. Ушаков. Теплоход «Грибоедов» в середине мая 1947 г. прибыл в залив Баии (Рис. 1). Наблюдения затмения проводились на длине волны 1,5 м с помощью синфазной антенны, закрепленной неподвижно на палубе теплохода. При этом возник вопрос о том, как осуществить сопровождение Солнца по азимуту во время затмения.
«С.Э. Хайкин решил эту проблему со свойственным ему остроумием: поворотным устройством стал сам теплоход. Впервые в истории флота команда травила и выбирала якорные цепи по указаниям профессора физики, и теплоход послушно разворачивался на якорях. Надежных самописцев в то время не было, поэтому в разных каютах были посажены наблюдатели, независимо друг от друга записывавшие показания стрелочных приборов» [10. С. 123].
Теплоход «Грибоедов» в заливе Баии (Бразилия). На палубе установлена синфазная антенна, с помощью которой было открыто явление радиоизлучения солнечной короны
Когда Луна полностью закрыла Солнце, мощность его радиоизлучения уменьшилась лишь до 40% и больше уже не изменялась. В тот день взаимное расположение Солнца, Луны и Земли было таким, что видимый с Земли диск Луны был на 5% больше видимого диска Солнца. В связи с этим во время полной фазы затмения закрытым оказался не только яркий солнечный диск (фотосфера), но и прилегающий к нему слой высотою 20 000 км — хромосфера. При этом незакрытой осталась только солнечная корона. Отсюда следовал важный вывод: радиоизлучение исходит из солнечной короны. Авторы этого открытия (Н.Д. Папалекси, С.Э. Хайкин и Б.М. Чихачев) установили, что те 60% мощности радиоизлучения Солнца, на которые оно уменьшилось во время полной фазы затмения, также исходят из солнечной короны. Они подсчитали высоту над фотосферой тех слоев солнечной короны, из которых исходило наблюдаемое радиоизлучение. Эта высота оказалась равной 0,35 радиуса Солнца. Таким образом, радиоволны излучают те слои солнечной короны, которые находятся на высоте около 250 000 км над фотосферой. Кроме того, удалось также проследить некоторые детали, касающиеся распределения активных в радиодиапазоне областей по диску Солнца.
Открытие явления радиоизлучения солнечной короны стало первым значительным достижением, полученным советскими учеными в области радиоастрономии. Огромной заслугой С.Э. Хайкина стало то, что он не только успешно довел до логического завершения запланированный Н.Д. Папалекси бразильский эксперимент, но и внес вместе со своими учениками основополагающий вклад в развитие отечественной наблюдательной радиоастрономии и ее прикладных аспектов. Рассмотрим более детально деятельность научной школы С.Э. Хайкина.
С.Э. Хайкин и научная школа в области экспериментальной радиоастрономии
Вслед за непродолжительной работой в качестве инженера в ЛФТЛ и ВЭИ (1928–1930 гг.) Семён Эммануилович Хайкин (1901–1968) в 1930 г. перешел на физический факультет МГУ, где он работал ассистентом, доцентом и впоследствии заведующим кафедрами колебаний (1935–1938 гг.) и общей физики (1938–1946 гг.). В 1930–1931 гг. он был ученым секретарем, в 1931—1933 гг. — заместителем директора НИИФ МГУ, в 1934–1937 гг. – деканом физического факультета.
С.Э. Хайкин
С.Э. Хайкин начал свою научную деятельность в МГУ с 1928 г. на кафедре теоретической физики под руководством Л.И. Мандельштама [11]. В первых двух опубликованных работах С.Э. Хайкина были проведены измерения декремента затуханий колебаний пьезокварцевой пластинки. В первой половине 1930-х гг. в центре внимания научной школы Л.И. Мандельштама и Н.Д. Папалекси было создание методов теоретического анализа автоколебаний. Именно поэтому исследования С.Э. Хайкина того времени были посвящены автоколебаниям. Им были изучены явление «захватывания» при малых величинах внешнего воздействия, релаксационные автоколебания (например, в системах с сухим трением). А.А. Витт и С.Э. Хайкин экспериментально подтвердили основные выводы математической теории захватывания (принудительной синхронизации). Благодаря этому оказалось возможным использовать явление захватывания для измерения малой напряженности полей. Так, был предложен и совместно с инженером Е.Н. Майзельсом разработан метод измерения напряженности полей радиостанций. Результаты работ по захватыванию были перенесены в акустику, и в 1931 г. К.Ф. Теодорчик и С.Э. Хайкин открыли явление акустического захватывания, на основе которого был предложен метод измерения интенсивности звуковых полей. Значительная часть научных результатов, полученных С.Э. Хайкиным в области автоколебаний, впоследствии вошла в фундаментальный труд «Теория колебаний» (1937 г.), написанный им вместе с А.А. Андроновым и А.А. Виттом [12].
В лаборатории НИИФ под руководством С.Э. Хайкина аспирант С.П. Стрелков изучал поведение маятника Фруда (механического аналога генератора автоколебаний с почти гармонической формой), аспирант С.М. Рытов исследовал виды модуляций колебаний, аспирант Г.С. Горелик был занят автопараметрическим возбуждением системы с двумя степенями свободы (аналогом колебаний молекулы СО2), аспирантка Е.Н. Секерская анализировала явление захватывания при жестком режиме. В то же время А.А. Витт рассчитывал условия возникновения автоколебаний в распределенных системах. Все возглавляемые С.Э. Хайкиным работы проводились при активной поддержке Л.И. Мандельштама, который «часто бывал в лаборатории и обращал внимание работающих на тонкие эффекты, могущие сопутствовать изучаемым явлениям, и на способы устранения их влияния» [13. С. 9]. Таким образом, можно утверждать, что в НИИФ МГУ сформировалась научная школа С.Э. Хайкина в области теории нелинейных колебаний.
Наряду с работой в НИИФ МГУ С.Э. Хайкин с 1938 г. заведовал лабораторией Института теоретической геофизики (ИТГ) АН СССР. После начала Великой отечественной войны ИТГ был эвакуирован в Казань, но в октябре 1941 г. С.Э. Хайкин вернулся в Москву (вместе с М.А. Леонтовичем) и организовал филиал ИТГ. Воспитанник научной школы С.Э. Хайкина Н.Л. Кайдановский писал: «С.Э. Хайкин предложил мне работать с ним, и я, разумеется, согласился. В его группу уже были набраны физики, ученики Семёна Эммануиловича — Лошаков, Баршай, Красушкин, Яковлев, Малюженец, Разоренов и несколько инженеров. Через некоторое время к нам присоединился вышедший из окружения ополченец проф. Н.Н. Малов» [Там же. С. 11]. Исследователи работали в подвале физического факультета МГУ, опустевшего после эвакуации МГУ в Ашхабад и Казань. С.Э. Хайкин предложил осуществить оригинальную систему фазовой локации самолетов, «основанную на засветке всего московского неба высокочастотным полем от генератора телецентра на Шаболовке, который остался не эвакуированным, и приемке рассеянного самолетами электромагнитного поля с помощью трехантенного (Т-образного) интерферометра. Точное направление на самолет предполагалось определить по фазам принимаемого сигнала с помощью пересчетного устройства» [Там же. С. 11]. К весне 1942 г. полевые работы были перенесены на полигон Института связи в Мытищах, а группа С.Э. Хайкина влилась в коллектив завода 465 НКЭП и образовала лабораторию фазовой локации. Но к 1944 г. стало ясно, что предложенная С.Э. Хайкиным система фазовой локации уступает методам импульсной радиолокации.
Последние 20 лет научного творчества С.Э. Хайкина были посвящены радиоастрономии. В 1945–1953 гг. он работал в ФИАНе заведующим сектором радиоастрономии в лаборатории физики колебаний. Несмотря на значительный успех (открытие явления радиоизлучения солнечной короны), систематические исследования по радиоастрономии в СССР начались только в 1952 г. [14] Это связано с тем, что советские физики-теоретики и астрофизики хотя и неоднократно выдвигали перед наблюдательной радиоастрономией оригинальные и важные задачи, но измерительная техника для их решения отсутствовала. С.Э.
Хайкин отчетливо понимал, что для развития радиоастрономии, прежде всего, нужно воспитать коллектив единомышленников — радиофизиков, которых увлекла бы астрофизическая тематика. Кроме того, необходимо было разработать инструментальную базу для радиоастрономических наблюдений — радиотелескопы и радиометры для различных диапазонов волн. Для выполнения такой комплексной задачи требовались лаборатории, опытное производство, квалифицированный штат конструкторов-механиков и радиоинженеров.
С.Э. Хайкину удалось найти такую радиофизическую проблему, которая имела бы как научное, так и прикладное значение. Ее выполнение позволило бы создать основу для постепенного перехода к фундаментальным исследованиям в области радиоастрономии. В 1943 г. он предложил Президиуму АН СССР программу работ по исследованию условий распространения радиоволн во всей толще земной атмосферы с использованием в качестве внеземных генераторов Солнца, Луны и некоторых дискретных источников радиоизлучения. Эта задача имела большое практическое значение для навигации космических ракет. Программа указанных работ была принята со сроком окончания в 1950 г. и предусматривала передачу ФИАНу и НИРФИ ряда локационных станций. На обеспечение экспедиционных работ были выделены штаты инженеров и техников, а также соответствующие денежные средства, материалы, оборудование.
Помимо А.Е. Саломоновича, Я.И. Лихтера и Н.Л. Кайдановского, С.Э. Хайкин принял в свой штат В.В. Виткевича, Б.Г. Горожанкина, Б.М. Чихачева, несколько радиоинженеров и техников. Основной базой исследований стала Крымская экспедиция (КЭ) ФИАН (ее начальником в то время был А.Е. Саломонович), где до этого Н.Д. Папалекси и Е.Я. Щеголев занимались экспериментальной проверкой радиоинтерференционных методов [15]. В состав КЭ входили Алупкинский отряд на г. Кошка и Алуштинский отряд, расположенный в так называемом Рабочем уголке Алушты. В КЭ были направлены Р.Л. Сороченко, Ф.В. Бункинн, Б.Г. Осипов, Н.В. Карлов, В.Г. Веселаго, Т.А. Шмаонов, Н.Ф. Рыжков и Т.М. Егорова и др.
Именно на г. Кошка, где сосредоточилась основная часть КЭ, создавались первые крупные отечественные радиотелескопы [16]. В большинстве случаев их основой были радиолокаторы времен Второй Мировой войны, которые были переданы ФИАН для осуществления предложенной С.Э. Хайкиным программы. Отсутствие готового оборудования и апробированной методики измерений, недостаток опыта у молодого коллектива, чрезвычайно короткий срок для завершения работ (менее двух лет) и трудности экспедиционного быта делали эту работу крайне напряженной. Тем не менее, она была выполнена в срок.
Для измерений на метровых волнах использовались антенны в виде больших дипольных решеток, для диапазона короче 2 м реконструировались антенны полученных радиолокационных станций, более длинноволновые антенны строились силами КЭ ФИАН. Для длин волн 3 и 10 см нужны были антенны с параболическими зеркалами соответственно е диаметрами порядка 3 и 10 м, смонтированные на опорно-поворотных устройствах. Отечественная промышленность таких антенн в то время не производила. Имевшиеся в СССР зарубежные локационные станции сантиметрового диапазона имели зеркала порядка 1 м, построить в короткий срок большие и точные радиотелескопы силами ФИАН было невозможно.
Первый крымский радиотелескоп ФИАН (1949 г.)
К счастью, в Москве были найдены два локатора с зеркалами диаметром 3 м и ферма от зеркала диаметром 7,5 м, а в Ленинграде — поворотное устройство к ней. Это оборудование было разукомплектовано и повреждено. В январе 1949 г. удалось собрать этот «металлолом» во дворе ФИАН в Москве, а вскоре началась реконструкция антенн. При этом необходимо было добиться точности, в 10 раз выше точности исходных антенн, так как они предназначались для наблюдений на длине волны 50 см. Для этой работы была образована группа под руководством А.Е. Саломоновича, Н.Л. Кайдановского и инженера-конструктора П.Д. Калачева. Последний в чрезвычайно короткий срок спроектировал и с помощью московских заводов сконструировал механизм поворотного устройства радиотелескопа диаметром 7,5 м. Сложной задачей оказалось изготовление отражающей поверхности радиотелескопа. Эта работа имела очень большое значение, так как в ходе нее была разработана технология изготовления и контроля поверхности больших и точных параболических отражателей, которая стала основой при разработке А.Е. Саломоновичем и П.Д. Калачевым уникальных радиотелескопов (например, радиотелескопа РТ-22) [17]. Первый крымский радиотелескоп ФИАН (Рис. 2) был запущен в 1949 г. на нем проводились измерения радиоизлучении активных областей Солнца на длине волны 1,5 м.
Параллельно с реконструкцией и монтажом радиотелескопов шла разработка и наладка комплекта радиометров всех диапазонов. Все радиотелескопы КЭ, а также НИРФИ были подготовлены к исследованию условий распространения радиоволн в 1949 г. Эти работы были своевременно закончены. Их результатом стало изучение рефракции, рассеяния и поглощения радиоволн во всей толще земной атмосферы в диапазоне длин волн от 3 м до 3 см. В частности, была составлена таблица рефракции в зависимости от угла места и наклонной дальности. Выполненная работа была высоко оценена комиссией Совета Министров, и вся группа С.Э. Хайкина получила значительную денежную премию.
Академик РАН Н.В. Карлов, участник КЭ вспоминал: «Семен Эммануилович Хайкин, появляясь время от времени в Крыму, учинял для нас семинары, которые имели место в штаб-квартире экспедиции, на Севастопольском, 35. Он просто и доходчиво рассказывал нам об инструментальных особенностях радиотелескопов в их сравнении с оптическими телескопами». Тем самым, оказывая научное и педагогическое влияние на своих сотрудников, С.Э. Хайкин способствовал формированию будущих первоклассных ученых-радиоастрономов. Благодаря инициативе, организаторскому таланту, глубокой научной интуиции и опыту С.Э. Хайкина в короткое время под его руководством в ФИАНе вырос коллектив радиоастрономов» [11. С. 368].
Помимо КЭ под Н. Новгородом работала группа НИРФИ под руководством Г.С. Горелика и В.С. Троицкого. В 1947 г. В.С. Троицким был создан первый модуляционный радиометр на длину волну 4 м, а И.Л. Берштейном — радиометр на длину волну 10 см. В 1948 г. был разработан радиометр на длину волны 1,5 м и развита теория модуляционных радиометров, на основе которой конструировались весьма совершенные для того времени радиометры сантиметрового и метрового диапазонов. Исследования велись в тесном контакте с работами, начатыми в ФИАНе. В 1949 г. около деревни Зименки был организован радиоастрономический полигон, где были, в частности, установлены радиотелескопы на длину волны 1,5 м и 3 см. С помощью них проводились измерения радиоизлучения Солнца, а также наиболее ярких дискретных космических источников [18].
Новые задачи потребовали улучшения параметров радиотелескопов — увеличения диаметра антенн и чувствительности радиометров. В связи с этим П.Д. Калачевым была спроектирована и выполнена силами ФИАН конструкция параболической антенны диаметром 4 м с зеркалом высокой точности. Одновременно были разработаны широкополосные радиометры сантиметрового диапазона повышенной чувствительности. Новые радиотелескопы были установлены в Калужской экспедиции ФИАН, на г. Кошка в Крыму и на радиоастрономической станции Зименки.
В начале 1950-х гг. экспериментальная база советской радиоастрономии существенно расширяется. По инициативе В.В. Виткевича возглавляемая им с 1952 г. Крымская станция, перебазируется с г. Кошка в Голубой залив. Здесь сооружается серия синфазных и параболических антенн, собираются интерферометры метрового и дециметрового диапазонов, разрабатываются оригинальные спектрографы и другая аппаратура для солнечных и галактических измерений. В частности, были разработаны 2 полноповоротных радиотелескопа В-3 в виде усеченных параболоидов, конструкция которых была разработана П.Д. Калачевым. Один из радиотелескопов В-3 был предназначен для наблюдений линии водорода на длине волны 21 см.
В 1950-х гг. сотрудники КЭ занималась, в основном, исследованиями радиоизлучения Солнца под руководством В.В. Виткевича. Для этих целей использовался второй телескоп В-3 и радиотелескоп РТ-31, выполненный в виде земляной чаши. В результате работ было сконструировано наклонно расположенное, неподвижное параболическое зеркало диаметром 31 м. Его бетонная поверхность была металлизирована, а вблизи фокуса на ферме укреплена подвижная площадка для радиоприемников. На этом радиотелескопе в 1957 г. впервые в СССР удалось получить двухмерное радиоизображение Солнца на длине волны 3 см, а несколько позже А.Д. Кузьминым и В.А. Удальцовым было обнаружено поляризованное излучение Крабовидной туманности на дециметровых волнах.
В начале 1950-х гг. Б.М. Чихачевым было выполнено исследование активных областей на Солнце в метровом диапазоне, а В.В. Виткевич провел многочисленные наблюдения радиоизлучения спокойного и слабовозмущенного Солнца. К этому периоду относится высказанная им идея метода просвечивания солнечной короны радиоизлучением дискретного источника (Крабовидной туманности), а затем и открытие протяженной внешней короны Солнца — «сверхкороны» [19]. Ежегодно происходит сближение этой туманности с Солнцем до расстояния в 4,5 радиуса Солнца, так называемое затмение «Краба». Наблюдая в это время изменения его радиоизлучения, можно получить сведения о параметрах короны Солнца. Для ослабления радиоизлучения самого Солнца В.В. Виткевич предложил интерференционный метод приема, с базами интерферометра, подобранными таким образом, чтобы ширина интерференционного лепестка оказывалась меньше углового размера Солнца, но больше размеров «Краба. Исходя из этих соображений, в КЭ были созданы интерферометры метрового диапазона, с помощью которых было установлено, что корона Солнца простирается до нескольких десятков его радиусов, почти до орбиты Меркурия [16]. За открытие сверхкороны Солнца В.В. Виткевичу в 1968 г. была присуждена Государственная премия СССР.
Открытие сверхкороны повлекло за собой серию исследований, выполнявшихся В.В. Виткевичем и его сотрудниками — Б.Н. Нановкиным, Н.А. Лотовой, В.И. Шишовой, Р.Д. Дагкесаманским и др. Методом просвечивания с различными интерференционными базами и на разных волнах метрового диапазона были обнаружены и изучены неоднородности внешней короны, ее поляризационные характеристики, особенности корпускулярного излучения Солнца, а впоследствии — явления мерцаний, солнечного ветра и т. д.
Таким образом, в 1950-х гг. Крымская радиоастрономическая станция становится крупнейшим центром экспериментальных радиоастрономических исследований в СССР. Впоследствии радиоастрономические исследования из Крыма начали переводиться в Пущино (Московская область). Коллектив под руководством В.В. Виткевича создал в 1956 г. Радиоастрономическую станцию ФИАН. В 1990 г. она вошла в состав Астрокосмического центра (АКЦ) ФИАН. В 1996 г. Пущинская радиоастрономическая станция была переименована в обсерваторию, получив нынешнюю аббревиатуру — ПРАО АКЦ ФИАН [20]. Материально-техническая база ПРАО ФИАН включает в себя три уникальных радиоастрономических комплекса.
-
Радиотелескоп РТ-22 ФИАН (1959 г.) — это параболический рефлектор, главное зеркало которого имеет диаметр 22 м. Точность поверхности главного зеркала обеспечивает эффективную работу радиотелескопа на коротких волнах сантиметрового и даже миллиметрового диапазонов. Наблюдения на этом радиотелескопе проводятся с использованием современных охлаждаемых малошумящих усилителей. Основные научные программы – это исследование областей звездообразования по наблюдениям атомарных и молекулярных радиолиний, а также изучение структуры компактных радиоисточников методами интерферометрии с разрешением в сотые и тысячные доли секунды дуги.
Диапазонный крестообразный радиотелескоп ДКР-1000 (1964 г.) – меридианный инструмент, состоящий из двух антенн — «Восток-Запад» и «Север-Юг». Каждая из этих антенн представляет собой параболический цилиндр шириной 40 м и длиной 1 км. Вдоль фокальных линий обеих антенн расположены широкодиапазонные облучатели, позволяющие вести наблюдения на длинах волн от 2,5 до 10 м. На радиотелескопе ДКР-1000 проводятся исследования пульсаров, наблюдения спектральных радиолиний, соответствующих переходам между уровнями с главными квантовыми числами около 750, изучаются вариации плотностей потоков радиоисточников.
Радиотелескоп БСА (Большая сканирующая антенна) ФИАН (1974 г.) – это антенная решетка, состоящая из 16384 вибраторов, расположенных на площади, превышающей 7 га. Рабочая длина волны радиотелескопа составляет 3 м, в этом диапазоне БСА является самым чувствительным телескопом в мире. БСА ФИАН — это незаменимый инструмент для решения целого ряда задач в области исследования пульсаров, изучения динамических процессов в околосолнечной и межпланетной плазме, анализа структуры компактных радиоисточников в метровом диапазоне волн.
Вернемся к обсуждению научной деятельности С.Э. Хайкина. В 1953 г. он создал отдел радиоастрономии в Главной астрономической обсерватории (ГАО) в Пулково. Одной из причин переезда в Ленинград стал конфликт интересов, произошедший между С.Э. Хайкиным и В.В. Виткевичем. После окончания работ по исследованию распространения радиоволн коллектив сотрудников КЭ стал распадаться на два направления. «Молодой, энергичный и талантливый В.В. Виткевич возглавил ту его часть, которая тяготела к астрофизической тематике. Эти задачи можно было решать на существующем и освоенном оборудовании в метровом диапазоне, и делать это быстро. С.Э. Хайкин… ясно видел ограниченность возможностей исследователей в метровом диапазоне, где, благодаря высокой фоновой температуре галактической среды нельзя было получить высокой чувствительности. С.Э. Хайкин видел перспективу радиоастрономических наблюдений в см и дм диапазонах, где Галактика прозрачна и можно получить высокую разрешающую способность даже при не слишком больших апертурах антенн» [13. С. 19].
В Ленинграде радиоастрономические работы проводились до этого лишь в университете аспирантом кафедры радиофизики А.П. Молчановым, который в 1948–1949 гг. предложил, в частности, использовать радиоизлучение Солнца для антенных измерений и для целей навигации. Он стал одним из первых сотрудников С.Э. Хайкина в Пулково. Ядро его отдела составили Н.Л. Кайдановский, П.Ф. Рыжков, Т.М. Егорова, перешедшие сюда из ФИАНа, Ю.Н. Парийский и Н.С. Соболева (выпускники астрофизической кафедры МГУ), а также Г.Б. Гельфрейх, А.Ф. Дравеких, Н.А. Есепкина Д.В. Корольков, В.Н. Ихсанова и др.
Незадолго до перехода в Пулково С.Э. Хайкин обратил внимание радиоастрономов ФИАН на перспективность использования сантиметровых и миллиметровых волн для радиоастрономических исследований. Сложность построения очень больших и точных антенн, необходимых для данных диапазонов должна была быть преодолена путем отказа от традиционной конструкции радиотелескопа со сплошным параболическим рефлектором. По идее С.Э. Хайкина отражающая поверхность нового радиотелескопа должна быть расчленена на ряд небольших плоских элементов. Их следует устанавливать с помощью механизмов и измерительных устройств таким образом, чтобы образовать поверхность, собирающую в фокус излучение, приходящее от источника. Для наблюдений в разных направлениях профиль отражающей поверхности должен был изменяться, поэтому новый радиотелескоп получил название антенны переменного профиля (АПП).
В 1956 г. под руководством С.Э. Хайкина был сооружен Большой Пулковский Радиотелескоп (БПР), ставший первым в мире телескопом с АПП (Рис. 3) [21]. 120-метровое зеркало БПР состоит из 90 плоских отражательных щитов, каждый размером 3,5 м x 1,5 м, и облучателя. Щиты расположены полукругом, они могут поворачиваться (изменять наклон) для настройки в зависимости от времени года. Отраженное от щитов излучение собирается в центре полукруга на облучателе, откуда детектированный сигнал по кабелю попадает в Специальную астрофизическую обсерваторию, где происходит запись и обработка полученной информации. Пространственное разрешение БПР достигает 1 угловой минуты на длине волны 3 см. К основным научным результатам, полученным с помощью этого радиотелескопа, относятся:
Большой Пулковский Радиотелескоп (современный вид)
-
обнаружение и изучение сильной круговой поляризация излучения активных областей Солнца, линейной поляризации теплового радиоизлучения Луны в сантиметровом диапазоне,
оценка «шероховатости» лунной поверхности;
исследование распределения радиояркости по диску Венеры, структуры мощных радиационных поясов Юпитера, структуры и поляризации сложных внегалактических источников;
прецизионные измерения координат внегалактических радиоисточников (обнаружено, что более 40 % ярких источников в сантиметровом диапазоне имеют квазизвездную природу) и др.
БПР послужил прототипом РАТАН-600 — одного из крупнейших радиотелескопов в мире (Рис. 4). Он расположен в России недалеко от станицы Зеленчукская (Северный Кавказ) на высоте 970 м над уровнем моря. Телескоп состоит из 895 прямоугольных отражающих элементов размерами 11,4 м х 2 м, расположенных по кругу с диаметром 576 м. Круг разделен на 4 сектора по сторонам света. Отражающие элементы каждого сектора фокусируются на приемнике излучения (так называемом «облучателе»), охлаждаемом жидким азотом и плавающем на противовибрационной платформе в метровом бассейне жидкой ртути. В основу конструирования РАТАН-600 была положена идея С.Э. Хайкина и Н.Л. Кайдановского (они же участвовали в разработке его проекта), предложивших АПП для проведения радиоастрономических исследований [22]. В настоящее время научным руководителем РАТАН-600 является академик РАН Ю.Н. Парийский. С помощью РАТАН-600 было изучено радиоизлучение большинства планет Солнечной системы, обнаружено предельно слабое излучение радиоструктуры Солнца («радиогрануляция»). В настоящее время с помощью этого радиотелескопа проводятся исследования переменности радиоизлучения микроквазаров, структуры излучения межзвездной среды в нашей Галактике, мазерных источников в линиях воды на длине волны 1,35 см, оболочек сверхновых и линии нейтрального водорода на длине волны 21 см, радиообъектов на космологических масштабах и на ранних стадиях формирования Вселенной. С.Э. Хайкин был не только выдающимся ученым, но и талантливым педагогом. Курс лекций по теории колебаний, прочитанный Л.И. Мандельштамом в 1930–1931 гг. на физическом факультете МГУ, вызвал живой интерес со стороны физиков, радиоинженеров, профессоров и даже академиков всей Москвы. Н.Л. Кайдановский, ученик С.Э. Хайкина и один из слушателей этих лекций вспоминал:
«Не понимая лекций по “теории колебаний”, студенты обратились в деканат с требованием организовать семинарские занятия по этому курсу. Руководителем семинара был назначен А.А. Витт, один из лучших учеников Л.И. Мандельштама. Блестящий математик, А.А. Витт даже не мог понять наши студенческие претензии. Лекции Л.И. Мандельштама казались ему еще недостаточно полными, и он дополнял их новым материалом, теориями, которые его увлекали. К тому же А.А. Витт был очень немногословен и косноязычен. Он нас окончательно запутал, и мы потребовали его замены. На смену А.А. Витту пришел С.Э. Хайкин. Когда С.Э. Хайкин стал руководителем семинара, у нас, студентов, открылись глаза и мы, наконец, стали понимать и усваивать лекции Л.И. Мандельштама. Успех С.Э. Хайкина был обусловлен не только его глубоким знанием материала лекций, но и его несомненным педагогическим даром, что он позднее доказал, читая общий курс физики» [13. С. 7].
Радиотелескоп РАТАН-600(современный вид)
С 1934 по 1947 гг. С.Э. Хайкин читал общий курс физики на физическом факультете МГУ. Успех его лекций определялся, конечно, не только большим лекторским талантом, но в первую очередь глубиной и оригинальностью подхода ко всем принципиально важным физическим проблемам. Материал этих лекций лег в основу учебников «Механика» [23] и «Электричество» (последняя книга так и не была напечатана).
«Продолжая традицию своего учителя Л.И. Мандельштама, автора классических сборников лекций по физике, профессор Хайкин считал необходимым в своей педагогической работе не просто излагать материал, но и предвосхищать возможное недопонимание у своих учеников, связанное с отсутствием проникновения в суть вопроса. С этой целью он не жалел ни времени, ни объема текста, чтобы сделать свои книги очень насыщенными и придать своим утверждениям характер большой конкретности» [24].
Над учебником «Механика» С.Э. Хайкин продолжал работать свыше 30 лет.
«Этот курс существенно повысил уровень преподавания механики и поднял его на ту высоту, на которой механика читается теперь во многих вузах. Трудно перечислить все главы механики, физическое содержание которых оживилось на лекциях Семена Эммануиловича. Это относится в первую очередь к разъяснению основ динамики, проблеме сил инерции, законам трения, основам гидродинамики, элементарной теории гироскопов и к физическому смыслу так называемых связей, определяющих траекторию движения несвободных тел. Прежний сухой формальный перенос всех этих вопросов из учебников теоретической механики в курс общей физики сменился живым изложением сущности дела почти без использования математического аппарата»[11. С. 369].
Последнее издание значительно расширенного курса под названием «Физические основы механики» [25] было опубликовано в 1963 г. В нем С.Э. Хайкин впервые в рамках учебника по общему курсу физики дал глубокое физическое изложение основ специальной теории относительности. Существенным достоинством этой книги является и то, что он удачно расширил традиционный круг сил (тяготения, упругости и трения), которые рассматриваются в «ортодоксальных» учебниках механики, рассмотрев основные случаи движения под действием электродинамических сил. Кроме того, этот учебник знакомит читателей с одним из ведущих методов физических исследований — идеализацией.
Тем не менее, учебник «Механика» С.Э. Хайкина подвергся идеологическим нападкам, обвинениям в махизме и идеализме (в частности, со стороны С.И. Вавилова, А.П. Комара, М.Е. Жаботинского и др.).
«Ошибки в книге проф. С.Э. Хайкина (книги «Механика» — В.К.) заключаются не только в том, что в ней отсутствуют марксистские определения понятий материи, движения, пространства и времени; их нельзя также свести к отдельным неудачным формулировкам. Ошибки состоят в том, что основные понятия и законы механики трактуются не в свете материалистической теории познания, а с позиций нынешнего операционализма. Эту трактовку механики невозможно исправить улучшением отдельных формулировок или добавлением новых, марксистских определений. Необходима коренная перестройка книги» [26. С. 476].
К чести ученых, в редакцию журнала «УФН» пришли и письма, поддерживающие С.Э. Хайкина, защищающие его от необоснованных обвинений в «идеалистических ошибках». Но, несмотря на эту поддержку, ситуация для С.Э. Хайкина сложилась тяжелая. Он опубликовал письмо в редакцию «УФН» под названием «О методологических недостатках моего учебника «Механика» [Там же. С. 483–490], но, несмотря на это, в 1954 г. С.Э. Хайкин был вынужден уйти из ФИАНа в Пулковскую обсерваторию.
Под руководством С.Э. Хайкина был резко поднят и уровень семинарских занятий по общему курсу физики. Традиционный набор задач 1920-х и начала 1930-х гг. сменился новыми сборниками задач по общему курсу физики, вышедшими под его редакцией. В своей педагогической работе на физическом факультете МГУ, а затем в Московском инженерно-физическом институте С.Э. Хайкин никогда не ограничивался чтением курсов и руководством семинарами. Он успешно вел занятия в научных студенческих кружках. Кроме того, С.Э. Хайкин заложил прочные основы связи физического факультета МГУ со школьным преподаванием физики, организовав первые олимпиады и предложив для них множество задач.
Таким образом, под руководством С.Э. Хайкина сформировались две научные школы: одна в области теории нелинейных колебаний, а другая — по экспериментальной радиоастрономии. Вместе со своими учениками он внес неоценимый вклад в развитие теории автоколебаний, теоретической радиотехники и отечественной наблюдательной радиоастрономии. К научным заслугам радиоастрономической НШ С.Э. Хайкина необходимо, прежде всего, отнести исследование распространение радиоволн, открытие явления радиоизлучения солнечной короны, изобретение нового типа радиотелескопа (АПП). Кроме того, С.Э. Хайкин указал направление перспективного развития радиоастрономии в области сантиметровых и дециметровых волн. По мнению Н.Л. Кайдановского, «…это дает основание считать С.Э. Хайкина основоположником русской наблюдательной радиоастрономии, заслужившим право на память своих последователей» [13. С. 2].
В.С. Троицкий и научная школа в области экспериментальной радиоастрономии
Всеволод Сергеевич Троицкий (1913–1996) — член-корреспондент АН СССР, доктор физико-математических наук, профессор, один из крупнейших специалистов в области радиоастрономии и прикладной радиофизики. В 1945 г. он поступил в аспирантуру ГГУ, где его научным руководителем был Г.С. Горелик — ученик Л.И. Мандельштама. В 1950 г. B.C. Троицкий защитил кандидатскую диссертацию (это была первая в стране диссертация по радиоастрономии).
В.С. Троицкий
С этого времени начинается его интенсивная научная деятельность, сначала в ГИФТИ и ГГУ (1948–1956 гг.), а затем с 1956 г. и до конца жизни в НИРФИ. В 1956–1991 гг. он был заведующим научным отделом НИРФИ, в 1970–1982 гг. — заместителем директора НИФРИ по научной работе, с 1991 г. — главным научным сотрудником.
Диапазон научных интересов B.C. Троицкого был чрезвычайно широк: он проводил исследования флуктуаций в автогенераторах и радиоприемных устройствах, занимался радиоастрономией, общей теорией относительности и квантовой радиофизикой, космологией, проблемой поиска внеземных цивилизаций, применением радиофизических методов в медицине [27]. B.C. Троицкий разработал методы радиометрии, позволившие увеличить чувствительность и точность измерения малых мощностей шумовых и монохроматических сигналов. Им выполнен ряд исследований различных физических источников шумов (в частности, шумов квантовых генераторов), теоретические и экспериментальные исследования флуктуаций и естественной ширины линии колебаний в автоколебательных системах.
В работах B.C. Троицкого получила дальнейшее развитие теория направленности молекулярных пучков, используемых в мазерах, и проведены ее экспериментальные исследования. На основе этих работ под его руководством был разработан мазер на миллиметровых волнах на формальдегиде.
Научная деятельность В.С. Троицкого, прежде всего, связана с началом становления экспериментальной радиоастрономии в СССР. Им разработаны теория и методы измерения слабого радиоизлучения, имеющего сплошной спектр. Их интенсивность существенно ниже уровня шумов приемных устройств, на основе которых во второй половине 1940-х гг. В.С. Троицкий сконструировал первые в стране радиометры и радиотелескопы для приема космического радиоизлучения, начал исследовать радиоизлучение Солнца, Луны, атмосферы, а позже — дискретные источники и распределенное космическое радиоизлучение. Сконструированные B.C. Троицким с сотрудниками радиометры, позволяющие проводить точные абсолютные измерения малых мощностей, были использованы в
технических и радиоастрономических измерениях.
Радиоастрономический полигон «Зименки» (современный вид)
Вслед за созданием радиометров начались их практические применения на организованном ГИФТИ в 1949 г. радиоастрономическом полигоне «Зименки» (Рис. 5). Здесь были поставлены эксперименты по измерению рефракции и поглощения радиоволн в атмосфере, исследовалось радиоизлучение Солнца и Луны, а позднее — космических дискретных источников. Радиометрические исследования атмосферы в дальнейшем оформились в виде самостоятельного научного направления, но физические основы этого метода разрабатывались в отделе В.С. Троицкого. Разработки радиометров, антенных систем и методов радиоастрономических измерений, выполненные в процессе исследования Луны, нашли применение в радиофизике и СВЧ-технике. Так, В.С. Троицкий и В.А. Разин осуществили метод определения КПД антенн по их собственным тепловым шумам.
B.C. Троицкий и его ученики добились выдающих результатов в области исследований радиоизлучения Луны. Первоначально Луна использовалась как источник радиоизлучения для измерений атмосферного поглощения и рефракции. Еще в 1952 г. было установлено, что на длине волны 10 см температура Луны в радиодиапазоне практически не зависит от ее фазы. В 1954 г. В.С. Троицкий опубликовал работу по теории радиоизлучения Луны, в которой были сформулированы задачи и оценены возможности радиоастрономических исследований Луны. С этой целью в НИРФИ были разработаны антенны для наблюдений радиоизлучения Луны в диапазоне длин волн от 0,87 мм до 50 см (примерно на 12-ти волнах в этом интервале), а также было организовано несколько экспедиций (в том числе, в горные районы) для наблюдений лунных циклов и затмений. К 1963 г. были обобщены данные систематических наблюдений Луны, которые позволили определить физические свойства ее коры на глубине до 50 м. Все эти работы велись со значительным опережением аналогичных исследований за рубежом. B.C. Троицкий подверг критике выводы
американских коллег о наличии на Луне многомерного слоя пыли, делающим невозможным прилунение для астронавтов. По его предварительным расчетам получалось, что слой пыли на Луне был совершенно ничтожен, а вскоре это было убедительно доказано его блестящими исследованиями теплового радиоизлучения Луны.
Исследования физических свойств лунной коры, выполненные под руководством В.С. Троицкого, можно разделить на два этапа [28].
1) Определение теплофизических характеристик ее верхнего слоя толщиной до 10 м по данным измерений интенсивности радиоизлучения Луны в интервале длин волн 0,087–10 см при наблюдении лунных циклов и затмений. Эти данные позволили опровергнуть «пылевую» модель лунной коры, доказали высокую несущую способность лунного грунта и выявили его неоднородность в самой верхней части (в слое толщиной 1 см).
2) Прецизионные измерения постоянной составляющей радиотемпературы Луны в интервале длин волн 0,4–50 см, которые привели к обнаружению потока тепла из недр Луны.
В начале 1960-х гг. в НИРФИ В.С. Троицкий и В.Д. Кротиков, изучая радиоизлучение Луны в широком диапазоне (от миллиметровых до дециметровых) волн, обнаружили рост температуры Луны с ее глубиной и существование потока тепла из ее недр [29]. Принцип измерения был основан на том, что все нагретые тела излучают радиоволны и чем выше их температура, тем больше интенсивность излучения, чем длиннее волна, тем из большей глубины она излучается. В частности, было показано, что уже на глубине 50 км температура недр Луны составляет 600–700 К.
Из анализа результатов исследований следовало, что верхний покров Луны твердый и пористый со слоистой структурой, образованный спекшимися частицами лунного грунта размером 0,1–0,2 мм. Для повышения точности абсолютных и относительных измерений В.С. Троицкий использовал разработанный им метод «искусственной Луны», сравнивая радиоизлучение Луны с излучением эталонных «чернотельных» дисков, имеющих угловые размеры Луны и расположенных в волновой зоне антенны радиотелескопа [30]. Это позволило определять температуру Луны в радиодиапазоне с погрешностью 1–2 % в широком диапазоне длин волн. Для применения этого метода В.С. Троицкий организовал ряд радиоастрономических пунктов, в том числе радиоастрономические станции в Крыму: вблизи г. Кара-Даг, возле развалин Генуэзской крепости в Судаке. В дальнейшем метод «искусственной Луны» использовался для высокоточных измерений эффективной температуры распределенного радиоизлучения Галактики и потоков дискретных источников, при исследовании радиоизлучения Марса и Меркурия и параметров антенн в ближней зоне.
В 1964 г., выступая в качестве эксперта на ответственном совещании у С.П. Королева, где решалась судьба отправки на Луну первых спускаемых аппаратов, В.С. Троицкий убедительно доказал, что посадку необходимо рассчитывать на достаточно твердый грунт. «Коллеги Всеволода Сергеевича часто и с неизменным восхищением рассказывают легендарную историю, как в Москве на совещании, возглавляемым С.П. Королевым, которое проходило в здании Совета Министров, жестко встал вопрос о характеристиках лунного грунта, необходимых для конструирования лунохода. Столкнулись две точки зрения: первая, что Луна покрыта мощным слоем рыхлой космической пыли; вторая, что поверхность Луны твердая. С.П. Королев должен был принять решение, а дискуссия не прекращалась. Сергей Павлович нашел оригинальное организационное решение: пустил среди участников лист бумаги, разделенный на две части. Нужно было подписаться (для истории) под одной из точек зрения. И на листе появилась только одна подпись В. С. Троицкого. После этого С. П. Королев поставил свою резолюцию: „Луна твердая!“» [31].
Все без исключения результаты определения группой B.C. Троицкого теплофизических характеристик лунного грунта были позже подтверждены информацией, полученной с помощью автоматических межпланетных станций (АМС). Более того, данные о прочности лунного грунта использовались в СССР при проектировании АМС «Луна-9» и «Луна-13» и «Лунохода-1». Аналогичная программа изучения лунного грунта проводилась в 1966–1968 гг. АМС «Сервейер» (США). В феврале 1966 г. спускаемый аппарат АМС «Луна-9» совершил мягкую посадку на поверхность Луны и передал на Землю панорамное изображение лунной поверхности. Конструкторы АМС подарили В.С. Троицкому это изображение как подтверждение обоснованной им модели лунного грунта.
Таким образом, им и его учениками была создана наиболее полная теория теплового радиоизлучения Луны, предложены и разработаны методы определения физических свойств ее верхнего покрова по различным характеристикам радиоизлучения. По результатам прецизионных измерений спектра радиоизлучения Луны были определены физико-механические и структурные характеристики вещества верхнего покрова Луны вплоть до глубин в несколько метров.
Постепенно лунная тематика подходила к ее логическому завершению и В.С. Троицкий приступил к новым исследованиям в радиоастрономии. Идея создания радиоинтерферометров со сверхдлинной базой (РСДБ) не принадлежит В.С. Троицкому (в 1965 г. ее предложили Н.С. Кардашев, Л.И. Матвеенко и Г.Б. Шоломицкий), но он одним из первых практически реализовал такую систему. В период 1965–1981 гг. при его участии создана аппаратура для РСДБ на частоты 6, 9, 25, 86, 327, 408, 5300 и 22235 МГц. С 1969 г. были начаты наблюдения космического радиоизлучения на крупных радиотелескопах страны (совместно с другими радиоастрономическими группами). В результате исследований был впервые измерен угловой размер источника Кассиопея А на декаметровых волнах, а также проведены наблюдения на базе Пущино — Симеиз космических мазеров в линии Н2О с угловым разрешением ~10-3 минут дуги. Кроме того, были разработаны основы нового научного направления — прецизионной радиоастрометрии и обозначена сфера ее практических применений: измерения скорости вращения Земли, изучение движения ее полюсов, приливов в земной коре, тектонических и сейсмических проявлений и т. п. Отметим, что в НИРФИ создан радиоинтерферометр независимого приема «Зименки» (РТ-15) — «Старая Пустынь» (РТ-14), оборудованный излучающими системами в диапазонах 327, 610 и 1660 МГц и приемными системами в диапазонах 327 и 610 МГц [32]. Длина базы интерферометра составляет ~ 70 км, пространственное разрешение интерферометра в диапазоне 1660 МГц — 0,5″. Радиоинтерферометр предназначен для исследований космических сред (межпланетной, межзвездной среды, солнечного ветра) и компактных вспышек солнечного радиоизлучения.
В конце 1970-х гг. B.C. Троицкий занимался применением развитых им радиофизических методов в медицине, став
инициатором создания радиотермометров — приборов, позволяющих проводить раннюю диагностику различных патологий и заболеваний, связанных с повышением температуры внутренних органов.
Интенсивную научную работу B.C. Троицкий всегда совмещал с активной педагогической деятельностью. Он заведовал кафедрой радиотехники на радиофизическом факультете в ГГУ им. Н.И. Лобачевского с 1953 по 1960 гг. и с 1982 по 1985 гг. B.C. Троицкий читал спецкурсы для студентов 4 и 5 курсов, руководил семинаром, проводил занятия в лабораториях кафедры, руководил курсовыми и дипломными работами. Он уделял значительное внимание работе с аспирантами и воспитанию молодых научных сотрудников, составивших его НШ: А.Г. Кисляков, В.Б. Цареградский, Н.М. Цейтлин, В.Н. Никонов, В.Д. Кротиков, В.А. Алексеев, В.М. Плечков, А.Ф. Крупнов, В.А. Скворцов, Ю.Г. Матвеев и др.
Приведем несколько высказываний учеников В.С. Троицкого. А.Г. Кисляков писал: «Всеволод Сергеевич создал большую научную школу, работая в коллективе сильных ученых, при очевидной конкуренции. ВС привлекал молодых многими своими качествами: опытом экспериментальной работы, щедростью на реальную помощь и на идеи, чуткостью к новому (даже если это новое смахивало на “детский лепет”) и, конечно, своей одержимостью в науке. “Узкий специалист подобен флюсу” — это не о Всеволоде Сергеевиче! От того-то так не похожи друг на друга его ученики, унаследовавшие какие-то из начатых им научных направлений, но не всю созданную им палитру. ВС умел подбирать способных людей, не препятствуя им стать самостоятельными» [27. С. 218].
В.Б. Цареградский отмечал: «В научных коллективах, которые возглавлял B.C. за свою жизнь, он, несомненно, был лидером не по положению, а по своей личной научной результативности, уму, эрудированности, увлеченности и работоспособности. Это был подлинный романтик науки. Пополняя свой коллектив научными сотрудниками, он, насколько я помню, особенно не гонялся за молодыми вундеркиндами, как это настойчиво, а иногда и одержимо практиковали другие руководители. Тем не менее именно им и его коллективами было сделано научное открытие и получены многочисленные результаты первостепенной важности» [27. С. 216].
В.Л. Гинзбург и его научная школа в области радиоастрономии, теории распространения радиоволн и физики ионосферы
Виталий Лазаревич Гинзбург (1916–2009) — академик РАН, лауреат Нобелевской премии, руководитель всемирно известного Общемосковского семинара по теоретической физике в ФИАНе.
Ему принадлежат фундаментальные работы по теории распространения радиоволн, астрофизике, происхождению космических лучей, излучению Вавилова — Черенкова, физике плазмы, кристаллооптике и др. В 1940 г. В.Л. Гинзбург представил квантовую теорию эффекта Черенкова — Вавилова и теорию черенковского излучения в кристаллах. В 1946 г. совместно с И.М. Франком он создал теорию переходного излучения, возникающего при пересечении частицей границы двух сред, в 1950 г. — полуфеноменологическую теорию сверхпроводимости (совместно с Л.Д. Ландау), в 1958 г. — полуфеноменологическую теорию сверхтекучести (совместно с Л.П. Питаевским). Кроме того, В.Л. Гинзбург разработал теорию магнитотормозного космического радиоизлучения и радиоастрономическую теорию происхождения космических лучей [33].
В истории отечественной радиофизики, личность В.Л. Гинзбурга занимает особое место, так как он был одним из признанных основателей Горьковской радиофизической школы, в частности, организатором кафедры излучения и распространения электромагнитных волн на радиофизическом факультете ГГУ.
В.Л. Гинзбург
В 1945 г. В.Л. Гинзбург был приглашен А.А. Андроновым на работу в качестве профессора-совместителя в ГГУ на радиофизический факультет. Как вспоминал В.Л. Гинзбург, «в 45-м году замечательный физик А.А. Андронов с коллегами организовали в Горьковском университете радиофизический факультет, куда пригласили меня. Я стал наезжать в Горький, встретил там свою будущую жену, отбывавшую ссылку после тюрьмы» [34]. Во время войны В.Л. Гинзбург занимался вопросами распространения радиоволн и поэтому принял приглашение А.А. Андронова возглавить кафедру излучения и распространения электромагнитных волн (в настоящее время кафедра распространения радиоволн и радиоастрономии). В.Л. Гинзбург организовал учебный процесс на этой кафедре, подобрал педагогический состав.
Научная деятельность В.Л. Гинзбурга была, безусловно, связана с ФИАНом, но по совместительству он также работал в ГГУ. Он приезжал из Москвы в Горький несколько раз в году и проводил в течение недели научные семинары, читал лекции, консультировал студентов и аспирантов. В его отсутствие учебная нагрузка распределялась между М.М. Кобриным, С.А. Жевакиным (в то время еще молодыми доцентами) и учениками В.Л. Гинзбурга — Г.Г. Гетманцевым и Б.Н. Гершманом, который с 1956 г. был еще и зам. зав. кафедрой.
В каждый свой приезд В.Л. Гинзбург обязательно читал обзорные научно-познавательные лекции для широкой аудитории. Как отмечал М.А. Миллер, «Явление ВЛ» в послевоенном Горьком было просто ошеломляющим: таких зажигательно темпераментных людей мы, в ту пору слегка растерянные и не уверенные в себе студенты, не встречали не то что в жизни, но даже и в представлениях о ней. В.Л сразу же возник в нескольких ипостасях одновременно. Прежде всего, он был лектором, потом руководителем семинаров, затем просто руководителем и потом-потом общительным собеседником, т. е. старшим товарищем, оставаясь все же принадлежащим к рангу избранных» [35. С. 143]. В конце 1950-х гг. на радиофизическом факультете ежегодно проводились «Андроновские чтения», посвященные памяти А.А. Андронова. В них всегда участвовал В.Л. Гинзбург, каждый раз выступая перед аудиторией с темой «Проблемы современной физики и последние достижения в ней».
В ГГУ в НШ В.Л. Гинзбурга успешно развивались два направления. Одно из них — исследование распространения электромагнитных волн в ионосферной и космической плазме, галактического радиоизлучения и радиоизлучения Солнца. Вместе с ним в разработке этих проблем участвовали В.В. Железняков, Б.Н. Гершман, Н.Г. Денисов, Е.А. Бенедиктов, Н.А. Митяков и др. Второе направление научных исследований НШ В.Л. Гинзбурга было связано с астрофизикой и радиоастрономией. Он совместно с В.В. Железняковым, Г.Г. Гетманцевым, К.С. Станкевичем и др. изучал происхождение космических лучей, механизмы генерации электромагнитных волн в различных космических условиях.
В.Л. Гинзбург работал в ГГУ и руководил кафедрой на радиофизическом факультете с 1945 г. по 1961 г., а затем до 1966 г. работал в должности старшего научного сотрудника (по совместительству) в НИРФИ. Отметим, что при создании НИРФИ (1956 г.), В.Л. Гинзбург организовал там теоретический отдел и был его заведующим на общественных началах. С 1958 г. он стал редактором журнала «Известия ВУЗов. Радиофизика» и оставался им в течение 40 лет.
За время работы в ГГУ В.Л. Гинзбург стал руководителем 14 аспирантов-горьковчан, среди которых 1 академик РАН — В.В. Железняков, 1 член-корреспондент РАН — А.А. Андронов и 7 докторов физико-математических наук: Г.Г. Гетманцев, Н.Г. Денисов, Б.Н. Гершман, В.Г. Гавриленко, В.Я. Эйдман, К.С. Станкевич, В.А. Разин.
Таким образом, активная и плодотворная научная деятельность В.Л. Гинзбурга в Горьком привела к созданию научной радиофизической школы, которая интенсивно развивается и в настоящее время.
Научная школа всеволновой астрономии И.С. Шкловского
В 1953 г. выдающийся астрофизик-теоретик ХХ в., член-корреспондент АН СССР Иосиф Самуилович Шкловский (1916–1985) организовал и возглавил отдел радиоастрономии в Государственном астрономическом институте им. П.К. Штернберга (ГАИШ), который быстро превратился в отдел всеволновой астрономии. Здесь он создал научную астрофизическую школу, среди воспитанников которой известные ученые, академики, член-корреспонденты РАН, руководители крупных научных учреждений, отделов, лабораторий.
В 1938 г. И.С. Шкловский окончил с отличием физический факультет МГУ и поступил в аспирантуру ГАИШ. В 1944 г. он защитил кандидатскую диссертацию на тему «Электронная температура в астрофизике», а в 1948 г. — докторскую диссертацию, посвященную теории солнечной короны. С 1946 г. И.С. Шкловский приступил к исследованиям механизма радиоизлучения Солнца [36]. Он показал, что солнечное радиоизлучение содержит две составляющие, имеющие совершенно различную природу — тепловое радиоизлучение спокойного Солнца и спорадическое радиоизлучение, связанное с плазменными колебаниями. Его работы, наряду с работами В.Л. Гинзбурга и Д. Мартина, позволили построить изотермическую модель солнечной атмосферы, которая и в настоящее время лежит в основе теории радиоизлучения спокойного Солнца. С учетом этой модели был сделан фундаментальный вывод о том, что источником радиоизлучения Солнца являются внешние слои его атмосферы — хромосфера и корона.
И.С. Шкловский
В последующие несколько лет И.С. Шкловский выполнил ряд работ, заложивших основы радиоспектроскопии Галактики. Прежде всего, он рассчитал радиолинию дейтерия на волне 91,6 см, а также две радиолинии азота на волнах 15 и 30 м с чрезвычайно малой вероятностью перехода. Тогда же И.С. Шкловский пришел к другому важному выводу о возможности наблюдения радиолиний межзвездных молекул. Он рассчитал частоту и интенсивность линии гидроксила OH (длина волны 18 см), но в то время наблюдательные средства не позволили ее обнаружить, и она была открыта только в 1963 г. Вскоре в линиях гидроксила был обнаружен эффект космического мазера, а источники мазерного излучения оказались тесно связанными с процессами звездообразования (на что также впервые указал И.С. Шкловский в 1966 г.).
В начале 1950-х гг. трудами В.Л. Гинзбурга и его сотрудников была развита количественная теория синхротронного излучения. Серьезной трудностью применения ее к объяснению нетеплового радиоизлучения Галактики И.С. Шкловский считал то обстоятельство, что, магнитные поля должны быть связаны с облаками межзвездного газа, который
образует плоскую составляющую, тогда как нетепловая составляющая радиоизлучения представляет собой сферическую систему. Однако после того как С.Б. Пикельнер в 1952 г. показал, что магнитные поля локализованы не только в облаках межзвездного газа, но и в межоблачной среде — эта трудность была снята. К этому же периоду относится очень важная работа И.С. Шкловского, объединяющая единым механизмом излучения радио- и оптический спектр Крабовидной туманности — остатка взрыва Сверхновой, и аналогичное исследование по ближайшей радиогалактике Дева А.
Открытие квазаров в 1963 г. стимулировало ряд работ И.С. Шкловского, посвященных изучению этих важнейших объектов астрофизики. Уже в 1963 г. он высказал гипотезу о переменности оптического излучения квазаров. По его предложению сотрудники ГАИШ Ю.Н. Ефремов и А.С. Шаров изучили старые фотографии квазара 3С 273 и, действительно, обнаружили переменность его излучения. Далее в серии работ 1963–1964 гг. И.С. Шкловский показал, что химический состав квазаров совпадает с нормальным (т. е. тождественен солнечному). В 1965 г. он предсказал переменность радиоизлучения активных ядер галактик и квазаров и развил теорию этого эффекта, которая в дальнейшем была полностью подтверждена наблюдениями.
В 1965 г. было открыто фоновое реликтовое радиоизлучение. Важную роль в установлении природы этого излучения сыграла работа И.С. Шкловского (1966 г.), в которой он объяснил аномальную населенность энергетических уровней молекулы циана в межзвездной среде воздействием реликтового излучения в миллиметровом диапазоне и предложил метод определения температуры реликтового излучения по интенсивности оптических молекулярных линий межзвездного газа. Кстати говоря, сам термин «реликтовое излучение» был предложен И.С. Шкловским.
В 1953–1954 гг. он прочел первый в нашей стране курс по радиоастрономии на астрономическом отделении МГУ. Слушателями его, наряду со студентами, были научные сотрудники ряда учреждений Москвы, начинающие заниматься радиоастрономией. Вот как об этом событии отзывался Ю.Н. Парийский. «Удивительными были курсы И.С. по радиоастрономии 1953–1954 гг. Дело было не только в новизне предмета, но и форме его преподавания. Во-первых, И.С. впервые… представил практически весь наблюдательный материал по радиоастрономии, демонстрируя через эпидиаскоп “живые” наблюдения того времени. Во-вторых, … он не только перечислил все попытки объяснить наблюдения, но и дал свое, более глубокое объяснение, на ходу создавая то, что потом начали называть “радиоастрономией” в широком смысле слова» [37. С. 52].
На астрономическом отделении МГУ также начал работать учебный семинар по радиоастрономии под руководством И.С. Шкловского и А.Е. Саломоновича. Этот семинар, в работе которого принимали участие радиофизики и астрономы, стал хорошей школой и для тех и для других. Среди первых участников семинара были такие известные ныне радиоастрономы, как Ю.Н. Парийский, Н.С. Кардашев, Н.С. Соболева и др. Таким образом, в ГАИШ была создана эффективная база для серьезного развития радиоастрономических исследований [38].
И.С. Шкловский считал необходимым проводить исследования астрономических объектов во всех диапазонах электромагнитных волн. С этой целью он создал в 1953 г. в ГАИШ отдел радиоастрономии [39]. В 1955 г. в него был зачислен В.Г. Курт, в 1956 г. — В.И. Мороз, позже — В.Ф. Есипов, Г.Б. Шоломицкий, Т.А. Лозинская, В.Н. Курильчик, М.И. Пащенко, В.И. Слыш, Л.М. Гиндилис и др. Это — первое поколение сотрудников отдела, большинство из которых были непосредственными учениками И.С. Шкловского. В дальнейшем В.И. Мороз создал группу инфракрасной астрономии, В.Г. Курт занялся внеатмосферной астрономией, Н.С. Кардашев, В.И. Слыш, Г.Б. Шоломицкий, В.Н. Курильчик, М.И. Пащенко посвятили себя радиоастрономии, П.В. Щеглов и Т.А. Лозинская — оптической интерферометрии, В.Ф. Есипов — оптической спектроскопии, Л.М. Гиндилис — проблеме SETI. «И.С. Шкловский любил работать с молодыми учеными, находил талантливых учеников и пестовал их, причем выбирал как правило тех, кто хотел заниматься экспериментом и наблюдениями с применением новых методов. Открывались широчайшие горизонты, и вчерашние студенты чуть ли не в одиночку брали на себя целые научные направления, такие, как ультрафиолетовая и инфракрасная астрономия, электронная телескопия. У своего руководителя
они учились научной смелости, широкому подходу. С самого начала отдел радиоастрономии стал на самом деле отделом новой астрофизики» [36. С. 719].
В конце 1950-х гг. отдел радиоастрономии ГАИШ активно включился в программу космических исследований, проводимых в СССР [40]. И.С. Шкловский установил контакт с С.П. Королевым и принимал участие в планировании многих экспериментов. В начале 1958 г. С.П. Королев поставил задачу наблюдения в видимой области спектра аппарата, запускаемого к Луне. И.С. Шкловский предложил использовать искусственную натриевую комету. Обеспечение технической части проекта (создание испарителя натрия и разработка телескопов с электронно-оптическими преобразователями для наблюдения «кометы») было поручено В.Г. Курту. Испытание системы было решено провести на ракете Р-5. Ее успешный запуск состоялся 19 сентября 1958 г. с полигона Капустин Яр.
Несмотря на большой вклад в развитие радиоастрономии, ГАИШ не имел своего радиотелескопа, и его сотрудники вынуждены были проводить наблюдения на антеннах, принадлежащих другим учреждениям. Проблема была частично разрешена, когда ГАИШ принял участие в сооружении радиотелескопа РАТАН-600, благодаря чему получил право на постоянную работу на этом инструменте и организацию там собственной наблюдательной базы. В его разработке от ГАИШ принимали участие И.С. Шкловский, Н.С. Кардашев, Л.М. Гиндилис, В.Ф. Заболотный, А.Е. Андриевский.
В 1966 г. И.С. Шкловский получил предложение организовать и возглавить отдел астрофизики в ИКИ АН СССР. Это открывало широкие перспективы, прежде всего для развития исследований по космической тематике. В то же время И.С. Шкловский считал, что космические исследования должны развиваться в единстве с наземными наблюдениями. Тем самым, было решено оставить часть отдела в ГАИШ, сохраняя с ним тесные связи. Вместе с И.С. Шкловским в ИКИ перешли ведущие сотрудники отдела радиоастрономии ГАИШ Н.С. Кардашев, В.И. Мороз, В.Г. Курт, В.И. Слыш.
В ГАИШ осталась группа инфракрасной астрономии, несколько оптических групп, небольшая группа рентгеновской астрономии и три радиоастрономические группы: РАТАН-600, группа спектральной радиоастрономии и группа
длинноволновой радиоастрономии, проводящая исследования с борта космических аппаратов. Эта структура отдела сохраняется и по настоящее время. Основным направлением научно-исследовательской деятельности радиоастрономического отдела ГАИШ (руководитель Г.М. Рудницкий) является разработка новых методов и инструментальной техники для астрономических наблюдений в различных диапазонах волн, получение и интерпретация астрономических данных.
В заключение приведем таблицу, систематизирующую деятельность рассмотренных нами НШ в области отечественной радиоастрономии по ряду параметров. Отметим, что в зависимости от характера исследований НШ можно условно разделить на фундаментальные (теоретические), экспериментальные (прикладные), смешанные (сочетающие теоретические и экспериментальные направления) и супершколы (разрабатывающие несколько научно-исследовательских программ; на их основе возникли научные школы в различных областях науки и техники) [41].
Научные школы в области радиоастрономии
Литература
-
Капица С.П. Жизнь науки. – М.: Издательский Дом ТОНЧУ. 2008. 592 с.
Кудрявцев В.В., Ильин В.А. Избранные вопросы истории радиофизики: учебное пособие для студентов высших педагогических учебных заведений. – М.: ООО Изд-во Научтехлитиздат. 2011. 299 с.
Woodruff W.T. The Early Years of Radio Astronomy: Reflections Fifty Years after Jansky’s Discovery. – Cambridge, England: Cambridge University Press. 1984. 432 p.
Кайдановский Н.Л. У истоков радиоастрономии // ИАИ. 1986. Вып. XVIII. С. 17–40.
Рытов С.М. Николай Дмитриевич Папалекси // УФН. 1947. Т. XXXI. Вып. 4. С. 428–446.
Папалекси Н.Д. Об измерении расстояния от земли до луны с помощью электромагнитных волн // УФН. 1946. т. XXIX. Вып. 3–4. С. 250–268.
Папалекси Н.Д. Современное радио и наука // УФН. 1947. Т. XXXI. Вып. 3. С. 297–319.
Саломонович А.Е. Н.Д. Папалекси и советская радиоастрономия // УФН. 1981. Т. 134. Вып. 3. С. 541–550.
Гинзбург В.Л. О физике и астрофизике. М.: Наука, 1985. 400 с.
Саломонович А.Е. Первые шаги радиоастрономии // Вестник АН СССР. 1973. № 3. С. 122–136.
Иверонова В.И., Кайдановский Н.Л., Леонтович М.А. и др. Семён Эммануилович Хайкин // УФН. 1969. Т. 97. № 2. С. 367–370.
Андронов А.А., Хайкин С.Э. Теория колебаний. Часть первая. – М.-Л.: ОНТИ. 1937. 519 с.
Кайдановский Н.Л. Профессор Семен Эммануилович Хайкин, 1901–1968. – СПб.: ИПА. 29 с.
Очерки истории радиоастрономии в СССР (сб.научных трудов). Киев: Наукова Думка. 1985. 280 с.
Академик Н.В. Карлов. Избранные главы из воспоминаний. [Электронный ресурс].
Р.Л. Сороченко. Радиоастрономия в Физическом институте им. П.Н. Лебедева: первые шаги. [Электронный ресурс].
Пущинская радиоастрономическая обсерватория. [Электронный ресурс].
Развитие радиоастрономии в СССР / Л.М. Гиндилис, Р.Д. Дагкесаманский, А.Д. Кузьмин и др. – М.: Наука. 1988. 222 с.
Виткевич В.В. Результаты наблюдений распространения радиоволн через солнечную корону // Астрономический журнал. 1955. Т. 32. С. 106–120.
Дагкесаманский Р.Д. Пущинская радиоастрономическая обсерватория Астрокосмического центра ФИАН: вчера, сегодня и завтра // УФН. 2009. Т. 179. № 11. С. 1225–1235.
Хайкин С.Э., Кайдановский Н.Л., Есепкина Н.А. и др. Большой пулковский радиотелескоп // Известия ГАО АН СССР. 1960. № 164. С. 3–26.
Кайдановский Н.Л. К истории радиотелескопа РАТАН-600. — СПб.: ИПА. 1995.
Хайкин С.Э. Механика. М.-Л.: ГТТИ. 1940. 371 с.
Д.И. Блохинцев. Рецензия на книгу «Что такое силы инерции». [Электронный ресурс]. Хайкин С.Э. Физические основы механики. – М.: Физматгиз. 1963. 772 с.
К обсуждению книги С.Э. Хайкина «Механика» // УФН. 1950. т. XL. № 3. С. 476–490.
Горская Н.В., Локтева М.Б. Личность в науке. В.С. Троицкий. Документы жизни. Н. Новгород: ННГУ, 2008. 255 с.
Кисляков А.Г., Кротиков В.Д. Всеволод Сергеевич Троицкий (к 100-летию со дня рождения) // Земля и Вселенная. 2013. № 4. С. 56–63.
Кротиков В.Д., Троицкий В.С. Обнаружение потока тепла из недр Луны // Астрономический журнал. 1963. т. 40. С. 1076–1082.
Троицкий В.С. Некоторые результаты исследования Луны радиофизическими методами /Астрономический журнал. 1964. т. XLI. № 1. С. 104–109.
Всеволод Сергеевич Троицкий: биография. [Электронный ресурс].
Развитие РСДБ-исследований в НИРФИ в 1996–2006 годах. [Электронный ресурс].
Андреев А.Ф., Болотовский Б.М., Васильев М.А. и др. Виталий Лазаревич Гинзбург (к девяностолетию со дня рождения) // УФН. 2006. Т. 176. № 10. С. 1135–1136.
Нузов В. Интервью с академиком В.Л. Гинзбургом. [Электронный ресурс].
Горская Н.В., Митякова Э.Е., Берент Т.А. Личность в науке. В.Л. Гинзбург. Документы жизни. Н. Новгород: ННГУ, 2010. 160 с.
Аксёнов Е.П., Есипов В.Ф., Зельдович Я.Б. и др. Памяти Иосифа Самуиловича Шкловского // УФН. 1985. Т. 146. Вып. 4. С. 718–720.
И.С. Шкловский и современная астрофизика. Сб. статей. – М.: Знание. 1986. 64 с. (Современные проблемы астрофизики).
Немного истории о ГАИШ и САО. [Электронный ресурс].
Отдел радиоастрономии ГАИШ. [Электронный ресурс].
Менцин Ю.Л. ГАИШ МГУ в 1950–1960-е гг. (хроника основных событий) // К исследованию феномена советской физики 1950–1960-х гг. Социокультурные и междисциплинарные аспекты. – СПб.: РХГА, 2014. С. 386–415.
Научное сообщество физиков СССР. 1950–1960-е и другие годы: документы, воспоминания, исследования. Вып. 2 / Сост. и ред. В.П. Визгин и А.В. Кессених. – Спб.: РХГА, 2007. 752 с.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer11-kudrjavcev/
