Несколько раз в году я читаю лекции в Калифорнийском университете о связи искусства и науки. Были лекции о Ренессансе, о Леонардо да Винчи, а где-то полгода назад одна такая лекция называлась «Секреты старинных скрипок Кремоны», где я рассказывал о разных гипотезах высокого качества старых итальянских скрипок. На эту же тему я как-то опубликовал по-русски статью в портале «Мастерская». В университетской аудитории набралось довольно много слушателей, где-то около сотни. Эта тема многих интересовала, даже людей далёких от музыки. Когда после лекции я выходил из здания, ко мне подошёл поджарый господин лет пятидесяти, в шортах, гавайской рубашке, пляжных шлёпанцах на босу ногу, но с аккуратно зачёсанной назад сединой и в очках в дорогой оправе. Я его приметил раньше, на лекции он сидел в первом ряду и делал пометки в своей записной книжке. Он остановил меня и сказал:
— Спасибо за лекцию, она мне на многое открыла глаза. Не хочу вас задерживать, вижу вы торопитесь, но быть может вы сможете уделить мне какое-то время? Нет, не сейчас, когда вам будет удобно. Я хочу пригласить вас на ланч и посоветоваться с вами по поводу старой скрипки, которую я недавно купил.
— Ну что-ж, никаких проблем, — ответил я, — только хочу напомнить, я на лекции про это говорил и опять подчеркну: я не музыкант, не скрипичный мастер, и не эксперт-оценщик. Мои познания o скрипках ограничены технической стороной и я не смогу вам дать никакого профессионального совета. Эти вопросы не ко мне.
— Я это понимаю. Мне просто хочется, чтобы вы мне подсказали что следует делать с моей скрипкой? Когда вам удобно встретиться?
Короче говоря, мы с ним назначили рандеву через пару дней. Для подходящей атмосферы разговора выбрали маленький итальянский ресторанчик.
Когда в назначенное время я зашёл в ресторан, он меня уже ждал за столиком в уютном углу. Стены там были размалёваны лубочными видами неизвестного мне итальянского прибрежного городка, где волоокие рыбачки стояли у корзин с непропорционально большими рыбинами, осьминогами и прочими морскими гадами. Официант мог говорить по-итальянски, оливковое масло и хлеб были что надо, так что атмосфера оказалась вполне подходящая, хотя и не имеющая отношения к музыке. На этот раз мой новый знакомый был одет по-деловому: синяя в полоску рубашка, галстук, серый костюм, из нагрудного кармана пиджака торчал розовый платочек. Сразу видно серьёзного бизнесмена. На полу около его кресла лежал старомодный скрипичный футляр довольно побитого вида. Он представился:
— Давайте познакомимся поближе. Меня зовут Джерри К. По профессии я финансовый маклер, проработал двенадцать лет в Нью-Йорке на Уолл-Стрите. Руководил инвестициями высокого риска, то есть хедж-фондами, и за последние пару лет сделал на этом приличные деньги. Вы знаете как эфемерно всё в нашем бизнесе, что легко пришло — то легко уйдёт. Но своими деньгами я решил не рисковать. Поэтому получив очередной бонус, вышел в отставку, уволился и в прошлом месяце переехал сюда в Калифорнию. Начинаю новую жизнь. Снял кóндо и теперь хочу пожить в своё удовольствие, благо с деньгами у меня всё в порядке. Однако возраст ещё не располагает к полному безделью. Не сидеть же целый день на пляже! Чтобы не скучать, хотел было заняться спекуляцией недвижимостью, но, к счастью, быстро передумал. Этот рынок сейчас чахлый, не оберёшься головной боли — мне это надо? Впрочем, зачем я вам это рассказываю? Давайте-ка лучше перейду к моему делу.
За три дня до моего отъезда из Нью-Йорка мне позвонил один мой бывший клиент, которого я не видел более года, и напрямую спросил, не могу ли я одолжить ему пятьдесят тысяч долларов? Сказал, что вся его наличность вложена в разные ценные бумаги, но никакой банк ему денег в долг не даст под то, что он задумал. Родом он из Гонконга, в Нью-Йорке бывает наездами и кроме меня не знает никого, кто может иметь свободную наличность. Я обычно денег в долг не даю, тем более такие большие суммы, но все же поинтересовался — что у него на уме? Он по телефону не хотел это рассказывать, приехал ко мне на квартиру и поведал про неожиданно подвернувшуюся возможность быстро заработать большие деньги. Сказал, что вложив пятьдесят тысяч, за какие-то пару месяцев можно их превратить чуть ли не в полмиллиона. Я, знаете ли, много лет занимался вложениями во всякие рискованные бизнесы и потому мне стало интересно — что это он там задумал? Я слыхал много волшебных сказок про тысячу процентов быстрой прибыли, но лично сам ничего подобного ещё не встречал. Обычно такие штуки оказываются жульничеством, на которое попадаются лишь самые наивные простаки. Но чем чёрт не шутит? Я всё же тёртый калач, меня так просто на мякине не проведёшь. Мне стало интересно, и я попросил его объяснить в чём тут дело.
Он мне рассказал, что в центральном Манхэттене в районе Челси живёт старикашка-итальянец. Родни у него нет, снимает квартиру. Одинокому в Нью-Йорке трудно и он надумал переехать в Флориду. Поэтому ему срочно нужны деньги. Пенсии на жизнь во Флориде ему хватит, но вот для покупки там приличного жилья сбережений у него недостаточно. Чтобы набрать нужную сумму он уже распродал всякие старые семейные ценности — ну там часы, драгоценности от покойной супруги и прочее. Единственное ценное, что у него осталось — старая итальянская скрипка, которая досталась ему от его отца, а папаша получил эту скрипку от своего отца, профессионального скрипача, когда тот в начале прошлого века иммигрировал в США из Италии. Старик уверяет, что это очень ценная скрипка, ей более 300 лет и он хочет её продать за 100 тысяч долларов. Он предложил мистеру Ли (так звали моего гостя) купить скрипку как вложение капитала. Итальянские скрипки в Китае ценятся очень высоко, особенно старые. Сказал, что на ней можно хорошо заработать. Этот Ли в скрипках немножко смыслит — в детстве учился играть. Как увидел он эту скрипку, сразу понял, что она действительно очень старая и потому наверняка ценная. Виду не подал, что его это очень заинтересовало, и сказал старику, что хочет посоветоваться с экспертом и узнать какая ей настоящая цена. Тот ответил — без проблем и они назначили встречу с известным в Нью-Йорке оценщиком струнных инструментов. Однако старик сам пойти не мог, он вообще из дома почти не выходит, но дал мистеру Ли скрипку под расписку, и тот повёз её к этому эксперту. Оценщик внимательно скрипку рассмотрел, проверил каталоги и сказал, что это редкая скрипка 1727 года от мастера из Венеции по имени Санто Серафим. Это конечно не Страдивари, который стоит миллионы, но тоже дорогой инструмент. Для сравнения — более поздняя скрипка Серафима была продана два года назад на аукционе за 400 тысяч долларов. Так что есть большая вероятность, что и эта будет стоить что-то в этом районе и может даже больше, ибо цены на такие редкие вещи постоянно растут. Её надо лишь почистить и привести в порядок.
Услышав это, мистер Ли пришёл в большое возбуждение, вернулся к старику и сообщил ему, что был у оценщика и тот сказал, что скрипка действительно старая, но в плохом состоянии, требует ремонта и цена ей сегодня не более 75 тысяч, а потому, чтобы на ней что-то заработать он готов её купить за 50 тысяч.
— Погодите, Джерри, — прервал я, — так ведь этот ваш знакомый из Гонконга просто жулик. Он решил бедного старичка надуть самым бессовестным образом, предложив ему чуть ли не в десять раз меньше. А кроме того, мне несколько подозрительно, что ему сделали оценку за бесплатно. Эксперты могут легко запросить плату до 10 % от стоимости, а потому они часто завышают оценку, чтобы их плата была выше. Этот Ли — он что, заплатил оценщику сорок тысяч?
— Вот и я спросил мистера Ли — сколько он заплатил? Он мне ответил, что за официальную оценку с документом было бы очень дорого, но за устную с него взяли фиксированную плату в 500 долларов, вне зависимости от оценки. Так что похоже цена в 400 тысяч или около того — реальная. Серьёзные деньги, что и говорить. Я потом сам пошёл на интернет проверить и нашел там, что скрипок Серафима сохранилось мало и они действительно очень дорогие.
И потом, почему вы говорите — жулик? Вы ведь не финансист, инвестициями не занимаетесь, зачем же так сразу? Извините за нравоучение, но вам надо бы знать, что в мире бизнеса надёжно работает лишь единственный механизм — дёшево купить и дорого продать. С этого мы и живём. Так весь Уолл-Стрит работает, так и я свои деньги сделал. Никакого жульничества в этом нет, просто бизнес. И вообще, где гарантия, что эта скрипка будет продана в десять раз дороже? Может — в два или три. Есть риск и немалый. Короче говоря, я понял, что такой редкий случай пропустить глупо и решил в этом деле принять участие. Мы с мистером Ли поехали к старику в Челси.
Квартирка у него была в хорошем высотном доме, обставлена скромно современной мебелью. Меня несколько удивило, что на столе стоял компьютер. Старичок видать был не лопух. На вид ему было сильно за восемьдесят, слабого здоровья, передвигался он по квартире с ходунком на колёсиках. Ли представил меня как своего партнёра и сказал, что я могу тоже принять участие в сделке. Я эту скрипку для вида повертел в руках, сделал вид, будто с пониманием, хотя в этих делах абсолютно ничего не смыслю. Даже на концерты не хожу. Решил для виду поторговаться — сказал, что мы можем предложить 35 тысяч. Но старик сразу упёрся и заявил, что меньше, чем за пятьдесят не отдаст и даже не хочет слышать никаких других предложений. Это его последняя цена. Я сказал, что мы подумаем.
Мы вышли из дома, уселись за столик в соседней кафешке и я этому мистеру Ли из Гонконга прямо сказал, что денег ему одалживать не буду, но предлагаю другой план. Я готов сам заплатить все пятьдесят тысяч, а потом мы продадим скрипку и после продажи я ему выплачу 20 % комиссионных от прибыли. Ли сначала заартачился, запросил 50 %, но я ему прямо сказал, что это его единственный шанс и другого такого инвестора, как я, ему не найти. Скрипка ценная и у старика она долго не залежится. Наконец, он согласился. Тогда мы пошли в мой банк, там я взял банковский чек на предъявителя, а кроме того мы быстренько составили на одной страничке договор между нами. Там же в банке договор отпечатали в двух экземплярах, нотариально заверили и мы вернулись к старику. Я отдал ему чек на пятьдесят тысяч, забрал скрипку, и уже на следующее утро улетел сюда в Калифорнию. Вскоре один местный приятель рассказал мне про вашу лекцию о старых скрипках, я пришёл послушать и так мы с вами познакомились. Вот и всё.
— Ну хорошо, — сказал я, — а что вы от меня ждёте? Чем я могу быть полезным?
— Вот она, эта самая скрипка (он поднял с пола футляр, положил его себе на колени, отщёлкнул запоры и открыл). — Я теперь живу здесь в Калифорнии и, по правде говоря, не представляю — с кем тут мне о ней говорить, что делать дальше? Как и кому её продать? Может есть какие-то дилеры, которых вы знаете? Я ведь в этих музыкальных делах полный профан и ещё месяц назад скрипку от гитары не отличал. Вы хоть и не скрипичный эксперт, но, судя по вашей лекции, в скрипках всё же разбираетесь. Можете мне посоветовать, куда мне с ней обратиться?
Я молча протянул руку. Он вынул скрипку из футляра и подал мне. Я стал её внимательно рассматривать. Это действительно был очень старый инструмент, на котором явно много лет никто не играл. Одной струны не хватало, мостик был с отколотым уголком, в нескольких местах лак был стёрт до дерева. Но это всё мелочи. По виду она была похожа на тирольку, то есть скрипку с сильно выпуклыми верхней и нижней дéками, то есть стенками. Такие тирольки раньше делали в Австрии и Богемии. Это меня несколько озадачило — почему такая форма у скрипки, сделанной в Венеции? Колки были инкрустированы золотом, очень красивый узор дерева на задней стенке. Снаружи были засохшие пятна грязной канифоли, а внутри — клочья пыли. Я достал из кармана свой телефон и включил в нём свет. Посветил внутрь через эфу, то есть прорезь в верхней стенке скрипки. Был виден пожелтевший от времени ярлык с надписью по латыни «Сделал в Венеции Санто Серафим в 1727 году». Верхняя дека,, хотя грязная и потёртая, была в идеальном состоянии — ни царапин, ни трещин. Но вот когда я стал разглядывать нижнюю деку, то есть заднюю стенку, увидел то, что мне сразу не понравилось. В её нижней части была небольшая трещина. Вообще-то трещины в скрипках, особенно в старых, явление довольно частое. Обычно их можно починить, хотя это и несколько снижает цену, но на качество звука влияет мало, разумеется, если чинил хороший мастер. Но вот эта трещина была в неудачном месте — под деревянным штырём «душкой», который изнутри акустически соединяет верхнюю и нижнюю деки. Мне показалось, что трещина находится прямо под душкой, то есть в месте, малопригодном для ремонта — плохой признак.
— Послушайте, Джерри, — сказал я, — похоже скрипка действительно очень старая и, судя по ярлыку, сделана знаменитым мастером. Хотя, если помните, я говорил на лекции, что ярлыки часто подделывают. Я в ней вижу пока две проблемы — во-первых по форме она не очень похожа на традиционную итальянскую скрипку, а во-вторых меня беспокоит вот эта трещина. Может ерунда, а может и нет. Мой совет — прежде чем продавать, покажите скрипку хорошему мастеру и спросите его мнение. Я вам дам пару адресов, поезжайте хотя бы по одному из них и поговорите.
***
После этой встречи я о Джерри не слышал около месяца, а потом он сам позвонил и опять пригласил меня на ланч в тот же самый итальянский ресторанчик. В этот раз он снова появился в пляжном облачении, лицо его изображало весёлость и довольство жизнью. Неужели продал скрипку? Мы заказали салаты и он сказал:
— Мне тут у вас в Калифорнии положительно нравится. Надоела Нью-Йоркская духота, толпы и вечная спешка. А здесь солнце, сухой воздух, приветливые девочки на пляжах и всеобщее благодушие. Впрочем, я позвал вас не делиться своими эмоциями по поводу местной жизни. Сами знаете. Вам, думаю, интересно узнать — чем же закончилась моя эпопея со скрипкой. Весело закончилась. Вот послушайте.
После нашей последней встречи я сразу поехал в Лос-Анджелес, как вы советовали, показать скрипку знающему мастеру. Это оказалась солидная фирма. Я был впечатлён их бизнесом — делают новые инструменты, продают старые, чинят, оценивают, — вообще полный спектр услуг для профессиональных музыкантов. Мне это было всё в новинку и весьма интересно. Меня представили специалисту по починке струнных инструментов. Пожилой господин, очень приветливый и, видать, опытный. И представьте, даже денег с меня не взяли — сказали, что первая консультация бесплатная, а мне вторая и не нужна.
Он как на скрипку глянул, сказал то же, что и вы — тиролька, хотя действительно очень старая. Потом взял длинный пинцет, сунул его в прорезь и потянул ярлык. Тот сразу отклеился и мастер его вытащил наружу. Оглядел со всех сторон и с усмешкой протянул мне: «Смотрите, — говорит, — фальшивка. Сделано лихо, вероятно на Фотошопе». Обратная сторона ярлыка оказалась чистой белой бумагой, а снаружи напечатана фотокопия старого пожелтевшего ярлыка. Ну и трещина эта, что вы в прошлый раз увидели — ремонту совсем не подлежит и потому на этой скрипке играть нельзя. Короче говоря, он сказал, что вот если бы без трещины, такую скрипку можно продать за три-пять тысяч, а с этой трещиной она годится только как украшение, чтобы на стенку повесить. Красивая старая деревяшка, не более. Вот на что ушли мои пятьдесят тысяч. Да, меня крепко нагрели…
— Господи, — сказал я, — но кто же вас обдурил? Старик-итальянец?
— Оба, — почему-то радостно ответил Джерри, — я как из Лос-Анджелеса вернулся, тем же вечером позвонил в Гонконг мистеру Ли, но телефон, что он мне оставил, оказался фальшивым, как и ярлык. Исчез мистер Ли. Иди, ищи его в Азии — там таких «Ли» миллионов сто. Я тогда решил полететь в Нью-Йорк к старику-итальянцу и потребовать свои деньги обратно. У меня всё равно там были дела и потому я должен был в Нью-Йорк лететь. Когда я пришёл в его квартиру в Челси, там была та же мебель, но жили какие-то люди из Миннеаполиса. Они снимали квартиру на неделю и ни о каком старике с ходунком не слыхали. Дали мне телефон хозяина квартиры и я ему позвонил. Хозяин сказал, что уже несколько лет он сдаёт эту квартиру приезжим туристам. Кому на месяц, кому на неделю, а некоторым вообще на пару дней. Никакому старику-итальянцу он никогда не сдавал и такого не знает. Правда в те самые дни, когда я был в той квартире, он её на неделю сдавал какому-то китайцу по имени Чианг. Хозяин не знает мистера Ли, но, по моему описанию, он сказал, что похоже Чианг и Ли — тот же самый человек.
Я полагаю, что эту аферу они провернули вдвоём. Ли узнал, что я увольняюсь из фирмы и получаю солидную сумму. Он и его партнёр — не знаю, вправду ли старик, а может ловкий актёр, вероятно купили в какой-то антикварной лавке старинную негодную скрипку, изготовили для неё фальшивый ярлык и разыграли для меня всю эту комедию. И ведь тонко как всё сделали! Не стали лепить ярлык, скажем на Страдивари, — уж слишком подозрительно было бы, а выяснили, что был такой итальянский мастер Серафим и использовали его имя. Мистер Ли снял на неделю квартиру в Челси под именем Чианга, вероятно, показал хозяину фальшивые документы, и поселил там мнимого старичка-итальянца, своего сообщника. Закинули мне наживку и я её заглотнул, как последний лопух.
— Джерри, — удивлённо спросил я, — непохоже, что вы сильно расстроены. Вы же потеряли пятьдесят тысяч!
— Ну вначале, конечно, да — был расстроен. Но потом, когда во всём разобрался и понял как они это ловко провернули, пришёл в полный восторг — вот это класс! Так поиметь МЕНЯ! Профессионала и ушлого финансиста, который каждое рискованное дело десять раз проверит прежде чем достанет чековую книжку. И всё же попался как младенец! Ну мастера! Ну артисты! Даже зависть берёт! Вот у кого надо учиться работать!
— А деньги — что деньги? Я уж вам говорил: легко пришли, легко ушли.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer11-jfraden/
