Эта история случилась на моих глазах на небольшой железнодорожной станции в ожидании проходящего поезда.
Я сидел на ближайшей к выходу скамье в небольшом зале этого захолустного вокзала. Собирающиеся к поезду пассажиры, в основной своей части были дачники, возвращающиеся в город. Они сидели группками, разложив свои сумки, корзины и букеты цветов, от которых казённый вид зала принимал домашний, праздничный вид.
Не было того вокзального жужжащего шума присущего всем большим залам. Сюда вместе с дачниками, с их зеленью, овощами, цветами пришла неторопливо-сонная атмосфера летнего отдыха.
Я сидел среди двух своих огромных и тяжёлых сумок, наслаждаясь отдыхом перед будущей толкотнёй и дорогой. Ехал я в город к внучкам, потому загрузила меня жена поклажей сверх любой нормы. Родителям всегда кажется, что их дети, внуки недоедают, недосыпают, перерабатывают.
Вспоминал, рассказ жены, месяца три назад побывавшей у внучек.
- Дед, зашла к ним в комнату, а наша внученька махонькая, чумазая кинулась ко мне на шею и от радости, что я приехала, кричит:
Баба, ты варенье и сало привезла?
В зале скамьи стояли рядами спина к спине, на соседнюю скамью присел мужчина. Одет он был в обычный для нашего времени камуфляжный костюм, через плечо висела небольшая потрёпанная сумка. Он присел на сиденье, достал из сумки пластмассовый стаканчик, вытащил фляжку с водой, налил в стаканчик и выпил небольшими глотками.
Лицо у мужчины было нездорового серого цвета, после выпитой воды на лбу, висках выступили капельки мелкого пота.
-Не жилец, видимо грызёт его изнутри какая - то болячка, – подумал я, поглядывая на него из - под полуприкрытых век, делая вид, что дремлю.
Мужчина наполнил стаканчик водой до половины и, вытащив из сумки букетик полевых синих незабудок, поставил их в него.
Уже увядающие, потерявшие связь с землёй растения, почувствовав воду, начали на глазах оживать, приподнимая свои синие головки.
В это время в зал вошёл ещё один мужчина. Можно было безошибочно определить к кому виду «гомосапиенсов» он относится.
Помятое лицо, с уже застаревшим желтеющим синяком, такой же помятый пиджак, из кармана которого выглядывала, вытянув горлышко, бутылка.
Он прошёлся по всему залу, выискивая подходящее место и возможного товарища для определённой цели. Взгляд его скользнул по мне и остановился на соседе. Он прошёл мимо меня, обдав запахом нечистого тела и кислой вонью сивушного перегара.
- Разрешишь мне пристроиться на свободное место,- спросил он моего соседа.
- Пожалуйста, место здесь не занято,- ответил тот.
Мужчина присел на скамейку, теперь они сидели друг против друга, а я полулежал спиной к ним на своей.
- У тебя смотрю, стаканчик имеется, может, по маленькой? Меня Алексей зовут.
- А меня Валентин. Но вот составить вам компанию не могу, мне от любого спиртного сразу плохо будет. Поговорить, со всем уважением, а выпить - уж извините.
Алексей вытащил бутылку из кармана и потянулся к стаканчику с букетиком, намереваясь пить из него.
- Постойте, у меня есть ещё стаканчики, а из этого уже пьют. Видите, как цветочки от воды ожили. Вот их лишили связи с землёй, унесли на большое расстояние от места, где они росли, а они всё одно цепляются за жизнь, тянутся к солнцу.
- Любишь цветы? Наверное, ботаник, по мне они все трава, так мелькают в глазах разноцветьем и всё.
-Нет, я не ботаник и мичуринцем никогда не был, до какого - то времени они меня тоже мало волновали. А вот, как заболел, стал на всё иначе смотреть. Знаете, как в пословице «Что имеем не жалеем, потерявши - плачем».
-Что так плохо? Серьёзная болезнь?
- Серьёзнее не бывает. Я ведь с больницы сбежал. В онкологическом отделении нас в палате четверо, трое уже не встают, ходячий только я.
- Страшно, наверное, ждать своего часа, почти как смертники в ожидании казни.
- Страха нет, обреченность, да. И ещё запоздалое желание делать добро людям. Любое добро, участием, словом. Кажется страшное место – онкология, смерть живёт там, и что невероятно вместе с ней Добро. Есть больные, что ожесточаются, таким труднее, им прибавляются дни, месяцы, наверное, чтобы смягчить их сердца, допустить в них прощение.
Да вы пейте, что отставили, наверное, испортил я вам аппетит своим рассказом.
- Желания пить у меня никогда не было. Просто однажды я понял, что алкоголь убивает, совесть, стыд, притупляет все остальные зачатки добра, с ним легче жить в этом мире. Выпил и всё отлично. Все сомнения побоку. Так и живу. Но что-то сегодня не лезет она в горло.
- Наверное, вы никогда не задумывались, что жизнь может быть иной. Вот эти синие незабудки. Какие неожиданные краски в маленьком и милом цветке. Стоит только однажды эти цветы рассмотреть, и захочется их видеть снова и снова.
Мы в палате однажды заговорили о цветах и вспомнили незабудки. Двое вообще их никогда не видели, а двое помнили мельком. Вот и решили, что я должен съездить и привезти букетик. Можно было бы попросить родственников, друзей, но не хотелось их лишний раз расстраивать. Я добрался сюда утром с дачниками. Теперь это одно из лучших моих воспоминаний. Вы видели поле синих незабудок?
Это не просто синий ковёр, но даже и синий воздух над ним. Он поднимается вверх и делает, синим небо.
Эта лёгкая синева окутывает тебя, делает невесомым и поднимает вверх с собою и душа чувствует восторг, словно в детстве на качелях. Летишь, летишь к чему - то неизведанно прекрасному, где тебя ждут и любят.
Сам цветок, один по себе, кажется невзрачным, обыкновенным. А вот когда их много, особенно целое поле, это неописуемое зрелище. И его нужно видеть каждому, потому, что с ним приходят новые чувства, новые понятия.
- Растревожил ты меня, Валентин, прожил я жизнь, и кроме водки, ругани и другой дряни ничего не видел. Казалось, что всё остальное не для меня, как говорят, выбирай сам - водка или жизнь. А послушал тебя, подумал о вашей палате и вижу, что неправильный мой выбор.
Знаешь, а ведь и я никогда не видел целого поля незабудок, а вдруг случая не представиться, пойду - посмотрю.
Алексей пожал на прощание руку Валентину и вышел из вокзала. Его бутылка и нетронутый полный стакан остались на скамье.
Вскоре по залу невидимым шорохом пронеслось – подходит поезд. Сразу тишина сменилась стуками, громким разговором, суетой. Все выходили на перрон. Я тоже со своими сумками, толкаясь и цепляясь за скамейки, двинулся к выходу.
Я увидел выходящего Валентина. Тот бережно прижимал к себе синий букет незабудок. Они, словно кусочек синего, тёплого неба, светились у его груди.
Уже в поезде, под монотонный перестук колёс, я подумал об этих миленьких полевых цветочках.
- Нет ничего ненужного на этом свете. Всё, даже боль имеет свой смысл. Наверное, незабудки созданы для того, чтобы люди не забывали о самом прекрасном, что они имеют. О жизни.
