***
Моим лобзаньям врат не взять без боя:
Штурмуя твою шею, гибнут снова...
За нежный взор твой, за простое слово
Армады чувств пожертвуют собою.
Жестокая!.. Зачем ты столь красива?
В какую даль от глаз твоих мне деться?
Я прочь бегу — но долго и тоскливо
Кровоточит пораненное сердце.
Что остается? Чем себя утешу?
Пустой мечтой? Стихом о горькой доле?
Запрусь в каморке, окна занавешу.
Здесь тайный мир, где ты лишь на престоле.
Седое время надо мной сомкнется,
Нет обо мне ничьих воспоминаний.
Я ухожу, но песня остается.
Горят цветы в краю моих лобзаний.
1974
***
Вновь кочевница-осень
Скачет к нам с облаками.
Перелетные птицы
Вновь кружатся над нами.
Стали дни холоднее
И прохладнее ночи.
Ясень старый, желтея,
Тоже тем озабочен.
Зелень, став неживою,
Навсегда замирает.
И опавшей листвою
Ветер хмуро играет.
Лишь девчонки в лесочке
Рады осени снова
И плетут ей веночки
Из листа золотого...
1977
***
Я другу каждому отвел
Местечко в сердце щедром.
И каждый там взошел, расцвел,
Не тронут зимним ветром.
Порой шипы их сердце мне
Терзают... Ну, так что же —
Я спрячу боли в глубине:
Цветник мой мне дороже.
Но друга каждого уход
Мне сердце разрывает.
Вся грудь моя саднит и жжет:
Чем заменить, не знает.
1994
БОЕВАЯ ПЕСНЯ ЛЕЗГИН
К небу знамя взовьется,
Сталь заблещет на солнце.
Вражьи стаи, бегите!
Убежавший — спасется.
В бой горячий вступая,
Вся орлиная стая
Налетает со свистом,
Землю предков спасая.
Меч не дрогнет в ладони,
И сильны наши кони.
Ненавистникам нашим
Не уйти от погони.
Блещем взором открытым,
Пышем гневом забытым.
В окровавленном поле
Враг кричит под копытом.
Мы — орлы боевые,
Мы — навеки живые!
Не в крови, а в поту лишь
Наши лики и выи.
Наши рати громадны,
Наши дни незакатны,
Наши души бессмертны,
А мечи беспощадны.
Сам Алпан закалил их
И нам в руки вложил их.
Тот огонь сокровенный
Не остыл в наших жилах!
Мы знамена не склоним,
Тучи с неба прогоним
И орлиную славу
Никогда не уроним.
1996
ДЕВУШКИ КУРУША
Ответ на «Женщины Куруша» Николая Тихонова
Я не бывал тут прежде. Плечи сдвинув,
Стояли горы, словно в обороне.
Мы вышли из машины, рты разинув:
Здесь пять вершин! А мы — как на ладони!
Я вниз глядел со склона Шалбуздага,
Весь шар земной в подножье обнаружа.
— Эй, не туда ты смотришь, бедолага,
Поближе глянь — вон девушки Куруша!
Я был сражен, увидев эти горы,
Но онемел, как в первый день творенья,
Едва заметив солнечные взоры
Чудесных дев высокого селенья.
Та в туфельках; в сапожках та, другая;
Идут, отбросив косы каблуками.
Стоят в сторонке юноши, вздыхая,
Смиряя в сердце жгучей страсти пламя.
Чтоб стать достойным этой лани нежной,
Мечом громовым ты владеть обязан,
Парить под солнцем в вышине безбрежной,
Орлу подобно, в небе над Кавказом.
Со скачек воротившись, у порога
Из пиалы пить негу вожделенно
И, волны чувств на ключ закрыв до срока,
Уметь затем пьянеть от них мгновенно.
Искать цветы над горною рекою,
Дарить любимой все свои богатства,
И, повторяя имя дорогое,
В земные сны годами погружаться.
Идут, как лани гордые... А следом —
Мужская страсть летит сквозь стекла окон.
О, если б горцу Бог терпенья не дал,
Она б снесла все стены ненароком!
И как иначе? Местные горянки —
Что гурии... Здесь каждая девица,
Не потеряв ни стати, ни осанки,
На облако вдруг сядет — и помчится.
Поднимет брови взмахом соколиным —
И чудный рай на землю вдруг вернется.
Сокрыт кремень в молчании старинном,
В зрачках бездонных дремлют искры солнца,
Со спелых губ летят улыбки лету...
Что ж, проводи их возгласом печальным:
«Таких красавиц в мире больше нету,
В Баку, в Тифлисе, в Истанбуле дальнем...»
Они не белоручки. В жизни сельской
Любой изъян заметят быстрым оком.
И облака, как клочья белой шерсти,
Вмиг выметают метлами из окон.
Считают ночью звезды; воду носят
И ткут ковры из солнца, — столь искусны.
Имен любимых вслух не произносят,
Лишь в песнях нежных выражают чувства.
Но в их бесстрастье — паводок таится:
Они подобны диким кобылицам,
Желающим любимым подчиниться,
В кипящей страсти разом раствориться!
2002
***
О, мудрый Бог, добро найдется в этом мире,
Коль власть тиранов не спасется в этом мире.
Кто чист душой и нравом добр — тот и страдает,
Тому всего трудней живется в этом мире.
А тот, кому двух метров бязи слишком мало,
Царем царей всегда зовется в этом мире.
Прах стервеца, что век свой прожил без заботы,
Под пышный мрамор заберется в этом мире.
Тому ж, кто бедствовал, питаясь честным хлебом,
Могильных плит не достается в этом мире.
Посей добро на всех полях земли и неба —
Поймешь, как слава создается в этом мире.
О, люди, делайте добро, пока не поздно:
Загробный счет не признается в этом мире.
2006
***
Благоуханье. Пчела над соцветьем
Пьет аромат золотого забвенья...
Что она ищет в растении летнем?
Эта любовь не сулит упоенья.
Благоуханье. Пчела над соцветьем.
Древний напиток дурманящей страсти
Пьет ненасытно... Всё глубже уходит...
Эта пчела у забвенья во власти,
В жилах ее наслаждение бродит,
Древний напиток дурманящей страсти.
2013
***
Не заставляй в тебя влюбляться снова.
Что сердцу твои прихоти сулят?
Пускай в душе сгорит мираж былого,
Мне все равно, что пить, — нектар иль яд.
Не заставляй в тебя влюбляться снова.
Тебе ль не знать, что я другой, нездешний,
Что канет смех твой в ад моей тоски?
О, как же он обманчив, взор твой вешний,
Как все мои задумки коротки!
Тебе ль не знать, что я другой, нездешний?
Ревнуя бесконечно к юбке каждой,
Ты каждой песне радостной моей
Рвалась подрезать крылья, дух бесстрашный
Сковать замками окон и дверей,
Ревнуя бесконечно к юбке каждой.
Зачем мне душу рвешь порой ночною?
Зачем ты веришь слухам обо мне,
Жжешь письма, не отправленные мною,
«Грехи» мои считаешь в тишине?
Зачем мне душу рвешь порой ночною?
2013
***
Словно в седле бесподобном сижу я,
Весь опьянен... То дурман или мята?
Сладок и плод, и настой аромата.
Белые крылья взлетают, чаруя.
Резвый скакун! Но седок не уступит.
Запах подснежника ноздри щекочет.
Сладкая скачка кончаться не хочет:
Как на волнах, то возносит, то губит.
Скачет и скачет... То в высях летает,
То, приземлясь, еле-еле порхает,
То из удил, осердясь, ускользает,
То ускоряется, то замирает.
Сладко тут гибнуть и душам, и судьбам...
Сон наш разбит. И уже не уснуть нам...
2015
***
«Люблю!» — сказала ты. И я
Мгновенно стал крылатым,
И взмыл, восторга не тая,
К сияющим пенатам!
«Люблю!» — сказала ты. И я
Во тьме увидел солнце!
Пусть там, в просторе бытия,
Оно и остается!
«Люблю!» — сказала ты. И я
Увидел мирной Землю!
О, будь со мной, любовь моя!
Пред ликом Неба предстоя,
И песнь, и жизнь приемлю!
2015
