Возвращаясь к 1953-му: страна была готова к депортации евреев0

Памяти Ильи Григорьевича Эренбурга (1891-1967)

Памяти Бенедикта Михайловича Сарнова (1927-2014) и авторов этого портала, которые много писали на тему депортации, — профессора, доктора медицинских наук Фёдора Миро́новича Лясса (1925-2016) и профессора, доктора исторических наук Я́кова Я́ковлевича Этингера (1929-2014).

Эпиграф

«События должны были развернуться дальше. Я пропускаю рассказ о том, как пытался воспрепятствовать появлению в печати одного коллективного письма. К счастью, затея, воистину безумная, не была осуществлена. Тогда я думал, что мне удалось письмом переубедить Сталина, теперь мне кажется, что дело замешкалось и Сталин не успел сделать того, что хотел. Конечно, эта история — глава моей биографии, но я считаю, что не настало время об этом говорить».

Илья Эренбург, «Люди, годы, жизнь».

Введение

Когда в 2013 году я писал статью о 1953-м годе, то живое воспоминание было написано за два дня[1]. Однако когда несколько месяцев назад Редактор предложил мне вернуться к теме, мне было трудно это сделать. Во-первых, я обнаружил, что уже тогда я упустил несколько важнейших работ-обзоров, из которых работа Дымерской-Цигельман[2] была напечатана в «Заметках» за два года до моей статьи, а также старую обзорную работу Самсона Мадиевского[3], которая так и называлась: «1953 ГОД: ПРЕДСТОЯЛА ЛИ СОВЕТСКИМ ЕВРЕЯМ ДЕПОРТАЦИЯ?» и его интервью-дискуссию с Суворовым на радио «Свобода»[4], как и статьи Федора Лясса[5], Якова Этингера[6], Ильи Гирина[7], Георгия Чернявского[8]. Я думаю, что наиболее подходящими авторами для сегодняшнего обзора были бы Дымерская-Цигельман или Борис Фрезинский[9]; последнего Бенедикт Сарнов назвал “самым компетентным исследователем жизненного и творческого пути Эренбурга”.

Во-вторых, я чувствую, что приходит время посчитать тему исчерпанной, потому что мы все согласны с основными фактами. Когда я писал «1953-й», меня беспокоило, что могут забыть, и эпиграфом я поставил слова одного из врачей 1953-го года Якова Рапопорта[10]: «Пусть помнят о них те, кто выжил! Это поможет им осмыслить пережитое…» Надеюсь, что атмосферу 1953-го года мне тогда удалось передать. Но сегодня я думаю, что мы достаточно обговорили тему. Сталин умер 65 лет назад, не проведя ни депортации, ни суда над врачами. 1953-й год стал годом-освободителем, и он не определил и не испортил ни моей судьбы, ни судеб людей моего круга. Жизни в этом кругу, слава Б-гу, в основном, удались, а несостоявшаяся депортация не стала самым трагическим событием еврейской жизни второй половины 20-го века. Если в нашем возрасте ещё остаётся какое-то будущее, то лучше смотреть в него, а не в прошлое.

Но я попробую сделать завершающий обзор темы.

Основным автором, который полагает, что депортация не готовилась, является Геннадий Васильевич Костырченко — профессор истории, родившийся через год после смерти Сталина и посвятивший карьеру исследованию позднего сталинизма, главным образом, антисемитизма и дела врачей. Костырченко добился заслуженного признания, и я думаю, что нигде не подвергну сомнению открытые им факты. Он добился и признания еврейских общин. Википедия: За книгу «Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм» Федерация еврейских общин России наградила Костырченко премией и званием «Человек года — 5762» («За лучшее исследование в области новейшей еврейской истории»). Проблема в том, что Геннадий Васильевич не чувствует духа эпохи, и это порой поворачивает его заключения на 180 градусов.

На какой вопрос мы, собственно говоря, ищем ответа? Мне кажется, что после исследований Костырченко, само разделение на сторонников депортационной и анти-депортационной версий — терминологическое недоразумение. Я бы разбил тему и план статьи на следующие разделы:

Мы рассмотрим интенсивные слухи об этом несостоявшемся событии, письма трудящихся и т. п. как наиболее верный аргумент в пользу намерения правительства, готовившего населения к приказу, который отдан не был. Мы согласимся с Костырченко, который не нашёл документального приказа Сталина. Мы также согласимся с ним, что такой приказ вряд ли будет найден, потому что никогда не был написан. Мы обсудим мнение Владимира Наумова и Виктора Суворова, что устный приказ мог предшествовать действию и сравним ситуацию с планированием Холокоста и депортациями других народов. Мы согласимся с Костырченко об отсутствии логистической подготовки к депортации, но глава «А как это было у других?» расскажет, как советское государство научилось депортациям без, казалось бы, всякой подготовки. Эта глава также поможет нам поставить еврейские проблемы в общий контекст. Мы с удивлением прочитаем характеристику-понимание Сталина профессором Костырченко, совершенно с ним не согласимся, и это даст нам повод, вместе с Бенедиктом Сарновым, рассмотреть, насколько может быть ценно историческое свидетельство не-очевидца. Мы обсудим две версии проектов писем еврейской интеллигенции в «Правду», ни в одной из которых нет предложения о депортации. Обе версии хорошо известны уже около 10 лет из архивов, они доступны с помощью пары щелчков на компьютере, и я бы сказал, что об их содержании существует консенсус. Но весь консенсус окажется порушенным, когда мы откроем, что два оппонента — профессора Лясс и Костырченко — согласны в существовании предшествующих черновых версий. Не зная их, мы не можем исключить, что они содержали страшные предложения. В свете этого мы вновь обсудим роль Ильи Эренбурга, попробуем по дням проследить его действия и календарь и восхитимся его мужеством и большой ролью в предотвращении худшего. Мы вспомним смелые слова, брошенные в лицо «им» в речи в Кремле 27-го января, через две недели после объявления о деле врачей, «про ночь тюрем, про допросы, суды, про мужество многих и многих»во время вручения ему международной Сталинской премии мира. Я не соглашусь с мнением, на сей раз единым, Костырченко, Фрезинского и Сарнова, что Эренбург все-таки подписал первую, а не вторую версию письма. Я заранее скажу тот вывод, к которому подведу читателя в ответ на вопрос, могла ли депортация произойти? Да, безусловно, вне всякого сомнения, если бы этого пожелал оголтелый параноидальный антисемит во главе антисемитского государства и послушного правительства того времени. Под влиянием Эренбурга он отложил расправу, а потом умер и не успел. Этого не оспаривает и профессор Костырченко[11]:

«Отмечая безусловное наличие в последние годы правления И.В. Сталина реальной угрозы депортации евреев, принявшей из-за усиления политики государственного антисемитизма ярко выраженный репрессивной характер, я вместе с тем решительно возражаю против вашего утверждения, что советское руководство, осуществив планирование этой масштабной акции и установив срок ее начала — март 1953 года, будто бы приступило к ее конкретной подготовке…»

Тогда не совсем понятно, о чем спор, и, возможно, мы все согласимся, что пришло время объявить консенсус.

Слухи как факт

Мальчик Юра во дворе: «Скоро вас, жидов, всех выселят». Откуда он знает? От родителей — это была всеобщая атмосфера. Повсюду увольняют еврейских врачей, или к ним боятся ходить. Мама потеряла работу бухгалтера. Прасковья Ивановна с откровенным презрением снижает мне отметки по географии. От многих знакомых мы слышим о других «мальчиках-юрах». В некоторых коммунальных квартирах соседи открыто обсуждают, как они поделят мебель.

Они не боятся, а мы боимся сказать хоть слово. Те, кто тогда не жил, понятия не имеют об этой атмосфере ожидаемого погрома и выселения. Думаю, что мы уже тогда слышали о подогнанных к Москве товарных составах и о строящихся в Сибири бараках, открытых ветрам. Говорят, что уже напечатана книга члена Президиума ЦК КПСС Д.И. Чеснокова под названием «Почему надо было выселить евреев?» Впоследствии ни один экземпляр этой книги не был найден — не в спецхранах Ленинской библиотеки, которая получала по три обязательных экземпляра, ни у какого-нибудь коллекционера из МГБ, и никто не спросил о ней Чеснокова[12], который жил ещё 20 лет (умер в 1973). А ведь даже такие одиозные документы, как протокол заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года с поручением НКВД ликвидировать находившихся в советских лагерях пленных польских офицеров, не были уничтожены (Мадиевский).

В предисловии к книге документов «Государственный антисемитизм в СССР, 1938-1953», собранной Г. Костырченко, Борис Фрезинский цитирует письма в «Правду»:

 «Создавалось впечатление, — писали офицеры от политграмоты Эренбургу, — что Вы выступаете против фашизма не столько как советский писатель, а как защитник евреев. Но нигде, никогда Вы не показывали реакционную сущность еврейских националистов!» Многие граждане, прежде не обращавшиеся в «Правду», почувствовали, что пришло их время и можно написать о сокровенном. Среди писем были и требования рабочего с Урала («Ведь не секрет, что евреев ненавидят все… Мы требуем профессорам-вредителям смертную казнь через повешение»), и откровения анонима («Удалить евреев из крупных городов (много сволочей лишних) в Биробиджан, пусть поработают. Это было раньше? Хорошее перенять не вредно»). Подборка включала и несколько писем граждан с еврейскими фамилиями — их клишированные тексты, увы, похожи один на другой («Все честные евреи единодушно требуют суровой кары и возмездия людям, на чёрной совести которых жизнь и здоровье советских людей»)… Администратор шведского посольства московский коллекционер Костаки, пишет: «Давно надо было взяться за евреев…»

Как всё это было возможно в стране, где контролировалось каждое слово? Где за пораженческие слухи во время войны расстреливали на месте? А тут ни Юра, ни его родители, ни рабочий с Урала, ни этот ценитель хорошего искусства и вина Костаки не боятся ни капельки, а дрожим мы. Это могло быть только и только в одном случае: слухи были пущены правительством, госбезопасностью. МГБ хотело проверить, как отнесётся публика, как легко будет поднести спичку и вызвать погром, от которого товарищу Сталину потом придётся евреев спасать с, понятное дело, высылкой подальше. Мы ещё ниже почитаем, что говорил сам Сталин в те дни. Если бы слухи не были частью стратегии по запугиванию и унижению евреев, правительство легко могло их пресечь.

Не пресекло до смерти Сталина. Ведущий, радио «Свобода» — Лев Ройтман, интервьюируя Мадиевского и Суворова в 1999 году[4], сказал:

 «… Замечу, что недавно петербургское телевидение провело блиц-опрос, вопрос: если начнутся погромы, вы будете участвовать в них или защитите гонимых? Около двух третей респондентов ответили: будем участвовать. С этой точки зрения, переносясь в 53-й год, когда жить было ещё труднее, доктор Мадиевский, полагаете ли вы, что коль скоро версия о готовившейся депортации»правильна4, «цепочка действий Сталина всё же соответствует исторической реальности? Мог ли Сталин рассчитывать на спонтанные погромы?»

Мадиевский ответил:

 «На оба ваши вопросы должен ответить — да. Да, такая мера укладывается в последовательную цепь его действий».

Костырченко писал[13]:

«Одним из доживших до наших дней мифов такого рода является легенда времен холодной войны (передавалась сначала шёпотом из уст в уста, затем стала достоянием публицистики и, наконец, перекочевала в научные издания) о подготовке Сталиным незадолго до своей смерти тотального выселения евреев в Сибирь. Описанное в десятках, если не сотнях, статей, книг, радио- и телеинтервью, сталинская депортация евреев превратилась в своего рода Лохнесское чудовище, которое многие якобы видели, но никто не смог представить пока что ни одного бесспорного и заслуживающего доверия доказательства его существования» [жирный шрифт мой — Э.Р.].

Лохнесское чудовище — нет, не видел, хотя недавно побывал в том районе Шотландии. Кошмар антисемитизма после 13 января 1953 года — видел и помню, как будто это было вчера. Людям более молодого поколения это трудно себе представить.

«…Диктатор не мог не понимать, что его многонациональной империи в отличие от мононациональной Германии изначально противопоказан такой эксперимент, ибо она рискует просто развалиться».

Пустое, ничем не обоснованное, заявление. Не развалилась, несмотря на массовые репрессии десятков миллионов, на депортации других наций, Не развалилась бы и сейчас.

Самсон Мадиевский Льву Ройтману:

«Я хочу вам сказать одну вещь, доктор Костырченко сказал мне: «Конечно, проживи он ещё несколько лет, до этого вполне могло бы дойти». 

Это говорит главный сторонник версии о том, что в 53-м году депортация еще не намечалась». 

Так о чем мы вообще спорим? Кому-нибудь угодно считать, что правительство не готовило депортацию?

Документальная сторона вопроса. Логистика

Документов нет и, по-видимому, не будет. Приказ о депортации мог быть отдан только Сталиным, и он этого не успел сделать. Самсон Мадиевский[14] написал обзор международной конференции в Айхштетте (Германия) в 1998 году на тему, предстояла ли евреям депортация. Россию представляли два оппонента — Геннадий Костырченко и Владимир Наумов, секретарь Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при президенте Российской Федерации. Их «дуэль» и стала, по словам Мадиевского, центральным событием симпозиума[3].

Костырченко повторил главный аргумент: мы не имеем до сих пор официальных документов о подготовке депортации. Он также полагает, что после 20 февраля 1953 г. сам Сталин, возможно, после письма Эренбурга, понял, что загнал страну в тупик и стал искать выхода. По поводу же подготовки транспорта для депортации, Костырченко отметил, что «обследование документации Московской окружной железной дороги за февраль-март 1953 года не выявило там необычных скоплений подвижного состава».

Документов нет? Это исключительно слабый аргумент, и профессор Наумов привел в своём выступлении«факт, значение которого, — пишет Мадиевский, — трудно переоценить. Оказывается, депортация ряда народов Северного Кавказа была оформлена постановлениями ГКО СССР post factum, когда операция по выселению сотен тысяч людей, сопровождавшаяся уничтожением на месте всех, кого невозможно было вывезти, по существу закончилась. Руководившие ею уполномоченные ГКО Круглов, Кобулов, Аполлонов действовали на основе устных предписаний».

Наумов считает установленным, что списки лиц, подлежавших депортации из Москвы, у властей имелись. Они были составлены по указанию городского и районных комитетов партии под наблюдением органов МГБ. Что касается мест размещения, то он обратил внимание на принятое в январе 1953 года постановление Политбюро о строительстве гигантского — на 150-200 тысяч человек — лагеря для «особо опасных иностранных преступников». Поскольку лиц этой категории в советских тюрьмах и лагерях было тогда значительно меньше, возникает вопрос: кто должен был заполнить этот новый остров ГУЛАГа? Заметим, однако, сразу: проектная вместимость нового лагеря даже отдаленно не соответствует тогдашней численности евреев в СССР, к тому же «наказанные народы» размещались не в лагерях, а среди местного населения отдаленных областей, краев и республик.

Ссылку на то, что весьма высокопоставленные функционеры не слышали о планах депортации, Наумов отводит, напоминая, что с конца 30-х годов Сталин все чаще принимал важные решения единолично, не ставя о них в известность даже тех, кто непосредственно отвечал за соответствующий участок работы. Характерный в этом смысле пример: начальник Генштаба РККА маршал Б.М.Шапошников узнал о вторжении советских войск в Финляндию в 1939 году из газет, находясь в то время в санатории.

Мнение, что Сталин не имел свободы действий в вопросе о депортации евреев в силу позиции своего окружения, Костырченко квалифицирует как «иллюзию». Мы ниже увидим, как слабо понимание Костырченко психологической стороны Сталина и его окружения.

Виктор Суворов, в беседе с Мадиевским на радио «Свобода» (1999)[4], полностью поддержал Наумова:

«…Документов могло и не быть вообще. Ведь смотрите, готовились мы к освобождению, так сказать, Афганистана, так вот оказывается, что документов по вводу войск в Афганистан нет вообще, начисто. Первый государственный документ об Афганистане был принят 19-го февраля 1980-го года, через два месяца после ввода войск в Афганистан, и называлось это «Постановление Совета Министров СССР о порядке финансирования военнослужащих, которые находятся в Афганистане». Других документов нет, понимаете».

Профессор Георгий Чернявский[15] согласен с Костырченко и отвергает аргументацию Наумова. Он пишет, что «в тех случаях, когда речь идет не об уникальных эпизодах, а о событиях, охватывающих огромные страны, миллионы людей, событиях, происходивших в условиях разветвленной бюрократической системы, тем более в странах со строго централизованным тоталитарным режимом, документы, связанные с этими событиями, просто не могут исчезнуть — если уничтожается тысяча из них, то какой-то десяток сохраняется. Именно так произошло с документами пресловутой Ваннзейской конференции, состоявшейся в январе 1942 г., на которой были намечены меры “окончательного решения еврейского вопроса” в Европе».

Здесь у меня возражение: Чернявский забыл о разнице — Холокост был, депортация — нет. Для Холокоста почти что единственным стратегическим документом является именно протокол этой конференции, которая была организована чиновником второго ранга Гейдрихом. Но там говорится об эвакуации евреев, и ни слова об окончательном решении еврейского вопроса путём физического уничтожения. Если бы была осуществлена только депортация, но не убийства, никто после войны не считал бы Протокол важным документом.

Ещё в 1984 г. Мильтон Гиммельфарб опубликовал статью “No Hitler, No Holocaust”[16] — “Без Гитлера не было бы Холокоста», с которой я полностью согласен. Все эти геббельсы, гиммлеры, геринги, хоть и были антисемитами, но на такое их не хватило бы. Однако это было — промышленное уничтожение 5-6 миллионов евреев передовой промышленной державой, которая в этот период была жёсткой диктатурой. Предположить, что глава государства мог не знать, нет, не быть главным инициатором процесса, всё равно, что сказать, что Холокоста не было. А подтверждающего документа нет! Я позволю себе сочинить предположительную беседу между Гитлером и Гиммлером где-то в конце 1941 года, во всяком случае после нескольких месяцев войны с Советским Союзом и, понятно, до январской (1942) конференции.

— Знаете, Гиммлер, у нас неплохо идут дела на войне, и мы можем подумать об огромной услуге Западной цивилизации: сделать так, чтобы к концу войны в Европе не осталось ни одного еврея!

— Я понял, мой фюрер!

— Мы столько старались сделать для них — Мадагаскар, Палестина, Америка. Вы видите, они никому не нужны. Никто сейчас не помнит об армянах, и у всех прекрасные отношения с Турцией. Через 50 лет у всех останется к нам только благодарность.

— Да, мой фюрер!

— После победы в войне вы и ваши ребята будут высоко награждены. Но, знаете, Гиммлер, пока мы должны держать это в секрете. Даже от Бормана, Геринга, Геббельса.

— Конечно, мой фюрер! Только непосредственные исполнители будут знать — Гейдрих, Эйхман, комендант Гёсс, конечно.

— Я рад, что мы так хорошо понимаем друг друга. И, знаете, есть ещё один человек, от которого операцию стоит держать в секрете.

— Кто же это, мой фюрер?

— Я! (Оба хохочут.) Правда, коль мы так хорошо понимаем друг друга, вам совсем необязательно докладывать мне детали. Так, в общих чертах, раз в полгода-год.

— Конечно, мой фюрер! У вас так много дел, всякие мелочи оставьте нам. И, знаете, фюрер, вы — великий человек, нация нуждается в вас куда больше, чем во мне. Я готов, если что, взять ответственность на себя, даже если придётся лезть в петлю, а вы сможете сказать, что ничего не знали.

— Спасибо, мой друг.

Фантазия, — скажете вы? Да. Откуда я могу знать дату, конкретные слова? Конечно, нет, но предположить, чтобы такой разговор в той или иной форме не состоялся до Ванзейской конференции, всё равно, что сказать, что Холокоста не было. Я верю Герингу, который не был трусом и на Нюренбергском процессе не побоялся произнести теоретическую речь о германском антисемитизме, но был твёрд в том, что ничего не знал об уничтожении евреев. Занимаясь Венгрией, я был поражён, как много высших чиновников, вовлечённых в еврейскую депортацию, действительно не знали об убийстве тех, кого они депортировали.

Можно ли написать подобный сценарий для беседы между Сталиным и Берией? Попробуем.

Москва, Кремль, 13 августа 1952 года, назавтра после расстрела членов ЕАК. Сталин и Берия на прогулке.

Берия (Б): — Расстреляли вчера собак. А врачи всё упираются, не сознаются. Что будем делать, Иосиф Виссарионович?

Сталин (С): — Знаешь, наединэ ты можешь называт меня Кобой[17]. Что дэлат? Бить, бить и бить. А после процесса всю их братию в Быробыджан. Мы же им рэспублику дали, а они всэ хотят быть в центре страны.

Б: — Но, Коба, весь наш атомный проект без них лопнет! Вот мы к твоему 70-летию атомную бомбу подарили[18]. Ребята стараются, чтоб к 75-летию — водородную. Ты, что, не знаешь, сколько среди них евреев?

С: — Я же не сказал всэх высылать! Даже у Гитлера были нужные евреи! А мы с тобой, что, фашисти? Антисемити? Ны в коем случае! Кто нужен — оставить с семьями, кормить, как министров. Остальных — в тайгу. И пуст мне их элита сама напишет, и чтоби эта ж…па Эренбург там бил, чтобы сами высилку предложили!

Б: — Это будет трудно — их вдвое больше, чем было немцев.

С: — Ну хорошо. делай мне открытый процесс и бомбу, а с высылкой можно будэт и подождать.

Вот читатель, такие два разговора — об организации немцами Холокоста и русскими Депортации. В обоих случаях во главе стран стояли абсолютные диктаторы, и речи не могло быть, чтобы что-то важное могло быть совершено не по их прямому указанию. Был второй разговор? Откуда мне знать? Депортация евреев не состоялась, я уверен, только потому, что Сталин умер. Дикая антисемитская атмосфера не могла быть, если бы Сталин её не инициировал. Водородную бомбу испытали 12 августа — через 5 месяцев после его смерти.

Костырченко утверждает, что к 20 февраля антисемитская травля резко уменьшилась — я не заметил никакого смягчения политики между 20 февраля и 2 марта. А события помню в деталях, потому что помню, как на завтра после похорон, 10 марта, заметил анти-культовую заметку в газете, подтверждённую в воспоминаниях Роя Медведева. Уже в первые послесталинские дни в «Правде» появилась какая-то статья, сразу заставившая людей спрашивать друг друга: «Вы читали?». Поиск на Интернете не помог мне её найти, но зато я нашел такую цитату из книги Роя Медведева «Они окружали Сталина», в главе о Маленкове:

«На заседание Президиума ЦК КПСС 10 марта 1953 года, проходившее под председательством Маленкова, были вызваны «идеологи» П. Н. Поспелов, М. А. Суслов, главный редактор «Правды» Д.Т. Шепилов. Как вспоминал Поспелов, в ходе заседания Маленков подверг редакцию газеты резкой, критике, заметив, что природа многих ненормальностей, имевших место в истории советского общества, крылась в культе личности. Подчеркнув, что перед страной стоят задачи углубления процесса социалистического строительства, Маленков отметил: «Считаем обязательным прекратить политику культа личности»».

Поразительно: НАЗАВТРА ПОСЛЕ ПОХОРОН (9 марта) Маленков уже употребляет выражение «культ личности»; значит, моё воспоминание — не аберрация, и антикультовая статья и вправду появилась почти сразу после смерти Сталина! Заметьте при этом, с каким нахальством Маленков сразу обвиняет других: «подверг редакцию газеты резкой, критике», как будто он сам к культу не имел никакого отношения!

Костырченко в то время не жил. Давайте рассмотрим любопытный вопрос:

Должен ли историк быть очевидцем?

Ответ, казалось бы, ясен — нет, 99% историков — не очевидцы. Более того, Корнелий Тацит писал, как опасно описывать историю времени, близко к тому, в котором ты живёшь. «И всё же, всё же, всё же…» Если нет, то это значит, что история — не наука, а форма мышления, философии, которая принципиально неспособна к поиску истины. Ниже я буду много цитировать Бенедикта Сарнова и Бориса Фрезинского, с которыми я, как правило, согласен. Говоря о том, что я бы назвал «феноменом Костырченко», Сарнов[19]называет историка «знатоком бумаг, но не воздуха эпохи»[20].

Сарнов начинает с обсуждения другого известного историка — он комментирует две работы Авторханова, бывшего до побега в начале войны номенклатурным работником ЦК партии, — «Технология власти» и «Загадка смерти Сталина». Обе работы написаны за границей, когда в распоряжении автора был доступ к материалам и документам, которых он не видел на родине. Первая книга, написанная по личным воспоминаниям, произвела на Сарнова впечатление абсолютной достоверности, тогда как вторая — «так, да не так!» Почему? «…У меня, — пишет Сарнов, — есть перед ним одно — только одно! — преимущество. В отличие от него, я жил в описываемое им время в Москве. Дышал московским воздухом 53-го года, когда тот воздух еще не рассеялся. И кожей, печенкой, селезенкой, спинным мозгом чуял то, чего так и не смог постичь мудрый Абдурахман…» На XIX съезде партии Сталин отказался от поста Генерального секретаря партии и стал как бы одним из десяти секретарей. Авторханов принял событие как добровольную отставку Сталина и её принятие съездом!

А затем Сарнов цитирует воспоминания Константина Симонова, который был при этом и видел, что Сталин всего лишь прощупывал своих товарищей и что подлинное принятие его «отставки» означало бы разгром — смертельный — того руководства, которое сидело позади него — бледных Маленкова, Микояна, Молотова.

Костырченко опирается на бумаги, тогда как Сталин дeйствовал словами, интонацией, которые в истории не остались. Костырченко13 каждое слово Сталина принимает за чистую монету, не видя что имеет дело с бесконечно коварным интриганом, лишённым идей и следов морали. (Чернявский, который на 20 лет старше, т.е. тогда жил, не подвержен такой ошибке.) В книге о тайной политике Сталина (стр. 678) Костырченко делится с нами такими мыслями о сложной и противоречивой натуре бывшего вождя:

«По складу своего характера он не решился бы открыто выступить против евреев, хотя в душе, особенно в последние годы жизни, мог быть, что называется, патологическим антисемитом. Поэтому вождь, ревностно оберегавший свой революционный имидж большевика-ленинца, был обречён переживать муки психологической амбивалентности, которая, возможно, и ускорила его конец. Показателен в этой связи эпизод, описанный композитором Т.Н. Хренниковым. В конце 1952 года Сталин, в последний раз присутствовавший на заседании комитета по премиям своего имени, совершенно неожиданно заявил: «У нас в ЦК антисемиты завелись. Это безобразие!»

Здесь каждое слово — легенда, если не миф! (Костырченко любит эти два слова.)

По складу своего характера — Сталин не был политиком, плохим или хорошим, а был он уголовником и хулиганом с ограниченным интеллектом, у которого, однако, была одна способность на уровне гения: умение захватить власть, на которую он ни по каким своим качествам не мог претендовать, а потом её удерживать методом неограниченных и бессмысленных репрессий. …он не решился бы открыто выступить против… Всю свою жизнь массовых репрессий, расстрелов, 25-миллионных жертв войны, депортаций кавказских народов — Сталин решался, открыто или закрыто, на неограниченные выступления. При том, что он не был патологическим анти-чеченцем, анти-татарином и т.д. Поэтому вождь, ревностно оберегавший свой революционный имидж большевика-ленинца… Ха-ха! Сталин, убивший всю ленинскую гвардию, не интересовался ничем, кроме своей власти. Он был самым верным учеником Ленина в смысле дикой жестокости. При этом он бессмысленно расправился с лучшим экономическим достижением Ленина — НЭПом. Сарнов, в другой книге («Феномен Сталина»[21]), цитирует Троцкого, который цитирует Каменева 1926 года:

— Вы думаете, — говорил Каменев, — что Сталин размышляет над тем, как возразить вам по поводу вашей критики? Ошибаетесь. Он думает о том, как вас уничтожить, сперва морально, а потом, если можно, и физически.

Наблюдение самого Сарнова:

 «И если Ленин, Бухарин и Троцкий, может быть, и были одержимы ложной идеей, то Сталин, Ежов и Берия не идеями были одержимы. Сталинский фиктионализм на службе активной несвободы,… расправа с соратниками Ленина страшней, чем убийство Шатова».

Сталин… был обречен переживать муки психологической амбивалентности, которая, возможно, и ускорила его конец. Нет слов для обсуждения и жалости к Сталину за его психологические муки!

И шедевр непонимания автором: свидетельство Хренникова о том, как в конце 1952 г. Сталин «страдал» от антисемитизма в ЦК! Если бы, вспомнив это ценное свидетельство Т.Н. Хренникова, автор «Тайной политики Сталина» не прошёл и мимо свидетельства другого, не менее важного свидетеля — Н.С. Хрущева, ему, быть может, пришли бы в голову на сей счет и какие-то другие мысли. Прошу прощения у читателя за длинную цитату из Сарнова/Хрущева, но короче не могу. Хрущев:

 «…Сталин ко мне обратился, я секретарь Московского комитета. Он говорит, надо, говорит, организовать, говорит, подобрать рабочих здоровых таких, говорит, и пусть они возьмут дубинки, кончится рабочий день, выходят, и пусть они этих евреев бьют там…

Когда я послушал его, что он говорит, думаю, что такое, как это можно?.. Это погром, собственно. Я сам наблюдал это… Я помню… Это было позором, позором, и поэтому, когда Сталин сказал, вот чтобы палками вооружить и бить, я потом, когда мы вышли, значит, Берия, ну, говорит, что, получил указания? Так иронически. Ты, значит, получил? Да, говорю. Говорю, получил указания, да, говорю, мой отец неграмотный, не участвовал в этих погромах никогда, считалось это позором, говорю. А теперь вот мне, секретарю Центрального Комитета, даётся такая директива…

Никита Хрущев. Воспоминания.

Нью-Йорк, 1982. С. 193—194

Сарнов: «Всю эту историю рассказал нам с Лазарем Эренбург… В его изложении этот рассказ, который он услышал от самого Хрущева, выглядел слегка иначе. В чем-то проигрывая, но в чем-то и выигрывая. Главный выигрыш состоял в том, что по пересказу Эренбурга точнее можно было установить время происходящего: было все это во время одной из самых последних встреч соратников со своим вождем. И выразился Сталин (в изложении Эренбурга) будто бы так:

— Я не понимаю, почему рабочие в конце рабочего дня не избивают евреев!

В пересказе Эренбурга отсутствовали реплика Берии и ответ на нее Хрущева. Рассказывая эту историю Эренбургу, Хрущев сказал, что это было так страшно, что все они, оцепенев, молчали. И, даже выйдя от него, так были ошеломлены этой сталинской «директивой», что никто из них не произнес ни единого слова: сделали вид, что ничего этого как бы не было.

История эта, как выяснилось, имела продолжение… Итак, выслушав сталинскую «директиву», соратники молча удалились, сделав вид, что то ли не услышали ее, то ли не поняли. И, не сговариваясь, твердо решили забыть об этом эпизоде, во всяком случае, ни в коем случае не предавать его огласке. Все они хорошо знали своего Хозяина и прекрасно понимали провокационный смысл этой его реплики. Не сомневались, что, посмей они эту его директиву исполнить, начавшиеся эксцессы сразу обернулись бы против них, как главных виновников случившегося. И тогда — никому из них не сносить головы. Но ничуть не меньшую опасность, чем исполнение «директивы» (об этом, конечно, никто из них и не помыслил: не такие они были простаки, чтобы клюнуть на эту удочку), представляла для них и «утечка информации» об этой сталинской директиве.

И тем не менее «утечка» все-таки произошла.

Спустя какое-то время к Хрущеву явился срочно примчавшийся из Киева в Москву какой-то крупный украинский партийный функционер (из самых первых лиц руководства Компартии Украины) и сказал, что им стало известно об указании товарища Сталина насчет того, чтобы «поучить» как следует евреев, возвращающихся домой с работы.

Реакция Хрущева была мгновенной. Показав на стоявший перед ним телефон прямой связи со Сталиным, он сказал, что сейчас же позвонит Иосифу Виссарионовичу и расскажет ему, что такой-то обвиняет его в призыве к еврейским погромам. Как ни туп был этот украинский функционер, но тут и до него дошло, какого он дал маху. Он прямо сомлел от страха. Чуть не на колени кинулся перед Хрущевым, умоляя его забыть, с чем он к нему пришел.

Рассказывая Эренбургу эту историю, Хрущев сказал, что не сомневается, что Сталин действительно тут же приказал бы расстрелять этого болвана. Ему ведь нужен был погром, который начался бы стихийно, снизу. Чтобы он, вождь, тотчас же его пресёк, сурово наказав виновных. А погром, который начался бы «по личному указанию товарища Сталина», был ему совсем ни к чему».

Конец цитаты из Сарнова.

Что, профессор Костырченко не читал этого текста и не знал этой истории? Что, он не заметил, что реплика в присутствии Хренникова, всего за пару месяцев до хрушевской истории, была частью продуманной провокации: дескать, он-то всегда за евреев. «Муки психологической амбивалентности!» Что, Костырченко неясно, то, что так ясно нам всем, а выразил В. Суворов:

«Дело в том, что мы должны признать, что режим все-таки был преступным, мы должны признать, что Сталин был преступником и сталинский режим уничтожил так много людей, что соревноваться с ним просто трудно будет когда-то кому-то. Так вот, некоторые желают, чтобы этот режим предоставил справочку, что он действительно является преступным, вот тогда мы поверим, а если режим не представит справочку, мы тогда не поверим».

Другой уважаемый мной автор[22], единственным «недостатком» которого является то, что он — ровесник Костырченко и, стало быть, в те времена не жил, пишет:

 «Как бы там ни было, но ровно через две недели после опубликования в «Правде» сообщения об аресте «убийц в белых халатах» Илье Эренбургу была присуждена международная Сталинская премия «За укрепление мира между народами», причём этому факту был придан колоссальный резонанс, что на номенклатурном языке означало — «антисемитские обороты сбавить». Г.В. Костырченко, который по праву считается лучшим исследователем государственного антисемитизма в СССР, исходя из этого, полагает, что, не умри Сталин, процесс над врачами был бы закрытым с кратким упоминанием в печати…»

 

Москва, Кремль, 27 января 1953 года. «На этом торжестве в белом парадном зале Кремля я хочу вспомнить тех сторонников мира, которых преследуют, мучают, травят, я хочу сказать про ночь тюрем, про допросы, суды, про мужество многих и многих…” (фото из книги Сарнова[19]).

Ровно через две недели?! Комментатор не обратил внимания на то, что премия первому советскому гражданину и (конечно!) еврею Эренбургу была показательно присуждена 20 декабря 1952 года[23], а ВРУЧЕНА через две недели, и, я бы сказал, именно с целью усиления кампании «антисемитских оборотов». Эренбургу предложили упомянуть врачей-«убийц» в его речи, но он ответил, что скорее откажется от премии. А затем бросил окаменевшему залу января 1953 года, в Кремле:

“Каково бы ни было национальное происхождение того или иного советского человека, он прежде всего патриот своей Родины и он подлинный интернационалист, противник расовой или национальной дискриминации, ревнитель братства… На этом торжестве в белом парадном зале Кремля я хочу вспомнить тех сторонников мира, которых преследуют, мучают, травят, я хочу сказать про ночь тюрем, про допросы, суды, про мужество многих и многих…”

«Травят»?[24] — назавтра газеты добавили два слова, чтобы получилось: «травят силы реакции»…

А как это было у других?

Плохо было. Депортация целых народов была нормой советского государства с самого его начала. Википедия[25]:

«По мнению историка Павла Поляна, в СССР тотальной депортации были подвергнуты десять народов: корейцы, немцы, финны-ингерманландцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы. Из них семь — немцы, карачаевцы, калмыки, ингуши, чеченцы, балкарцы и крымские татары — лишились при этом и своих национальных автономий».

В эти десять не включены частичные депортации из трёх республик Прибалтики. Давайте для сравнения с евреями 1953 года рассмотрим немцев Поволжья и прибалтов, чтобы читатель увидел в какие сроки, с какой степенью предварительного извещения проводилось изгнание, какова была смертность и что было с сосланными потом.

Про немцев будет больше, поскольку я натолкнулся на замечательную статью «Немцы нашего села»[26]Александра Соколова, ученика 11-го класса (в 2010 г.) школы села Чечеул Канского района. Руководитель: по-видимому, мать ученика, учительница истории Галина Иосифовна Соколова. Историческая часть работы написана, в основном, по гл. 12 «Чёрной книги коммунизма» французского авторского коллектива — автор использовал русский перевод, я — английский[27], а также по статье Б. Соколова «Переселение народов»[28].

Помимо истории, в статью включены интервью с немцами этого села. Работа написана в рамках Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников на тему: «Человек в истории. Россия — ХХ век», организованного Красноярским обществом «Мемориал»[29]. Посмотрите, какие интересные вещи пишутся в школах глубокой сибирской провинции.

Мы узнаём, что 28 августа 1941 года Президиум Верховного Совета СССР издал «Указ о переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» (сокращённый текст):

«По достоверным данным, полученным военными властями, среди немецкого населения…в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населенных немцами Поволжья. Немецкое население народов Поволжья скрывает в своей среде врагов Советского Народа.

Во избежание таких нежелательных явлений и для предупреждения серьезных кровопролитий Президиум Верховного Совета СССР признал необходимым переселить все немецкое население Поволжья в другие районы.

Переселяемые будут наделены землей и им будет оказана государственная помощь по устройству в новых районах. Для расселения выделены изобилующие пахотной землей районы Новосибирской и Омской областей, Алтайского края, Казахстана и другие соседние местности».

В республике проживало 370 тысяч немцев — примерно четверть их общего числа, рассеянного по Союзу27, однако переселение касалось ВСЕХ немцев без исключения, отзывали даже солдат и офицеров с фронта. В местной газете «Большевик» Указ был опубликован через два дня, 30 августа[30], в центральной прессе — никогда, но в Ведомостях Верховного Совета СССР — 2 сентября[31], в самом низу 4-ой страницы, после многочисленных указов о награждениях. За ТРИ! дня, с 3-го по 5-ое сентября, 446,480 немцев были вывезены в 230 поездах, по 50 вагонов в каждом, по 40 человек в вагоне. Поезда двигались со скоростью нескольких километров в час и достигали цели за 4-8 недель.

30 августа 1941 г. немецкие войска дошли до Невы, и 8 сентября началась блокада Ленинграда, но вместо эвакуации гражданского населения и заботе о продовольствии власти, по приказу Берии, отдавали предпочтение высылке немцев, которых в городе было 132 тысячи; вывезти успели 11 тысяч. Сообщается, однако, что из 1,427,000 немцев (по переписи 1939 года) депортировано было 1,209,43027; Википедия говорит о 950 тысячах. Бὀльшая часть были вывезены с 30 августа по конец октября 1941 г., около 315 тысяч — в 1942 г. (Для сравнения — евреев по переписи 1970 г. было 2,150,000 человек ).

Далее автор:

«Депортация проводилась по единому плану. Первыми на место прибывали войска… На сборы отводилось не более 20 минут, чтобы большая часть имущества осталась брошенной. Если в выселяемой семье один из супругов был другой национальности, не подлежащей депортации, он мог остаться дома, но все дети со «смешанной кровью» должны были последовать в ссылку.

Те, которых выселяли первыми, а это были жители крупных станций и городов, не успевали даже запастись едой на долгий путь. У них забирали почти все вещи, заставляли сдавать скот, инструменты, провизию, дома в собственность государства. Разрешали брать с собой только лёгкие вещи, которые можно унести в руках, да документы. Потом всех просто грузили на подводы, везли на вокзал, а оттуда отправляли эшелонами в Сибирь и Казахстан…

Екатерина Готфридовна Гайер… помнит, что в опустевшие дома стали расселять беженцев из Украины и Белоруссии…

Гельвих Александр Яковлевич и Анна Соломоновна Шерф родом из одной деревни Най-Моор Саратовской области… Вспоминают, что в ней было около 100 домов. Анна Соломоновна говорит, что их дом особо выделялся, был саманный: из камня с глиной, белёный и огороженный. Была корова, 12 овец, 2 свиньи. И всё это надо было оставить государству. Александр Яковлевич… говорит, что скот сдали государству, обещали деньги выдать на месте нового поселения, но не выдали… 15 сентября подогнали подводы и сразу погрузили всю деревню. До пристани было пятьдесят километров. Взрослые шли пешком, а детей и вещи везли на подводах. Трое суток пробыли на пристани под открытым небом. Затем подошла баржа, и переселенцев отправили до Саратова. Здесь погрузили в вагоны-телятники с нарами и отправили в Сибирь. Ехали долго, через Казахстан. Запасы продовольствия каждая семья запасала сама. Только на некоторых станциях переселенцам выдавали кипяток…

Условия были очень тяжёлыми. В вагонах было очень тесно, душно, некоторые люди заболевали, умирали, а некоторые, не вынеся всех тягот пути и пережитого, сходили с ума…

Таким образом, по воспоминаниям моих односельчан, депортация везде проводилась очень быстро и по единому плану. Целые деревни грузили на подводы и отправляли в неизвестность, люди лишались практически всего имущества. Условия в пути были очень тяжёлые. Никто не знает сколько людей погибло в пути и сколько эшелонов не дошло, сколько умерли от голода зимой»…

«Поскольку действия НКВД были засекречены, местные власти получали предупреждение о прибытии десятков тысяч ссыльных в самый последний момент. Никакого специального жилья для них не было предусмотрено, их селили где придётся — в хлеву, под открытым небом, а был уже канун зимы. Через несколько месяцев большинство высланных были расселены, определены на работу и начали получать снабжение, весьма скудное и непостоянное, а в комендатуре НКВД значилось, что они приписаны к колхозу, совхозу или промышленному предприятию…

В Казахстане, куда прибыла семья Легин, условия жизни были просто невыносимыми: их поселили в сарае, где постоянно замерзала вода, и приходилось очень часто топить печурку, чтобы окончательно не замерзнуть… Но самое страшное заключалось в том, что местные жители были настроены против граждан немецкой национальности враждебно, они ненавидели немцев,… постоянно доносились крики со словами «фашисты»…

Те, кто выжил, постепенно обвыклись, устраивались на работу. .. В Алтайском крае прибывших тоже приняли в штыки… Первое время переселенцев расселяли в сенях домов колхозников. По одну сторону сеней на соломе жили женщины, а по другую обитали коровы и свиньи. Этот факт говорит о том, что власти не особо заботились о людях, когда размещали их после высылки… Немцев отправляли на самые тяжелые работы и не спрашивали, хотят они этого или нет…

Сибиряки переселенцев приняли неплохо, с пониманием, они всегда были справедливыми, великодушными и сердобольными людьми, и поэтому не обижали переселённых, так как знали, что те пострадали от прихоти властей».

Автор — сам сибиряк, потому может быть не вполне объективен. Но и я во время визитов к ссыльному отцу в 1951-53 не замечал вражды населения. А в лес за клубникой я ходил с немецкими детьми. «За что мы здесь? Чем мы виноваты?», — риторически спрашивала меня немецкая девушка, не ожидая ответа.

В энциклопедической статье Б. Соколова [28] говорится, и Александр Соколов [26] повторяет, что «чтобы подготовить население страны к массовому переселению немцев, в печати нагнетали антинемецкие настроения. Писатель Илья Эренбург, например, заявлял в «Правде», что, поселив на лучших землях России немцев, русский народ пустил за пазуху и согрел змею». Эта фраза повторена в нескольких других работах Конкурса, без ссылки или со ссылкой на ту же энциклопедическую статью28. Во всех случаях кавычки начинаются со слова «поселив» и включают в себя вся фразу курсивом.

Мой друг и коллега Михаил Маянц, которому я послал рукопись этой части, усомнился. Будучи старше меня и проведя детство в Саратове — на берегу Волги, противоположном немецкой республике, он хорошо помнит глубокую секретность, которая окружала событие. Да и Александр Соколов писал об этом выше. Татьяна Власова из Москвы нашла и прислала мне статью Б. Соколова28, и в ней слова Эренбурга приведены без кавычек и без конкретной ссылки.

Я потратил полдня и поехал в библиотеку колледжа Vassar (штат Нью-Йорк), где можно было прочитать электронную копию «Правды». Четыре статьи Эренбурга были опубликованы в «Правде»[32] с 28 августа по середину октября 1941 года, но ни одна не касалась советских немцев. Татьяна провела два дня в Государственной библиотеке России (бывшая Ленинская библиотека), просматривая «Красную звезду», где в то время печаталось большинство статей писателя, за второе полугодие 1941 года — ничего нет. Так что я полагаю, что мы можем отбросить «цитату» как недостоверную.

Можно спросить, почему я, как и мои друзья, потратили столько времени на проверку цитаты. Ведь она не относится к главной теме статьи. Мне советовали просто её отбросить.

Но так надёжная история не пишется, тем более, если слова уже многократно повторены. А с другой стороны, Девятая заповедь нас учит: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего». Поэтому мы рады, что цитата не обнаружена. Тем более, что репутация Ильи Эренбурга мне стала дорога по причинам, которые будут хорошо видны ниже, когда эта статья, возможно, против моего начального намерения, превратится в хвалу. Судьба немцев была очень похожа на то, что, возможно, ожидало евреев в 1953 году, и мне было бы жаль видеть имя Эренбурга в числе преследователей. Среди этих немцев не оказалось ни одного случая предательства, а 17 человек были удостоены звания Героя Советского Союза26.

Вся тема этой статьи настолько мрачна, что если появляется возможность для юмора, пусть чёрного, то её стоит использовать и слегка разрядить атмосферу. Б.Соколов28 рассказывает, почему Паниковский («Золотой телёнок») нарушил конвенцию «детей лейтенанта Шмидта» и перешёл на территорию Шуры Балаганова. Дело в том, что из текста в послевоенных изданиях[33] непонятно, чем Паниковский был особенно недоволен, но это становится очевидным, если мы жирным шрифтом добавим довоенный текст, доступной на Интернете[34]:

«Весь спор произошел из-за дележа участков.

Никто не хотел брать университетских центров. Никому не нужны были видавшие виды Москва, Ленинград и Харьков. Все единодушно отказывались от республики немцев Поволжья.

— А что, разве это такая плохая республика? — невинно спрашивал Балаганов. — Это, кажется, хорошее место. Немцы, как культурные люди, не могут не протянуть руку помощи!

— Знаем, знаем! — кричали разволновавшиеся дети. — У немцев возьмешь!

Видимо, не один из собравшихся сидел у недоверчивых немцев-колонистов в тюремном плену…

Веселые возгласы, глухие стоны и грязные ругательства сопровождали жеребьевку.

Злая звезда Паниковского оказала свое влияние на исход дела. Ему досталось Поволжье [досталась бесплодная и мстительная республика немцев Поволжья]. Он присоединился к конвенции вне себя от злости.

— Я поеду! — кричал он. — Но предупреждаю, если немцы плохо ко мне отнесутся, я конвенцию нарушу, я перейду границу.

Балаганов, которому достался золотой арбатовский участок, примыкавший к Республике Немцев,встревожился и тогда же заявил, что нарушения эксплуатационных норм не потерпит».

Перейдём к Прибалтике, западу СССР, все сведения из Википедии, в основном, прямые цитаты.

«Июньская депортация 1941 года»[35] — серия депортаций, организованных властями СССР с 22 мая по 20 июня 1941 года с западных приграничных территорий страны — присоединённых в результате «польского похода РККА» (сентябрь 1939-го года) и присоединения прибалтийских республик к СССР. Общая численность высланных и арестованных составила по данным общества Мемориал от 200 до 300 тысяч человек. Многие из депортированных погибли…

Депортация производилась в соответствии с «Директивой НКВД СССР о выселении социально-чуждого элемента из республик Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии и Молдавии», подписанной Народным комиссаром внутренних дел СССР Лаврентием Берия.

 Общегосударственный документ, на основании которого производились депортации, историками пока не найден. По оценке британских историков Джона Хайдена и Патрика Салмона, 23 подлежащих высылке категории «âðàãîâ íàðîäà» включали практически всех общественно активных граждан.

Депортация проводилась в ночь с 13 по 14 июня (пятница-суббота). 13 июня днём был дан приказ всем учреждениям предоставить все свои транспортные средства в пользование милиции…»

 

14 июня, ночью, одновременно по всей Эстонии, группы, проводящие депортацию, начали свою работу. Спящих будили и им сразу зачитывалось постановление, на основании которого их объявляли арестованными или подлежащих ссылке. Никаких судебных решений не было. Квартиры и здания подвергались досмотру. С собой позволялось взять не более 100 килограммов вещей.

Согласно инструкции, в каждом пассажирском вагоне группы «B» (члены семей) должно было размещаться по 30 человек. В пути следования по железной дороге заключенные этой группы должны были получают бесплатно один раз в сутки горячую пищу и 800 граммов хлеба на человека… Свидетели пишут, что на практике людей перевозили в вагонах для скота, в вагоне было до 50 человек, вагоны были оборудованы двухэтажными нарами, вместо уборной — дырка в полу. Люди мучились от голода и жажды.

Из Латвии были депортированы 15,424 человек. По оценке, приводимой российским историком А. Дюковым, 81,27 % депортированных составляли латыши, 11,70 % евреи, 5,29 % русские».

«Большая мартовская депортация[36] 1949 года» (операция «Прибой») — депортация части гражданского населения Эстонии, Латвии и Литвы в Сибирь и отдалённые районы Севера, организованная властями СССР в марте 1949 года, в ходе которой было депортировано 94,779 человек».

На основе постановления Совета министров СССР за № 390—138сс от 29 января 1949 года, 12 марта 1949 г. был издан приказ министра внутренних дел СССР № 00225 «О выселении с территории Литвы, Латвии и Эстонии кулаков с семьями, семей бандитов и националистов». Инструкция начальника конвойных войск МВД СССР В.М. Бочкова и начальника Отдела спецпоселений МВД В.В. Шияна начальникам эшелона и конвоя по конвоированию выселенцев обещала, в частности:

— обеспечение каждого вагона необходимым снаряжением от унитазов до спальных мест и ведер для приготовления горячей пищи,

— обеспечение централизованного питания выселенцев в железнодорожных буфетах на станциях прохождения эшелона (из расчета 5 рублей на каждого человека),

— организацию работы санитарного вагона для заболевших выселенцев,

На самом деле за 4 суток с 25 по 29 марта из Эстонии в Сибирь в «теплушках» и вагонах для перевозки скота принудительно отправили 20,713 человек, из них «мужчин — 4579, или 22,3 % к общему количеству, женщин — 9890, или 48,2 %, и детей — 6066, или 29,5 %»[5]. В Латвии — 42,149 человек, в основном сельских жителей, классифицированных как кулаков, или т. н. «националистов». По пути к местам ссылки из числа депортируемых родилось 6 детей, 183 человек погибли. Из Литвы были насильственно депортированы 9518 семей или 31 917 человек.

Какова была моя цель в этой главе? Напомнить, в общем, хорошо известную истину, что:

Не только евреи страдали от неимоверной жестокости советской власти вообще и от депортаций в частности. Альфред Кох, сын сосланных немцев, служивший несколько месяцев (1997) заместителем главы Правительства России, писал[37]: «Трупы, трупы, трупы… Смерть ходит рядом… Нужда, стойкая беспросветная. Вранье… бесконечное вранье властей… Полное, абсолютное бесправие. Молчи в тряпочку и работай как лошадь. Голод, такой жуткий, что ни о чем больше думать не можешь, кроме как о еде…» Документы иногда оформлялись позднее или становились известны после начала депортаций. Операцию было проводить легко: не было и намёка на сопротивление армии; правительство не заботилось о людях ни по пути, ни по прибытии и вполне принимало высокую — процентов до сорока — смертность. Никто не обеспечивал ссылаемых едой, жильём, работой, и их без предупреждения сваливали на местное население. Поэтому не было никакой подготовки и в строительстве жилья. При том огромном опыте депортаций власти могли начать её и для евреев через 2-3 дня после решения Сталиным. Не нужно было бы подгонять вагоны заранее. Основным инициатором, организатором этих преступлений, как и Катынского, Орловского (1941) и многих других расстрелов, был Лаврентий Берия. Берия был так же плох, как Сталин.

Письма

Элиэзер Рабинович, Гостевая портала, 5 августа 2017 at 18:14:

«… Эренбург писал Сталину в ответ на некое письмо, принесённое ему 3 февраля или раньше, которое он отказался подписать. Значит, это письмо НЕСОМНЕННО существовало. Его текст пока не найден в архивах».

Сергей Чевычелов, 5 августа 2017 at 18:31:

«Что Вы, Элиэзер, оно давно найдено; я поместил его в своём блоге более года назад — первое письмо, на которое Эренбург писал письмо Сталину (письмо Михайлова) здесь[38]”.

Все-таки какие-то бумаги существовали и всплыли. Люди моего поколения росли с пониманием, что был проект письма в «Правду» от группы хорошо известных евреев-интеллектуалов, которые сами предлагали выселить евреев. Понятно, что такое письмо можно было бы считать самым сильным доказательством депортационных планов Сталина. Как видно из эпиграфа, и я так думал около полугода назад.

Это не оказалось правдой в том смысле, что сейчас, когда оба варианта письма раскрыты, доступны, давно опубликованы, мы знаем, что этого мазохистского предложения там не было. Тем не менее, легенда продолжает жить, и совсем недавно она была вновь озвучена на этом портале в статье д-ра А. Рохваргера[39]. Кроме того, мы не можем упустить из внимания период «черновиков» (до первой версии), обзор которого, как я понимаю, ещё никто не сделал, потому что информации почти нет.

Я возьму на себя смелость попробовать сделать весь обзор истории писем. Полные тексты трех вариантов письма — апокрифический6 Этингера и два подлинных из архивов, а также чистовик письма Эренбурга Сталину даны в приложениях. Внутри текста я цитирую только отрывки, без которых невозможно понимание. Есть 5 «опорных» дат в период от заявления ТАСС 13 января 1954 г. и до болезни Сталина 2 марта:

29 января, когда отредактированный (очень важное слово!) вариант первого письма был послан Н. Михайловым и Д. Шепиловым Г.М. Маленкову. 2 февраля — дата отправки этого варианта в архив; 3 февраля — дата, поставленная Эренбургом на письме Сталину; журнал «Источник»[40] опубликовал текст подписанного автором подлинника. Костырченко без объяснений считает дату ошибочной. По его мнению, письмо было написано не позднее 29 января; 9 февраля — взрыв в Советском посольстве в Тель-Авиве с последующим (12 февраля) разрывом Москвой дипломатических отношений; 20 февраля — исправленный (а на самом деле — совсем другой) текст послан Шепиловым Михайлову. Дата — из сопроводительного письма в архиве. Первая публикация в «Источнике» сделана без этого письма и без даты, но с упоминанием взрыва в Тель-Авиве. В публикации подчёркиваются, что машинописный текст включает список фамилий, но не сами подписи. В архиве подписные листы хранятся отдельно от обоих текстов.

События для нашего обзора:

До 29-го января: две безуспешные попытки получить подпись Эренбурга, возвращение его с заседания в «Правде» и уход в «запой» на одну ночь; начало письма Сталину. Письмо передаётся в архив без подписей, а сбор подписей продолжается. 3 февраля и последующие 1-2 дня: ночной визит Минца и Маринина к Эренбургу, выдача им посетителям запечатанного письма Сталину, попытка Шепилова отговорить Эренбурга, передача письма адресату. Позднее в феврале: вызов Эренбурга в ЦК на Старой площади к Маленкову и Кагановичу, которые передают ему пожелание Сталина, чтобы он подписал письмо. Ещё позднее, наверно, до 20 февраля: у Эренбурга в гостях супруги Савичи, когда его срочно вызывают в «Правду». Он возвращается, очень расстроенный: «Я подписал». После 20-го февраля: письмо Сталиным не публикуется до его болезни, и оно отправлено в архив новым правительством 16-го марта 1953 г. Письмо Эренбурга, найденное на столе Сталина на даче, отправлено в архив 10 октября 1953 г.

Прежде всего, я попытаюсь разобрать первый период.

Что было в том, ПЕРВОМ, проекте письма? Долгие годы о нем говорили только по слухам, пока в 2001 году историк профессор Я.Я. Этингер, приёмный сын забитого в МГБ врача Я.Г. Этингера, не опубликовал проект письма6, которое, как он был убеждён, принесли Эренбургу домой на подпись — полный текст в конце, но вот главный отрывок:

«Ко всем евреям Советского Союза.

 Дорогие братья и сестры, евреи и еврейки! Мы, работники науки и техники, деятели литературы и искусства — евреи по националь­ности — в этот тяжкий период нашей жизни обращаемся к Вам…

Вот почему мы полностью одобряем справедливые меры партии и правительства, направленные на освоение евреями просторов Восточной Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера. Лишь честным, самоотверженным трудом евреи смогут доказать свою преданность Родине, великому и любимому товарищу Сталину и восстановить доброе имя евреев в глазах всего советского народа».

Этингер[6] описывает крайне странные и неправдоподобные обстоятельства, как к нему пришла некая женщина, показала документ, дала переписать и исчезла без следа и имени. Текст очень похож на обращение в научно-фантастической повести В. Ерашова «Коридиры смерти» (1983-87), в которой Сталин умирает на несколько дней позже. Но то — художественное произведение.

Подлинный же ПЕРВЫЙ вариант, найденный в виде гранок в архивах лет десять назад, не намного приятнее и, несомненно, на фоне острого антисемитизма времени, вызывает мысли о депортации, но прямого призыва там нет. Наиболее «жёсткие» отрывки:

«Вместе со всем советским народом, со всеми передовыми людьми мира мы клеймим позором эту клику убийц, этих извергов рода человеческого.

Большинство из разоблаченных преступников — еврейские буржуазные националисты, завербованные международной сионистской организацией «Джойнт» — филиалом американской разведки…

Вместе с тем нельзя не отметить, что среди некоторых элементов еврейского населения нашей страны еще не изжиты буржуазно-националистические настроения. Еврейские буржуазные националисты—сионисты, являясь агентами англо-американского империализма, всячески разжигают эти настроения. Они пытаются всеми мерами подогревать и раздувать среди советских граждан еврейского происхождения чувство национальной обособленности, пытаются породить национальную вражду к русскому народу и другим народам Советского Союза. Они стремятся подавить у евреев сознание высокого общественного долга советских граждан, хотят превратить обманутых ими евреев в шпионов и врагов русского народа и тем самым создать почву для оживления антисемитизма, этого страшного пережитка прошлого. Но русский народ понимает, что громадное большинство еврейского населения является другом русского народа. Никакими ухищрениями врагам не удастся подорвать доверие советских евреев к русскому народу, не удастся рассорить их с великим русским народом».

Федор Лясс[5] считает т.н. «письмо Этингера»[6] не подделкой, а черновиком, потому что в архивном ПЕРВОМ варианте от 29 января стоит: 

«Товарищу Маленкову Г.М.

Представляю Вам отредактированный текст письма в редакцию газеты «Правда»».

Лясс, с достаточным основанием, писал, что слово «отредактированный» означает, что был вариант до этого, потому что слишком много людей свидетельствуют, что читали о прямом предложении депортации.

Теперь, что же пишет Костырченко[41] — ярый враг этой версии? Практически слово в слово повторяет Лясса:

«Именно Маленкову 29 января 1953 г. направили Н.М. Михайлов и Д.Т. Шепилов отредактированный уже с учетом замечаний Эренбурга (указаны в документальном приложении к статье) и наряду с прочими им подписанный первый вариант «еврейского письма».

То-есть Костырченко[41], в полном согласии с Ляссом, расщепляет первое письмо на два, произвольно меняет дату написания письма Эренбургом:

«В не очень квалифицированной публикации письма Эренбурга Сталину на страницах «Источника» (1997. №1. С. 142-143) оно ошибочно датировано 3 февраля 1953 г.»

Без оснований Костырченко уверяет, что письмо Сталину было написано и учтено уже до 29 января, отказывается признать, что Эренбург, писатель В.А. Каверин (которого, однако, нет в списках), генерал-полковник Я.Г. Крейзер и певец М.О. Рейзен уклонились от подписи первого варианта, хотя к этому варианту нет отдельного подписного листа. Костырченко:

«В действительности Эренбургу, как и Гроссману, предлагали подписать отнюдь не своеобразное приглашение на казнь, а так называемую первую редакцию коллективного обращения евреев в «Правду» (дается в приложении к данной статье)».

А что это, в первой редакции, как не «приглашение на казнь»:

«Группа врачей-убийц разоблачена. Сорвана еще одна из коварных ставок англо-американского империализма и его сионистской агентуры. Как все советские люди, мы требуем самого беспощадного наказания преступников. Мы уверены в том, что это требование выражает мысли и чувства всех трудящихся евреев и будет единодушно поддержано ими».

В Википедии о Крейзере:

«В 1953 году, во время «дела врачей», будучи вызванным в ЦК, Я. Г. Крейзер наотрез отказался подписать так называемое «Письмо представителей еврейской общественности», требующее смертной казни для арестованных врачей-евреев».

Но Костырченко, возможно, прав, что уже и этот вариант (29 января) отражает сильное влияние Эренбурга. Так что же предлагали на подпись ДО 29 января? Где те тексты, нa изменение которых повлиял Эренбург? Ведь Костырченко принимает вариант, приведенный в Приложении, как вариант, «отредактированный уже с учётом замечаний Эренбурга»!

Обратимся к рассказу Сарнова, который восходит к записи художника Бориса Биргера, друга Эренбурга и Сарнова, сделанной после беседы Эренбурга с Биргером в 1964 году и записанный только через 7 лет после смерти писателя в 1967 г. — до того Биргер боялся. Неточности записи Биргера восполнены расследованием Бориса Фрезинского. Биргер (по Сарнову):

«В последние месяцы царствования Сталина, поздно вечером, точнее уже ночью, так как было после двенадцати в квартире Эренбургов раздался настойчивый звонок. В эти времена ночные звонки вызывали только одну ассоциацию. Любовь Михайловна пошла открывать. Гости были на этот раз очень неожиданные — академик Минц (так называемый философ-марксист) и ещё один, чью фамилию я не помню. Минц сказал, что он должен срочно побеседовать с Ильей Григорьевичем. Когда они зашли, Минц положил перед Эренбургом письмо в газету «Правда», под которым было уже довольно много подписей. В этом письме нижеподписавшиеся евреи отказывались от еврейского «народа-предателя». Впоследствии выяснилось, что Сталин выбрал несколько (кажется, 67) евреев — крупнейших ученых, высших генералов армии, прославившихся во время войны, несколько писателей, актеров и т.п., которых считал нужным пока сохранить. Илья Григорьевич очень резко сказал Минцу, что такое письмо он никогда не подпишет. Тогда Минц стал довольно прозрачно намекать, что это письмо согласовано со Сталиным. И.Г. ответил, что письма он подписывать не будет, но напишет письмо Сталину с объяснением своего отказа. И.Г. ушел в кабинет, а Минц начал запугивать Любовь Михайловну, весьма образно описывая, что с ними будет, если И.Г. не подпишет письмо. Любовь Михайловна рассказывала, что час, проведенный в обществе «этих двух иуд» (как она выразилась), был не только одним из самых страшных в ее жизни, но и самым омерзительным. Когда И.Г. вернулся с запечатанным письмом, достойная парочка снова было приступила к уговорам, но И.Г. попросил передать его письмо Сталину и сказал, что больше беседовать на эту тему не собирается, и выпроводил их».

На некоторых подробностях И.Г. просто не счел нужным остановиться, он не отметил, что тот визит Минца и Маринина был уже не первой, а третьей встречей. По Фрезинскому, первый визит двоих был на дачу Эренбурга с некоторым текстом, который он, возможно, отказался читать, «отнеся дело к их личной инициативе». Я не верю, что Эренбург выгнал посетителей, не прочитав проект письма. Вторая встреча ярко описана Сарновым со слов дочери Ирины:

«Так оно и случилось, когда я однажды спросил ее, что ей известно про то письмо, которое, как рассказывают, все именитые евреи подписали и только он один не подписал.

Было это — или не было? И если было, то — как? Что она помнит об этом?

Она помнила только, что ему позвонили и попросили приехать в редакцию «Правды». И что вернулся он оттуда совершенно мёртвый. Не сказав никому ни слова, заперся у себя в кабинете и — пил. Таким пьяным, сказала она, я никогда его не видела — ни раньше, ни потом.

А наутро, уже на трезвую голову, он написал Сталину…»

Этот рассказ Ирины — особенно то, что, отказавшись поставить свою подпись под письмом именитых евреев в редакцию «Правды», И.Г. «ушел в запой» (что, по моим представлениям, было ему совсем не свойственно), — произвел на меня такое сильное впечатление, что совсем заслонил все, что я слышал об этой истории раньше, и даже вытеснил многое из того, что я узнал о ней потом.

Из мемуаров Вениамина Каверина[42]:

 «Маринин… терпеливо ждал, когда будет закончено чтение, ждал долго, потому что, стараясь успокоиться, я прочитал длинное письмо два раза.  — Ну, как ваше мнение? — спросил он, глядя мне прямо в глаза невинными, заинтересованными глазами. — Не правда ли, убедительный документ? Его уже подписали Гроссман, Антокольский. И он назвал ряд других известных фамилий.  — Гроссман?  — Да.  Это было непостижимо.

 — А Эренбург?

 — С Ильей Григорьевичем согласовано, — небрежно сказал Маринин. — Он подпишет.  Хорошо зная Эренбурга, я сразу не поверил этому «согласовано».

Маринин не мог так нагло лгать, прекрасно зная, что Каверин проверит у Эренбурга.

Итак:

Мы узнали, что на Эренбурга дважды давили до 29 января, а текст был настолько неприемлем, что вызвал у него истерическую реакцию — запой. Тем не менее, из слов Маринина Каверину и из того, что он и Минц посмели приехать к Эренбургу без звонка и после полуночи, можно заключить, что мнение писателя было учтено, что он им что-то обещал и что известный нам первый вариант — смягчённая версия по сравнению с черновиками, текст которых был страшнее, чем в привезённом варианте. Эренбург всё равно отказался и написал Сталину.

Из Сарнова19, с. 254-255 (оригинал — Вечерняя Москва, 28 июня 1991 года):

«Вот как передает его рассказ об этом журналист Зиновий Шейнис. (Свою беседу с Ильей Григорьевичем он датирует июлем 1953 года):

 « — Они приехали ко мне домой. Они — академик Минц, бывший генеральный директор ТАСС Маринин и еще один человек. Вопрос о выселении евреев из Москвы и других городов уже был решен Сталиным. Вот тогда Минц и Хавинсон обратились ко мне. Не знаю, была ли это их инициатива или им посоветовали, «наверху» так поступить. Они приехали с проектом письма на имя «великого и мудрого вождя товарища Сталина».

Стиль — не Эренбурга, и Сарнов комментирует, что «текст письма, изложенный Шейнисом якобы со слов самого Эренбурга, конечно, апокрифический. Я бы даже сказал, что он окутан ароматом густой липы». Тем не менее, рассматривая всю историю пре-первого варианта, то, как много людей свидетельствовали о нём, мы не можем исключить, что он, возможно, содержал предложение депортации. Но если один человек — Эренбург смог его изменить, значит, это предложение исходило от кого-то снизу: либо от Минца и Маринина, либо от ярого антисемита секретаря ЦК Михайлова.

Как было написано письмо Сталину (чистовой текст приведен в Приложении)? Версии:

По Ирине — после запоя на «трезвую голову», но каждый, кому хоть раз в жизни случилось перепить, знает, что назавтра не бывает головы, достаточно трезвой для коммуникации со Сталиным; За час, пока Минц и Маринин ждали за дверью, — невозможно с такой скоростью написать столь важное письмо, да ещё с предварительным черновиком; В кабинете Шепилова, как утверждают некоторые авторы.

Если мы смешаем все версии, то получим так:

Эренбург после предыдущего (первого) вызова в «Правду» начал писать письмо, которое не было готово к приходу «гостей», но было дописано при них. (Мнение Костырченко, что письмо было передано Сталину перед Первым вариантом ничем не обоснованно.) В запечатанном виде Минц и Маринин передали его Шепилову.

Сарнов/Биргер:

«Но и Шепилов далеко не сразу решился передать письмо по адресу… Oн предпринял еще одну, личную попытку отговорить Эренбурга от его безумной затеи и с этой целью попросил его снова приехать в «Правду». Эренбург приехал. Снова был долгий, мучительный, изматывающий душу разговор… Шепилов сказал, что письмо Эренбурга к Сталину находится у него и что он его до сих пор не отправил дальше, так как очень хорошо относится к Илье Григорьевичу, а отправка письма с отказом от подписи коллективного письма в «Правду» равносильна приговору. Шепилов добавил, что не будет скрывать от Ильи Григорьевича, что письмо в «Правду» написано по инициативе Сталина и, как понял И.Г. из намеков Шепилова, Сталиным отредактировано, а возможно, и сочинено. И.Г. ответил, что он настаивает на том, чтобы его письмо было передано Сталину и только после личного ответа Сталина он вернется к обсуждению, подписывать или не подписывать письмо в «Правду». Шепилов довольно ясно дал понять И.Г., что тот просто сошел с ума. Разговор продолжался около двух часов. Шепилов закончил его, сказав, что он сделал для Ильи Григорьевича все, что мог, и раз он так настаивает, то передаст письмо Сталину, а дальше пусть Илья Григорьевич пеняет на себя. Илья Григорьевич ушёл от Шепилова в полной уверенности, что его в ближайшие дни арестуют».

Шепилов боялся, даже не зная содержания запечатанного письма. Сам факт, что писатель, вместо мгновенного подчинения, мог что-то возразить, выглядел всем участникам драмы как смертельно опасный. И Шепилов, и Эренбург вполне могли ожидать реакции типа:

                Ты «если» говоришь? Предатель ты!
Прочь голову ему! Клянусь святыми,
Обедать я не стану до тех пор,
Пока её не принесут.

                   Шекспир, Ричард III, АКТ III, сцена 4.

А если говорить о более недавнем времени, то оба не могли не вспомнить судьбу Михоэлса.

Что же писал Сталину Эренбург? Он искал слова на собственном языке монстра. Он взывал не к гуманности и справедливости, а к тому, как трудно будет коммунистическим партиям западных стран продолжать быть фактическими советскими агентами, если такой взрыв официального антисемитизма будет продемонстрирован в Советском Союзе. Подробный разбор письма сделан Дымерской-Цигельман[2]. Заканчивалось же письмо так:

«Вы понимаете, дорогой Иосиф Виссарионович, что я сам не могу решить эти вопросы и поэтому я осмелился написать Вам. Речь идет о важном политическом акте, и я решаюсь просить Вас поручить одному из руководящих товарищей сообщить мне — желательно ли опубликование такого документа и желательна ли под ним моя подпись. Само собой разумеется, что если это может быть полезным для защиты нашей Родины и для движения за мир, я тотчас подпишу «Письмо в редакцию».

С глубоким уважением И. Эренбург»

Жена Сарнова Слава назвала письмо «лакейским»[19], на что муж ей возразил: «Ты ничего не понимаешь!» Костырченко так объясняет нам личность Эренбурга[41]:

«Будучи убежденным сторонником ассимиляции евреев и поддерживая ленинско-сталинский тезис о том, что «еврейской нации нет», писатель скептически воспринял представленный ему текст. Сказалось, видимо, то, что он еще в 1945 году демонстративно дистанцировался от еврейства, став потом главным проповедником антисионизма… И вот теперь ему, идейному ассимилятору, предлагалось участвовать в национально окрашенном пропагандистском действе, да еще включиться в общий хор, требовавший «самого беспощадного наказания» людям, в преступлениях которых он весьма и весьма сомневался. Столь неожиданный оборот дела так встревожил Эренбурга, что он уже в день получения проекта письма, то есть где-то в конце двадцатых чисел января, обратился к Сталину…»

Б-же мой, можно ли так не понимать? Был ли историк рядом с Ириной, когда она отхаживала пьяного отца, пришедшего из редакции «Правды», который запил, видите ли, потому, что ему, «идейному ассимилятору», предлагают что-то идеологически чуждое?! “Скептически воспринял?» Трагически! Можно ли не видеть, что, кроме букв «SOS», писатель ничего не видел перед собой в те дни?

Что было дальше? Удивительно, но Сталин не потребовал головы, а задумался и приказал переделать письмо. Но писатель этого знать не мог.

Поскольку «Источник»[40] в 1997 году опубликовал текст письма без даты, но с упоминанием взрыва в Израиле, Сарнов и Фрезинский вначале приняли публикацию за фальшивку. Последний выступил в резкой статьёй под названием «Не подставляйте уши — лапша из «Источника». Было очевидно, что не это письмо, которое принесли Эренбургу около 3 февраля. Однако Сарнов и Фрезинский быстро поняли, что ошибались: это не фальшивка, а ВТОРОЙ вариант, написанный, скорее всего, как реакция на отвергнутый Эренбургом первый вариант. А когда позднее Фрезинский нашел и привёз Сарнову в Москву гранки ПЕРВОГО варианта — мерзкого письма, но без предложения о депортации, всё встало на свои места.

Второй вариант заканчивался так:

«Учитывая важность сплочения всех прогрессивных сил еврейского народа, а также в целях правдивой информации о положении трудящихся евреев в разных странах, о борьбе народов за укрепление мира, мы считали бы целесообразным издание в Советском Союзе газеты, предназначенной для широких слоев еврейского населения в СССР и за рубежом».

Еврейской газеты не было с 1946 года, так что, казалось бы, стало ясно, что вопрос о депортации отпадает. Но это так мы читаем письма сегодня, а тогда мы их не знали и не заметили никакого ослабления антисемитизма после 20 февраля, о котором пишет Костырченко.

Продолжим о событиях после визита Минца и Маринина. Фрезинский[9]:

«Через несколько дней Эренбургу позвонил Маленков и пригласил его на Старую площадь, где беседовал с ним в присутствии Кагановича и в ходе беседы передал решение Сталина о необходимости подписи Эренбурга под «обращением». Именно подпись под первой редакцией, поставленная после этого Эренбургом, объясняет его подавленное состояние, о котором мне рассказывала А.Я.Савич, видевшая писателя, когда он вернулся домой в тот день [жирный шрифт здесь и ниже мой — Э.Р.]».

Почему я выделил «тот день» жирным шрифтом. Дело в том, что, по-видимому, Фрезинский здесь ошибается и даёт иную информацию, чем он же сам привёл в другой своей публикации. Цитирую Фрезинского по книге Сарнова[43]:

«А.Я. Савич , вдова ближайшего друга И.Г. Савича, рассказывала мне, что когда в те самые февральские дни 1953 г. они были в московской квартире Эренбургов, И.Г. срочно вызвали в «Правду«. Уезжая, он сказал Савичам: «Не уходите», и они остались ждать его возвращения.Эренбург вернулся поздно и совершенно подавленный. Он сказал, вытирая лоб (что делал всегда в минуты сильных переживаний): «Случилось самое страшное — я подписал». Рассказав это, А.Я. Савич поняла, что я её рассказу не поверил. Зная черновики письма Эренбурга Сталину, я действительно не мог принять этого рассказа А.Я. Савич и потом даже не включил его в беловую запись ее воспоминаний.

— Боря, вы мне не верите? — печально спросила А.Я. Савич. — Я помню это, как сейчас. Лишь теперь, когда стало известно, что Эренбург подписал второй, существенно отличный от первого, вариант коллективного письма, я понимаю, что письмо Эренбурга Сталину и рассказанное Алей Яковлевной не противоречат друг другу, и мне грустно, что я уже не могу сообщить ей об этом! Это письмо подписали и те, про кого существует устойчивый слух, что первое письмо они не подписывали, — Рейзен, Крейзер, Ерусалимский».

Сарнов:

«Дотошный историк Костырченко, много сил потративший на разоблачение «депортационного мифа», попутно, вскользь, мимоходом разоблачил еще и этот, связанный с именем Эренбурга. Оказывается, тот факт, что Эренбург так и не поставил свою подпись под тем роковым письмом, — тоже не более чем миф. Красивая легенда: Сомнения писателя дошли до всесильного адресата, который тем не менее не позволил ему уклониться от исполнения номенклатурного долга… И решил для себя, что не поверю до тех пор, пока не увижу пресловутый эренбурговский «автограф» собственными глазами. Однако поверить, — вернее, признать несомненность самого факта, — пришлось».

Фрезинский[9] затем поменял своё мнение, что Эренбург подписал второй, а не первый вариант:

«Теперь о подписи Эренбурга под «обращением». Должен признать: моё прежнее утверждение — что Эренбург подписал вторую редакцию, а никак не первую — было неверным, сделанным до того, как я смог увидеть хранящиеся в РГАНИ документы. Они убедили меня в том, что подпись Эренбурга стоит под первой редакцией «обращения». Если кратко, то суть в зачёркнутой нумерации подписных страниц, не имеющих ни даты, ни заголовка, причём сам текст «обращения» занимает четыре нумерованные сверху страницы (экземпляр Кагановича), а подписные страницы той же бумаги продолжали общую нумерацию, которую затем зачеркнули…»

В другой статье[44] Фрезинский описывает страницы иначе, более убедительно, и я составляю таблицу по данным сразу нескольких источников (Архив А.Н. Яковлева для первой[45] и второй[46] редакций), чтобы нам легче было понять, что когда происходило и что именно, в конечном счёте, подписал Эренбург. Первая редакция сохранилась также в виде вёрстки, опубликованной Костырченко[41].

Содержание Листов 173-185 в Российском государственном архиве новейшей истории РГАНИ. Ф. 5. Оп. 25. Д. 504. Л. 173—185. Таблица составлена мной. Точные цитаты — в кавычках, курсивом.

 

 

Мы видим, что архивист расположил документы произвольно, поместив вторую редакцию раньше первой, хотя она поступила в архив на полтора месяца позже (после смерти Сталина); что после четырех листов экземпляра Кагановича НЕ идут «подписные страницы той же бумаги», продолжавшие «общую нумерацию, которую затем зачеркнули», а начинается текст 1-ой редакции (173-177) с двумя или тремя листами (178-179, 187) имён подписантов, но без подписей. Подписи, подробно описанные Фрезинским44, занимают 6 последующих листов, и есть только один, а не два комплекта подписей.

«Порядок расположения подписей от руки ничего общего с порядком расположения подписей в верстках и машинописях не имеет. Подписи ставились на нелинованных листах отнюдь не плотно и не нумеровались. На листе 180 — десять подписей, начиная с академика С. И. Вольфковича», с которого как раз и начинается машинописный список второго варианта.

Я не вижу, как на основании рассмотренных данных можно подумать, что Эренбург подписал именно первый, а не второй вариант. Отдельные листы с подписями могли быть использованы для любого варианта, но почему мы должны усомниться в рассказе Эренбурга и других «отказников», которые утверждали, что они уклонились от подписи в районе 29 января — 2 февраля, когда первый вариант, по-видимому, отвергнутый, ушёл в архив? Всё, что происходило потом, заняло около пары недель, и это было нелепо собирать подписи в середине февраля под первым вариантом, от которого давно отказались, тем более, если, как полагают все авторы[2,9,19], вторая редакция была написана, а, возможно, и надиктована самим Сталиным по тезисам письма Эренбурга. По всей вероятности, подписи, собранные для первого варианта, заново не собирались для второго, а «отказники» первого варианта, как Эренбург, были вызваны для подписи второго где-то в середине февраля и подписывались на свободном месте уже заполненных листов. Фрезинский думает так же:«Установить порядок заполнения подписных листов, — пишет он44, — теперь практически не представляется возможным (скажем, Эренбург оказывается девятнадцатым по счету, а подписавший письмо существенно раньше его Гроссман — двадцать первым; заметим, что подпись Эренбурга значится последней на листе 181 и могла быть поставлена в конце любого негусто заполненного листа)». Различие в порядке подписей в напечатанных документах мне не представляется существенным фактором.

Фрезинский полагает[9], что «именно подпись под первой редакцией, поставленная после этого Эренбургом, объясняет его подавленное состояние, о котором мне рассказывала А.Я.Савич, видевшая писателя, когда он вернулся домой в тот день. Эренбург мог подумать, что его письмо не сработало, что Сталин к его аргументам не прислушался».

Вовсе нет. Как мы видим, Эренбурга после письма Сталину вызывали для беседы не один раз, а два, и Фрезинский забыл об этом в первой статье. Сначала его вызвали Маленков и Каганович в ЦК на Старой площади и передали ему пожелание (приказ) Сталина, чтобы он подписал, но подписи они сами не собирали. Когда же, в другой день, Савичи были у него в гостях, его вызвали в редакцию «Правды» для самой подписи, и это уже был, конечно, ВТОРОЙ вариант письма. Заметьте, что он «вернулся поздно»43, то есть нельзя предположить, что ему не дали времени для чтения перед подписанием. Предположение Дымерской-Цигельман2, что Сталин мог приказать извлечь из архива первый вариант «специально для издевательства над Эренбургом», мне не представляется серьёзным. Почему же он вернулся таким расстроенным? А, знаете ли, немного радости было для приличного человека подписывать и этот, резко антиизраильский, вариант, который, к тому же не отменял предполагавшегося убийства врачей! Эренбург писал (см. эпиграф): «Я пропускаю рассказ о том, как пытался воспрепятствовать появлению в печати одного коллективного письма». Это значит, что его целью была не та или иная редакция текста, а полный отказ Сталина от письма, выделявшего евреев. Писатель, как и все мы, не мог предвидеть ключевого события, повернувшего историю через 2-3 недели. Никто не знал о состоянии здоровья Сталина, о его предыдущих инсультах, а человек семидесяти трёх лет с кавказской генетикой вполне мог протянуть ещё с декаду. Даже в ночь на 1-ое марта он обедал со своими соратниками.

И писатель знал, что будущие поколения (Костырченко, как пример) увидят только, как унизился утончённый интеллектуал перед недоучившимся семинаристом. Как это увидела «своя в доску» Слава Сарнова. Впрочем, он мог утешать себя тем, что сделал все, что мог, чтобы остановить безумие.

Но и это письмо опубликовано не было, хотя до болезни у Сталина оставалось ещё 10 дней. Возможно, он хранил 2-ую редакцию как один из вариантов своих действий, и ничто не предсказывало, что вождь отказался от своих злейших планов. Он любил держать все карты одновременно. Хотя я убеждён, что полный комплект подписей был получен только для этой редакции, он мог, при его коварности, вернуться к 1-му варианту и использовать подписи. Но — умер. Письмо было отправлено в архив новым правительством 15 марта, письмо Эренбурга со стола Сталина — 10 октября 1953 года.

Стало быть, я возвращаюсь к оценке, что роль Эренбурга в предотвращении депортации в результате его «лакейского», но очень смелого шага — письма Сталину, фундаментальна.

Сарнов пишет:

«Борис Слуцкий однажды спросил меня (он любил задавать такие неожиданные «провокационные» вопросы):

— Как по-вашему, кто правильнее прожил свою жизнь: Эренбург или Паустовский? Я ответил, не задумываясь: — Конечно, Паустовский.

— Почему?

— Не включился в эту грязную игру, был дальше от власти. Не приходилось врать, изворачиваться, кривить душой. В тот момент я не вспомнил, что и сам Эренбург однажды сказал:

«Людям, страдающим морской болезнью, советуют глядеть на берег. Меня не укачивает на море, но не раз меня укачивало на земле. Тогда я старался хотя бы издали взглянуть на Константина Георгиевича Паустовского».

Не знаю, помнил ли это эренбурговское признание Слуцкий. Но от меня он наверняка ждал именно того ответа, который услышал. И у него уже заранее было готово возражение.

— Нет, вы не правы, — покачал он головой. — Конечно, Эренбургу приходилось идти на компромиссы. Но зато скольким людям он помог! А кое-кого так даже и вытащил с того света! Тогда я, конечно, остался при своём мнении. (Он, разумеется, при своём.)» 

Константин Паустовский был бὀльшим писателем, чем Эренбург, и он так поставил себя в жизни, что сумел прожить её без компромиссов. Он не был общественным деятелем, и про него нельзя было бы произнести лозунг «Служу Советскому Союзу!», под которым Эренбург прожил значительную часть своей жизни. Но Паустовскому не случилось идти прямо в пасть льву, как на это решился Эренбург в критический момент. Это не Паустовский бросил им в лицо слова о людях, которых мучают в тюрьмах.

Незадолго до смерти, по-видимому, в глубокой депрессии, Илья Эренбург написал про себя горькие слова[47]:

Пора признать — хоть вой, хоть плачь я,
Но прожил жизнь я по-собачьи,
Не то что плохо, а иначе, —
Не так, как люди или куклы,
Иль Человек с заглавной буквы…

Нет. Это был Человек с заглавной буквы. «Толпы пришли на его похороны, — писала Надежда Мандельштам, — и я обратила внимание, что в толпе — хорошие человеческие лица… Это была антифашистская толпа».Борис Слуцкий[48]:

Было много жалости и горечи.
Это не поднимет, не разбудит.
Скучно будет без Ильи Григорьича.
Тихо будет.

 Необычно расшумелись похороны:
давка, драка.
Это всё прошло, а прахам поровну
выдаётся тишины и мрака.

 Как народ, рвалась интеллигенция.
Старики, как молодые,
выстояли очередь на Герцена.
Мимо гроба тихо проходили.

 Эту свалку, эти дебри
выиграл, конечно, он в чистую.
Усмехнулся, если поглядел бы
Ту толпу горючую, густую.

 Эти искаженные отчаяньем
старые и молодые лица,
что пришли к еврейскому печальнику,
справедливцу и нетерпеливцу,

 что пришли к писателю прошений
за униженных и оскорблённых.
Так он, лёжа в саванах, в пелёнах,
выиграл последнее сражениe.

Илья Григорьевич Эренбург был рыцарь. Может быть, не «рыцарь без страха и упрёка», но — рыцарь.

Заключение

Чернявский[15] писал:

«Все данные о предстоявшей депортации основаны на распространявшихся в то время слухах, которые изначально исходили, по всей видимости, из высших властных кругов, но не базировались на каких-либо решениях или планах. Вполне возможно, что эти слухи целенаправленно распространялись из сталинского окружения или из ведомства государственной безопасности для того, чтобы внести еще большую деморализацию в среду еврейского народа, до предела запугать евреев».

Согласен с каждым словом, не согласен ни с одним предшествующим словом-итогом:

«Остаётся подвести итоги. Десятки документов, свидетельств и логических доказательств убеждают нас в том, что в начале 1953 года советский фюрер не планировал и не был способен планировать акцию по депортации…»

Костырченко уверяет нас, что нет ни одного документа, что депортация планировалась. Нет ни одного, что она не планировалась. Но над нами веял погромный дух, развиваемый правительством по указанию Сталина, от которого до депортации был один лёгкий шаг. Письмо Эренбурга, возможно, убедило вождя, что такой погром не в его интересах, и около 20 февраля Сталин, по-видимому, отложил решение, но мы об этом не знали. Потом он умер. Только поэтому вопрос о депортации больше не мог быть поставлен. Мне кажется, что мы могли бы прийти к консенсусу по этому вопросу.

Благодарности

Автор благодарит Людмилу Дымерскую-Цигельман, Инну Тальми, Елену Осташевскую, Владимира Дубровкина, Сергея Чевычелова, и Марка Фукса за чтение рукописи и полезные замечания. Он благодарит Михаила Маянца за критическое чтение главы о депортации немцев и за его указание на сомнительность цитаты из Эренбурга и Татьяну Власову, которая в Москве приложила большие усилия, чтобы убедиться в отсутствии цитаты.

Приложения

(Из статей Дымерской-Цигельман[2], Этингера[6], книги Сарнова[19], архивов А.Н. Яковлева[45,46], блога Сергея Чевычелова[38].)

Историк профессор Я.Я. Этингер, приёмный сын забитого в МГБ врача Я.Г. Этингера в 2001 г. опубликовал проект письма, которое, как он был убежден, принесли Эренбургу на подпись:

«Ко всем евреям Советского Союза.

Дорогие братья и сестры, евреи и еврейки! Мы, работники науки и техники, деятели литературы и искусства — евреи по националь­ности — в этот тяжкий период нашей жизни обращаемся к Вам.

Все вы хорошо знаете, что недавно органы государственной безопасности разоблачили группу врачей-вредителей, шпионов и изменников, оказавшихся на службе американской и англий­ской разведки, международного сионизма в лице подрывной организации Джойнт. Они умертвили видных деятелей партии и государства — А.А. Жданова и А.С. Щербакова, сократили жизнь многих других ответственных деятелей нашей страны, в том числе крупных военных деятелей. Зловещая тень убийц в бе­лых халатах легла на все еврейское население СССР. Каждый советский человек не может не испытывать чувства гнева и возму­щения. Среди значительной части советского населения чудо­вищные злодеяния врачей-убийц закономерно вызвали враж­дебное отношение к евреям. Позор обрушился на голову еврей­ского населения Советского Союза. Среди великого русского народа преступные действия банды убийц и шпионов вызвали особое негодование. Ведь именно русские люди спасли евреев от полного уничтожения немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны. В этих условиях только са­моотверженный труд там, куда направят нас партия и правитель­ство, великий вождь советского народа И.В. Сталин позволит смыть это позорное и тяжкое пятно, лежащее сегодня на еврей­ском населении СССР.

Вот почему мы полностью одобряем справедливые меры партии и правительства, направленные на освоение евреями просторов Восточной Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера. Лишь честным, самоотверженным трудом евреи смогут доказать свою преданность Родине, великому и любимому товарищу Сталину и восстановить доброе имя евреев в глазах всего советского народа».

Документ №172

Проект обращения еврейской общественности в «Правду» (1-я редакция)

29.01.1953

Товарищу МАЛЕНКОВУ Г.М.

Представляю Вам отредактированный текст письма в редакцию газеты «Правда».

Н. Михайлов

Д. Шепилов

29 января 1953 г.

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ «ПРАВДЫ»

Разоблачение шпионской банды врачей-убийц М. Вовси, В. Виноградова, М. Когана, П. Егорова, А. Фельдмана, Я. Этингера, А. Гринштейна, Г. Майорова раскрыло перед советским народом, перед всеми честными людьми мира чудовищное преступление этих врагов, действовавших под маской «ученых».

Продавшиеся американо-английским поджигателям войны, эти выродки ставили перед собой цель путем вредительского лечения сокращать жизнь активным деятелям Советского Союза. Врачи-преступники лишили жизни выдающихся деятелей Советского государства А.А. Жданова и А.С. Щербакова. Террористическая шпионская шайка под видом лечения пыталась вывести из строя руководящие военные кадры Советской Армии, рассчитывая таким путем подорвать оборону страны.

Вместе со всем советским народом, со всеми передовыми людьми мира мы клеймим позором эту клику убийц, этих извергов рода человеческого.

Большинство из разоблаченных преступников — еврейские буржуазные националисты, завербованные международной сионистской организацией «Джойнт» — филиалом американской разведки. Не случайно англо-американские империалисты ухватились за еврейских буржуазных националистов — сионистов. Еврейские миллиардеры и миллионеры в США давно уже поставили созданную ими сеть сионистских буржуазно-националистических организаций на службу самым реакционным силам американского империализма, превратили сионистские организации в центры международного шпионажа и диверсий.

Пытаясь ввести в заблуждение общественное мнение, прикрывая свою шпионскую роль, главари сионизма изображают империалистическую Америку «другом» евреев. Но кто же не знает, что в действительности США являются каторгой для еврейских трудящихся, угнетаемых самой жестокой машиной капиталистической эксплуатации. Кто не знает, что именно в этой стране процветает самый разнузданный расизм и в том числе антисемитизм. Восхваляя своих американских хозяев, сионисты на деле с головой выдают трудящихся евреев американскому капиталу.

У главарей сионизма нет иных целей, кроме целей, продиктованных агрессивным американским империализмом. Эти главари сионизма превратили государство Израиль в плацдарм американских агрессоров и навязали израильским трудящимся двойной гнет — американского и еврейского капитала. По заданию американской и английской разведок сионисты создают террористические диверсионные группы в Советском Союзе и в странах народной демократии. Используя сионистов, американские империалисты пытались уничтожить завоевания народно-демократической Чехословакии.

Весь мир знает, что народы Советского Союза и прежде всего великий русский народ своей самоотверженной героической борьбой спасли человечество от ига гитлеризма, а евреев — от полной гибели и уничтожения. В наши дни, когда англо-американские империалисты пытаются ввергнуть мир в новую войну, когда великое движение за мир против войны охватывает все народы и все нации, советский народ идет в первых рядах борцов за мир, твердо отстаивая дело мира в интересах всего человечества.

Впервые в истории в Советском Союзе создали такой строй, который не знает национального гнета, основан на подлинном братстве народов, больших и малых. Вместо национальной ненависти и былой вражды между народами у нас в стране полностью восторжествовала справедливость и искренняя дружба между народами. Впервые в истории трудящиеся евреи обрели свободную, радостную жизнь, возможность безграничного развития в любой области труда и творчества.

Только буржуазно-националистические отщепенцы и выродки, только люди без чести и совести, продавшие свою душу и тело империалистам, стремятся сорвать великие завоевания народов, освободившихся от национального гнета.

Вместе с тем нельзя не отметить, что среди некоторых элементов еврейского населения нашей страны еще не изжиты буржуазно-националистические настроения. Еврейские буржуазные националисты—сионисты, являясь агентами англо-американского империализма, всячески разжигают эти настроения. Они пытаются всеми мерами подогревать и раздувать среди советских граждан еврейского происхождения чувство национальной обособленности, пытаются породить национальную вражду к русскому народу и другим народам Советского Союза. Они стремятся подавить у евреев сознание высокого общественного долга советских граждан, хотят превратить обманутых ими евреев в шпионов и врагов  русского народа и тем самым создать почву для оживления антисемитизма, этого страшного пережитка прошлого. Но русский народ понимает, что громадное большинство еврейского населения является другом русского народа. Никакими ухищрениями врагам не удастся подорвать доверие советских евреев к русскому народу, не удастся рассорить их с великим русским народом.

Каждый честный трудящийся еврей должен активно бороться против еврейских буржуазных националистов, этих отъявленных врагов еврейских тружеников. Нельзя быть патриотом своей Советской Родины и бойцом за свободу национальностей, не ведя самой непримиримой борьбы против всех форм и проявлений еврейского национализма. Повысить бдительность, разгромить и до конца выкорчевать буржуазный национализм — таков долг трудящихся евреев — советских патриотов, сторонников свободы народов.

Группа врачей-убийц разоблачена. Сорвана еще одна из коварных ставок англо-американского империализма и его сионистской агентуры. Как все советские люди мы требуем самого беспощадного наказания преступников. Мы уверены в том, что это требование выражает мысли и чувства всех трудящихся евреев и будет единодушно поддержано ими.

Будем же и впредь вместе со всем советским народом с еще большей энергией и самоотверженностью укреплять нашу Советскую Родину, бороться за дружбу народов, за мир во всем мире против поджигателей войны.

ДРАГУНСКИЙ Д.А., полковник, дважды Герой Советского Союза; КРЕЙЗЕР Я.Г., генерал-полковник, Герой Советского Союза; ХАРИТОНСКИЙ Д.Л., сталевар завода «Серп и молот»; КАГАНОВИЧ Л.М., Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета СССР; БРИКСКМАН М.H., председатель колхоза имени Ворошилова Кунцевского района Московской области; ВОЛЬФКОВИЧ С.И., академик, лауреат Сталинской премии; РЕЙЗЕН М.О., Народный артист СССР, лауреат Сталинской премии; ВАННИКОВ Б.Л., член ЦК КПСС, дважды Герой Социалистического Труда; ЭРЕНБУРГ И.Г., лауреат Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами»; ЛИПШИЦ М.Я., заслуженный врач РСФСР; ЛАНДАУ Л.Д., академик, лауреат Сталинской премии; МАРШАК С.Я., писатель, лауреат Сталинской премии; РОММ М.И., кинорежиссер, Народный артист СССР, лауреат Сталинской премии; МИНЦ И.И., академик, лауреат Сталинской премии; РАЙЗЕР Д.Я., министр строительства предприятий тяжелой индустрии СССР; ЛАВОЧКИН С.А., конструктор, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии; ЦЫРЛИН А.Д., генерал-полковник инженерных войск; ЧУРЛИОНСКАЯ О.А., врач; ДУНАЕВСКИЙ И.И., композитор, Народный артист РСФСР, лауреат Сталинской премии; PAЙХИН Д. Я., преподаватель школы № 19 г. Москвы; ЛАНДСБЕРГ Г.С., академик, лауреат Сталинской премии; ФАЙЕР Ю.Ф., дирижер, Народный артист СССР, лауреат Сталинской премии; ГРОССМАН B.C., писатель; ГУРЕВИЧ М.И., конструктор, лауреат Сталинской премии; КРЕМЕР С.Д., генерал-майор танковых войск, Герой Советского Союза; АЛИГЕР М.И., писательница, лауреат Сталинской премии; ТРАХТЕНБЕРГ И.А., академик; НОСОВСКИЙ Н.Э., директор Коломенского завода тяжелого станкостроения; ОЙСТРАХ Д.Ф., заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Сталинской премии; КАГАНОВИЧ Мария, председатель ЦК союза рабочих швейной и трикотажной промышленности; ВУЛ Б.М., член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Сталинской премии; ЛИВШИЦ С.В., начальник цеха завода «Красный пролетарий», лауреат Сталинской премии; ПРУДКИН М.И., Народный артист РСФСР, лауреат Сталинской премии; СМИТ-ФАЛЬКНЕР М.Н., член-корреспондент Академии наук СССР; ЛАНЦМАН И.М., инженер, начальник цеха завода «Машиностроитель»; ГИЛЕЛЬС Э.Г., заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Сталинской премии; РОЗЕНТАЛЬ М.М., профессор, доктор философских наук; БЛАНТЕР М.И., композитор, лауреат Сталинской премии; ТАЛМУД Д.Л., член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Сталинской премии; ЯМПОЛЬСКИЙ А.И., рабочий вагоноремонтного завода им. Войтовича; РУБИНШТЕЙН М.И., доктор экономических наук; РОГИНСКИЙ С.З., член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Сталинской премии; КАССИЛЬ Л.А., писатель, лауреат Сталинской премии; МЕЙТУС Ю.С., композитор, лауреат Сталинской премии; ХАВИНСОН Я.С., журналист; ЛЕЙДЕР А.Г., инженер, начальник конструкторского бюро по механизации 1-го Господшипникового завода; ЧИЖИКОВ Д.М., член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Сталинской премии; ВЕЙЦ В.И., член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Сталинской премии; ФИХТЕНГОЛЬЦ М.И., лауреат Всесоюзных и Международного конкурсов музыкантов-исполнителей; КОЛТУНОВ И.Б., инженер, заместитель начальника цеха 1-го Господшипникового завода; ЕРУСАЛИМСКИЙ А.С., профессор, доктор исторических наук, лауреат Сталинской премии; ГЕЛЬФОНД А.О., член-корреспондент Академии наук СССР; МЕССЕРЕР С.М., заслуженная артистка PCФСP, лауреат Сталинской премии; ШАПИРО Б.C., рабочий-наладчик 2-го часового завода; ЗОЛОТАРЬ К.И., зав. отделом народного образования Кировского района г. Москвы; БРУК И.С., член-корреспондент Академии наук СССР; СМИРИН М.М., доктор исторических наук, лауреат Сталинской премии.

Материал по указанию тов. Маленкова лично передан 29. 01. тов. Кагановичу Л.М.

Архив.

2 февраля 1953 г.

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 25. Д. 504. Л. 173—179, 187. Подлинник.

ПРОЕКТ ОБРАЩЕНИЯ ЕВРЕЙСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОСТИ В «ПРАВДУ», гранки первого варианта:

 

 

Документ №173

Проект обращения еврейской общественности в «Правду» (2-я редакция)

20.02.1953

Товарищу МИХАЙЛОВУ Н.А.

Представляю Вам исправленный текст проекта письма в редакцию газеты «Правда».

Д. Шепилов, 20 февраля 1953 г.

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ «ПРАВДЫ»

В настоящем письме мы считаем своим долгом высказать волнующие нас чувства и мысли в связи со сложившейся международной обстановкой. Мы хотели бы призвать еврейских тружеников в разных странах мира вместе с нами поразмыслить над некоторыми вопросами, затрагивающими жизненные интересы евреев.

Есть люди, которые, выдавая себя за «друзей» и даже за представителей всего еврейского народа, заявляют, будто у всех евреев существуют единые и общие интересы, будто все евреи связаны между собою общей целью. Эти люди — сионисты, являющиеся пособниками еврейских богачей и злейшими врагами еврейских тружеников.

Каждый трудящийся человек понимает, что еврей еврею рознь, что нет и не может быть ничего общего между людьми, добывающими себе хлеб собственным трудом, и финансовыми воротилами.

Следовательно, два лагеря существуют среди евреев — лагерь тружеников и лагерь эксплуататоров — угнетателей трудящихся. Непроходимая пропасть разделяет тех и других. Евреи-труженики кровно заинтересованы в том, чтобы вместе со всеми трудящимися, со всеми прогрессивными силами укреплять дело мира, дело свободы и демократии. Мы знаем, что в лагере борцов против поджигателей войны активную роль играют также представители еврейских трудящихся.

Что же касается еврейских промышленных и банковских магнатов, то они идут по другому пути. Это путь международных авантюр и провокаций, шпионажа и диверсий, путь развязывания новой мировой войны. Война нужна еврейским миллиардерам и миллионерам, как и богачам других национальностей, ибо она служит для них источником огромных барышей. Политика, проводимая еврейскими богачами, глубоко враждебна жизненным интересам еврейских тружеников. Она чревата для еврейских тружеников гибельными последствиями.

Где же тут общий путь, где же тут «единство» и общий интерес всех евреев, о котором так много твердят мнимые «друзья» евреев — сионисты. Прикрываясь лицемерными словами об «общем пути», «общем интересе» евреев, главари государства Израиль позволяют себе утверждать, будто они выражают интересы всех евреев. Но давайте разберемся в том, кого в действительности представляют правители государства Израиль, кому они служат. Разве не факт, что в Израиле всеми благами жизни пользуется лишь кучка богачей, в то время как подавляющее большинство еврейского и арабского населения терпит огромную нужду, лишения, влачит полунищенское существование. Разве не факт, что правители Израиля навязали израильским трудящимся двойной гнет — еврейского и американского капитализма.

Выходит, что государство Израиль, как и любое буржуазное государство в любой части мира, — это царство эксплуатации народных масс, царство наживы для кучки богатеев. Выходит, что правящая клика Израиля представляет не еврейский народ, состоящий в своем большинстве из тружеников, а еврейских миллионеров, связанных с монополистами США. Это и определяет всю политику нынешних израильских главарей. Они превратили государство Израиль в орудие развязывания новой войны, в один из аванпостов лагеря поджигателей войны. Государство Израиль на деле стало плацдармом американской агрессии против Советского Союза и всех миролюбивых народов.

Только недавно все честные люди мира были потрясены вестью о взрыве бомбы на территории миссии СССР в Тель-Авиве. Фактическим организатором и вдохновителем этого взрыва являются нынешние правители Израиля. Играя с огнем, они усиливают напряженность в мировой обстановке, созданную американо-английскими поджигателями войны.

Далее, интересы каких евреев отстаивает международная сионистская организация «Джойнт», являющаяся филиалом американской разведки? Как известно, недавно в СССР разоблачена шпионская группа врачей-убийц. Преступники, среди которых большинство составляют еврейские буржуазные националисты, завербованные «Джойнтом» — М. Вовси, М. Коган, Б. Коган, А. Фельдман, Я. Этингер, А. Гринштейн, — ставили своей целью путем вредительского лечения сокращать жизнь активным деятелям Советского Союза, вывести из строя руководящие кадры Советской Армии и тем самым подорвать оборону страны. Только люди без чести и совести, продавшие свою душу и тело империалистам, могли пойти на такие чудовищные преступления.

Совершенно ясно, что главари государства Израиль, главари «Джойнта» и других сионистских организаций выполняют волю зарвавшихся еврейских империалистов и тех, кто является их подлинными хозяевами. Ни для кого не секрет, что хозяева эти — американские и английские миллиардеры и миллионеры, жаждущие крови народов во имя новых прибылей.

Мы, нижеподписавшиеся, отвергаем смехотворные претензии бен-гурионов, шаретов и прочих поджигателей войны на представительство интересов еврейского народа. Мы глубоко убеждены в том, что даже те еврейские труженики, которые до сих пор верили в мнимую общность всех евреев, поразмыслив, присоединятся к нашей оценке подлинной сущности политики еврейских богачей и их пособников.

Превратив государство Израиль в американскую вотчину, главари сионизма изображают империалистическую Америку «другом» евреев, а против Советского Союза — поборника мира и равноправия народов — ведут кампанию клеветы и ненависти. Разберемся и в этом вопросе.

Кто не знает, что в действительности США являются каторгой для еврейских трудящихся, угнетаемых самой жестокой машиной капиталистической эксплуатации? Кто не знает, что именно в этой стране процветает самый разнузданный расизм и в том числе антисемитизм? Кто, наконец, не знает, что антисемитизм составляет также отличительную черту тех фашистских клик, которые повсеместно поддерживаются империалистами США?

Вместе с тем всему миру известно, что народы Советского Союза и прежде всего великий русский народ своей самоотверженной героической борьбой спасли человечество от ига гитлеризма, а евреев — от полной гибели и уничтожения. В наши дни советский народ идет в первых рядах борцов за мир, твердо отстаивая дело мира в интересах всего человечества.

В Советском Союзе осуществлено подлинное братство народов, больших и малых. Впервые в истории трудящиеся евреи вместе со всеми трудящимися Советского Союза обрели свободную, радостную жизнь.

Не ясно ли, что легенда об империалистической Америке как «друге» евреев является сознательной фальсификацией фактов. Не ясно ли также, что только заведомые клеветники могут отрицать прочность и нерушимость дружбы между народами СССР.

Враги свободы национальностей и дружбы народов, утвердившейся в Советском Союзе, стремятся подавить у евреев сознание высокого общественного долга советских граждан, хотят превратить евреев в шпионов и врагов русского народа и тем самым создать почву для оживления антисемитизма, этого страшного пережитка прошлого. Но русский народ понимает, что громадное большинство еврейского населения в СССР является другом русского народа. Никакими ухищрениями врагам не удастся подорвать доверие еврейского народа к русскому народу, не удастся рассорить нас с великим русским народом.

У трудящихся евреев всего мира — один общий враг. Это — империалистические угнетатели, на услужении которых находятся реакционные заправилы Израиля, а также шпионы и диверсанты — всякие вовси, коганы, фельдманы и т. п. У трудящихся евреев всего мира одна общая задача — вместе со всеми миролюбивыми народами защищать и укреплять дело мира и свободы народов. Нельзя отстаивать жизненные права еврейских тружеников в странах капитала, нельзя быть подлинным бойцом за дело мира и свободы народов, не ведя борьбы против еврейских миллиардеров и миллионеров и их сионистской агентуры.

Кровный интерес трудящихся евреев состоит в том, чтобы крепить дружбу с трудящимися людьми всех национальностей. Чем крепче союз трудящихся всех национальностей, тем прочнее дело мира и демократии.

Пусть все труженики евреи, которым дорого дело мира и демократии, объединят свои усилия и выступают единым широким фронтом против авантюристической политики еврейских миллиардеров и миллионеров, главарей Израиля и международного сионизма.

Учитывая важность сплочения всех прогрессивных сил еврейского народа, а также в целях правдивой информации о положении трудящихся евреев в разных странах, о борьбе народов за укрепление мира, мы считали бы целесообразным издание в Советском Союзе газеты, предназначенной для широких слоев еврейского населения в СССР и за рубежом.

Мы уверены, что наша инициатива встретит горячую поддержку всех трудящихся евреев в Советском Союзе и во всем мире.

ВОЛЬФКОВИЧ С.И., академик, лауреат Сталинской премии; ДРАГУНС- КИЙ Д.А., полковник, дважды Герой Советского Союза; Эренбург И.Г., лауреат Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами»; КРЕЙЗЕР Я.Г., генерал-полковник, Герой Советского Союза; ХАРИТОНСКИЙ Д.Л., сталевар завода «Серп и молот»; КАГАНОВИЧ Л.М., член ЦК КПСС; РЕЙ- ЗЕН М.О., народный артист СССР, лауреат Сталинской премии; ВАННИКОВ Б.Л., член ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда; ЛАНДАУ Л.Д., академик, лауреат Сталинской премии; МАРШАК С.Я., писатель, лауреат Сталинской премии; РОММ М.И., кинорежиссер, народный артист СССР, лауреат Сталинской премии; МИНЦ И.И., академик, лауреат Сталинской премии; РАЙЗЕР Д.Я., министр строительства предприятий тяжелой индустрии СССР; ЛАВОЧКИН С.А., конструктор, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии; ЦЫРЛИН А.Д., генерал-полковник инженерных войск; ЧУРЛИОНСКАЯ О.А., врач; ДУНАЕВСКИЙ И.И., композитор, народный артист РСФСР, лауреат Сталинской премии; БРИКСМАН М.Н., председатель колхоза имени Ворошилова Кунцевского района Московской области; РАЙХИН Д.Я., преподаватель школы № 19 г. Москвы; ЛАНДСБЕРГ Г.С., академик, лауреат Сталинской премии; ФАЙЕР Ю.Ф., дирижер, народный артист СССР, лауреат Сталинской премии; ГРОССМАН В.С., писатель; ГУРЕВИЧ М.И., конструктор, лауреат Сталинской премии; КРЕМЕР С.Д., генерал-майор танковых войск, Герой Советского Союза; МЕЙТУС Ю.С., композитор, лауреат Сталинской премии; АЛИГЕР М.И., писательница, лауреат Сталинской премии; ТРАХТЕНБЕРГ И.А., академик; НОСОВСКИЙ Н.Э., директор Коломенского завода тяжелого станкостроения; ОЙСТРАХ Д.Ф., заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Сталинской премии; КАГАНОВИЧ Мария, председатель ЦК союза рабочих швейной и трикотажной промышленности; ЛИПШИЦ М.Я., заслуженный врач РСФСР; ВУЛ Б.М., член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Сталинской премии; ЛИВШИЦ С.В., начальник цеха завода «Красный пролетарий», лауреат Сталинской премии; ПРУДКИН М.И., народный артист РСФСР, лауреат Сталинской премии; СМИТ-ФАЛЬКНЕР М.Н., член-корреспондент Академии наук СССР; ЛАНЦМАН Н.М., инженер, начальник цеха завода «Машиностроитель»; ГИЛЕЛЬС Э.Г., заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Сталинской премии; РОЗEНTAЛЬ M.М., профессор, доктор философских наук; БЛАНТЕР М.И., композитор, лауреат Сталинской премии; ТАЛМУД Д.Л., член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Сталинской премии; ЯМПОЛЬСКИЙ А.И., рабочий вагоноремонтного завода им. Войтовича; РУБИНШТЕЙН М.И., доктор экономических наук; РОГИНСКИЙ С.З., член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Сталинской премии; КАССИЛЬ Л.А., писатель, лауреат Сталинской премии; ХАВИНСОН Я.С., журналист; ЛЕЙДЕР А.Г., инженер, начальник конструкторского бюро по механизации 1-го Господшипникового завода; ЧИЖИКОВ Д.М., член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Сталинской премии; ВЕЙЦ В.И., член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Сталинской премии; ФИХТЕНГОЛЬЦ М.И., лауреат всесоюзных и международных конкурсов музыкантов-исполнителей; КОЛТУНОВ И.Б., инженера заместитель начальника цеха 1-го Господшипникового завода; ЕРУСАЛИМСКИЙ А.С., профессор, доктор исторических наук, лауреат Сталинской премии; ГЕЛЬФОНД А.О., член-корреспондент Академии наук СССР; МЕССЕРЕР С.М., заслуженная артистка РСФСР, лауреат Сталинской премии; ШАПИРО Б.С., рабочий-наладчик 2-го часового завода; ЗОЛОТАРЬ К.И., зав. отделом народного образования Кировского района г. Москвы; БРУК С.И., член-корреспондент Академии наук СССР; СМИРИН М.М., доктор исторических наук, лауреат Сталинской премии; ЛОКШИН Э.Ю., кандидат экономических наук; ШАФРАН А.М., главный зоотехник районного отдела сельского хозяйства Ленинского района Московской области, Герой Социалистического Труда.

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 25. Д. 504. Л. 159—168. Подлинник.

© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА

Письмо Окончательный текст письма Эренбурга Сталину40

И.Г. Эренбург — И.В. Сталину

3 февраля 1953 года

«Дорогой Иосиф Виссарионович, я решаюсь Вас побеспокоить только потому, что вопрос, который я сам не могу решить, представляется мне чрезвычайно важным.

Тов. Минц и Маринин ознакомили меня сегодня с проектом «Письма в редакцию газеты «Правда» и предложили мне его подписать. Я считаю моим долгом изложить мои сомнения и попросить Вашего совета.

Мне кажется, что единственным радикальным решением еврейского вопроса в нашем социалистическом государстве является полная ассимиляция, слияние людей еврейского происхождения с народами, среди которых они живут. Это срочно необходимо для борьбы против американской и сионистической пропаганды, которая стремится обособить людей еврейского происхождения. Я боюсь, что коллективное выступление ряда деятелей советской русской культуры, людей, которых объединяет только происхождение, может укрепить в людях колеблющихся и не очень сознательныхнационалистические тенденции. В тексте «Письма» имеется определение «еврейский народ», которое может ободрить националистов и смутить людей, еще не осознавших, что еврейской нации нет.

Особенно я озабочен влиянием такого «Письма в редакцию» на расширение и укрепление мирового движения за мир. Когда на различных комиссиях, пресс-конференциях и пр. ставился вопрос, почему в Советском Союзе больше не существуетеврейских школ или газет на еврейском языке, я отвечал, что после войны не осталось очагов бывшей «черты оседлости» и что новые поколения советских граждан еврейского происхождения не желают обособляться от народов, среди которых они живут. Опубликование «Письма», подписанного учеными, писателями, композиторами и т. д. еврейского происхождения, может раздуть отвратительную антисоветскую пропаганду, которую теперь ведут сионисты, бундовцы и другие враги нашей Родины.

С точки зрения прогрессивных французов, итальянцев, англичан и пр. нет понятия «еврей», как представитель некоей национальности, слово «еврей» там означает религиозную принадлежность, и клеветники смогут использовать «Письмо в редакцию» для своих низких целей.

Я убеждён, что необходимо энергично бороться против всяческих попыток воскресить или насадить еврейский национализм, который при данном положении неизбежно приводит к измене Родине. Мне казалось, что для этого следует опубликовать статью или даже ряд статей, подписанных людьми еврейского происхождения, разъясняющих роль Палестины, американских буржуазных евреев и пр. С другой стороны, я считал, что разъяснение, исходящее от редакции «Правды» и подтверждающее преданность огромного большинства труженико еврейского происхождения Советской Родине и русской культуре, поможет справиться с обособлением части евреев и с остатками антисемитизма. Мне казалось, что такого рода выступления могут сильно помешать зарубежным клеветникам и дать хорошие доводы нашим друзьям во всем мире.

Вы понимаете, дорогой Иосиф Виссарионович, что я сам не могу решить эти вопросы и поэтому я осмелился написать Вам. Речь идет о важном политическом акте, и я решаюсь просить Вас поручить одному из руководящих товарищей сообщить мне — желательно ли опубликование такого документа и желательна ли под ним моя подпись. Само собой разумеется, что если это может быть полезным для защиты нашей Родины и для движения за мир, я тотчас подпишу «Письмо в редакцию».

С глубоким уважением И. Эренбург

Примечания

[1] Элиэзер М. Рабинович, 1953-й, «Еврейская старина», №1(76), 2013;

http://berkovich-zametki.com/2013/Starina/Nomer1/ERabinovich1.php

[2] Людмила Дымерская-Цигельман, Незабываемый 1953-й, “Заметки по еврейской истории”, #2 (137), 2011;    http://berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer2/Dymerskaja1.php

[3] Самсон МАДИЕВСКИЙ, 1953: ПРЕДСТОЯЛА ЛИ СОВЕТСКИМ ЕВРЕЯМ ДЕПОРТАЦИЯ? «Вестник» №17(224), 17 августа 1999.http://www.vestnik.com/issues/1999/0817/win/madiev.htm

[4] Готовил ли Сталин депортацию евреев? Интервью на радио «Свобода»; слово «правильно» на стр. 6 добавлено мной [Э.Р.], поскольку требуется стилистически. https://www.svoboda.org/a/24202786.html 

[5] Федор Лясс Депортация, «депортационизм» и «депортационисты»; “Заметки по еврейской истории”, #1-2 (62-63), 2006;;http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer1/Ljass1.htm; http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer2/Ljass1.htm

[6] Яков Этингер, Еврейский вопрос, http://berkovich-zametki.com/Nomer7/Etinger1.htm;

Яков Этингер, ДОКУМЕНТЫ — ЕЩЕ НЕ ВСЯ ПРАВДА, ПО ПОВОДУ СТАТЬИ Г. КОСТЫРЧЕНКО, http://berkovich-zametki.com/Nomer23/Etinger2.htm

[7] Илья Гирин, Готовил ли Сталин депортацию евреев?, Вопросы сомневающегося; “Заметки по еврейской истории”, #1(62), 2006; http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer1/Girin1.htm

[8] Георгий Чернявский, ПЛАН ДЕПОРТАЦИИ СОВЕТСКИХ ЕВРЕЕВ В 1953 г.: ПРЕДАНИЯ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ФАКТЫ, Каскад, #22/202, Nov. 20, 2003; Jan. 8, 2004 

[9] Б. Фрезинский, Книга о пятнадцати годах сталинского госантисемитизма и еще раз о событиях начала 1953 года,предисловие

[10] Я.Л. Рапопорт. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года, Москва, «Книга», 1988.

[11]Г.В. Костырченко, ДОКУМЕНТЫ — НА СТРАЖЕ ПРАВДЫ ИСТОРИИ, «Заметки еврейской старины», No. 23, 2002;  http://berkovich-zametki.com/Nomer23/Kostyrchenko1.htm

[12] Википедия, Чесноков, Дмитрий Иванович.

[13] Геннадий Костырченко, Массовая высылка евреев, Прощание с мифом сталинской эпохи, «Заметки по еврейской истории», 2002

[14]Самсон МАДИЕВСКИЙ, 1953: ПРЕДСТОЯЛА ЛИ СОВЕТСКИМ ЕВРЕЯМ ДЕПОРТАЦИЯ? «Вестник» №17(224), 17 августа 1999. 

[15] Георгий Чернявский, ПЛАН ДЕПОРТАЦИИ СОВЕТСКИХ ЕВРЕЕВ В 1953 г.: ПРЕДАНИЯ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ФАКТЫ, Каскад, #22/202, Nov. 20, 2003; Jan. 8, 2004

[16] Commentary, 1984, March 1; https://www.commentarymagazine.com/articles/no-hitler-no-holocaust/

[17] Это — об именах – я подобрал в каком-то фильме.

[18] 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне (Казахстан) прошли успешные испытания первого советского заряда для атомной бомбы; РИА Новости https://ria.ru/spravka/20150829/1210742917.html;

12 августа 1953 года там же состоялось испытание первой советской водородной бомбы.

[19] Бенедикт Сарнов, Случай Эренбурга, https://www.litmir.me/br/?b=251156

[20] Рецензия Б. Фрезинского на книгу Б. Сарнова «Случай Эренбурга»

[21] Бенедикт Сарнов, Феномен Сталина, стр. 42, 44, Бтбл. «Огонек», «Огонек», #5, 1990.

[22]Илья Гирин, Готовил ли Сталин депортацию евреев? Вопросы сомневающегося, «Заметки по еврейской истории», No. 1 (62), 2006

[23] Википедия: Международная Сталинская премия «За укрепление мира между народами».

[24] Бенедикт САРНОВ, Вспоминая Илью Григорьевича, Из книги «Скуки не было»,

http://lit.1september.ru/article.php?ID=200104303

[25] Википедия, Депортация народов в СССР.

[26]Александр Соколов, «Немцы нашего села»

[27] “The Black Book of Communism: Crimes, Terror, Repression”, Авторы: Jean-Louis Panné,‎ Andrzej Paczkowski,‎ Karel Bartosek,‎ Jean-Louis Margolin,‎ Nicolas Werth (Автор гл. 12 «The Other Side of Victory» — «Другая сторона победы»),‎ Stéphane Courtois,‎  Переводчики на английский: Mark Kramer,‎ Jonathan Murphy. 1997 (по-французски), 1999 (по-английски). ISBN 0-674-07608.

[28] Б. Соколов, Переселение народов, «Энциклопедия для детей», т.5, ч.3, ХХ век, М.: Аванта+, 1999, с.539-541, 543-544.

[29] Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век». http://www.memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/1.htm

[30] Вячеслав Дашичев, Вольфганг Зайверт, «Нужны ли свои немцы России?»,http://www.senator.senat.org/Das_Schicksal_der_Russlanddeutschen.html

[31] Ведомости Верховного Совета СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК, № 38 (153) 2 СЕНТЯБРЯ 1941 г., стр. 4

[32] Частичный список статей Ильи Эренбурга в «Правде», 1941: «На запятках» — 28 августа; «Выстрел в Версале» — 31 августа; «Клик Клак» — 4 сентября, «Де Голль» — 9 октября. Первая и четвертая статья опубликованы в книге: Эренбург И. Г. Война. 1941–1945, «Издательство Астрель»; издание подготовлено Б. Я. Фрезинским. http://militera.lib.ru/prose/russian/erenburg_ig3/index.html

[33] Илья Ильф, Евгений Петров, Двенадцать стульев. Золотой теленок, Гослитиздат, М., 1956, стр. 346-347.

[34] https://www.e-reading.club/chapter.php/44443/11/Petrov%2C_Il%27f_-_Zolotoii_Telenok_%28polnaya_versiya%29.html

[35] Википедия: Июньская депортация 1941 года.

[36] Википедия: Большая мартовская депортация.

[37]Альфред Кох. Сила — в слабости, http://www.aboutru.com/2016/12/35589/

[38]БЛОГ СЕРГЕЯ ЧЕВЫЧЕЛОВА, Март 2016, http://blogs.7iskusstv.com/?cat=2597&paged=2, http://blogs.7iskusstv.com/?p=51579.

Оригинал “письма Михайлова» здесь: http://blogs.7iskusstv.com/?p=51615.

[39] Анатолий Рохваргер, Крымские секреты и еврейские дела, «Мастерская»

[40] «Источник», 1997, № 1, стр. 142-143.

[41] Г. Костырченко, ««РЕПРИЗА» НА АРЕНЕ ИСТОРИИ, О новом документальном фильме по сценарию Аркадия Ваксберга и с его непосредственным участием», ЛЕХАИМ, ФЕВРАЛЬ 2004, ШВАТ 5764 – 2 (142), https://lechaim.ru/ARHIV/142/repriza.htm

[42] Вениамин Каверин, «Эпилог, XXI. Перед смертью Сталина», https://royallib.com/read/kaverin_veniamin/epilog.html#1168652

[43] Оригинал: Б.Я. Фрезинский. Власть и деятели советской культуры — проблема адекватного анализа. (Илья Эренбург в реальности и в новой книге о тайной сталинской политике). Исторические записки * 5 (123). М. 2002, стр. 312.

[44] Фрезинский Борис Яковлевич — Писатели и советские вожди, онлайн. Cтраница 120,

https://unotices.com/book.php?id=137980&page=120 

 [45] http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/69187, РГАНИ. Ф. 5. Оп. 25. Д. 504. Л.173–179, 187 Подлинник. 1-я редакция.

[46] http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/69188, РГАНИ. Ф. 5. Оп. 25. Д. 504. Л. 159—168. Подлинник. 2-я редакция.

[47] Илья Эренбург, Стихотворения. http://www.rulit.me/books/izbrannoe-read-368502-44.html

[48] Цитирую по Б. Сарнову, статья «ИСКУССТВА НЕ НАРУШИЛ», ЛЕХАИМ ДЕКАБРЬ 2003 КИСЛЕВ 5764 – 12(140);https://lechaim.ru/ARHIV/140/sarnov.htm; перепечатано в «Заметках по еврейской истории», http://berkovich-zametki.com/Nomer38/Sarnov1.htm