Эксклюзив о московском «бублике» от теоретика-географа0

Мы концентрируем свое внимание на «бублике» между ТТК (третье транспортное кольцо Москвы) и МКАД (Московская кольцевая автомобильная дорога). В этой связи у нас есть несколько вопросов:

Какова, на ваш взгляд, роль «бублика» в функционировании Московской агломерации?

Я рассматриваю эту территорию, немаловажную для города и агломерации в целом с эксклюзивной, теоретико-географической позиции. Представлю ее на основе теоретически-фундированных понятий.

Эта зона — неизвестная! неизученная! непонятная!, серое пятно, у нее даже нет названия — но ведь это значительная часть Москвы, существенная часть Московской агломерации, и что чрезвычайно важно — срединная зона московской агломерации, чуть не ее пространственная основа (хотя ниже я покажу, что функционально это не так). Но в нашем парадоксальном пространстве именно близкое неведомо!

Б.Б. Родоман ввел представление о позиционном принципе — «пространственное положение обязывает», в том числе определяет состояние ландшафта и наличие определенных функций территории, а я его дополнил принципом «статусной детерминации». Пространственное положение и статус территории в основном (в советско-постсоветском пространстве особенно) и задают состояние и функции места.

«Бублик» зажат между Центром (Москвы, Московской агломерации, Центральной России, России, РФ, Северной Евразии) и МКАД, былой формальной границей города, а сейчас — важнейшей внутренней контактной границей и линейной осью агломерации; теоретически доказано, что, во-первых, контактная граница в культурном ландшафте — функционально линейный центр и, во-вторых, такая магистраль практически всегда оказывается такой границей.

«Бублик» — это внутренняя периферия. Периферия обычно трактуется как дальняя/внешняя (углы Московской области — периферия Московской агломерации, Сибирь — периферия России). Внутренняя же Периферия совмещает основные черты периферии (подчиненное положение вплоть до колониального, экономическая и культурная слабость и неразвитость, фрагментированность ландшафта и социальной ткани, ориентация на внешние центры) с положением внутри освоенных территорий, нередко на месте бывших полноценных культурных ландшафтов, сейчас деградирующих. Внутренняя Периферия задается извне — и эксплуатируется — внешними активными территориями и группами. Это новое представление и понятие для городской среды! Удручающее состояние ландшафта и социума — обычный удел Внутренней периферии.

«Бублик» обеспечивает город утилитарными неспецифичными функциями — селитьбы и производства, в том числе и производства услуг, обеспечивает и территориальную и транспортную связность остальной агломерации. Это территория, без которой город не может обойтись в утилитарном смысле, но которая не дает ничего для жизни города в полном смысле: для центральных функций города, культурной среды, образа, уникальности. Периферия — это совокупность отдельных несамодостаточных мест, связанных исключительно с центром. В пространстве периферии решают свои задачи иные внешние территории (Центр), эти задачи никак несоотнесены с самой периферией; периферия живет не для себя. «Бублик» как внутренняя периферия — внутренняя колония Москвы!

Является ли пространство между ТТК и МКАД транзитной зоной между Замкадьем и территорией внутри Садового кольца?

Эта зона является транзитной только в том аспекте и в том отношении, что через нее проходят транзитные магистрали. Будучи транзитной зоной, контактной зоной она не является, функций посредничества и медиации она не выполняет. По ней внешне, безотносительно ее ландшафта, грубо рассекая и дробя её на фрагменты, идут магистрали. Налицо опять парадокс — транзитные для города, всей агломерации (и даже всей страны) транспортные магистрали для «Бублика» — препятствия, барьеры: их трудно пересечь. Бублик выполняет транзитные функции для огромной агломерации, прежде всего за счет резкого ухудшения собственной связности и транспортной доступности. На уровне агломерации эти магистрали — контактные границы, на уровне самой зоны — границы барьерные, они разрывают селитебную ткань; это тоже вывод теоретической географии — зависимость функций границ от масштабов. Зону используют именно как периферию, для решения внешних задач. Но всякая полноценная зона культурного ландшафта — тем более городского — должна выполнять связующие, опосредующие, контактные, медиативные функции. «Бублик» этого лишен — несмотря на обязывающее пространственное положение.

Есть ли в пределах изучаемой территории потенциал развития новых центральностей, которые могут стать точками роста, либо все развитие будет происходить уже только за МКАДом?

Есть.

Возможности есть, может быть и значительные, но шанс их реализации неясен, поскольку зависит от общей ситуации в стране. Московская агломерация — важнейшая часть страны, и потому ее срединная зона не может не реагировать на общую ситуацию.

Дело в том, что когда Москва вырвалась за пределы Камер-Коллежского вала, она поглотила и многие реальные города и поселения; от них немало осталось. Если мы внимательно изучим хорошую карту и тем более космические снимки, то увидим некоторые отдельности — единство пространственной формы и некоторая изолированность. Таково Кунцево — былой полноценный город с управой, общественностью, газетой, там останавливались поезда дальнего следования, было все что положено городу. Кажется, что при развале центральной власти из-за ее неэффективности какие-то части этого «Бублика» приобретают шанс, но смогут ли они им воспользоваться?

Кроме того, город с населением в 15 млн. чел не может быть единицей городского самоуправления. Эти «новые старые города» могли бы стать такими единицами и внутренними локусами роста. Внутри этого «Бублика» уже есть вполне реальные точки роста. Например, на юго-западе, так называемый, «золотой полумесяц» (престижные ВУЗы, новые театры и т.д.). Вторая ось «Сокол — Динамо» и т.д. Город в узком точном смысле (уже МКАД) вытянут на северо-запад и юго-запад.

Важнейшими ресурсами «Бублика» являются:

срединное (потенциально богатое) пространственное положение, наличие некоторых частью старых, частью новых отдельностей, то есть потенциальная структурированность и оформленность, масса больших малоценных территорий, на которых могут быть реализованы крупные проекты общегородского (даже регионального) значения, достаточное разнообразие, в том числе:
важные парки, свободные или освобождаемые территории.

Альтернатива такова: разобщенная, фрагментированная, ветшающая, особенно функционально, внутренняя колония Москвы (с появляющимися и разрастающимися этническими и социальными гетто) с усугубляющимися проблемами — новая зона на старом фоне при реформировании и обогащении городской среды, актуализации ее ресурсов за счет активности, особенно местной и массы креативных решений.

Находясь в городской черте, обладает ли « Бублик» чертами города?

Нет! «Бублик» обладает чертами городской среды, урбанизированной, только в том смысле, что это — не сельская среда. Чертами города он не обладает, потому что город это не только концентрация населения, но еще и концентрация разнообразия и непременно центральные функции. В целом, «Бублик» для города и тем более для страны центральных функций не несет. Кроме протуберанцев Центра, направленных в сторону Кутузовского проспекта, Сокола и юго-запада. Там могут возникать реальные точки роста, и они уже возникают.

Как сильно повлиял Центр на формирование территории в том виде, каком мы видим сейчас?

Центр сформировал под себя колонию для решения своих задач: для создания промзон, для расселения пролетариата. Это участь всякой периферии. Центр решал здесь свои, внешние по отношению к территории задачи, а не территория «сама» развивалась. Периферия не развивается сама, а её проектируют, создают и эксплуатируют. Аналогична северо-западная Сибирь, которая существует не сама по себе, а лишь для обеспечения определенных государственных интересов путем варварской добычи нефтегазового сырья. Если бы эта территория развивалась самостоятельно, она была бы, наверное, другой. Периферия — это территория не развития, а территория функционирования, выполнения внешних, навязанных центром задач.

5а. Мы не представляем, что там происходит. Так ли сильно сейчас влияет центр? Не является ли сейчас периферия самостоятельной формацией?

Совершенно верно. Так и есть. Она живет в определенной — неизвестной — мере самостоятельно. «Бублик» — это самая неизвестная, самая непонятная зона всей московской агломерации. Впрочем, и сама Московская агломерация плохо изучена и еще хуже понята; как и советско-постсоветский город вообще.

При проработке программы развития «Бублика» можно ли воспринимать ее как единое целое?

Нет, нельзя, или очень частично и условно. Теоретическая география различает районы (в частности, и зоны) однородные (сходство мест) и узловые, коннекционные (связи мест). Единицами, субъектами, акторами в урбанизированном ландшафте, в культурном ландшафте вообще, являются узловые районы, то есть связные целостные территории. А «Бублик» — сумма фрагментов одного или нескольких узловых районов. Это фрагментарная территория. Ее единство — только в пространственном положении. «Бублик» как зона — и не узловой район, и похоже и не однородный, а чисто позиционный — заданный пространственным положением, каковое и определяет его некоторые (не все!) его черты, и конфигурационный, тем более заданный извне. Изучать «Бублик» без изучения территорий за МКАДом и внутри ТТК — это изучение фрагмента. Эта территория обладает некоторыми частями однородности как совокупность сходных фрагментов и позиционного единства, это, в общем, единая зона в системе антропогенной системы концентрической зональности урбанистического узлового района. Но чтобы иметь программу и даже шанс развития, надо быть осознанной целостностью. Эта территория не является осознанной целостностью. Это опять будет внешняя «программа развития», которая войдет в конфликт с какими-то неизвестными невыявленными интересами и ситуация только усугубится. Для самостоятельного развития территории необходимо инициировать субъектность. Но при нынешнем формате центральной власти это не представляется возможным.

Мы не знаем, насколько современное территориальное деление города — и особенно Москвы — соответствует сложившимся социально-экономическим, обыденным, ментальным, вернакулярным районам. Только район, который реален для населения, представляет для него ценность, может служить предметом заботы, социального, культурного etc действия. Какие именно реально сформировались районы внутри «Бублика» — неизвестно. Некоторые административные районы реальны, но в большинстве — нет.

Понять, как именно дифференцирована территория «Бублика», увидеть систему ее зон и районов, пространственно-ландшафтную (и смысловую) структуры без эмпирического изучения — и мощного теоретизирования, и полевой работы — нельзя. Пока это — фиктивный объект, белое пятно. Это terra incognita. Что такое центр — понятно, что такое МКАД — понятно, Замкадье — зона дачно-коттеджной колонизации и новой коммерческой жилой застройки, затем зона упадка и т.д. А вот что такое эта территория, где живет чуть ли не 8 млн. человек — совершенно неизвестно. Но есть ли адекватное зонирование Московской агломерации — мне неизвестно; подчеркиваю — адекватное.

Самодостаточна ли эта территория?

Нет. В пределах городской агломерации нет и не может быть самодостаточных территорий, потому что все территории выполняют функции по отношению к другим территориям.

Влияют ли на «Бублик» территории за МКАДом? Каким образом?

Да, влияют. Во-первых, что тривиально, это рекреационный ресурс для «Бублика», как и всей агломерации.

Во-вторых, МКАД надо понимать уже не как линейную магистраль, а как торгово-логистическую зону с утилитарными, но центральными функциями. МКАД и ближнее Замкадье — это по отношению к «Бублику» внешний центр, альтернатива старому центру. Население ездило раньше в магазины в центр, а сейчас ездит в IKEA, на Кунцевский авторынок и проч.

Но эта зона — неполноценная альтернатива центру, поскольку она не выполняет культурных, символических, сервисных, досуговых и т.п. функций; своего Кремля и Большого театра, и даже Детского мира там нет. Там нет большого количества концертных залов, театров, даже кинотеатров и мн. др. Их там нет, потому что нет фантазии и креативности для формирования этой зоны как полноценной; нет и долгосрочного стратегического видения и понимания ситуации на основе закономерностей пространственной самоорганизации городского ландшафта. Кстати, эти закономерности отчасти уже изучены!

Объем творческих усилий, реализуемых в ландшафте, резко сокращается. Креативная активность уходит в иные пространства — Интернета, социальных сетей и медиа etc. Инициатива и активность уходит из оффлайна в онлайн, из ландшафтного пространства — в фазовое пространство…

2013-2015-2018

Примечание

* Обработанное и слегка дополненное интервью (было заказано для некоего урбанистического форума; приглашен не был, сведений о публикации нет).

Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2018-nomer4-kagansky/