СВЯТКИ. ШУЛИКИНЫ*
Из проруби, из памяти — январской полыньи
Вдруг явятся веселые шуликины мои.
Пойдут шутить шуликины, пойдут шукать они,
Какой бы номер выкинуть на святочные дни.
Ах, милые проказники, шугнуть бы вас пора
И, несмотря на праздники, прогнать бы со двора!
А ты, как в святки принято, напялишь балахон,
Пойдешь «гонять шулихинов», и сам ты — шулихон.
Шулихины-шумихины, для смеху, не назло
Картошиной на ниточке всю ночь стучат в окно
Иль перышко куриное опустят к вам в трубу —
И весело шутихинам, что дым пойдет в избу.
Ворота приморожены — знать, политы водой,
И ты открыть не можешь их, кричишь: «Сосед, открой!»
Обрушена поленница, и санок — не ищи
(Их тоже не поленятся шутихины стащить).
Лопаты, палки лыжные на крыше ты нашел,
А вдоль дороги видится из метел частокол…
Шулихины-проказники, веселые мои,
Являются из памяти — январской полыньи...
Шебаркнется да стукнется... А я вас не боюсь, —
Пусть иногда аукнется языческая Русь!
*Шуликины, шулихоны, шулихины, шиликуны, чуликины, шилыканы — сказочные существа, живут в проруби, откуда выходят в Святки, чтобы поозоровать; дети и взрослые, ряженые (наряженые, снаредихи), озорующие ночами в Святочную неделю.
В СЕЛЬСКОМ КЛУБЕ
Темнеет рано, и в снегах — деревня...
А здесь — как будто с солнышком угревным:
Отрадно петь и даже просто слушать,
Народной русской песней тешить душу.
Так в старину на вечереньках пели:
За прялкой, за шитьем — за рукоделием...
Так пели женщины, метели вторя,
Сливаясь голосами в ладном хоре.
Но вот вступила, словно бы из тени,
Сидевшая немного в отдалении:
Из ночи, что стояла за плечами,
Серебряные скрипки зазвучали...
Звенели ветки, и сквозь сумрак льдистый
Журчал родник с водою серебристой.
Без слов, одной мелодией печальной —
Серебряного голоса звучание.
...Струился он (и затихал в бессилье) —
Из глубины заснеженной России.
ЭТО ВЕСНА
Словно суровая мачеха,
Хмуро весна поглядит:
Где там подснежники прячутся?
Ты их поди-ка найди!
Ветер со снегом — не выглянуть,
Сена лошадушке дать.
Колется белыми иглами
Май. Только нам ли страдать?
День — и цветет мать-и-мачеха,
Чаячий крик над рекой, —
Та же суровая мачеха
Ласково гладит рукой.
Ветки пушатся листочками,
Лезет трава-мурава,
Сердце, набухшее строчками,
Чувства вмещает едва.
Белые ночи над крышами,
Светом заполненный дом.
Май, как птенец оперившийся,
Скоро простится с гнездом.
ГОРШЕ ПОЛЫНИ
«А дом мой стоял на угоре,
На том, на крутом берегу…
Приедешь ли, дефка, вдругоредь?»
…А что я ответить могу?
Кузнечик серебряно-тонко
Поет, как ручей в полусне...
И снова — глазами ребенка —
Та встреча увидится мне,
Забродит в душе и нахлынет
Все то, что забыть не могу:
И взгляд ее, горше полыни,
И ветра осенний разгул…
«Что камень, на сердце обида:
Есть дети, да где они, где?
Отправили в дом инвалидов!..
Как встрече-то не обрадеть?»
И пряди пригладит седые…
«Ах, годы — что дым на ветру…
Живите, покуль молодые!..»
И слышится снова: «Помру,
Никто хоронить не приедет…
А ты передай-ко, быват,
Хошь кто-то из бывших соседей
Заглянет меня повидать…
А дом-от стоял на угоре,
Я карточку вот, берегу…
Приедешь ли, дефка, вдругоредь?»
…А что я ответить могу?
НАД СОН-РЕКОЙ
Над Сон-рекой, над сном реки
Я слышу ясно из тумана
И понимаю, как ни странно,
Что теплоходные гудки
Идут из сумрачных глубин
Реки, давно не судоходной…
Так звуки речи самородной,
Забытой в суете чужбин,
Вдруг воскресят из небытья
Церквушку, избу с русской печью,
Где, родина, твоею речью
Всегда подпитываюсь я;
Твоей щемящей красотой
Под звуки речи колокольной —
Как призрак лодки бесприкольной
На этой стороне… на той…
Но воскресят из небытья
Ручьи, питающие речку,
А я от встречи и до встречи
Живу, кровинушка твоя,
Стараясь сохранить, облечь
Твой говорок в стихи да песни,
Чтобы текла, как свет небесный,
Не пересохла речка-речь.
ПАХНУТ РУКИ МАЛИНОЙ
Пахнут руки малиной,
пахнет ягодой в доме…
Ничего, что за лето
огрубели ладони.
Ладят внучкам постельки,
по головушкам гладят.
И соломки подстелют.
И мальчишек отвадят.
Свяжут теплые кофты,
если станет прохладно.
Оттого-то и в доме
так уютно и ладно.
И семья процветает,
если каждый при деле.
Даже кошка с собакой
черепину не делят.
Здесь открытость улыбки —
и открытость ладоней.
А хозяин потешит
вас игрой на гармони.
Он споет и сыграет,
вот и сердцу услада.
От ладов на гармошке
до всеобщего лада!
***
В желтых шарах купальниц — ливня веселый шум,
Но обещают вёдро солнышки-паучки…
Знаю, пройдет и это — все, чем сейчас дышу,
Будут висеть по стенам высохших трав пучки.
Морось, холодный ветер… Вечером неспроста
Призрак-туман раскинет белые рукава…
Где-то вспорхнет и смолкнет клик журавлиной ста…
Ветер подхватит листья — выцветшие слова…
Ну а пока несется радостное «ку-ку»
И от ночного ливня речка воды полна,
Каждый цветок — услада яркому мотыльку…
Заколочу не скоро в домике три окна.
Ящерка прибегает, прячется под крыльцо,
Бродят по влажным грядам солнышки-паучки,
Ну а пока что пчелы мимо летят с пыльцой,
Я не сниму, пожалуй, розовые очки!
УЛЫБАЕТСЯ ОСЕНЬ
Улыбается осень, с ней и внучка смеется,
Вон как сморщила носик, вдруг сейчас да чихнется?
Лужи в пятнышках листьев, словно щечки в веснушках.
Под листом серебристым засыпает лягушка.
Мы пройдемся деревней, попроведаем клёны,
Пусть их светом осенним насладится ребёнок!
А дорожку у дома заступила осина,
И за ней не заметна серых туч парусина.
Внучка ловит листочки, собирает для кукол,
А осина над нею — яркий солнечный купол!..
