Суплика третья, написанная в году 1645-м
Наияснейший Король Польский. Пане, Пане мой милостивый! Как верный подданный Вашей Королевской милости, Пана мне милостивого, уже более поверженного Вартимея, под Иерихоном на дороге сидящего и вопиющего: «Сыне Давидов, Иисусе, помилуй мя!», я, убогий Афанасий, слуга Иисуса Христа, Господа моего и Пречистой Богородицы, Покровительницы нашей, не раз, не два вопиял, вопию и восклицаю.
Наияснейший Король Польский, Пане мой милостивый, сыне Жигимонта Третьего, Владиславе Четвертый! Смилуйся над поверженною Церковью Восточной истинной кафолической греческой, в государстве здесь Вашем христианском находящейся. Благоволи быть ей судьей сам, не нисходя ни к кому, примерно так, как Евангелист святой написал о судье и вдовице.
Ходатайствовал истинно по повелению Божию в году 1643 через образ чудотворный в Кресте Купятичский Пречистой Богородицы с историей московской публике в Сенате перед Вашей Королевской милостью, Паном мне милостивым, о успокоении веры истинной кафолической греческой и об уничтожении унии проклятой.
Писал и на Сейм прошлый в году 1645 марта 16 дня, через пана Осинского, маршалка и пана Огинского, воеводы Минского, и через иных их милостей сенаторов из заключения моего, и та суплика, не знаю, дошла ли до ведома Вашей Королевской милости, Пана мне милостивого, что весьма необходимо.
Пишу и теперь: смилуйся, Королю Польский, Государь христианский! Благоволи в том деле призреть, увидеть все самому и к справедливости привести веру и Церковь истинно кафолическую Восточную, в государстве Вашем находящуюся, согласно воле Божией, потому что наверняка уже гнев великий над сим государством пышным Короны Польской грозно висит. И это за то наиболее, что Церковь истинная Восточная, здесь в государстве христианском находясь, обиды совершенно несносные терпит. И это та Церковь, что призрением Божиим, приняв счастливо Крест святой при Владимире святом, князе русском, от года 987 (как Длугош, каноник краковский, в хронике своей на языке латинском в разделе втором описал), уже шестьсот и восемь лет благословением пастыря собственного своего, патриарха Нового Рима Константинопольского, согласно постановлениям веры и порядка в таинствах и календаря истинного кафолического, семью соборами утвержденного и ни одной клятве неподпадающего, в покое была.
А теперь пятьдесят лет только тому, как уния проклятая ради стола сенаторского и ради тщеславия пышных духовных несчастно настала и так обеспокоила государство то спокойное, что не только в странах, в княжествах, поветах, городах, в местечках и в селах селян с селянами, мещан с мещанами, солдат с солдатами (ибо и с казаками война внутренняя непотребная из-за того была) панов с подданными, родителей с детками, однако и духовных, напоследок монахов с монахами в гнев неистовый приводила, приводит и несчастно разжигает.
И сколько тому злу быть еще, но всегда надо ради Бога помнить, что следует то злое течение прекратить.
Кто же тому не верит, что есть Страшный Суд Божий? Кто того не знает, что каждому злодею, если бы и дольше всех здравствовал, придет однако в стыд вводящая расплата.
Вот и той унии проклятой постыдиться необходимо будет за свое такое шатание и распутство непотребные, между людьми спокойными учиненные. Пускай более уже не обманывает, двулично себя показывая! Пускай либо на десную, либо на шуйю определяется, ибо уже час пришел разделения благословенных от проклятых, а скоро и страшный суд Божий наступает. То истинно именем Иисус Христовым говорю.
Только если желанное успокоение Церкви Восточной истинно кафолической, то есть соборной греческой, заступничеством Пречистой Богородицы и добротою врожденной Вашей Королевской милости, Пана мне милостивого, начало здесь получив, согласно воле Божией и присяги Вашей Королевской милости, Пана над нами счастливо панующего, утвердится, то еще на придание лет счастливых гнев справедливый Божий, уготованный, задержится и благословение его Святое обильно изольется на Вашу Королевскую милость, Пана и добродетеля милостивого, как и на все государство это христианское.
А если, сохрани Боже, сопротивление какое и окаменение фараоново против такой явной воли Божией имели бы несчастье оказать, (о беда же несчастью этому!), — то как слуга правоверный Иисуса Христа, Пана моего, правдиво говорю — тогда же День Господень, как сеть на птах и как злодей придет нежданно. Будут люди веселиться, жениться, строиться, и в том внезапно Суд Божий их застигнет. Нужно всем то тщательно помнить, и Королям.
Писал уже о том, что некоторые говорят: «Не надлежит Королю Пану касаться дел духовных. Надлежит справедливым судом Божиим искоренить унию ту проклятую, ибо через Королей Панов по наущению невидимых духовных римских и укрепление ее произошло». Листами и привилегиями, униатам данными, достаточно это показываются.
Кто же того не знает, что в государствах исправление всяческих непорядков, как светских, так и духовных, и соборы великие призрением Божиим с помощью христианских цесарей и королей бывали и бывать еще имеют.
На Никейском соборе первом первый христианский кесарь греческий Константин был. Напоследок, и на Флорентийском злом соборе, — потому его так именую, что от того времени наихудшая распря между греками и латинянами настала, ибо много греков на нем было убито, осуждавших собор. И то — по причине аббата какого-то Родосского, который с двумя тысячами военных на конец синода пришедши, подговорил отца святого папу Евгения и разорвал доброе согласие, уже договоренное. А затем и проход в Греции туркам поганым открыли. На Флорентийском, говорю, соборе восточный кесарь Иоанн Палеолог был, а западный — Альбрехт, из княжат Ракусских, при них — из королевства Польского — Владислав Ягеллович, а из Княжества Литовского — Жигимонт, Великий князь Литовский (которого в Троках убили). И иные государи христианские также лично, и через послов своих, бывали и в согласии с духовными в делах духовных труждались.
Потому тогда и теперь на то есть воля Бога, Творца нашего, в Троице Святой православно славимого Отца и Сына и Святого Духа, молитвами Пречистой Богородицы и всех святых, чтобы Ваша Королевская милость, Пан мой милостивый, пристойно и с вниманием приглядеть соизволил. И это не к владыкам, не к бискупам, не к архибискупам, не к одному из всех чинов из духовенства костельного, однако собственно и именно к Вашей Королевской милости, Пану мне милостивому и богобоязненному Владиславу Четвертому, Королю Польскому, меня, убогого монаха, однако же и священника своего, Иисус Христос, послав, истинно наказывал и наказывает вопиять и объяснять о таких делах Своих Божественных. И этому наказанию святому, я убогий, всё последую по примеру Моисея, Ноя и Лота праведного, уже несколько лет вопию, голошу и возглашаю: «Смилуйся, Королю Польский! Смилуйся Пане, Пане мне милостивый, Владислав Четвертый! Изволь тщательно призреть на те дела церковные и привести к справедливости Церковь Восточную в государстве Вашем здесь находящуюся, истинно кафолическую, ибо теперь великая тому нужда. А это можно сотворить, согласно воле Божией, желающему.
Некоторые спрашивают у меня, убогого: «Почему владыки и старшие отцы ваши того не требуют, но ты, возгордившийся, один?» Так и есть. Что же я, виновен, что как убогого человека Нафана к королю Давиду святому (не из архикапланов), так и меня к Вашей Королевской милости, Пану мне милостивому, Бог Всемогущий избрал и послал, чтобы я объяснил волю Его святую? Пускай знает Ваша Королевская милость, Пан мой милостивый, как дорога душа у Бога Творца нашего. Сам Иисус Христос говорить изволил: «Что за польза человеку, если бы весь свет приобрел, а душу свою погубил, или что даст человек за откуп за душу свою?» и прочее. А уже так великий народ христианский упорством губить, сохрани Боже.
А что касается Костела Римского в деле искоренения унии проклятой, тогда и на то следует приглянуть, что Костел Римский во всем великого, а особенно со стороны духовной, требует исправления.
Вот и без всяких обстоятельств необходимо отцу святому папе (если хочет истинно послушание Христово наследовать), да гнев свой неслушный, наущением духа злого сотворенный, оставив и с усердием сильно потоптав, соединился достойно с братией своей, в едином крещении святом порожденными, патриархами, говорю, святыми восточными. Потому что они являются старшими согласно постоянства своего в вере православной кафолической, то есть соборной, и согласно пятеричной цифре в братстве крестоносном своем, но не папа — старший, ибо отпав, сам один по своей воле остался.
Пускай тем не гордится костел Римский, что в достатке и славе мира сего плавает. Все это временное. Пускай и тем не хвалится, что такой великий возрос в своей воле и долго не был наказываем. Милосердием Божие то учинено. Однако не имеешь у Него совершенного оправдания, ничего прошлого, ничего пришлого, — все Он в своей памяти имеет. Апостол святой говорит: «День один (у Бога) как тысяча лет, и тысяча лет, как день один». Больше ничего не пишу. Если же Ваша Королевская милость, Пан мой милостивый, к тому теперь не склоняешься, то поначалу только к искоренению унии той проклятой великое старание приложить нужно, чтобы владел славою и с королями земными, и на небе, помня то.
Королю, Пане мой милостивый, говорю это как слуга, именем Иисуса Христа, Господа моего, недалече есть Царство Небесное! Ибо хорошо это учинилось, что легата папского из государства этого выслали. Хорошо и то, что Лубу какого-то на опознание, кто он есть, к Царю московскому послали. А более всего хорошо, что изволишь иметь желание святое миловать и людей восточных, и Москву. О, желаю открытым сердцем и соединения святого с ними. Ей же, ей же, этого из глубины сердца моего желаю, ибо благословен тот, кто имеет имя в Сионе и повинность в Иерусалиме.
Для уразумения возвещаемых страшных таин Божиих, при содействии воли Его святой, предстательством Пречистой Богородицы и в послушании Вашей Королевской милости, Пана мне милостивого, сроднику Вашей Королевской милости, Пана мне милостивого, Королю Давиду в следовании воле Божией, Вашу Королевскую милость, Пана мне милостивого, святолюбиво умоляю и советую духовными и в славе небесной вечными делами себя занимать, а не временными злыми, то есть соборами об узнавании единой во Христе истинной Церкви и веры, а не войнами, ибо человек по природе праздным быть не может. А те два в воле его состоят.
Посол Вашей Королевской милости, Пана мне милостивого, в Москву посланный, как в светлых лучах воли Божией по дару Его святому внутренним оком вижу, сравнивается в деле со мною, послом Божиим. Как я, убогий, выслушан и удовлетворен буду в делах этих великих и важных Его святых, об успокоении, говорю, веры православной греческой, то так и там волею Божией эхом отзовется.
Засим воле Божией и предстательству Пресвятейшей Богородицы и всех святых и Вашей Королевской милости, Пану мне милостивому, во всем видению высокому, в богопослушании покорному Иисусу Христу, следуя, покорно себя отдаю и молитвы мои обыкновенные священнические в принятие воли Божией и Вашей Королевской милости, Пану мне милостивому, с чистым сердцем отдаю. Аминь.
Та суплика в руки королевские была отдана. Ибо в атлас зеленый оправлена была, и незаметно в карету, едущему из Подъяздова Двора в Варшавский замок, отдана. Потом, ехав тихо, Сам всю читал, а в замок приехав, пану Пацову за столом приказал вслух читать. Потом многими из панов духовных и светских была переписана в году 1645.
После той суплики лист мне в тюрьму от незначительной особы по имени Михаил, по-славянски писанный, отдан был в таких словах:
Пречестный и преподобный о Христе Иисусе, господине отче Афанасий!
Подвигом добрым со Павлом подвизатися, течение совершити, веру соблюсти, главы видимых и невидимых враг сокрушити и венец, уготованный вам во явление Иисус Христово со всеми любящими пришествие Его и со глаголавшим сия Павлом глаголю от Христа Бога прияти превелебности (преподобия — ред.) желаю.
Братию превелебности Вашей, со Львова возвращающуюся, видев и лобызав, и от них же о превелебности Вашей бываемая подробну увидев и житие, по Христе крестоносное и многострадательное рукою Вашею списанное, прочет. Зело утешихся и возрадовахся не точию о сем, яко Церковь во время се раздрано и растерзано отступническим враждованием не лишися исповедника, но и о сем, яко истинно о ней болеюща, пекущася и страждуща до уз, яко злодей и язвы на теле своем носяще, и душу свою за други своя полагающе, ея же любве более, что не обрете и Сам Бог человек Иисус Христос, Спаситель наш, изрещи. Сицевого, говорю, породи сына во времена последняя. И между тернием толицем и запустением процвете цвет благовонен не только российскому народу (аще восхощут и возмогут видети, и исповедати, и Богу благодарити, и ревновати), но и всему соборному и вселенскому благочестию, — светлосияющего Сампсона и многократного, во братиии малейшаго Давыда. Радуюсь о сем зело и паки реку: радуюся! Но и превелебности вашей глаголю: радуйся и веселися: яко единому тебе подобает радоватися, яко един за всех страдати сподобился еси! Аще ли же апостоли биеми идоша радующеся от лица собору, яко за имя Христово сподобишася безчестие прияти, что аз возглаголю до вашей радости, аще не Христовы словеса: «Блажени, егда поносят вами и ижденут вы, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради, радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех». И понеже многа поношения, безчестия, уничижения, поругания, еще жи и узы темниц, и палицами биения, и зноем изнурения, и юрод быти по Христе — да будеши по Павлу мудр) и ина многа страдания Вашей превелебности прочтох. Что ино реку? Точию со Давиду: по множеству болезний твоих утешения да возвеселят душу твою, и да будеши меч обоюдоостр на враги, и да не убоишися, и не ужаснешися, но всяко изречеши. И не точию имя Христово (яко же и мы в мире, паче же аз перший), но истинно и смерть по нем и по веры православной, аще воля будет Господня, прияти удостоишися, во страшный же день Пришествия Христова с Преподобными восхвалишися в славе и на ложи своем возрадуешися, возношения Божия во гортани имея и меч обоюдоострый во руку твоею, да сотвориши отмщение в языцех неверных и обличение в людех отступных и развращенных. И свяжеши царей их путы, яко же ныне связан еси, и сотвориши в них суд написан: слава си есть всем преподобным Его и любящим Его, и гонящим Его, и умирающим Его ради, и не временная, тленная, мимотекущая, но вечная, небесная, нетленная постизающим.
Сие твоей превелебности глаголю, сия ти ся уготовляют. «Мнози, — рече предузник твой, — в позирище текут, един же приемлет почесть».
Мнози в России мнятся тещи, но сидяще и стояще и боящеся текут. Инии же и спяще, инии же и воспять возвращающеся, инии же и ко противным отбегающе. Инии же и паче противных отбегше, ратуют и препинают шествие их к небеси и многих в след себе отривают и от церкви оттерзают, и неотторженных схизматизуют, еже есть отторженных наричут, себе же схизматизанных, еже есть отторженных, стоящихся мнят быти, и проповедуют быти тако, не точию веруют.
Обаче превелебность Ваша всех сих яко уметы отбегающе, течеши един, по Павлу, и почесть приемлеши и приймеши. «Добрый рабе, благий и верный! В мале был еси верен. Над многими тя поставлю, вниди в радость Господа своего, ибо един добре делаеши таланта тебе вверенные».
Да поспешит ти Господь, да вразумит тя, да поможет ти! Да исполнит вся прошения твоя, и во Имя Господа Бога нашего и православия церковнаго возвеличимся!
Стой, мужайся! и да крепится сердце твое, и уповай на Господа и на Пречистую Его Матерь! Той похвала твоя! Той венец твой! Той и Матерь Его да дасть ти живот вечный!
Мы же, яко ленивы и боязливы, именем, не точию делом христиане, паче же аз паче всех меньший, прошу о молитву святую. Имех же нечто ко утешению Вашему препослати, но не поспеши ми ся в се время. Аще же Бог изволит и приключится время, и сему возможно быти. Ныне же да не стужаю большим писанем превелебности Вашей. кончаю. И Христу Вас, себе же молитвам святым, о них же несумнительне верую, яко не имате запомнити, вторицею и третицею себе вручаю.
Из келии 1 июня года 1645. Превелебности Вашей всех благ небесных и земных желатель присный Михаил многогрешный.
Титул того письма таковой.
Преподобному о Христе Иисусе иеромонаху, господину отцу Афанасию Филиповичу, игумену берестейскому обители святого преподобного Симеона Столпника, отцу и молитвеннику моему присному с метанием до земли в руки честные и преподобные да вручится честно.
