1. Расскажите, что стало причиной Вашего прихода в литературу? Какими были первые опыты?
В семнадцать лет я освободился из трудовой колонии для несовершеннолетних. Домой шел пешком — хотелось надышаться свободой. И встретил девчушку, которая вся, как Снегурочка из снега, была соткана из литературных мечтаний. От нее и заразился.
Вскоре после этого был призван в армию, где всласть бездельничал сапожником. И читал, читал… Там же, соблазнившись тем, как внешне это легко выходит у классиков, попробовал писать сам. Результаты были ужасающими.
2. Кого можете назвать своими литературными учителями?
Горького, Джека Лондона, Куприна, Бунина и Чехова, Чехова, Чехова.
3. В каких жанрах Вы пробовали себя?
Начал тремя повестями. Потом был большой роман. Теперь в основном рассказы.
4. Как бы Вы могли обозначить сферу своих литературных интересов?
Непридуманная жизнь людей.
5. Какого автора, на Ваш взгляд, следует изъять из школьной программы, а какого — включить в нее?
Не знаю нынешней программы школ России, а здесь, на Украине, немедленно вернул бы в школьную программу всю русскую и советскую классику.
6. Есть ли такой писатель, к творчеству которого Ваше отношение изменилось с годами кардинальным образом?
Менялось по отношению ко всем великим, потому что менялся я. Перечитывал в разном возрасте, и всегда читал словно новую книгу.
7. Каковы Ваши предпочтения в других видах искусства (кино, музыка, живопись…)?
Театр, кино, музыка, изобразительное искусство, архитектура.
8. Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?
Всегда считал литературу делом жизни и никогда не зарабатывал ею на жизнь.
9. Что считаете непременным условием настоящего творчества?
Опыт, юмор и способность страдать за других.
10. Что кажется Вам неприемлемым в художественном творчестве?
Ориентация на спрос. Пример — сегодняшний спрос на детективы.
11. Расскажите читателям «Паруса» какой-нибудь эпизод своей творческой биографии, который можно назвать значительным или о котором никто не знает.
После армии я работал, окончил вечернее отделение филфака — и писал, писал. В течение пятнадцати лет не имел ни одной опубликованной строчки. И вот приехал в Москву, заключил удачную (хотя и «подпольную» по тем временам) сделку. Обмывая ее, крепко выпил. И, расчувствовавшись по поводу своей литературной никчемности, пришел поплакаться к Гоголю — в дворик на Никитском возле дома, где классик умер. Много раз бывал у этого памятника, но тут вдруг увидел его новыми глазами. И не смог жаловаться, поняв, что ему, Николаю Васильевичу, несравнимо хуже, чем мне...
А утром проснулся на верхней полке в купе с готовой — во всех подробностях! — повестью в голове. Повестью о моем учителе в сапожном деле — тоже Николае, и об уроженце Хорола — земляке. Эту повесть одобрил журнал «Юность» и мгновенно напечатал (опередив «Юность») популярный тогда журнал «ЭКО». По ней сразу же вслед за публикацией был снят двухсерийный телефильм, она вышла отдельной книжкой в издательстве «Молодая гвардия», Горьковский драматический театр затеял было пьесу... Такая вот история. Правда, потом ещё двадцать пять лет не выходило у меня в свет ни одной строчки. Но это уже отдельный случай.
12. Каким Вам видится идеальный литературный критик?
Веселым, начитанным и пристрастным.
13. Каким Вам видится будущее русской литературы?
Появится автор или даже отдельная вещь, которая взорвет страну. Этим потрясением возродится литературный процесс. О формах его воплощения судить не берусь, но сетевые забавы сменятся настоящим. Это неизбежно. И русская литература с нашим, не западным каноном предъявит миру эталонные образцы и установит планку.
14. Есть ли у Вас рекомендации для студентов-филологов?
Читать не торопясь. Вчитываться до вкуса каждого слова.
15. Каковы Ваши пожелания читателям «Паруса»?
Оставаться читателями. Ибо пока есть читатели, будут и пишущие.
