История одного поиска
1.
История эта началась, как часто бывает, совершенно случайно. Собирая материалы по истории Холокоста в нашем районе, я познакомилась с Цилей Гильявной Рубинчик, бывшей жительницей местечка Свислочь, которая чудом избежала расстрела в октябре 1941 года, когда были уничтожены все евреи Свислочи, в том числе и ее семья.
Именно от нее я узнала о том, что православный священник, настоятель Свято-Успенской церкви местечка Свислочь Осиповичского района протоиерей Стефан Онуфриевич Кучинский в годы Великой Отечественной войны спас от верной гибели двух еврейских детей, братьев Гришановичей.
Эта история меня очень заинтересовала, и летом 2015 года я начала активный поиск материалов, связанных с подвигом Стефана Кучиньского. Необходимо было доказать, что свидетельства Ц. Рубинчик правдивы и эти события действительно имели место. Сделать это оказалось совсем не просто.
То, что Стефан Кучинский служил в Свислочи, сомнений не вызывало. Об этом знали все жители деревни. Причем, многие из них утверждали, что в годы Великой Отечественной войны он был связан с партизанами и даже передал им деньги, собранные жителями, для нужд Красной Армии.
Однако на момент начала поисков я даже не знала имен спасенных детей. Позже Циля Рубинчик вспомнила, что старшего звали Леонид, а младшего — Борис, и что после войны они воспитывались в Свислочском детском доме.
Поиск свой я начала с опроса жителей деревни Свислочь, но, к сожалению, он не принес желаемого результата. Старожилов уже практически нет, поэтому подтвердить факт спасения таким путем не удалось. Единственное, что я смогла получить — это некоторые сведения о семье священника. Многие еще помнили его невестку Александру Кучинскую, знали, что она продала дом в Свислочи и уехала к дочери в Великие Луки в Россию. Сын священника, Георгий, бывший муж А. Кучинской, был военным и жил в последние годы в Минске. Но адреса ни его, ни ее никто не знал. Также мне сказали, что один из братьев — Леонид — был юристом и, кажется, работал в Казахстане.
Тогда я решила обратиться в архивы. Начала с архива Белорусского государственного университета, предполагая, что после войны получить специальность юриста можно было только в этом учебном заведении. Там меня ждал первый успех. Сохранилось личное дело студента юридического факультета Леонида Гришановича, в котором была даже его фотография! После окончания учебы он по направлению уехал работать в прокуратуру Казахской ССР. Однако еще очень-очень многое было неизвестно.
Самое главное: необходимо было найти спасенных детей и членов семьи священника!
Для получения документальных свидетельств мне пришлось работать во многих архивах и музеях или отправлять запросы в такие учреждения, как, например, центральный архив Министерства обороны России в Подольске, центральный архив КГБ, архив КГБ по Могилёвской области, и т.д.
Благодаря этому были найдены сведения об отце братьев Гришановичей, Алексее Устиновиче Гришановиче, о пребывании Леонида и Бориса в Свислочском спецдетдоме, об открытии церкви в местечке Свислочь в 1941 году, о церковной жизни после войны и закрытии Свято-Успенской церкви в деревне Свислочь в 1948 году, о службе отца Стефана Кучинского настоятелем церкви Святого Косьмы и Дамиана в деревне Зборск Осиповичского района в начале 50-х годов.
В архиве Минского епархиального управления я нашла послужной список отца Стефана и даже его фотографию! К сожалению, подтвердить факт участия протоиерея Кучинского в партизанском движении пока не представляется возможным. Нет также никаких документально подтвержденных данных о гибели матери Леонида и Бориса, Галине Гришанович.
Запросы, отправленные в прокуратуру города Петропавловска Северо-Казахстанской области, Генеральную прокуратуру Республики Казахстан, Комитет по правовой статистике и специальным учетам Республики Казахстан, позволили узнать о семейном положении Леонида Гришановича, службе в органах прокуратуры Казахской ССР. Далее его след терялся. Но в анкете, составленной им самим и присланной из Генеральной прокуратуры Казахстана, нашлись сведения о младшем брате Борисе. Оказалось, что он всю жизнь прожил в Минске и работал на Минском автозаводе — МАЗе. Однако запрос в архив МАЗа не приблизил нас к поискам нынешнего его места жительства — там этих сведений не было.
Пришлось также искать свидетелей тех далеких событий в других городах нашей республики. Мне удалось найти Людмилу Аббовну Литвин (по мужу Ковалеву), которая в годы войны проживала с матерью и сестрой в местечке Свислочь и была свидетельницей тех страшных событий. В настоящее время она живет в г. Бобруйск. Ее отец Абба Литвин, еврей по национальности, был расстрелян вместе со всеми свислочскими евреями в октябре 1941 года, а им с сестрой Валентиной удалось выжить. Она подтвердила факт спасения Леонида Гришановича отцом Стефаном Кучинским.
Но самое главное от меня ускользало: я никак не могла найти спасенных детей и членов семьи их спасителя. К моему поиску были подключены учителя С.А. Новикова (Елизовская СШ), которая помогла найти одноклассников Леонида Гришановича по Елизовской СШ и прислала некоторые фотографии, А.С. Лавренчиков. (Свислочская СШ), обнаруживший захоронения на кладбище в Слободе с фамилией Кучинские. Но кем были эти люди, имеют ли отношение к Стефану Кучинскому, неизвестно до сих пор. Помогали мне работники сельских исполкомов, отдела ЗАГС Осиповичского райисполкома, церковнослужители, коллеги по СШ № 2 города Осиповичи, мои ученики из этой же школы и многие другие.
Благодаря этим неравнодушным людям мне все же удалось найти одного из спасенных братьев — Бориса Гришановича, (к огромному сожалению, Леонид Гришанович уже ушел из этой жизни), вдову Л. Гришановича Людмилу Петровну Устьянцеву, которая проживает сейчас в городе Висагинас (Литва). Отыскала родных внуков Стефана Кучинского Владимира Георгиевича и Ларису Георгиевну Кучинских, проживающих в Витебске (Беларусь) и Великих Луках (Россия). В нашем городе совершенно случайно обнаружилась воспитанница Свислочского детского дома Мария Павловна Альферович (по мужу Тиминская), которая была в этом детском доме в одно время с братьями Гришановичами и хорошо знала их обоих. Со всеми этими людьми я встретилась, записала их воспоминания и сейчас могу представить достаточно полную картину тех далеких событий.
2.
Стефан Онуфриевич Кучинский родился 24 марта 1875 года в селе Казимировка Речицкого района Гомельской области (согласно современному административному делению) в семье священника. В интернете я нашла информацию о том, что в 1906 году в храм Святой Живоначальной Троицы в городе Лельчицы (Туровская епархия) был назначен настоятелем Онуфрий Кучинский, который служил там до конца 1910 года. Возможно, это был отец Стефана, но подтверждения этому пока нет. В 1898 года Стефан Кучинский окончил Могилевскую духовную семинарию и начал служить в различных духовных и светских учреждениях города Пинска в качестве учителя.
В 1902 году рукоположен в сан иерея и назначен священником Свято-Успенской церкви в деревне Свислочь нынешнего Осиповичского района. В это время в деревне были две православные церкви, но 13 февраля 1906 года одна из них — Свято-Николаевская, постановлением Святого Синода была закрыта, а приход присоединен к Успенской церкви, где служил священником отец Стефан. В 1906 году, уже при отце Стефане, Успенская церковь была отстроена заново.
О личной жизни Стефана Кучинского известно мало. По-видимому, он уже был женат, потому что у него в 1904 году родилась дочь Серафима, а в 1907 году — Людмила. Известно, что его жену звали Антонина (девичья фамилия Гарбарук). Можно с уверенностью утверждать, что семья не бедствовала. Свято-Успенский приход имел дом священника, 40 десятин земли. Жалованье священника — 509 рублей 16 копеек в год от казны и 510 рублей на содержание приходских школ (их было три). После закрытия Свято-Николаевской церкви все ее имущество было передано приходу отца Стефана, а это — дом и другие постройки, среди них амбар, хлев, гумно, 23 десятины усадебной, огородной, пахотной земли и сенокосов.
С 1912 по 1914 годы Стефан Кучинский служит военным священником 17 артиллерийской бригады, но после начала Первой мировой войны попадает в плен. Его дочь Серафима в ходатайстве о назначении ей пенсии по потере кормильца утверждала, что в плен он попал в 1915 году. Возможно, так и было, потому что 15 апреля 1915 года в городе Тавастчусе (Финляндия) у него родился сын Георгий. Скорее всего, отсюда часть, в которой служил полковым священником отец Стефан, была переброшена на Восточный фронт, где он и попал в плен к австро-венграм и пробыл там до 1918 года.
После окончания Первой мировой войны и возвращения из плена Стефан Кучинский некоторое время работал в комиссии содействия пленным и беженцам (Пленбеж) в городе Ливны, а затем был направлен священником в Михайловскую церковь села Куськино Курской области, где и прослужил до 1926 года.
А дальше случилась поразительная вещь! Жители местечка Свислочь обратились к патриарху Московскому с просьбой вновь прислать в их церковь настоятелем Стефана Кучинского, который служил у них более 10 лет назад. Безусловно, эта просьба о многом говорит. Такой второй случай мы вряд ли найдем в истории Московской патриархии.
Чем же запомнился жителям местечка отец Стефан? Подробности сейчас узнать сложно, но в своих воспоминаниях Циля Рубинчик так описывает отца Стефана: «Этот батюшка жил раньше у нашего деда на квартире. Он был настоящим коммунистом, замечательным человеком. Если есть добрые люди, так это был он». А внук Стефана Владимир Георгиевич Кучинский вспоминает, что в 1970-х годах местные жители говорили ему: «Твой дед был очень хорошим человеком!».
Узнать, каким он был внешне, довольно сложно. Сохранилась только одна фотография уже очень пожилого человека. Но те, кто с ним был знаком, описывают его так: «Он был седой, с длинными волосами, обросшая борода и все время в черном. То ли это халат, то ли их церковная одежда, но помню я его постоянно в этом. Был уже старый, среднего телосложения. Для меня он был высокий» (М. Яновская). «Дед был худощавым, высоким человеком. Волосы седые, длинные, носил небольшую бородку. Он в молодости был темно-русый или брюнет, но не рыжий и не светлый» (В. Кучинский).
Повторно приехав в Свислочь в1926 году, батюшка прожил здесь до 1950 года, когда по независящим от него обстоятельствам был вынужден переехать в деревню Зборск Осиповичского района и стать настоятелем церкви Св. Косьмы и Дамиана. Здесь отец Стефан прослужил до самой своей смерти в 1955 году.
Однако жизнь при большевиках для священника была уже не та, что до Октябрьской революции. Агрессивная антирелигиозная политика, проводимая Советской властью, затронула и местечко Свислочь.
Из различных документов известно, что перед революцией в Свислочи было три религиозных общины: католическая, православная, иудейская. Соответственно, люди молились в костеле, церкви и синагоге. О том, как был закрыт костел, известно из документа 1925 года «Заключение о возвращении Свислочскому сельсовету Осиповичского района Бобруйской области бывшего клубного здания, ныне занятого общиной православных верующих».
Что случилось с синагогой, доподлинно не известно, а православную Свято-Успенскую церковь, видимо, либо сожгли в 1928 году (свидетельство Г. Забавского), либо разобрали в начале 1930-х. для строительства бараков для военнослужащих (свидетельство В. Лукьяненко). Возможно, второе предположение более верное, потому что об этом же говорит и Ц. Рубинчик: «Православная была недалеко от двухэтажного каменного дома. Она была деревянная, ее потом разобрали и построили бараки для военных».
Когда начались гонения, жить Стефану Кучинскому и его семье стало очень тяжело. Они лишились своего дома. В учетной карточке на действующую церковь в м. Свислочь Осиповичского района, заполненную в январе 1948 г. протоиереем С. Кучинским, отмечается, что «дом церковный с/совет в 1938 г. передал частным лицам». По свидетельству Ц. Рубинчик, семья священника скиталась по квартирам. Сначала жили у ее деда Айзика Литвина, потом перебрались «в дом, где Катя Бондарь жила, потому что сын дедушки Абба женился, нужно было освободить комнату. Дом, в который переехал батюшка, был большой, на три квартиры. В одной части жил батюшка Кучинский, в другой Катя Бондарь, а в третьей какой-то Сёмка, больше о нем ничего не знаю. После войны в этом здании была почта». С. Кучинский был объявлен «лишенцем», т.е. из-за своих религиозных взглядов лишен избирательных прав. Однако и в этих условиях отец Стефан сумел сохранить хорошие отношения с односельчанами, что помогло ему впоследствии избежать политических репрессий.
С началом Великой Отечественной войны религиозная жизнь на оккупированной немцами территории оживилась. Стали открываться православные церкви. По свидетельству старейшего жителя деревни Свислочь Георгия Забавского, «в 1941 г., примерно с октября-ноября, была попытка отправлять церковную службу в доме, где сейчас двухэтажный магазин (первый этаж, правое крыло). Службу отправлял священник Кучинский. Потом здание заняла полиция. После расстрела евреев служба проходила в старом еврейском доме (по ул. Замковой)». Безусловным подтверждением того, что в годы войны семья священника Кучинского проживала в Свислочи, служит документ, полученный из государственного архива Могилёвской области: «В документах архивного фонда Осиповичского районного управления Бобруйской области, в ведомости по начислению поставок яиц и вручению обязательств в м. Свислочь на 1942 год значится Кучинский Степан Ануф. (так в тексте оригинала)».
Официально считается, что служба в православной церкви в местечке Свислочь началась 15 января 1943 года. Однако положение священника было непростым.
В первые дни оккупации республики всем священнослужителям было приказано составить «клировые ведомости» — предоставить данные о состоянии храма, клира и прихода, заполнить личные анкеты священников и псаломщиков. После этого документы отправлялись на рассмотрение в районные управы, где их проверяли и давали разрешение на богослужения. Такие ведомости составлялись в 1941, 1942, 1943 и 1944 годах. Кроме того, в 1943 г. на каждого православного священника гестапо составляло анкету, для заполнения которой священники приходили в консистории. Таким образом, весь православный клир, который служил в церквях и имел приходы, был зарегистрирован у оккупационных властей.
Православное духовенство не имело права свободного передвижения по территории Белоруссии. Для любой поездки необходим был пропуск, который выдавался оккупационными органами власти после подробного объяснения цели поездки. Это не позволяло священнослужителям в полной мере осуществлять свою церковную деятельность.
В этих условиях противоречить распоряжениям оккупационных властей было равносильно самоубийству. Ведь за любое неповиновение наказание было одно — расстрел. Особенно это касалось спасения евреев, которое сопровождалось массой трудностей. Те, кто хотел помочь евреям, рисковали быть схваченными и наказанными самым жестоким образом. Кроме того, было непросто организовать снабжение прятавшихся людей. Наконец, враждебность по отношению к евреям среди нееврейского населения была серьезным препятствием к их спасению.
Но отец Стефан не испугался. А ведь он отвечал не только за себя. Из воспоминаний его внука Владимира Кучинского: «Мы жили в Свислочи с дедом одной семьей. Улица шла вдоль реки Свислочь. На этой улице, недалеко от моста, и стоял наш дом. В нем проживали дедушка Стефан, бабушка Антонина, тетя Серафима, моя мама Александра, сестра Лариса и я». Можно себе представить, что было бы с этой семьей, если бы тайна раскрылась!
И, тем не менее, отец Стефан пошел на риск и укрыл у себя в доме двух мальчишек из еврейской семьи — Леонида и Бориса Гришановичей.
Известно, что семья Гришановичей не проживала постоянно в Свислочи. До начала войны они жили в деревне Верейцы. Глава семьи Алексей Устинович Гришанович (1909 года рождения), по национальности белорус, был председателем сельсовета, мать, еврейка Галина (точное отчество не известно до сих пор) — учительницей. В семье было трое детей, все мальчики: старший Владимир (год рождения примерно 1934), средний Леонид (1935) и младший Борис (1938). У отца было четверо братьев: Петр, Иван, Аким и Платон. Родом они из деревни Химное Осиповичского района.
О семье Галины Гришанович не известно ничего. Даже то, как она погибла, точно не известно. Ц. Рубинчик рассказывает об этом так: «Собрали всех женщин-евреек, которые были замужем за русскими, и сказали, что поедут они в Осиповичи. Там была ещё Лида (муж ее работал каким-то связистом), Галя Гришанович… Других не помню. Кажется мне, что это было в сентябре 1941 года. Как потом выяснилось, довезли женщин до Липеня, на мосту сбросили в реку Свислочь и расстреляли с моста». Других свидетельств на сегодняшний день нет.
В справке, выданной Б.А. Гришановичу Свислочским сельсоветом в 1972 году, говорится, что, «согласно свидетельским показаниям гр. Кучинской Александры Лаз. и Черник Виктории Михайловны, проживающих в дер. Свислочь Осиповичского района Могилевской области, его мать, Гришанович Галина Моисеевна, была убита немецкими оккупантами в октябре м-це 1941 года в дер. Свислочь Осиповичского района Могилевской области».
Все эти данные стали мне известны после того, как я разыскала одного из спасенных детей — Бориса Гришановича. К сожалению, сам он мало что помнит и в силу малолетства в годы Великой Отечественной войны, и в силу плохого здоровья сейчас. Пришлось собирать сведения буквально «с миру по нитке». Вот что удалось узнать.
В первые же дни войны отец мальчиков и муж Галины Алексей Гришанович ушел на фронт, где и погиб. Женщина осталась одна с тремя детьми. Где оказались дети после ее гибели, как они попали к С. Кучинскому — неизвестно. В имеющихся свидетельских показаниях очень много разногласий.
В документах Б.А. Гришановича, отправленных им в Комиссию по еврейским материальным искам к Германии (Клеймс Конференс) на получение выплат жертвам Холокоста и в мемориальный музей Яд Вашем, говорится, что с июня по октябрь 1941 года они скрывались в деревне Устиж (у дядьки Платона? — Цыганок), с октября 1941 до конца зимы 1942 года — у священника Кучинского в Свислочи, с весны 1942 года до освобождения Белорусии Красной Армией в 1944 году — в немецких детских домах.
В воспоминаниях, записанных мною в июле 2016 года, Борис так описывает эти события: «После того как убили мать, священник Свислочской церкви Кучинский, вроде бы, нас с Леней забрал к себе. Приходили немцы, искали, но он нас спрятал и так сохранил нам жизнь. Закрывал подушками, немцы их штыками протыкали, стреляли, но в нас не попали. Остались живы. Сколько мы у него жили, я не помню. Но хорошо помню, что, когда после войны мы с Леней уже были в детском доме, батюшка Кучинский нас навещал. Приглашал нас, и мы приходили в церковь за пасхой обычно. Угощал крашеными яйцами и всем, что к Пасхе готовят».
Л.П. Устьянцева со слов своего мужа рассказала следующее: «После убийства матери Леня и младший его брат Борис остались одни. Леня говорил мне, что их спас православный священник в дер. Свислочь, куда они пришли с матерью, надеясь сохранить свою жизнь, спрятавшись у родственников. Этот священник Кучинский крестил детей в православную веру. Мой муж показывал мне медный крестик, который при крещении дал ему священник. С этим крестиком муж, хотя и работал в прокуратуре и был членом КПСС, никогда не расставался, носил его в наружном кармане пиджака. Муж рассказывал мне, что долго находиться у священника они не могли (к сожалению, сейчас я уже не помню, по какой причине). Леонид говорил, что какая-то женщина привела их с Борисом в г. Осиповичи (это в 25 км от дер. Свислочь) к жене его дяди Ивана Гришановича, родного брата отца. Иван был на фронте, а тетка жила с двумя детьми в оккупации. На некоторое время она приютила племянников, но сделала это неохотно. Леня вспоминал, что в это время они сильно голодали, копали картошку по полям, собирали все, что можно было съесть. В скором времени тетка сдала братьев в немецкий детский дом». Я думаю, что этой женщиной была дочь отца Стефана Серафима, потому что передвижение самого священника, как указывалось выше, было затруднено.
На все запросы, отправленные нами в центральный архив КГБ, архив КГБ по Могилёвской области, архив Аппарата Уполномоченного по делам религий и национальностей в РБ, пришли одинаковые ответы: «Данных об обстоятельствах гибели Галины Гришанович и спасении ее детей священником С. Кучинским не имеется».
Тем не менее, кроме уже указанных, есть свидетельские показания Л.А. Ковалевой (Литвин) и В.Г. Кучинского о спасении Леонида и Бориса Гришановичей.
В частности, Л.А. Ковалева рассказала мне, что «иногда мама ходила к нашему священнику Кучинскому и брала меня и сестру с собой. Я лично много раз была у него дома. Жил священник с дочкой Симой в обыкновенном деревенском доме. Он был высокий, не полный, симпатичный такой мужчина, с бородой. Очень приветливый. Он и угощал нас чем-то, кажется, это были пирожки и еще что-то. Мама нам с сестрой говорила, показывая на дверь в одну из комнат: «Посмотрите на эту дверь. За этой дверью живет мальчик. Нельзя про него никому рассказывать». Мы тогда поняли, что там прячется Леня. Мама нам называла его имя. Время, когда это было, я точно указать не могу. Все-таки я была маленькая, помню события войны урывками. Леня после войны учился со мной в одной школе в Свислочи. Я его хорошо помню. Светленький, пухленький, полный такой мальчик. А жил в детском доме».
А вот что рассказал мне В. Кучинский, внук С. Кучинского: «Мама говорила мне уже после войны, что её свекор спас еврейских детей Гришановичей. Но подробностями я не интересовался. Однако факт этот запомнил. Как вам сказать? Запоминаются ведь редкие истории, а спасение еврейских детей и было таким редким случаем. Мама говорила об этом факте как об исключительном поступке деда Стефана».
Нет ничего удивительного в том, что о спасении еврейских детей в местечке не знали. Было очень опасно об этом говорить. Вот как рассуждает об этом Л.А. Ковалева: «В деревне после войны многие знали, что Леню Гришановича спас священник Кучинский. После войны это уже не было тайной. А во время войны кто это скажет? Кто скажет? Тот, кто прятал евреев, молчал. Кто это хочет, чтоб его повесили? Если бы кто-то узнал, донесли бы, и все. В Свислочи всякие люди были. Некоторые могли и донести немцам. Почему мама нам об этом сказала? Мы были вхожи к священнику, можно сказать, дружили с ним. И, кроме того, моего отца убили немцы, ведь он был еврей. Мы знали о евреях больше, чем белорусы из местечка. А у Лени мать была еврейка».
Как выяснилось уже после войны, старшего брата Лени и Бориса — Владимира Гришановича — немцы угнали в Германию, откуда после освобождения он был отправлен в Калининград, где и прожил всю жизнь до самой смерти в 2013 году. Леня и Боря Гришановичи после освобождения воспитывались в Свислочском детском доме.
Все братья получили образование. Леонид и Борис — высшее (Леонид юридическое, Борис — экономическое), трудились на различных должностях в народном хозяйстве. У всех есть дети: у Владимира сын Максим и дочь Наталья (ее уже нет в живых), у Леонида — Ирина, живет в городе Яровое Алтайского края. Дочь Бориса Елена с семьей проживает в Канаде. У нее уже взрослая дочь Юлия.
Доподлинно известно, что отец Стефан оказывал помощь и другим евреям местечка Свислочь. Он крестил их в православную веру, а потом помогал переправлять в глухие деревни, где они скрывались от фашистов или уходили в партизаны, и так сохранили свои жизни.
Конечно, ничего бы этого не было, если бы не обыкновенный сельский священник протоиерей Стефан Кучинский. Он совершил настоящий подвиг человека и гражданина. Долг всех людей, всех нас, живущих в мирной и независимой Беларуси, отдать дань благодарности и признания человеку, который, не делая различий по национальному признаку и вероисповеданию, рискуя собственной жизнью, сохранил чужую жизнь.
Руководствуясь этим принципом, Борис Гришанович подал ходатайство о присвоении звания Праведник народов мира Стефану Онуфриевичу Кучинскому. В нем он написал: «Считаю, что остался жив только благодаря мужеству простого деревенского священника Стефана Кучинского. Он заслуживает звания Праведника, потому что спас не только мою жизнь, но и жизнь моего брата Леонида. Жалею, что не подал ходатайство раньше. Но я просто не знал, живя в Советском Союзе, что это можно сделать. Но отблагодарить человека, хоть и посмертно, никогда не поздно. Убедительно прошу присвоить звание Праведника народов мира православному священнику Стефану Кучинскому (посмертно)».
Мы направили в отдел Праведников Мемориального института Катастрофы и Героизма европейского еврейства «Яд Вашем» документы для присвоения этого звания протоиерею С. Кучинскому.
На сегодняшний день в Беларуси присвоено звание Праведника 618 людям (по данным Яд Вашем на 01.01.2016 г.). Среди них только семь священно- и церковнослужителя. В книгах «Праведники народов мира Беларуси» (Минск, 2004, 2015 г.) приведены истории двух ксендзов, двух пресвитеров, одной монахини, одного сторожа в костеле и одного православного священника, которые спасали евреев в годы Великой Отечественной войны.
Очень хочется верить, что вскоре к ним прибавится еще одно имя — имя православного священника, нашего земляка Стефана Кучинского.
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/2018-znomer4-cyganok/
