Бульвар Курфюрстендамм - одна из главных магистралей Берлина, застроена вполне современными и абсолютно безликими зданиями банков, отелей и торговых центров. Вот уж где архитектурных «излишеств» не углядишь, как ни старайся. А потому, что в годы Второй мировой войны почти все здания на Курфюрстендамм превратились в руины от массированных бомбежек. Уцелевшие постигла та же участь во время штурма германской столицы. Восстанавливать их в прежнем облике не стали.
Одно лишь сооружение сохранено. На восточном краю бульвара высится рванными зубцами обрушенного шпиля центральная башня церкви кайзера Вильгельма. Уцелевшая в кромешном аду разрывов благодаря кладке из толстенных каменных плит, торчит она над многоцветьем торговых центров и банков Курфюрстендамм, как наглядное пособие по истории уличных боев в Берлине. Стены испещрены глубокими шрамами от снарядов, не пощадивших ни дюйма гладкой поверхности. Церковь не снесли, оставив в назидание потомкам.
Глядя на эту мемориальную руину, подумал я - вряд ли хоть один из прохожих знает, что снаряды, изуродовавшие стены церкви, посланы пушками 1-й гвардейской танковой бригады, которая по Курфюрстендамм пробивалась к центру Берлина. Ее командир, Абрам Матвеевич Темник, офицер легендарного бесстрашия, принял командование бригадой в 1944 году. Он стал на колено перед строем бригады, поцеловал ее боевое знамя и поклялся отомстить за гибель своих родных и привести своих танкистов в Берлин. И клятву свою этот суровый воин выполнил. Его бригада всегда шла в передовом отряде своей армии. Она первой вышла к Висле и форсировала ее, затем отличилась в боях на Сандомирском плацдарме, а в январском наступлении прорвалась к Познани и 28 января одной из первых ворвалась в Германию в районе Куммерсдорфа. И вот – Берлин!
20 апреля 1945 года командующий 1-й гв. танковой армии генерал Катуков вызвал полковника Темника и приказал ему: действуя в передовом отряде армии, прорваться к Берлину и не позже 25 апреля овладеть его восточным предместьем. И Абрам Матвеевич приказ командарма выполнил. Проутюжив страшные Зееловские высоты, сбивая вражеские заслоны, его бригада к исходу 24 апреля ворвалась в пригороды фашистской столицы, а затем, преодолевая сопротивление немцев, вышла к Тельтов – каналу. Темник на головном танке, стоя в люке с боевым знаменем в руках, первым вошел в берлинский район Шарлотенбург. И еще несколько дней выпало ему драться во вражьем логове. 27 апреля, находясь в своей командирской машине, комбриг лично повел группу танков к рейхстагу. Увы, на подходах к нему танк был подбит фаустпатроном. Темник получил ранение в живот и на следующий день скончался в госпитале.
...Давид Драгунский вступил в первый бой с нацистами в июле 1941 года командиром танковой роты и воевал до Победы, с перерывами на лечение тяжких ран. После госпиталя в августе 1943-го Драгунский был назначен командиром 1-й гвардейской механизированной бригады, успешно командовал ею в боях, пока не был ранен осколком в живот. Однако в госпитале не вылежал срока, немного оправившись, выпросился на фронт и принял командование 55-й гвардейской танковой бригадой. Он прославил ее боевыми делами и получил от танкистов прозвище «Давид – Вперед», потому что любимой командой его была: «Бригада, за мной, вперед!»
Полковник Драгунский всегда добивался, чтобы именно его бригада шла в передовом отряде всей танковой армии, и на своем командирском танке нередко первым врывался в боевые порядки немцев. Он сражался яростно, не щадя себя. Еще в 1942 году узнал Давид, что немцы истребили в селе Святка Брянской области всю не маленькую семью Драгунских – 74 человека. Мать закололи штыком, старшую сестру сожгли живой, отца и младшую сестру нашли в русской семье и расстреляли. 89-летнего деда повесили, шестимесячному племяннику прикладом размозжили голову.
Да и два родных брата Давида пали на фронте. Было за что этому воину-еврею мстить нацистам! В ноябре 1943-го Драгунский снова – в который раз! – ранен, но остается в строю. Но уже через месяц его скосило тяжелое ранение, он перенес состояние клинической смерти, и после выздоровления врачи постановили уволить Давида из армии. Однако командующий 3-й гвардейской танковой армией генерал Рыбалко, высоко ценивший бесстрашие своего комбрига, прислал в госпиталь телеграмму: «Милости прошу Давида Драгунского вместе со мной войну кончать», и врачи уважили просьбу знаменитого командарма.
Давид вернулся в июне 1944 года, сел в головной танк и повел бригаду вперед. За мужество и доблесть, проявленные в боях на Сандомирском плацдарме, полковнику Драгунскому в сентябре 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза. Но открылась старая рана, и он снова попал в госпиталь, опять не вылежал и стал в строй. 25 апреля 1945 года, он, во главе своей бригады, одним из первых ворвался в Берлин, и вышел на соединение с танкистами 1-го Белорусского фронта.
...Фронтовые друзья считали Наума Марковича Секунду заговоренным. Еще бы! Пройти дорогами войны от Львова до Сталинграда и обратно – до Берлина, как говорится: от звонка до звонка и не получить даже царапины! Притом, что был Секунда офицером переднего края и в тылу оказывался лишь по случаю формирования своего соединения, для получения пополнения или новой техники. Некоторые многозначительно указывали на небывалую фамилию этого еврея: Секунда - и говорили, что его Бог этим отметил.
Так или нет, но служил он в Красной Армии с 15-ти лет, добавив себе два года, потому что в детдоме его метрики не было, ростом он и на 20-летнего тянул и очень хотел в военное училище. Войну встретил капитаном, командиром роты и в ходе нее стал комбатом и комбригом, соответственно – майором и подполковником. Свою 95-ю танковую бригаду, - впоследствии гвардейскую, Бобруйско-Берлинскую, Краснознаменную и ордена Суворова - Наум Маркович сформировал сам весной 1943 года, и все эти звания и награды бригада получила под его командованием.
Да и сам подполковник Секунда наградами был не обижен: за доблесть, проявленную в Висло-Одерской операции, представлен к Герою Советского Союза, но награжден орденом Суворова 1-й степени - весьма необычный случай, ибо такие ордена давали командирам гораздо более высокого ранга.
Получив от генерала Кириченко, командира своего корпуса, задачу: действуя в передовом отряде, ворваться в Берлин и, не вступая в уличные бои, продвигаться в направлении Рейхстага, подполковник Наум Секунда эту задачу перевыполнил. Его бригада первой прорвалась к Рейхстагу и приняла участие в его штурме совместно с бойцами стрелкового полка, которым командовал полковник Зинченко. Это имя и этот полк присутствует в любом описании штурма рейхстага. Нет в этих описаниях лишь имени Наум Маркович Секунда – обычного еврейского имени при столь экзотической фамилии.
...В своих воспоминаниях командир 1-го мехкорпуса генерал-лейтенант Семен Кривошеин описывает весьма символический эпизод:
«...Через пару часов после взятия Бернау, на передовой НП моего корпуса в окрестностях Берлина, ко мне подбежал командующий артиллерией нашей 2-й танковой армии генерал - лейтенант Григорий Давидович Пласков и, не поздоровавшись даже, закричал:
- Смотри Семен, смотри Кривошеин, как мои артиллеристы, первые во всем фронте, первые на этой войне, открывают огонь по проклятому Берлину!
Пласков взял тангенту у своего радиста и закричал в микрофон: Я – Пятый, я – Пятый! И скомандовал по радио открытым текстом: - По цели номер Один, по проклятому Берлину, всеми батареями, дивизионами и полками, 20 снарядов беглым - огонь!
Через несколько секунд нас оглушил мощный грохот и первые снаряды из сотен стволов разорвались в Берлине. А Пласков плакал и кричал, перекрывая гром своих орудий: - Смотри, Сёма, ты только погляди! Еврей Григорий Пласков бьет Гитлера, бьет эту суку прямо по башке! Бейте, бейте его, хлопцы! Бейте, за Бабий Яр, за муки народа моего! Огонь, еще огонь, больше огня!
После первых же залпов из Бернау вынеслась большая колонна тридцатьчетверок и, с марша развертываясь в боевую линию, устремилась к Берлину. Пласков воскликнул - Лихо идут! Кто это? - Я ответил: Мой передовой отряд, как всегда - бригада Вайнруба. Григорий обрадовался: Хорошо, хорошо! Евсей прорвется, не сомневаюсь, уж он – то прорвется!..»
Генерал Пласков говорил о командире 219-й танковой бригады подполковнике Евсее Григорьевиче Вайнрубе.
…Евсей Григорьевич Вайнруб родился в 1909 году в Борисове. Войну встретил в июне 1941 года, командуя танковой ротой. С 27 декабря 1944 года - командир 219-й гв. танковой бригады 1-го механизированного корпуса. Этим корпусом командовал генерал – лейтенант Семен Моисеевич Кривошеин, сын воронежского еврея. С 15 января по 18 марта 1945 года его корпус прошел с боями около тысячи километров, участвовал в освобождении 47 польских городов, уничтожил более 30 тысяч солдат и офицеров противника.
А в передовом отряде корпуса неизменно шли танкисты подполковника Евсея Вайнруба. Они отличились в боях при освобождении Польши. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 года «за умелое командование бригадой и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками подполковнику Вайнрубу Евсею Григорьевичу присвоено звание Героя Советского Союза». И – бывает на войне и такое - этим же указом звание Героя было присвоено его младшему брату генерал – майору танковых войск Матвею Григорьевичу Вайнрубу.
21 апреля 1945 года бригада Евсея ворвалась на северо-восточную окраину Берлина. Не обращая внимания на шквальный огонь, Евсей вел свои батальоны к центру вражьей столицы. Этот комбриг – один из героев моего очерка. Остальные тоже были танкистами, но, в отличие от некогда знаменитой песни «Три танкиста, три веселых друга...», их было четверо. И составляли они не «экипаж машины боевой» как в песне, а командовали танковыми бригадами на разных фронтах Великой отечественной войны. Судьба, однако, свела их накануне Победы там, куда всю войну стремились попасть эти четыре еврея. Да – да, были эти танкисты евреями, чистокровными евреями. К Берлину были устремлены все помыслы советских солдат, офицеров, генералов. Каждый мечтал первым ворваться в город - монстр. Но у этой четверки были личные счеты с нацистами и шли они к их логову как мстители, с непреклонной волей и уверенностью в успехе, ибо вели за собой могучие танковые бригады.
Танковая бригада – соединение особое: более тысячи солдат и офицеров в четырех батальонах на сотне танков и 110 автомобилях и броневиках. Танки средние, в основном Т-34. Их высокая подвижность, маневренность, сокрушительный огонь и броня позволяли храброму и умелому командиру громить противника с марша, быстро развертываясь для боя и – главное - неудержимо стремиться вперед, не оглядываясь на фланги, не подтягивая тылы.
Такие высокие оперативные качества танковых бригад давали возможность использовать их как передовые отряды танковых корпусов и армий, ставить во главе мощных бронированных клиньев прорыва. И, если вел бригаду доблестный командир – успех был возможен, хотя риск огромен, ибо с врагом танкисты встречались первыми.
Именно такими - бесстрашными и умелыми комбригами и были эти четыре еврея. Об этом хорошо знали их командиры корпусов. Потому - то для рывка на Берлин, в передовые отряды своих соединений они поставили танковые бригады Евсея Вайнруба, Абрама Темника, Давида Драгунского и Наума Секунды. Известно, что Сталин, со свойственным ему коварством, учредил некое «соревнование» между командующими войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, не определив на оперативной карте наступления на Берлин разделительной линии фронтов Жукова и Конева. Поэтому танкисты бригад, командирами которых были эти четверо, наступали на германскую столицу и врывались в нее с разных направлений.
Согласно приказу Верховного Главнокомандующего, командирам частей, которые первыми ворвались во вражью столицу, присваивалось звание Героя Советского Союза. И представления к этому званию были своевременно составлены и направлены на подпись командующим войсками фронтов маршалам Георгию Жукову и Ивану Коневу. Они утвердили представление на полковников Давида Драгунского на дважды Героя и Абрама Темника посмертно, однако не подписали документы на подполковников Евсея Вайнруба (потому, что он всего месяц назад получил звание Героя) и Наума Секунду. А Науму – то почему не подписал Жуков? Об этом – его резолюция на наградном листе: « Норма Героев евреям за Берлин выполнена. Наградить орденом Ленина». Это был шестой боевой орден Наума Секунды, полученный им за годы войны.
Парадоксально, однако, что и на такое, казалось бы, непланируемое заранее человеческое качество как воинская доблесть, для евреев и только для них, в годы той страшной войны была установлена процентная норма. Не правда ли, уши режет – процентная норма для еврейской доблести? И не вообще, а, как видим, по категориям должностей и принадлежности к определенным родам войск. И тем не менее, даже в таких изуверских условиях, евреи – командиры и рядовые на фронтах Великой отечественной показали образцы героизма и боевого мастерства.
А поскольку здесь речь идет о командирах танковых бригад, то поражает сам факт их численности. Из 200 танковых и механизированных бригад, развернутых с лета 1943 года, евреи командовали 31-й. И семь из них стали Героями Советского Союза.
...В Берлине неподалеку от Трептов-парка сооружен мемориальный комплекс. Он представляет собой нечто вроде триумфальной арки, на центральном блоке которой установлена фигура Воина – Победителя со знаменем в руках. А на шести прямоугольных колоннах - имена Героев Советского Союза, павших при штурме Берлина. Каждая колонна посвящена Героям одного из родов войск: пехотинцам, артиллеристам, летчикам, саперам, связистам и танкистам. Их имена высечены на бронзовой облицовке фронтальной и тыльной сторон этих колонн.
На колонне танкистов – множество имен. Офицеры и сержанты, командиры и башнеры, воины разных национальностей. Нет, однако, командира 1-й гвардейской танковой бригады гв. полковника Темника Абрама Матвеевича. Который ворвался в Берлин одним из первых и погиб в бою. И стал Героем. И заслужил этим чести быть увековеченным на колонне танкистов. Видимо, и здесь вступила в свои права процентная норма для еврейской доблести.
Но, считаю, памятник в этом городе доблестному воину Абраму Темнику имеется. Он высек навеки память о себе снарядами танковых пушек своей бригады на стенах церкви кайзера Вильгельма, оставил рванные зубцы от ее горделивого шпиля. Чтоб помнили потомки палачей чем кончаются войны...
