(16 августа — 4 сентября 1993 г.)
0. 15 авг., вск.
Вылет с двухдневной задержкой, после волнений и неопределенности — на Камчатке не было горючего. ИЛ-62М. Сижу слева у окна. Вылет: 22.10, почти темно. Светящийся каркас Москвы, отчетливы радиусы, Садовое кольцо, развилки шоссе, весь каркас, вижу «рисунок ландшафта» (культурного). Окончательно так и не стемнело, слева все время красное зарево заката.
1.
Кормили приличнее обыкновенного. В основном облачно, большую часть полета не видно ничего. Но вот Охотское море. Пересекли Камчатку с северо-запада: низменное побережье, далее невысокие горы. Прошли над Авачинской бухтой, после разворота садились; взлетных полос много, куда больше, чем в Домодедово.
ПЕРВЫЙ ПЕТРОПАВЛОВСК
После бессонной ночи оказываюсь в Петропавловске Камчатском в 16.00 по местному времени (7.00 Москвы), 9 часов разницы. Гостиница «Петропавловск» — небольшая, чистая спокойная. Отдельный номер с телефоном без телевизора — 2700[1]. Горячей воды нет почти все время. Буфет есть, но очень дорог. Мебели достаточно, чай без проблем, убирают чисто. Из окна виден кусочек бухты. Рядом кассы аэрофлота в бездействующем аэровокзале.
Приходит моя коллега Люся и ее муж. Вертолета на Ключевскую Сопку, — им я должен был улететь вместе с ними — нет! Извержение — кончилось.
2.
Проснулся — как и почти всегда далее — рано. Туман, дождь. Очень сыро. Города и его знаменитых вулканов не видно. Еду в турклуб. Городской транспорт либо бесплатен, либо вместо него автобусы «аренда» за 200 рублей на любое расстояние, либо маршрутка за 500. Ими пользуется довольно много народу.
Турклуб в самом центре города, на одной из улочек вдоль основного шоссе; они на разных уровнях, соединяясь лестницами. Помещается в деревянном бараке, занимая сени и одну-две комнатенки на 3-7 человек. В нем — природоохранная инспекция, Люся ее зам. начальника. Знакомство с начальником — создателем инспекции, видным областным нардепом, вообще бескрайне активным, очень занятым, но несмотря на это гостеприимным Виталием Меньшиковым. Беседа, прерываемая потоком посетителей — туристы местные и иностранные, гиды, турфирмачи и т. п. (На Камчатке около 60 туристических фирм; правда, большинство из них ограничивается одним-двумя маршрутами с богатыми иностранными группами. Интуристы преобладают; отечественные — в основном высококатегорийные самостоятельные группы). У него масса знакомых и самых разных связей. Обсуждаем мои планы, он готов помочь мне, даже неясно из каких соображений. Возникшие было вместо путешествия в Ключи планы поездки на юг рушатся; инспекторский выезд отложен на неделю. С Командорами — попасть куда я не рассчитывал, но надеялся — нет надежной авиасвязи, билет — около 100 000; теплоходы редки и случайны. Рекомендует мне кучу людей, звонит по телефонам, представляя меня так: «тут к нам приехал ученый из Москвы».
Отводит меня в находящуюся совсем рядом областную администрацию. Управделами в ранге вице-губернатора. Демонстрирую письмо из Рабочего центра экономических реформ[2], на нем вице-губернатор чертит обязывающую всех и вся резолюцию. Вполне старорежимный чиновник: Камчатка пропадет без Центра, сепаратизм (в это время как раз готовилась местная декларация о республике, очень жалкая содержанием) — игры политиканов-демократов. Отделение Корякского нац. округа — блажь, это уже отыгрывается обратно. Проблема отношений «Петропавловск — Елизово»[3] — есть, но нет конфликта. Военные нам только помогают. Если б восстановить хотя бы половину прежнего снабжения с материка, все было в порядке, а так — есть трудности.
Потом еще и еще возвращаюсь в туристскую контору. После обеда в общедоступной столовой бывшего обкома — цена среднего обеда около 1000 рублей — еще беседа.
Директор ин-та природопользования, Моисеев, хитрый глупый еврей — российский государственник: «Лучше Камчатке пропасть, чем колонией стать». Хотя и уверен теоретически, что Камчатка в случае независимости бы процветала просто в силу обилия ресурсов. Данная им не без колебаний концепция развития области — вздор, но как потом стало ясно, содержащий почти все штампы.
Погода яснеет, видно залив и ближние сопки, вокруг, между и даже отчасти на которых и есть город, тянущийся на 20 км и разделяемый на части, по этим километрам именуемые. Беру авиабилет на Ключи на послезавтра, цены даже стыдно (около 50 тысяч). Чтобы хоть поглядеть на вулканы и главное — проехать обратно по тому, что принято считать осью территории и остановиться в Мильково, центре местного сельскохозяйственного очага.
Впечатления: Город живой, люди добродушны и приветливы. Неплохо импортно одеты. Масса правосторонних японских машин, не только легковых. Обилие коммерческих киосков, где часть товаров дешевле, чем в магазинах. Много уличных базарчиков, где торгуют почти всем — ширпотребом, ягодами, овощами, фруктами (импортные — дорого), рыбой и т. п. Вообще жизнь дороже, чем в Москве; покупательная способность рубля, наверное, в полтора раза меньше. Город выглядит обшарпанно из-за потеков ржавчины почти на всем. На океан не смотрит, не выходит, набережной нет как таковой.
3.
Чай, как и далее всегда и везде утром. Погода яснеет, даже солнце. Краеведческий музей, довольно бедный. Поднялся на горочку, видна часть залива и города, но океана не чувствуется. Поросла той самой каменной березой. Внизу — скалы, море. Болтаюсь в городе, потом жду покупки карт — 5— и 10-километровок, очень дорогих. Масса времени даром и дуриком. Разумеется, попутно общаюсь, наблюдаю, делаю записи, обдумываю и пр. Осмотрел главный рынок — всего много, рыба недорога; но в основном шмотки низкого пошиба. Пройдя через магазины и купив рыбы поесть и в дорогу (кетовый балык) и водки — в гостиницу. Помылся холодной водой. Слегка прогулялся, в наконец-то прозрачном воздухе вздымаются снежные конусы вулканов. Очень величественно. Мышление — очень ясное, несмотря на недосып и неважное самочувствие; тем более обещал сделать какой-нибудь доклад. (Тут возникает эскиз идеи приватизации ландшафта).
4. ПУТЕШЕСТВИЕ
ПЕТРОПАВЛОВСК — КЛЮЧИ — ПЕТРОПАВЛОВСК
С утра собирался, писал, читал, волновался о летности погоды, сырой и пасмурной, и будущей видимости.
Оставил часть вещей в камере хранения — и в аэропорт. Ранняя спокойная регистрация и посадка в полупустой ЯК-40. Пассажиры — отнюдь не богачи, часть как-то связана с военными. Вначале полная облачность, далее просветы, видна р. Камчатка и местная дорога вдоль нее. Сели в 15.25. Аэропорт в основном военный, как и в Петропавловске. Все всех знают. Самолет тут же улетел обратно; раньше им летали в Город — так на всей Камчатке называют Петропавловск — за пивом. Подвезли до станции.
Вулканостанция открыта и пуста. Нашел рекомендованного мне Сашу Козырева, двумя годами раньше меня кончившего геологический ф-т МГУ, обзаведшегося кучей детей (как и многие ученые в этом формально городе). Живет в избе— коттедже станции; они образуют небольшой поселок вокруг двух зданий — вулканостанции и сейсмостанции с наблюдательной вышкой. Ключевской сопки не видно, извержение закончилось всего несколько дней назад. Встретил однокурсницу — вместе делали геодезическую практику 21 год назад, ныне она респектабельный геоморфолог по пеплам. Другие геологи, общение — они мне показались (!) людьми нормальными, неполитизированными, занятыми своим делом. Визитная карточка, как и везде, производит какое-то магическое действие.
Козырев, вулканолог, поработавший в местной администрации, очень ясно выдал нужную информацию. Городок полувоенный, откуда и статус города — центр зоны, куда бросают боеголовки (как потом выяснил — из Капустиного Яра), масса военных геофизиков занята соответствующим делом и пр.; в экономическом упадке из-за почти остановки леспромхоза; бизнес мельчайший; кое-какой интуризм; институт вулканологии расколот и еле дышит; станция в упадке.
Вечером открылась Ключевская Сопка — огромная гора, растущая прямо из невысокой плоской равнины — зрелище воистину величественное; она еще дымит после извержения. На ночлег разместили во временно пустующей половине казенного дома. Спал лучше, воздух тут гораздо суше и привычнее. Камчатка столь велика, что сама имеет континентальные районы.
5.
Вставши рано, изумительно ясно созерцал Ключевскую — отчетливо дымит, Шивелуч с противоположной стороны. Но мгновенно навалился туман, стало холодно и сыро. Искал администрацию, беседовал с ее замом «за проблемы — нету денег, дела и особенно — горючего, денег сверху почти не доходит, леспромхоз сворачивается». Просил помочь уехать завтра, опираясь на письмо из Рабочего центра с резолюцией управделами. В субботу это особенно трудно, проходящий поток грузовиков — а ими все и ездили в город — резко сократился.
Ходил на пристань — бесплодно, хотя судов много. Городок — обычный леспромхозовский поселок: лесные склады на реке, разбитые дороги, избы, бараки, 3-5-этажки; грязно. Очень растянут вдоль дороги по долине реки, она шириною до 300 м. Потом опять засияло солнце, и с крыши сейсмостанции однокурсница Вера подробно показала окрестности; говорили с ней и ее коллегами неоднократно, пили чай и пр. Дремал, бродил, беседовал, в т. ч. с соседом по домику геофизиком Женей, патриотом, как тут многие. (Естественно, что чувство державы и должно в такие времена держаться и активироваться в центре и особенно на рубежах[4]). Ему и оставил ненужную для голосования водку, ибо шоферы — уже вполне монетаристы, чего еще не знают в Городе. Все советуют с утра долго голосовать. Люди радушны, но иначе относятся ко времени: сутки — не срок. Складывался, готовя к ранний подъем, на ночь глянул на вулканы.
6.
Встал в 5.45, собрался, поел; прошел поселок до выезда и начал голосовать. Масса местных с/х машин и/или за ягодой — все ж суббота — но никаких дальних. По ягоду тут только ездят, хотя и всего за 5-7 километров. Измаялся. Проголосовал с 7.30 до 13.30. Ничего! Вернулся, что все восприняли обыденно, поспал у Козырева часок. Опять общался и пр. День пропал, Мильково — ускользает! Вечером систематизировал впечатления и глядел на вулканы, опять собирался.
7.
Встал теперь для надежности в 5, собрался быстро и уже в 8 поймал уазик: неопределенно обещали подвезти в сторону Города. Приехали же в Город и даже к гостинице в 21. Дорога — грейдер разного качества, очень пыльная. Видно неважно, тем более с заднего сиденья. Ехали не торопясь, доливали бензин, меняли колесо и т. п.
Вначале всё были видны вулканы в постепенно меняющемся ракурсе. Переправа через р. Камчатку, долго стояли. Вид чудесный. Встретили 2 группы интуристов на вахтовках (помесь вездеход-автобус); их даже жалко — карт у них нет, почти ничего по пути им не рассказывают. Когда дорога шла по закрытым местам, видно было мало. Проехали Козыревск мимо и начали попадаться люди и машины по ягоду. Редколесья, масса горелого леса. Ближе к Мильково, райцентру, дорога оживилась, кусочки с/х угодий. Проскочили Мильково, вскоре дорога начала втягиваться в окружаемую горами долину — вначале текущей на север и уходящей на восточный берег реки Камчатки, а потом — на юг и западный берег Быстрой. Горы красивы, хотя и не высоки. После выезда на магистраль «запад — восток» — асфальт, все чаще селения и оживленнее движение. Кусок заселенной территории, села, пригородное сообщение. Также горы, невысокие, но очень красивые, а потом спуск в котловину Елизово и поселения вплоть до Города. Погода во время пути менялась многократно — от яркого солнца до холодного тумана и резкого ветра.
ПАУЗА В ПЕТРОПАВЛОВСКЕ
В гостинице плохая администраторша, номер другой и без телефона. Приехал пропыленным насквозь (эта пыль в вещах добралась до Москвы), уставши зверски. Воды горячей — нет, помылся холодной. Пришлось поесть в дорогом буфете; заставил себя сделать записи, их нельзя было вести — как и следить толком по карте — по дороге. Рухнул спать, утомленный и недовольный путешествием.
8.
Проснулся по обыкновению рано. Погода солнечная. Позвонил Люсе и получил инструкции касательно присоединения к маршруту природоохранных инспекторов. Договорился с Меньшиковым; обещал ему доклад, просил помощи в поездке в Долину Гейзеров и по заливу. Ходил по магазинам и маленькому рынку недалеко от гостиницы, на бойком перекрестке; таких в Городе много. Закупал продукты для похода — тушенка, сгущенка… Днем отдыхал и готовился к неопределенности, занимался походным бытом.
Вечером в гостях у Люси — она живет в балке на склоне, недалеко от моря. Взял болотные сапоги с носками, кое-какие мелочи. Путанный разговор: жизнь в Петропавловске, Люсина полузаочная аспирантура и ее скорый приезд в Москву, Меньшиков; заходила соседка, что работает в гостинице, еще кто-то. Меня проводили тропой, идущей вверх почти прямо на гостиницу. Около полуночи начал окончательно укладывать рюкзак, уже второй разрешая задачу раздела вещей на рюкзачные и оставляемые в камере хранения. Собрался к 1 часу ночи. Дальнейший дневник писал уже не в тетрадь, а в маленькую красную книжечку.
ПУТЕШЕСТВИЕ К ЮГУ ОТ ГОРОДА (9.16)
I.
Утром в 9.00 меня подбирает японский микроавтобус инспекции; двое ребят около 30 и сын 7 лет; он тоже пойдет с нами. Выезжаем из Города по верхней объездной дороге на Елизово — маршрутные автобусы по ней не ходят — и мчимся по хорошему шоссе на Паратунку, оставляя слева многочисленные съезды к военным и вообще дорогу на Петропавловск-50 (целый город на противоположном от ПК берегу бухты). Вереница щитов разных отдыхалищ на горячих источниках Паратунки — крупнейший курортный район Камчатки. Быстро доезжаем до целого городка геологов, где ждем вахтовку и начальство, что поедет с инспекторами.
Почти сразу после выезда дорога становится грунтовой, идет по долине р. Паратунки и далее серпантином поднимается на плато высотой примерно 1000 м. Кругом горы, масса снежников. Проезжаем какие-то строй— и рембазы, строится еще одна дорога с подъемами малой крутизны специально для перевозки агрегатов Мутновской геотермальной электростанции (ГеоТЭС); всего дорог 3, между ними еще много связок, причем активнее всего они сооружаются в средней части (видимо, удобнее выполнять план, что здесь еще почти всерьез). Работает масса техники.
Справа начинает вздыматься вулкан Мутновка. Постепенно въезжаем в поселок Мутновский, формально не существующий — место МГЭС. Зрелище сюрреалистическое! На плоском склоне Мутновки, в окружении разнообразных гор — растительностью, цветом пород, с массой снежников — десятки скважин, из которых идет пар в самой разной степени; мощные гудки и гулы. Полсотни раскиданных на огромной площади балков[5], какие-то агрегаты; груды металла, земля, искореженная следами тракторов и пр. и пр. Масса просто мусора, жестянок, бумаги, за каждым углом — кучи фекалий. У каждой организации — их тут много — свой «поселок» из балков, своя свалка. Но как говорят ребята, экологическая ситуация стала гораздо лучше: часть мусора собрали, меньше горючки и смазки течет в речку посреди поселка.
Ландшафт — ультрасоветский! Пикантно то, что в процессе разведки, буря скважины — а дело это выгодное — весь пар выпустили, эксплуатационных запасов больше нет[6].
Занимаем комнату в главном бараке. Обедаем. Ребята — по делам.
А я на поиски источников Дачных. В распадке естественные пары, кипящие котлы сернистой воды, свежайшие отложения серы, яркой желтизной контрастирующие с зелеными термофилами (водоросли). Парит, запах сероводорода, рядом чистый ручей из-под снежника. Нахожу яму (ванну по местному названию), где смешан кипяток с водой из ручья и купаюсь, бегая временами плюхаться в ледяной ручей. Тепло, хотя мы и в зоне тундры, на высоте около 1200 м. (Эдакая Земля Санникова, которую тоже грел вулкан). Купание и окрестные пейзажи примиряют меня с этим местом. Прогуливаюсь по поселку, заселенному в основном вахтовиками. В подобных местах моя внешность и одежда, близкая геологам, никак меня не выделяет. Знакомлюсь с людьми из детского экологического отряда, угощают вкусной рыбой и разговором; милые разумные подростки и немолодые крепкие женщины. Ребята должны ловить экологических блох типа утечки горючего и свалок, но вполне прав Люсин муж, мечтающий, чтоб поселок засыпало пеплом при ближайшем извержении. В доме жарко — отопление не отключается, ревет пар. Поздно вечером выясняется, что все сходим на вулкан. В этом путешествии знать заранее ничего нельзя, что усугубляется переменчивостью погоды. Спим в духоте и жаре, поужинав приготовленной на плитке кашей.
II.
Встали в 8, поели каши. Впервые обул болотные сапоги. Выехали на попутной вахтовке, везущей пару начальников за грибами. Заехали на какую-то буровую по инспекционным делам; даже простейшие требования не гадить и ничтожные санкции вызывают раздражение. Объехали Мутновку с западной стороны, проезжали кальдеру соседнего вулкана Горелый; видели в неудобной низине лагерь французских туристов.
Поднялись довольно высоко и начали восхождение; ребенок же бежал вверх. Погода ясная и теплая, видимость — несмотря на некоторую дымку — хорошая. Пейзаж прекрасен. Подъем по руслу ручья, снежникам и т. п., вначале нетрудный. Видно на десятки километров, почти до самой оконечности полуострова. Все ближе вулкан, подходим к единственному входу в кратер — что-то вроде ущелья, лежит мощный снежник или даже ледник, голубой лед, глубокие трещины. Подъем в старый кратер, иду тяжеловато. Кратер! диаметром километра 4. На склонах — ледники, снежники, из под них — ручьи-водопады. Внутри — небольшая ровная площадка: на ней сернистые фумаролы, столбы пара, кипящие котлы графита. Пахнет серой. Облака пара мечутся под ветром, их приходится проскакивать бегом, затаив дыхание. Нагнали французов, ребята разбираются с документами (положено иметь платный паспорт туриста), а я смакую пейзаж, величественно-сатанинский. Перекус. Поднимаемся к малому молодому кратеру, смотрим на него со стенки — спуститься нельзя из-за обильной фумарольности; для спуска нужен противогаз. Зрелище феерическое — меняющие клубы дымопара, на стенках сернистые потоки и почти всех цветов термофилы.
Спускаемся, нагнав геологов, приехавших на гусеничном вездеходе -такие и рвут тундру навсегда. У ребят с ними дела, поэтому обратно не идем пешком — как мне хотелось — а едем на этом тряском чудовище, могущем лезть почти на 45-градусные подъемы. Приехали не поздно и успели искупаться. Пока — лучший из всех дней пребывания.
III.
С утра туман, потом порассеивается; он в этих краях лежит очень прихотливо, может делиться на слои, тянуться элегантными кривыми — и очень быстро меняется. Ребята ушли инспектировать. Вышли в 12.30, перекусив. Думали — они думали — не искать ли красивой тропы, но из-за тумана пошли по дороге на р. Мутновская. Общее направление — СВ.
Дорога долго идет поселком — его общая «площадь» не менее 20 км2 — проходит отдельные буровые. Пересекши один из ручьев — притоков реки, она идет в общем по горизонтали, огибая горы и оставляя их справа. Почти ничего не видно, грязь, спуски чередуются с подъемами; временами идет дождь, дышу тяжело. Временами с нами идет Юрий Мих, то и дело сбегая в стороны за пробами воды. Наконец выходим в долину р. Мутновской и начинаем спуск, довольно крутой. Погода и видимость лучшеют. Более обычный горный ландшафт с чередованием долин и хребтов, рассекаемых долинами — распадками — второго порядка. Растительность — преимущественно стланик. Несколько раз дорога пересекла реку и даже частично шла прямо по руслу — экология! — временами от нее отходя; дорога езженная, но есть квазипараллельная более крутая и старая.
В 17.00 пришли к старой базе геологов: руины, полуруины и новый сруб без окон, внутри которого стоят палатки. В лагере 2-3 человека. Встречают радушно, дают еды, место у печки для сушки сапог, которые сильно намокают во время ходьбы. Лагерь стоит рядом с источниками — они за речкой, прижавшейся к борту долины. Искупался в них, что снимает усталость, если не пересидеть -тогда апатия. Рядом торчат скалы, вдоль реки — галечник; даже похоже на Тянь-Шань. (Местами похоже и на Крым — там ведь старые вулканы). Ребята ушли на рыбалку, принеся несколько крупных рыбин, а я сепаратно бродил, наблюдал. Склон напротив весь изрезан разведочными траншеями золотоискателей. Особо пойти некуда — долина=дорога=тропа. Некоторое количество комаров. Поужинали угощением.
IV.
Спал плохо из-за комаров. Вставши рано, развел огонь в печи, потом купался. На склонах — красивые туманы и/или облака. На завтрак ели вкусную уху из накануне пойманной рыбы. Пошел дождь: выход отложился. Сидели, вяло болтали — у аборигенов базы жадное желание рассказать что-то новенькому, но не собственно поговорить — жарили рыбу. Впервые попробовал парную красную икру-«пятиминутку», вкус необыкновенный.
Вышли в 15.00. Дорога в зарослях травы высотою не менее 3 метров, от нее намокаешь; многократно пересекали реку. Избушка браконьеров у места слияния рек Мутновская и Жировая, на равном расстоянии от моря и источников Жировских. Решали — идти ли к морю становиться лагерем, но из-за погоды решили идти на источники, вверх по долине реки Жировая, чтоб оттуда сходить к морю налегке. Повернули, дорогу не раз пересекали медвежьи следы. Переходили реку — нерест и рыбы идет масса. Подошли к балку рыбвода: ребята ушли внутрь выяснять отношения, а я стоял под дождем и удивлялся хамскому негостепреимству обитателей — ели, пили чай, но даже мальчику не предложили. Двинулись к источникам по дороге; собственно троп в этих местах не так уж много, да и удовольствие ломиться через мокрый «травяной кустарник» невелико. Из-за него не видно леса, а из-за тумана — гор, между которыми мы опять оказываемся, поднимаясь по долине.
Окрестности источников Жировских — жилище лесника, новенькие балки; палатка немцев-туристов, их оштрафовали за бестурпаспортность. Тропа через заросли, протоки р. Жировой и саму реку приводит к источникам. Пришли к 20. Кипящий котел, от него отведены регулируемые ручейки в деревянную ванну, куда впадают и более прохладные, так что температура регулируема. От котла отведена труба, идущая через крошечную низкую избушку и отапливающая ее. Место романтичное, долина резче, источники ближе к борту долины, цивилизации не видно. Бросили мокрые вещи на трубу в избушке, где места на четверых еле-еле. Купались в ванне, хотя из нее неудобно скакать в реку. Стемнело раньше из-за гор и тумана.
V.
Лениво встали в 10 и делая все медленно, позавтракали к 13.00. К морю идти поздно!
Вышел один с фальшфейером на случай встречи с медведем. Бродил, наблюдал за бесконечно упрямой рыбой, рвущейся вверх и долго стоящей на перекатах; поймал несколько рыбин руками и отпустил — удивительно сильные и верткие. Сила инстинкта и густота потока поражают, такой концентрации активной жизни и ее необоримого порыва не видел никогда.
Купался в источнике. Ребята ловили рыбу, в это время приходили парни из рыбвода стирать в источнике портки. Уха двойная, все вкусно. Неожиданно обнаружили, что «отопление» кто-то отключил. Вечером заглянул лесник. В случае хорошей погоды пойдем на море налегке.
VI.
Встали в 10. Дождь — хотя и сильный, но не в походе, позволяющий при желании развести огонь, спутники же завалились и лишь в 12 мы поели без костра тушенки. Весь день народ дремал и парился в источнике и/или слушал приемник, который работая почти все дни беспрерывно, меня достал. Не раз выходил: дождь, туман, ветер, река помутнела и поднялась. Вечером костер и горячая еда. Ребят ничто не тревожит, для них это просто отдых.
VII.
Встал и поднял публику. Предстоял тяжелый переход. Вернулись к дому лесника, от него тропа вначале по шеломайнику — такая трава (однолетнее) высотой в 4 м, с огромными листьями, потом круто вверх. В основном шли прямо по руслу ручья, спадавшего с гор. Уклон градусов до 40. Туман, изредка расходившийся. Шел очень тяжело, весь мокрый — изнутри от пота. Почти все время догонял. Через 3 часа вышли на перевал, хотя выше облаков — но много и хорошо видно: вся долина, Мутновский вулкан и даже частью океан. Прошли несколько высотных зон — вначале леса, потом заросли стланика, наверху же настоящая тундра. Наверху я передыхивал с валидолом, а они ушли есть ягоду. Вид сверху сильно скрасил впечатление от подъема. Размещение снежников весьма зависит от экспозиции, как и высота соответствующих зон.
Спустились в следующую долину, масса снежников. Вначале долиной ручья — притока р. Вилюча и частью его руслом, потом тропой. Прыгать по скользким камням с отяжелевшим от сырости рюкзаком не легче, чем подниматься. Напротив впадения ручья в реку Вилючу устроили привал и ели что-то горячее. Шли тропой вначале по самому берегу, галечником, дальше по лесокустарнику. Опять вымокли. Признаки источников — лужи с термофилами, дорога. Собственно источники — неказисты.
На склоне — поселок горнолыжников, где у инспекторов нашлись знакомые, отведшие под ночлег дом с отоплением и бассейном почти внутри самого дома. Разложили всю одежду по горячим трубам: к утру высохло. Мы с ребенком плескались, они готовили еду. Поели в доме при свече. Легли на полу.
16.
Рано встали и довольно быстро вышли. Парят ручьи, местами синее небо. Шли по дороге, разбитой и довольно крутой, множество колей; дороги могут расползаться почти на любую ширину и съедают целые склоны. Приостановились полюбоваться водопадом высотой метров 20 на ручье с борта долины. Тепло. Красивые пейзажи, хотя не «камчатистые». К 12 вышли к дороге на Мутновку, маршрут замкнулся. Ждали попуток. Совсем тепло и солнечно. Кругом горы, пестрые — снежники, растительность разных цветов, осыпи. Луготундра. На дороге работы — строят еще одну дорогу. Голубика и шикша, черная терпкая ягода.
Вахтовкой подвезли часть пути, она везла шоферов на обед, хотя часть предпочла поехать за 40 километров на своих машинах; и все это называется острой нехваткой горючего. Вздумалось зачем-то пройтись, хотя дойти до места новых попуток они не собирались. Дорога в долине, где еще 2 дороги и отдельно линия ЛЭП. Кругом горы, вулканы. Потом еще попутки; все — даром. Так добрались до пос. Термальный на краю «агломерации долины Паратунки». Долго ждали автобуса до Елизова, но зато там быстро сели в городской автобус. Простились без сантиментов, но ребята звали в гости.
ПОСЛЕДНИЙ ПЕТРОПАВЛОВСК
Попал в гостиницу к 21. Против ожидания, устроился хорошо и даже в прежнем номере. Раньше срока дали горячую воду, отмывался, хотя из-за источников грязным особо не был — но первый раз голову помыл. Позвонил моим покровителям. Ну что ж — поход состоялся, несмотря на огрехи. Камчатка и камчатцы изнутри. Да и денег сэкономил…. Но впереди маячила надежда на главное — Долину Гейзеров и Океан.
17.
Проснулся рано, как и всегда. Дождь, белая пелена. Толком не поел. В контору к Виталию: благодарности, взял купленный мне билет, счет, вернул Люсе сапоги; доклад назначался при мне, в суматохе — а я к нему торопился и так не хотел опоздать к обещанному сроку, что — возможно — упустил океан.
Доклад в облкомприроде, оказавшейся рядом с гостиницей. Содержание — в тезисах. Вопросы — были, хотя публика, оказывается, не знала, что ее ждет. Реакцию — вызвал, хотя бы проблемной наблюдательностью; достаточно заинтересовал (хотя вряд ли интерес устойчив), в должной мере разозлил и раззадорил. По отзывам, все дивились, как можно было за короткий срок «все это увидеть и понять»; но было и 2-3 хороших слушателя, обративших внимание на главное. Постановка о государстве шокировала практически всех — государственные жители. Раздавал визитки. Потом пили чай. В кулуарах говорили о возможности специального приезда группы для работы; позже предложил Виталию более портативную идею цикла лекций и консультаций[7].
Новая знакомая, дама средних лет, прозорливо поняв мои нужды, позвала обедать. Шли пешком, на подходе к дому — чудесный вид на бухту. Обед простой, сытный с крепким чаем и вареньем, еще дали с собой. Вечером возился по мелочам, думал, жевал впечатления.
18.
Заехал Меньшиков и привез в контору лесхоза в Елизово, где правление фирмы «Сакжой» («Олененок»), которая имеет монопольное право от заповедника на полеты в Долину Гейзеров. Тусовка, ожидания… Но начались выяснения отношений фирм — и прождав и проволновавшись до 14, не раз готовя деньги, уехал несолоно хлебавши.
Поехал в Город, перекусил в рыбной кулинарии магазина «Океан» бутербродами, особенно вкусны с печенью минтая, и кинулся на морвокзал (портов в Городе множество — колхозный, траловый, грузовой и еще несколько) в надежде прокатиться. Огромное пустующее здание. Несколько рейсов в день на тот берег бухты, по пропускам — в военный город Петропавловск-50. Посудина на причале сдавалась за 18 000 руб./час… Групп — никаких, это все в совтуристском прошлом. На обратном пути купил еды. Чуть вздремнул, сходил в авиакассы: движение вроде восстанавливается. Вечер прошел в суете и воспоминаниях, роились идеи.
19.
Рано встал. Позвонил в фирму — «срочно приезжайте в наш аэропорт!» Примчался на такси за 10 000 и ждал часа полтора. Уплатил 100 000 руб. (около 100$) и был подсажен к немецкой группе (выпасается фирмой на ее вертолетах; около 1500 $ за 10 дней), — за деньги, но как бы вторым сортом.
Вылет в 11.00, свернув шею, непрерывно гляжу в окно. Погода в общем ясная. Маршрут — по долине Елизово, далее на северо-восток над горами, по долине р. Жупановой (по размерам вполне сравнима с р. Камчаткой) и вдоль берега океана, местами прямо над кромкой суши и дальше по долине р. Кроноцкой до одноименного озера, где надо было высадить группу работников заповедника, имевших вид браконьеров. Ландшафт — совсем иной, сильно меандрирующие реки, хребты мягче. Признаки цивилизации быстро исчезли, следов не видно — и появились лишь над океаном в виде руин и дорог исчезнувшего поселка Жупаново, где когда-то останавливался ходивший еще недавно вдоль восточного берега пароход. Признаки осени. Красивые пятна не очень понятно чего — мхи? луга?
Посадка в микропоселке «Исток» на Кроноцком озере. Полчаса. Домики, металлолом. Озеро большое, дальний берег синеет, кругом вулканы. Чуть побродил один. Ягоды: черника, голубика, княженика; пробовал впервые — по высоте как земляника, по форме ягоды — ежевика, по вкусу ближе к луговой клубнике.
ДОЛИНА ГЕЙЗЕРОВ
На Долину летели над озером и далее в тумане. Сели на специальную металлическую площадку, рядом с домиком, от которого ведут деревянные мостки, лесенки и пр. Долина Гейзеров живописна и сама по себе, изогнутая, узкая с расчлененными бортами в обрамлении гор. Всюду пары и столбы пара, видно сотни мест; сама Долина длиной 6 км, одновременно видимый участок — примерно километр. Нас ведет местный плохо квалифицированный гид, но зато с расписанием работы гейзеров.
Вот первый — выброс кипятка и пара, вдруг, резко и беззвучно. Гейзеров — десятки, часть иррегулярна, но в основном периодических и квазипериодических. Видел работу Великана с выбросом кипятка на десятки и пара — на сотню метров; всего 40 секунд. Пока его ждал, искупался, что немцы, как и все вокруг, снимали техникой, которой были обвешаны. Впечатление — очень сильное, но описать Долину трудно. Много всего — кипящие водяные и грязевые котлы, фумаролы, водопадики кипятка в обрамлении термофилов и мн. др. Природа живет и бурлит. Нечто чарующее — но сатанински привлекательное и манящее. Сама река теплая постоянно. Побродили часа 2,5, потом повели кормить. Общался в меру внимания переводчика и моего куцего английского. Поел быстро, чтоб чуть посмаковать одному; для полноценного впечатления не хватило какого-то часа. Конечно, хорошо, что перед этим я видел всякие источники и был готов. Долина довершила образ.
Обратно — я нагло полусидел за спиной у пилотов и не реагировал на их недовольство — шли на юг какими-то трудноопозноваемыми долинами до моря, далее вдоль него над «лимано-болотами», потом на запад долиной Жупановой до дороги, идущей на север от Пиначево и — круто повернув — вдоль нее. (Никакой тебе ни экономии горючего, ни облета вулканов — как обещает розданная рекламная брошюра). Тут уже множество полей и дорог. Временами были видны величественные Коряка и Авача. Прошли прямо над Елизово и сели в 18.00. Снежников не видел почти совсем и вообще район другой, но источники Дачные — действительно Долина в миниатюре.
Узнал, что фирма имеет монопольное право на посадку в долине, замаскированное как содержание площадки и станции: вот и рыночная монополизация (приватизация) ландшафта.
В гостинице телефон — прощался.
Самый насыщенный, яркий и дорогой день.
20. ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ
Встал рано и побежал закупать гостинцы, поскольку на базарчике еще ничего не было — купил в магазине балыков, оказавшихся вкусными, и красной икры в выклянченную банку, всего на 16 тыс. Досложился, в 10 получил подтверждение вылета, оставил вещи в камере хранения — и помчался на такси на морвокзал. Деньги оставались, и не задумываясь я нанял уже найденное раньше суденышко вроде того, на чем шел на Соловки — за 2,5 часа уплатил 45 000 руб. Капитан было подивился, но не усомнился в наличии у меня денег; потом даже охотно выполнял нужные мне для осмотра маневры и все рассказывал.
Прямо круиз. Вначале прошли к выходу из бухты, до линии маяков, что нельзя пересечь без особого разрешения пограничников, потом до устья реки Авача. Судно надежное, есть постоянная радиосвязь, работают локатор и эхолот (наблюдал, разумеется), есть кому сменить у штурвала; сразу захотелось нанять такое для плавания вдоль побережья, но скорость в 11 узлов[8] маловата. Видимость неплохая, но вулканов все же не видно. Почти все время стоял на палубе. Быстро к выходу сам город кончается и идут дикие живописные скалы, обрывы; у самого выхода — живописнейшая группа камней, тут я и бросил свои монетки. На воде сидит масса птиц — чайки, бакланы. На рейде стоит множество судов довольно потрепанного вида — в основном рыболовы без топлива; сзади у них специальное приспособление для втаскивания трала. Бухта огромна и имеет очень сложную форму, распадаясь на несколько почти закрытых бухт; понятно, что так держатся за нее военные.
Можно было внимательно осмотреть Город. Он состоит из нескольких почти оторванных друг от друга кусков, нанизанных на шоссе; застройка выбирает немногие ровные и наклонные участки, прижимаясь к берегу, втискиваясь между сопками и карабкаясь на них; некоторые небольшие сопки уже обтечены дорогами. Для одноэтажной застройки это выглядит естественно, даже живописно, для многоэтажек — ужасно. Портов тоже несколько. Напротив Города сверкают новенькие корпуса и кварталы Петропавловска-50, собственно военно-морская база укрыта.
Прошли почти до устья реки Авачи, где фарватер сужается — а так глубин во всей бухте хватает — и стали возвращаться. Меня высадили в колхозном порту Сероглазка, рядом с домом Люси — откуда я полез вверх по тропе на гостиницу, слегка сбившись с направления и уже поторапливаясь, оглядываясь, бросал последние взгляды на бухту. Прошел базарчик — там изобилие рыбы, но уже нет денег и времени. Забирая в гостинице вещи, встретил Меньшикова, он подвез меня до автостанции, откуда не дождавшись автобуса я поехал маршруткой в аэропорт Елизово, проезжая эту дорогу в 10-ый раз. Она идет в основном селениями, постепенно поднимаясь. Вот и аэропорт.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Как всегда, я заранее. В кои-то веки посадка для меня, начавшись с первого салона, проходит спокойно. Сидя у удобного места у окна — впереди крыла ИЛ-62-М — смотрю на суету посадки, хотя оказываются даже свободные места. Как и сюда, народ летит совершенно обычный, даже люди бичеватого типа. Зверски хочется есть, и добродушные соседи угощают меня красной икрой, хотя и очень пересоленной, с черным хлебом. Много народу с детьми, которые были с бабушками-дедушками на Камчатке как своеобразной даче.
Взлетели в 17.55. Идем по долине р. Камчатка и далее на северо-запад: облачность с разрывами. Охотское море. Чуть гористая суша.
Душно и хочется пить, но дают.
Солнце первые 2/3 пути впереди слева. Временами что-то видно, но ориентироваться трудно. Видимо, пролетали над Центральной Якутией с ее равнинами, озерами и сельхозугодиями; видел какой-то кусок З. Сибири, с временными поселениями, весь изъезженный тракторными дорогами и потом участок уже на подлете к Москве.
Кормили очень паршиво, и без соседей я бы оголодал. Регулярно ходил освежаться в туалет, где умывался чуть ли не до пояса, и пока сох под струей воздуха — жадно курил.
Летели 9 часов, на час дольше чем туда. Видел весь заход на посадку и подивился, насколько Домодедово меньше числом взлетных полос и т. п., чем Петропавловск.
Вышли из самолета быстро, неприятные же неожиданности поджидали на земле. Во-первых, из-за вздора авиасправочной жена меня не встречала, будучи уверена, что пробка на Камчатке из-за отсутствия горючего не рассасывается. Во— вторых, часть багажа рейса «затерялась» и потребовался весь немалый скандальный потенциал опытных владельцев этой части, чтоб багаж отыскали, что заняло часа два. Часть багажа распотрошили и разграбили, изъяв икру и рыбу.
Дома был через 19 часов обратного пути. Страну только за сутки пролетишь?!
Итоги:
По общему преодоленному расстоянию, удалению от Москвы по расстоянию и долготе, экзотике места, полученным ландшафтно-экзотическим и интеллектуальным впечатлениям, потраченным деньгам и усилиям — самое-самое путешествие! Одновременно — самое утомительно-длительное по приходу в себя и распаковке и приведению в порядок вещевого и информационного багажа[9].
Петропавловск-Камчатский (16 августа — 4 сентября) — Москва (6-18 сентября 1993 года)
Приложение 1
КАМЧАТКА: ОСНОВНЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
ЛАНДШАФТНО— ПЕЙЗАЖНЫЕ
Индивидуальные
1 Долина Гейзеров;
2 Вулкан Мутновский: кратер, вид вулкана и с него;
поселок Мутновский — антиландшафт;
3 Вид на Ключевскую и др. вулканы из Ключей;
4 Источники Дачные;
5 Авачинская бухта, включая вид с самолета;
6 оз. Кроноцкое;
7 долины рек Мутновской, Жировой и др.;
8 маршрут «Ключи — Петропавловск» как целое;
9 вертолетный маршрут «Елизово — оз. Кроноцкое — дол. Гейзеров»
Типологические
— вулкан как таковой,
— вулканогенный ландшафт громадных пространств
— горячие источники,
— травянистые заросли,
— теплая тундра.
БИОЛОГО— ГАСТРОНОМИЧЕСКИЕ
1 Рыба, идущая на нерест;
2 Термофилы на горячих источниках, вкл. цветовую гамму;
3 Шеломайник — 4-х метровая трава и ее непроходимые дебри;
4 Парная красная икра-«пятиминутка»;
5 Свежевыловленная рыба в разных видах.
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ (камчатец)
1) Активно-апатичный характер;
2) Моложавость облика, отменный физический тонус;
3) Уничтоженность ландшафта при малом населении;
4) Неотгаданная двойственность «нормальность — интеллектуальная невменяемость» приезже-местных ученых.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ И ЭГОЦЕНТРИЧЕСКИЕ
— необыкновенная, учитывая все, ясность мышления:
— идея — предконцепция приватизации ландшафта,
— экспресс-видение и анализ ситуации Камчатки,
— идея конструктивизации понятия уникальности.
— эмпатическое узнавание сходства-родства с вулканом!
Приложение 2
КАМЧАТКА КАК ПРОБЛЕМА
[тезисы доклада 1 сент. 1993, Петропавловск]
-
Ниже излагаются соображения, основанные отчасти — но не полностью — на кратком, но активном включенном исследовании Камчатки в контексте всего «неосоветского» пространства. Для Камчатки характерны почти все его проблемы, конфликты, процессы; но рассматриваются лишь некоторые специфичные. Бесспорная природная экзотика и экстремальное географо-геополитическое положение Камчатки заслоняют особость, яркую специфику социокультурной и хозяйственно— правовой ситуации. Сложность и яркость проблем, возможностей и необходимых Камчатке решений не уступают экзотике ее природного ландшафта. Специфика нынешней ситуации региона в целом, по-моему, адекватно не осознается. Переживается лишь проблемная острота на уровне частных симптомов; но ситуация как таковая не мыслится и лежит вне горизонта видения. Это равно относится к администраторам, простым людям, интеллектуалам. Ощущается болезненность ослабления прежних связей с Центром, «уменьшение внимания» к полуострову, начало его заброшенности и мн. др. — но нет ясной картины изменившейся ситуации. Камчатка кажется себе все более теряющейся в мире российского пространства, тогда как такого мира — каким его продолжают видеть на Камчатке — просто нет. Нет больше — и уже, по-моему, быть не может — «сильного богатого мудрого» Центра. Камчатка мыслит себя объектом внешних воздействий — от забот до насилия (колонизации) -тогда как она принуждена быть субъектом, выбирающем пути в веерах (прежде всего) геополитических альтернатив. Висящий в нынешней ментальной атмосфере полуострова вопрос: а что с нами будет? — симптом беспомощности воли, дефицита целеполагания. Где же вопрошение: чем мы хотим быть? Только после ответов возможны любые акции, разработка проектов и решений, для которых осмысленно привлекать внешние ресурсы — от инвестиционных до интеллектуальных. Ценность (уникальность) природы Камчатки велика и даже фетишизирована, но начавшаяся приватизация ландшафта ускользает от внимания. Однако ландшафт — нечто такое, что приватизируется в принципе иначе, нежели фонды, средства и даже земля. Проблематичность приватизации ландшафта в том, что ландшафт не является вещью. Его особые составляющие (в специальном смысле — даже части) — вид данного конкретного ландшафта со всех возможных позиций и равно все видимое с его территории (пейзажный комплекс ландшафта), сложные правила посещения и перемещения, имена ландшафта и его изображения любого рода, знания о нем и т. д. В некотором смысле компонент ландшафта — все те группы, которые в нем жизненно заинтересованы (не только местное население).
Отсюда ясно — территорию нельзя разрезать на ландшафты как сыр на куски с дальнейшей дележкой кусков; можно вторгнуться в ландшафт и нанести ему ущерб без физического вторжения. Это — проблема «правил». Их нет — но в силу спонтанности и быстроты процесса (он ярко наблюдаем) они либо будут разработаны и, главное, приняты как общий компромисс, либо их отсутствие приведет равно к экологическим бедствиям и ожесточенным конфликтам. Нетривиальность ситуации еще в том, что на основной части территории Камчатки отсутствует местное население. Огромная проблема, уже практическая, — но еще не осмысленная. Так, строительство на Мутновке — это ущерб, в т. ч. коммерческий для туризма, для всех мест откуда она видна. Богатство — еще и богатство проблемами; Камчатка отягощена и богата проблемой приватизации ландшафта.
-
Экологические доминанты хозяйства Камчатки очевидны, как и игнорирование их. Надежды на строгие госзаконы, неподкупную инспекцию — это провинциальные иллюзии. Тотальная приватизация — иной в тотальном государстве=обществе не может быть — это неизбежность иных механизмов реализации экологических целей. Камчатка — советский фронтьер, предельный край во всем. Характерно амбивалентное, шизофренически раздвоенное самосознание: «форпост Государства — самобытная страна». Острейшая из проблем — относительный размер и функции государства в таком (вообще такого типа) регионе, причем не существенно, что это за государство (Россия, Дальний Восток, сама Камчатка). Что именно будет делать государство? что — помимо него? Но решаться это будет не государством. Специфика этнокультурной ситуации Камчатки (помимо сложных проблем с аборигенами и их бесспорными правами независимо от числа и местонахождения носителей) — в открытости проблемы: существует ли уже камчатский субэтнос русских? Насколько велика и влиятельна эта группа? какие еще культурно самоидентифицируемые группы сформировались? действительно ли идет укоренение? Или наблюдаемая активность в приобщении к благам и одновременно знаниям территории — бурная колонизация?
Меня просили сформулировать главные впечатления. Не касаясь красот, экзотов и сказанного выше. Девственность природы Камчатки более чем преувеличена (это, по-видимому, важнейший компонент «мифа Камчатки»); размах разрушения среды и уровень милитаризации территории удручает, это — тяжкое бремя; экономическая активность «нового бизнеса» — сколько могу судить — пенкоснимательство; наконец, богатство Камчатки крайне нетривиальными проблемами (я коснулся малой части) не уступает ее богатству визуальными ресурсами. Хорошо любоваться вулканами под парную икру, да еще и богатеть при этом — но…
Примечания:
[1] Тогда 2.70$. Доллар тогда стоил примерно 1000 рублей.
[2] Был такой орган при Правительстве РФ, его мало кто знал.
[3] То есть в сущности конфликт Центра региона и собственно региона.
[4] Позже отчетливо наблюдал это в советской Восточной Пруссии (Калининградская область).
[5] БАЛОК, — лка, м. На севере: временное жильё — домик, установленный на полозьяхhttps://www.vedu.ru/expdic/1022/. Прим ВК — крошечный низкий домик, иногда нельзя встать в полный рост.
[6] Но ГеоТЭС все же построили мощностью «до 50 МВт» (меньше дореволюционных тепловых станций), а планировали мощность первой очереди в 200 МВт; пар буквально ушел в гудок.
[7] Перехватили чиновно-сановные коллеги, разработали очередную госпрограмму (или госконцепцию) под нереальные, но приятные камчатцам условиям — коллег возили, поили, кормили, купали…
[8] Узел — мера скорости на море (и на иной воде): 1 морская миля — 1852 м /час — 1.852 км в час.
[9] И сейчас так думаю. Хотя возможно сопоставимое путешествие…
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2018-nomer5-kagansky/
