I
Имя великого пианиста Эмиля Гилельса не нуждается в представлении. На протяжении нескольких десятилетий он поднимал в восторженных овациях залы всего мира. Он удостоился высочайшей оценки таких деятелей искусства, как Шостакович, Прокофьев, Сибелиус, Пуленк, Тосканини, Арт. Рубинштейн, Отто Клемперер, Марк Шагал, Сальвадор Дали… И по сей день на Западе и Востоке бережно переиздают его записи и чтут его имя как одного из величайших пианистов в истории исполнительства.
Совсем иное отношение сопровождало Гилельса на его родине. Формальными званиями он не был обделен и в Советском Союзе: народный артист СССР, Герой соцтруда, лауреат Ленинской и многих других премий… Но эти звания почетом у интеллигенции не пользовались даже в советское время, тем более ― после краха социализма и СССР. Начиная с 1960-х гг. некая «молва», распространявшаяся в авторитетных кругах музыкантов, старательно отодвигала Гилельса в тень, чтобы водрузить на его место на музыкальном Олимпе другого пианиста: Святослава Рихтера. Причем делала это не публика, которая Гилельса обожала, несмотря на все его советские звания. Начал это Генрих Нейгауз, бывший властителем дум и хорошо владевший печатным словом. Своего любимца Рихтера он всячески прославлял, и с большим упорством принижал и просто оскорблял Гилельса. Примеры этого во множестве присутствуют в книге Нейгауза «Об искусстве фортепианной игры» и его статьях.
Дело продолжило после смерти Нейгауза уже окружение самого Рихтера, которое всегда было многочисленным и весьма влиятельным во многих отношениях: прославлять Рихтера оказалось выгодно. После ранней смерти Э. Г. Гилельса, последовавшей при более чем странных обстоятельствах, его имя стало просто стираться из СМИ, а фильмы о нем, снятые разбирающимися в искусстве работниками кино и телевидения, с участием его выдающихся коллег, изымались без показа. В 1992 году в журнале «Музыкальная жизнь» вышла статья С. М. Хентовой (первого «биографа» Гилельса, сделавшей себе на нем имя), которую иначе, как оскорблением великому пианисту, назвать невозможно. Следом появилась книга Монсенжона о Рихтере, в которой словами Рихтера произносится прямая клевета в адрес Гилельса.
Протестующие голоса поклонников Гилельса стали прорываться только после ухода С. Т. Рихтера и его как бы супруги Н. Л. Дорлиак из жизни. Сначала появилась статья друга и почитателя Гилельса Г. Б. Гордона «Импровизация на заданную тему», в которой впервые была произнесена правда об истинном отношении к Гилельсу Г. Г. Нейгауза. Правда, найти эту статью было невозможно; при взгляде на издание приходило на ум словосочетание «подпольная литература». «Прорыв» произошел лишь в конце 2006 года, когда открылся официальный портал Эмиля Гилельса www.emilgilels.com (автор ― Феликс Готлиб) с огромным количеством фотографий, документов и воспоминаний. Следом ― центральное событие возрождения имени Гилельса: выход первой книги Г. Б. Гордона «Эмиль Гилельс / За гранью мифа». Книга вызвала ожесточенную дискуссию, хотя с точки зрения здравого смысла, такую книгу ― о великом отечественном пианисте, чей портрет был помещен в интереснейший культурный контекст, ― следовало бы только приветствовать. Но гонители имени Гилельса, привыкшие к безнаказанному извращению его биографии и места в истории, образовали возмущенный хор с песнями «Книга не нужна!», «Автора ― исключить из учеников Нейгауза!» (!). Продолжала насаждаться точка зрения о том, что книги нужны только о Рихтере…
Довелось внести свою лепту в возвращение имени Гилельса должного звучания и мне. В 2007 году вышла моя небольшая книга «Великий Гилельс», а в 2012 г. совместно с английской исследовательницей его творчества Джудит Рэйнор и немецким музыковедом и журналистом Фальком Шварцем мною была издана объемная книга «Неизвестный Гилельс. Биография. Концертография». К этому времени была написана уже вторая книга Г. Б. Гордона «Эмиль Гилельс и другие», затем ― третья: «Вокруг Гилельса»; внук Гилельса Кирилл издал сборник воспоминаний о Гилельсе «In Memoriam. Emil Gilels», который начал составлять еще ученик Эмиля Григорьевича, композитор В. М. Блок. Если прибавить к этому несколько прекрасных фильмов ― новых или наконец-то показанных старых («Неукротимый Гилельс», «Великий Гилельс», «Жизнь в музыке», «Эмиль Гилельс, единственный и неповторимый», фильм о учительнице Гилельса Б. М. Рейнгбальд) и множество роликов с аудио— и видеозаписями Гилельса на Youtube, то можно сказать, что основная задача была выполнена. 100-летие величайшего пианиста в октябре 2016 года отмечалось достойно (во всяком случае, по сравнению со всем предшествующим). Венцом материалов к 100-летию Гилельса стала книга, изданная Кириллом Гилельсом по материалам Фаризет Гилельс, супруги Эмиля Григорьевича: «Мой Гилельс. Сквозь призму любви». Остается только сожалеть, что тираж ее ни в коей мере не удовлетворяет спрос, и многие желающие приобрести ее так и не смогли этого сделать.
Однако время, прошедшее уже после юбилея, показало нам, что попытки лишить великого пианиста его законного места в истории не прекратились. По-прежнему имя Гилельса то исчезает с положенных мест, то сопровождается странными комментариями. Сейчас, в соответствии с реалиями времени, действие переместилось на «Facebook».
Внук великого пианиста, Кирилл Гилельс, знакомит нас с архивом его бабушки Фаризет Гилельс. Трудно представить что-либо ценнее, нежели письменные свидетельства человека, находившегося рядом с Гилельсом на протяжении 38 лет. Это не говоря уже о безусловной ценности иных публикуемых Кириллом документов ― например, подлинников знаменитых писем Г. Г. Нейгауза и Э. Г. Гилельса друг другу, о которых ходило столько разнообразных слухов в музыкальной среде. И вот, наконец, мы видим на «Facebook» подлинники этих и других писем, сканы записей Фаризет о разных событиях жизни семьи Гилельс ― такой всегда закрытой для посторонних и потому загадочной. Разумеется, речь в них идет не о быте семьи, а о ее музыкальном окружении, тоже состоявшем из крупнейших фигур. Казалось бы, читатели, посещающие эту страницу и, следовательно, интересующиеся вопросами, связанными с крупными пианистами той эпохи, должны радоваться?
Многие радуются и благодарят. На этом фоне более чем странно выглядят отклики противоположного свойства. В которых Кириллу предлагают (точнее, требуют) не выкладывать документы, а, напротив, скрыть их. Почему? Чтобы не оскорблять других крупных музыкантов ― прежде всего, Г. Г. Нейгауза и С. Т. Рихтера. Кирилла обвиняют в том, что он разводит дрязги, стравливает (сталкивает) великих между собой и т. д. и т. п. Всех читателей пытаются уверить в том, что публиковать подлинные документы ― нехорошо, неинтеллигентно; а вот скрыть их ― очень благородно и правильно. Требования эти, что интересно, идут не только от посетителей «Facebook». В основном, это преподаватели (в т. ч. профессора) ведущих музыкальных учебных заведений Москвы, что делает данные требования весьма серьезными.
Попытавшись взглянуть на это непредвзято, впадаешь в оторопь. Как, каким образом подлинные письма и фиксация имевших место событий в дневнике вдовы Гилельса могут оскорбить («травить») Нейгауза и Рихтера? Только в одном случае: если Нейгауз и Рихтер совершали некрасивые по отношению к Гилельсу поступки, и публикуемые документы это демонстрируют. Но каким же образом в этих поступках оказался виноват Кирилл Гилельс, которого во время описываемых событий на свете не было? Может быть, не надо было делать такого, за что потом приходится опасаться, когда это всплывает через много лет? Но это уже сделано, и это не вина Кирилла.
Разумеется, подтекст тут иной: зачем ворошить прошлое, раскрывать какие-то подробности из жизни музыкантов… Давайте любить их всех, почитать и слушать записи, а подробности ― благородно забудем.
Я первой голосовала бы за такой подход, если бы эти «подробности» касались исключительно частной жизни великих. Но они касаются совершенно иного: деятельность Г. Г. Нейгауза и С. Т. Рихтера по отношению к Э. Г. Гилельсу имела целью полностью исказить подлинный масштаб Гилельса в искусстве и лишить его того места в истории исполнительства, которое он занимал. Бесконечные нападки «властителя дум» Г. Г. Нейгауза на Гилельса в статьях и книге «Об искусстве фортепианной игры», тон которых был подхвачен советской прессой; его личные выпады в его адрес (на фоне того, что Гилельс спас ему жизнь и свободу); постоянные «уколы» от власти, которая в это же время выдавала все возможные бонусы Рихтеру (потом, разумеется, все это будет «перевернуто» для читающей публики). Травля Гилельса со стороны учеников Нейгауза, организованная Рихтером. В постсоветский период (он же ― период после смерти Гилельса) ― «невидимая рука», стиравшая все упоминания о нем отовсюду, на фоне все растущего потока восхвалений Рихтера; позорная статья Хентовой в массовом журнале «Музыкальная жизнь» ― и отказ редакции напечатать опровержения и возражения, в том числе от Елены Гилельс (напечатали только крохотный текст В. Блока, на которого тут же с ложью и передергиваниями набросилась Хентова). Наконец, чудовищная ложь Рихтера, опубликованная в книге Монсенжона, где Рихтер извратил содержание последнего письма Гилельса Нейгаузу и ― не больше не меньше ― обвинил Гилельса в смерти Г. Г. Нейгауза («Потрясенный Нейгауз вскоре умер»). Много еще чего было… Интереснейшая статья Г. Гордона «Импровизация на заданную тему»… напечатанная тиражом 100 экз. в провинции… Записанные и неизвестно куда девшиеся 10 телепередач о Гилельсе, которые никогда не были показаны (стерты?!!)… Казалось, этой вакханалии не будет конца. Наконец, вышла книга Гордона, лед тронулся, и возникла надежда, что все станет на свои места; что Рихтер останется на своем ― вполне почетном ― месте в истории, а Гилельсу вернут отнятое.
К сожалению, этого пока не произошло. С удивлением слушаем «старые песни» ― как будто не было ничего этого на глазах у всех, как будто не читали оппоненты Кирилла ни одной книги на тему, в которой они ему оппонируют. Снова звучат сказки о том, что Нейгауз Гилельса очень любил и писал о нем только хорошее; что советская власть Гилельса любила тоже; что никакой несправедливости по отношению к нему и в помине не было… «Книга не нужна…» и т. д., и т. п.
Нужно отдать себе отчет: все, происходившее и происходящее вокруг этой темы, есть не что иное, как КРУПНЕЙШАЯ ФАЛЬСИФИКАЦИЯ В ИСТОРИИ ИСПОЛНИТЕЛЬСТВА. Величайшего, гениального музыканта внаглую пытаются лишить его места в истории ― ради того, чтобы на это место поместить другого. Весь мир чтит Гилельса и не обсуждает вопросы о его величине ― и, простите, в очередной раз «крутит пальцем у виска», глядя на нашу страну. В которой в 100-летний юбилей великого Гилельса, отмечавшийся во всем мире, самая массовая газета (и сайт) АиФ, постоянно отзывающаяся статьями на рядовые дни рождения всех поп-звезд и актеров второго плана, не публикует о нем НИЧЕГО. Зато за несколько дней до 100-летия Гилельса, в День учителя, помещает материал об Учителе и Ученике ― Нейгаузе и Рихтере… а Гилельса приводит как «крупного» пианиста в конце длинного списка. И зомбированные бабушки и дедушки в сотнях музыкальных школ и училищ продолжают внушать ученикам, что Пианист в нашей стране (а может, и в мире…) был только один. И что Рихтер сыграл весь репертуар Гилельса вместо него (а заодно и первым исполнил все концерты Рахманинова ― это я слышала сама, принимая госэкзамены в разных учебных заведениях).
Вот об этом идет речь в документах, которые сейчас открывает Кирилл Гилельс. Поэтому документы должны быть обнародованы во что бы то ни стало. Позиция «оболгали Гилельса, и пусть так все и останется, не нужно трогать прах великих» в данном случае аморальна полностью.
Не мы начали эту войну (говорю как автор книг о Гилельсе). Не Кирилл «стравливал и сталкивал», это сделали другие люди. Те, кто сейчас изображает тонкую интеллигентность и деликатность, протестуя против публикации «негатива» (правдивого) о Нейгаузе и Рихтере ― где вы были, когда публиковался (и не в соцсетях, а в печати и на ТВ) ЛЖИВЫЙ НЕГАТИВ О ГИЛЕЛЬСЕ? Вы протестовали против написанного Хентовой? Против лжи в книге Монсенжона? Против лживых передач С. И. Бэлзы, приписывавшего заслугу должного признания Клайберна ― Рихтеру? Против изъятия имени Гилельса отовсюду, где оно должно быть обязательно? Вы, выискивающие каждую букву с «сомнением» в величии Рихтера ― почему вас не волновало постоянное принижение великого имени Гилельса)? Вы молчали, потому что вас это устраивало? Значит, придется теперь прочитать правду.
По поводу же соображений «зачем трогать великих» и т. п. не могу сказать лучше, чем написала Фаризет Гилельс за несколько месяцев до смерти в письме к своему зятю П. П. Никитенко: «Гилельс ушел. Разве можно оставить его с наветами…»
II
О том, как относилась к Гилельсу на самом деле советская власть, сейчас уже начали писать открыто. Да, он был любимцем Сталина, но тогда это не означало ничего, кроме постоянной опасности для пианиста. «В то время я каждое утро не знал, буду ли жив к вечеру», ― рассказывал потом сам Эмиль Григорьевич своей семье. В брежневские времена его просто негласно преследовали: запрещали уже подготовленные зарубежные записи, не выдавали вовремя визы, вычеркнули его дочь Елену, превосходную пианистку, из уже составленных списков поступивших в аспирантуру Московской консерватории ― только за то, что Гилельс отказался подписать очередное инспирированное властью «письмо» («Такие письма я не подпишу и никогда не подписывал» ― это тоже помещено в «Facebook» на странице Кирилла, в виде скана подлинной дневниковой записи Фаризет Гилельс)… Легенда же, распространявшаяся свитой Рихтера, гласила, что «Гилельс ― официальный советский пианист». В то время как именно Рихтер имел немыслимые бонусы от советских властителей. Таких «перевертышей» в освещении биографии Гилельса нам демонстрировали очень много. В качестве иллюстрации подлинного отношения советского официоза к Гилельсу можно привести выдержки из статей о Гилельсе и Рихтере в «Советском энциклопедическом словаре» 1983 г. издания (в эпоху «до Интернета» это был основной источник сведений): «Гилельс ― крупный представитель советской пианистической школы»; «Рихтер ― один из крупнейших пианистов ХХ века». Интересно, отчего на Западе вдруг так полюбили всего лишь «представителя советской школы…»?
Кроме несправедливых сопоставлений, Гилельса просто старались всячески опорочить, используя для этого разнообразные приемы. Здесь речь пойдет об одном из таких случаев, с попыткой вскрыть механизм того, как именно это делается. Связан дальнейший рассказ с одной из самых страшных страниц истории еврейского народа в СССР ― «делом врачей» в 1953 году.
Поместив в «Facebook» материал о Гилельсе, я заметила среди комментариев ссылку на статью Элиэзера М. Рабиновича «Возвращаясь к 1953-му: Страна была готова к депортации евреев». Прочитав статью, поняла: комментатор и автор статьи ― один и тот же человек; и в комментарии автора статьи ― а значит, вроде бы компетентного в этом вопросе человека — прямо утверждалось, что Гилельс в 1953 году подписал письмо, которое вожди заставляли подписать выдающихся деятелей науки и искусства еврейского происхождения ― с осуждением «врачей-убийц» и фактическим отмежеванием от собственного народа.
Я точно помнила ― сначала еще с детства, с разговоров родителей и часто бывавших у нас дома видных музыкантов, ― что Гилельс ничего не боялся и никогда ничего не подписывал. Недавно еще раз с удовольствием в этом убедилась, когда уважаемый А. А. Локшин прислал мне ссылку со статьей Владимира Мака «Его здесь звали просто Милька Рыжий» («Лехаим», 4 декабря 2016 г.). Там, помимо прочего, приводятся воспоминания не кого-нибудь, а сестер Михоэлс, о том, как Гилельса вызывали, чтобы заставить подписать это страшное письмо, и как он категорически отказался это сделать и ждал ареста. Которого не последовало, так как умер Сталин… И о том, как Гилельс удивился, увидев в сопровождении «штатских» своего соседа по дому А. В. Гаука, ― неужели уже и неевреев арестовывают? ― оказалось, дирижера привезли для организации музыкального сопровождения похорон… Все это полностью соответствовало и тому, что я знала и слышала от многих на протяжении всей жизни, и вообще личности Гилельса, всем прочим его поступкам. И вдруг…
Полагая, что произошло недоразумение, и Э. Рабинович не в курсе того, что произошло именно с подписью Гилельса, вступила в дискуссию. Дело в том, что ― и это не секрет ― наличие НАПЕЧАТАННОЙ подписи отнюдь в те времена не означало, что человек действительно это подписал. Конечно, под проектом письма подпись Гилельса была напечатана: это фактически констатация того, что он был известным человеком. Кто же спорит. Более того, тогда могли бы и в газете поместить с напечатанными подписями всех, получив их реально НЕ от всех! Куда было жаловаться в таком случае оболганному? ― прямо в «черный ворон» проситься? Я попыталась объяснить это автору статьи и комментария, полагая, что он этих подробностей просто не знает (хотя для исследователя, пишущего статью по данному вопросу, это было бы странным).
Ответ был следующим:
«Откуда известно, что не подписывал? Подпись в архивных документах есть. …Большое число весьма достойных людей не смогли избежать подписи. Говорить о том, что подпись Гилельса, а она есть, и рукописная, сколько-нибудь порочит его больше, чем остальных, это как раз позорить его излишней идеализацией».
Тут, наконец, мой опыт исследователя биографии Гилельса дал себя знать: когда пишут вот так, когда употребляют слова «порочить» и «позорить» (Гилельса), приписывая их оппоненту, а на самом деле с удовольствием произнося и смакуя, это… Понятно, что такое. И что никакой подписи Гилельса на этом письме нет и быть не могло.
Но на этом день удивлений для меня не окончился. Решив все-таки еще раз, и очень внимательно, прочитать статью Элиэзера Рабиновича, я нашла в ней вот это:
ПОДПИСЬ ГИЛЕЛЬСА НАКЛЕЕНА!!!
Надеюсь, читателям не нужно объяснять, что это означает.
В те минуты, когда я писала ответ, г-н Э. Рабинович сам обнаружил, ЧТО имеется в его статье, и разразился комментарием о том, что он никого не «порочит», сознается, что подпись Гилельса наклеена, но у него «не было такой роли в этой истории, как у Эренбурга», и вообще ― статья не о Гилельсе… Не порочит? ― а Ваша собственное, г-н Рабинович, утверждение, что Гилельс подписал?!! И при чем тут Эренбург? ― эта фигура заслуживает громадного уважения, но Гилельс ― не писатель, он пианист; он просто отказался подписать и приготовился к аресту и гибели. Статья не о Гилельсе? Так зачем тогда идти с таким утверждением о Гилельсе в раздел, где собрались интересующиеся материалами о нем?
Еще позднее г-н Рабинович сообщил: «Наклеена ― не наклеена, но подпись есть». (!!!)
Что же означает то, что автор статьи об этих трагических событиях черным по белому написал это утверждение (которое он, как рассказали друзья, регулярно повторяет в самых разных темах на многих страницах)? И, пойманный за руку (причем с помощью собственного текста), продолжает утверждать, что наклеенная и реальная подпись ― это одно и то же?
Это новый для меня прием очернения Гилельса ― на этот раз, в основном, перед собственным народом. Помещается эта утверждение обычно «не в тему», так что большинство читателей не станут разбираться в деталях; а вот осадочек останется. Г-н Рабинович благородно готов снисходительно отнестись к этому «недостатку» Гилельса ― что поделать, много достойных подписали…
НО НЕ ГИЛЕЛЬС!
Я же предлагаю историкам, упорно освещающим особую роль И. Г. Эренбурга в истории с этим письмом, обратить внимание на не менее особую роль Э. Г. Гилельса. Он не придумывал альтернативных вариантов, он просто отказался ― идя на верную смерть. И главное: сам факт того, что подпись его вынуждены были наклеить, вкупе с его же фразой в отношении более позднего подобного «письма» («никогда не подписывал») неопровержимо свидетельствует: ЭМИЛЬ ГИЛЕЛЬС ОТКАЗАЛСЯ ПОДПИСАТЬ ПИСЬМО ПРОТИВ «ВРАЧЕЙ-УБИЙЦ» В 1953 ГОДУ. ДУМАЮ, НАРОД ИЗРАИЛЯ И ЕВРЕИ, ЖИВУЩИЕ ВО ВСЕМ МИРЕ, ДОЛЖНЫ ЭТО ЗНАТЬ.
III
В завершение разговора приведу свою рецензию на недавно показанный по телевидению трехчастный фильм, оставивший незабываемые впечатления именно в ракурсе обсуждаемой темы. Фильм снимался примерно перед 100-летним юбилеем Гилельса, уже после выхода многих книг, фильмов и радиопередач о нем, которые, казалось бы, должны были вернуть ситуацию к здравому смыслу. О том, что получилось, ― далее.
«РУССКИЕ ЕВРЕИ»: ВЗГЛЯД БИОГРАФА ЭМИЛЯ ГИЛЕЛЬСА НА ФИЛЬМ ЛЕОНИДА ПАРФЕНОВА
Посмотрела я фильм «Русские евреи» (три фильма, точнее). Трехчастный фильм Леонида Парфенова и Сергея Нурмамеда, наконец, появился в Сети. Давно хотела посмотреть, потому что и просто историю люблю, в том числе жанр документально-исторических фильмов; и интересно было побольше узнать о поразительно талантливом народе, давшем столько великих людей России и всему миру. Для меня это, прежде всего, народ, давший нам всем Гилельса.
Скажу сразу: в целом фильм производит сложное впечатление. Он переливается, как хамелеон. То вроде бы кажется, что он отдает должное евреям, жившим в России и значительно повлиявшим на ее политику, науку и культуру, и даже прославляет их. То, напротив, начинает отдавать поголовным «раскрытием псевдонимов», некогда характеризовавшим мрачные страницы нашей истории… В общем, тут я не специалист, и не мне судить.
Не являюсь также специалистом в собственно киноискусстве, потому могу лишь высказать свои вкусовые предпочтения. Мне понравились (местами) публицистически небесталанный текст и красивые современные съемки. И страшно мешали две вещи: постоянное помещение Парфеновым в центр кадра и всех событий самого себя; и компьютерное «оживление фотографий», или как там это называется. Традиционные документальные съемки с чередованием фотографий и хроники с закадровым текстом для меня явно предпочтительнее. Но это, как говорится, дело вкуса.
Но вот в той теме, ради которой я, собственно говоря, и охотилась за фильмом, и более пяти часов времени потратила на просмотр всех его частей… Тут не могу удержаться от анализа увиденного. Разумеется, включая фильм, я надеялась увидеть хотя бы несколько кадров, посвященных одному из величайших деятелей культуры еврейского происхождения в отечественной истории ― Эмилю Гилельсу. Ведь фильм анонсировался, а позднее и комментировался, не просто как описание исторических событий, но и представление зрителям ярких персоналий в наиболее важных областях. Как же без Гилельса!
И я эти кадры увидела. Но какие, и как они были выстроены и прокомментированы…
Каюсь, уже приступая к просмотру, я заранее боялась ― того, что Гилельса обязательно не окажется там, где он обязательно должен присутствовать. Море самых разных материалов предшествующих десятилетий приучили. Строила догадки: ну вот почему его может не оказаться? Неужели авторы настолько невежественны, что вообще не затронут пласт академической музыкальной культуры? Нет, не должно быть так-то; а если будет хоть чуть-чуть, то это Гилельс и Ойстрах. Кого-то другого может не быть ― но без них не обойтись!
Фильм первый, охватывающий весь дореволюционный период, сомнения у меня, казалось бы, развеял. В нем помещены рассказы о братьях Рубинштейнах и школе Столярского в Одессе, с характеристикой и фотографией пятилетнего Додика Ойстраха. Конечно, все эти персоналии получили меньше времени фильма, нежели один Утесов, что все же не совсем правильно. И тут же возникло опасение, что второй характеристики одесских вундеркиндов, советского периода, скорее всего, уже не последует ― так оно и оказалось. А Гилельс моложе Ойстраха на 8 лет и потому в дореволюционный период не попал.
Но уж в фильм второй-то он должен попасть точно: там временные рамки ― от революции до 1948 года! Это и конкурс 1933 года, и Брюссель ― значительные события в жизни всей страны, не только ее, так сказать, еврейской части. Тем более, фильм второй сразу открывается прославлением некоей Любки Фейгельман (популярной эстрадной артистки 20 х гг.); будет много про композиторов-песенников… И вот, наконец: на экране крупным планом возникает лицо юной Лизы Гилельс. За ней ― снова Ойстрах, потом ― вся скрипичная «брюссельская команда»… И ― все. Дальше ― Ботвинник и шахматы, с послесловием, что с тех пор эти две сферы ― шахматы и музыкальное исполнительство ― станут в стране очень сильными.
Гилельса нет. Не побеждал он с громадным шумом на Всесоюзном конкурсе 1933 года, не покорил в 1938 г. Брюссель… Вроде бы фигурирует не «скрипичное» исполнительство, а «музыкальное»; но, кроме скрипачей, ни одного академического исполнителя больше не названо. Вместе с Гилельсом, кстати, пострадали и другие пианисты: ни Оборина нет (он, между прочим, вообще первый советский победитель международного конкурса), ни Гинзбурга, Флиера, Зака, Тамаркиной… Ни, тем более, Юдиной (хотя в фильме, затрагивающем и темы политические, ей самое место ― куда до нее правозащитникам брежневской эпохи! Она при Сталине все это делала!)… Ни А. Б. Гольденвейзера, С. Е. Фейнберга… Никого. Но ведь странно: Любка Фейгельман в этой же серии появляется два раза (сейчас всем приходится объяснить, кто это такая); не забыт, кажется, ни один еврей-руководитель ГУЛАГа; а великих музыкантов-евреев в фильме про евреев ― нет… Не потому ли, что «вмешался Гилельс»?
Стараясь глушить в себе подозрения и надеясь, что все дело просто в определенном (все же) невежестве авторов, включаю фильм третий ― с надеждой, что уж тут должен быть большой раздел, посвященный Гилельсу.
Лучше бы я это не включала.
Начинается фильм, конечно, с позорной кампании «против космополитизма» и с убийства Михоэлса. Достаточно умело нагнетается атмосфера… И вдруг на экране ― Эмиль Гилельс! Но почему-то не 1948 года, а сначала ― подросток (1933 год), затем ― второй половины тридцатых, тоже совсем молодой (кадры ― без музыки ― те, где он у себя дома играет Вторую сонату Шопена). И сразу за самым страшным ― сообщение авторов фильма, что государственная антисемитская кампания действовала избирательно, и несколько евреев, угодных власти, совсем не пострадали. «Эмиль Гилельс так и остался главным пианистом страны в самом расцвете сил». И показывают его, все так же почти без музыки, долго (музыку полностью заглушает текст). Затем в этом же качестве быстро мелькает Ойстрах, за ним ― снова в связке ― Ботвинник и выигранный им чемпионский шахматный титул. Потом сразу евреи ― создатели атомной бомбы.
Переведем дух. Итак, совершенно ясно, что не пострадавшие во времена страшных страданий еврейского народа ― люди плохие, продавшиеся власти. Но если Ойстрах и Ботвинник все же в предыдущем фильме показаны положительно ― они создавали то самое преимущество советской музыкально-исполнительской и шахматной школ; то Гилельс вообще ничего хорошего не делал! Ничего не создав для страны в 30-е, он неведомым образом стал «главным пианистом страны» (видимо, назначили). Странный показ играющего пианиста без музыки работает на это же (за кадрами со скрипачами музыка в их исполнении звучит громко!): зазвучи в полный голос Гилельс ― мало ли какие ненужные мысли возникнут у неподготовленной аудитории… Еще более странно несовпадение времени кадров съемки Гилельса со временем, описываемым в фильме: полтора десятилетия. Почему бы эти кадры не показать там, где им самое место ― в предыдущем фильме?.. Нет, все рассчитано точно: там тема положительная; а тут… Во-первых, и съемок нет конца 40-х (но есть фотографии), а главное ― чтобы не было претензий, что такие «знаковые» события не показали применительно к Гилельсу. Показать-то показали ― но ухитрились сделать это с отрицательным оттенком! Точнее, просто страшным.
Дальше ― больше. Еще через несколько минут, когда идет жуткий рассказ о расстреле членов ЕАК (черно-белые фотографии невинно расстрелянных людей в кадре умело обагряются кровью), сообщается, что избранные угодные власти евреи в это же время живут «как бы в капсуле» (цитата), без всяких проблем. Тут же нам являют и нарисованные «капсулы», в которых ― фотографии «угодных», в том числе Гилельса. С ним произошла странная метаморфоза: в считанные годы он превратился в этом фильме из подростка в сорокалетнего мужчину, потому что в «капсуле» ― фото из видеозаписи «Петрушки» (это ближе к 60-м). Это вообще единственный период, когда Гилельс выглядел здоровым и даже полноватым. Зрители могут не сомневаться, что в капсуле хорошо и сытно. Капсулы эти будут постоянно маячить на фоне ужасного видеоряда, связанного с «делом врачей».
Да, но мы-то прекрасно знаем, что в «деле врачей» Гилельс отметился тем, что отказался подписать письмо деятелей культуры, осуждавших «врачей-убийц». Тема об этом письме в фильме есть, и даже сообщается, что письмо это отказался подписать Эренбург. А про Гилельса тут ― опять ничего. Видимо, не отказался…
Потом идут, конечно, другие периоды. Вторая половина 1950-х — 70-е гг., когда, в числе прочего, расцветало и завоевывало всемирную славу советское искусство. Много (и совершенно заслуженно) показывают Майю Плисецкую ― как она открывала всему миру русский балет. Гилельса, много чего открывшего в эти же годы (Америку для СССР и советское исполнительство для Нового Света; первым из советских пианистов выступавшего в парижском зале «Плейель» и многое, многое другое), а также поднимавшего в овациях все крупнейшие аудитории мира и приносившего стране многие миллионы в валюте, в этой части фильма нет совсем. Остался в сталинской капсуле.
Должна сказать, что я, конечно, в этой теме человек закаленный. Но создателям этого ― вышедшего как раз в период празднования 100-летия Гилельса ― фильма удалось меня «пронять». Некоторое время думала я, что все же тут замешаны и невежество, и интуитивное ощущение авторами того, что Гилельса объявили «угодным власти», и только (мы знаем, кто и как это делал)… И все же ― нет. Не только это. С этим фильмом в отношении именно Гилельса умело поработали. Может быть, конечно, и не с ним одним, не знаю. Допускаю также то, что непосредственно авторы фильма, пригласившие неких музыкальных консультантов, сами так и не поняли, что эти консультанты сделали.
На месте евреев я бы очень обиделась. Впрочем, на своем месте ― просто человека и музыканта ― обиделась тоже.
Однако пакостное впечатление от фильма у меня полностью, к счастью, перечеркивается словами Чулпан Хаматовой о том, что она плакала, слушая Баха в исполнении Эмиля Гилельса…
Нет, ничего им с Гилельсом не сделать.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2018-nomer5-fedorovcih/
