Генрих Манн в «Двадцатом веке»
Совсем молодым человеком и начинающим литератором Томас Манн принял участие в редактируемом старшим братом журнале «Двадцатый век», последовательно развивавшем националистические идеи. Антисемитским считали журнал «Двадцатый век» сами антисемиты. Например, в опубликованном в 1893 году журналом «Немецкие социальные тетради» перечне печатных изданий Германии журнал «Двадцатый век» попал в рубрику «Издания обще-антисемитского направления». Тот же орган регулярно публиковал аннотацию статей очередного номера журнала «Двадцатый век» с настоятельным советом своим читателям основательно с ними ознакомиться. Журнал вошел в составленный известным антисемитом Теодором Фричем «Катехизис антисемитов» [Fritsch, 1887].
Главным редактором «Двадцатого века» Генрих работал с апреля 1895 по март 1896, хотя печататься там начал с 1893 года. Соответственно недолгим было и участие в издании Томаса Манна. Но оно предельно четко показала его взгляды в то время. Известный социолог Штефан Бройер (Stefan Breuer) так оценил участие братьев Манн в журнале «Двадцатый век»:
«В таком идеологически заряженном окружении человек находится не потому, что не понимает, что он делает, и не потому, что ему нужны деньги, и не потому, что хочет попробовать себя в разных ролях. Кто работает в таком журнале, делает это по принципиальным соображениям, в полном согласии с тем, что лежит в основе профиля такого издания» [Breuer, 2004 стр. 90].
А профиль такого журнала – националистическая идеология фёлькиш[2] и радикальный антисемитизм. Перед Генрихом Манном главным редактором «Двадцатого века» полтора года, с апреля 1893 по октябрь 1894, пробыл знаменитый в то время идеолог движения фёлькиш Фридрих Линхард (Friedrich Lienhard). Лицо журнала определяли большие хвалебные статьи о Пауле де Лагарде, Жозефе Артюре де Гобино и других сторонниках расовой теории, провозглашавших превосходство «нордической расы». Об идеологических установках редакции убедительно говорит содержание любых тетрадей журнала, вышедших в свет перед самым назначением Генриха главным редактором и собранных в первый полутом пятого года издания [XX-Jahrhundert-5.1, 1895]. В статье «Из времен начала антисемитского движения» [XX-Jahrhundert-5.1, 1895 стр. 410-415] прославлялись убежденные антисемиты Отто Глагау (Otto Glagau) и пастор Адольф Штёкер (Adolf Stöcker), резко осуждался канцлер Бисмарк за свою связь с еврейскими финансистами «Бляйхрёдерами и Ротшильдами». В статье «Изгнание евреев из Испании в XV веке» действия испанской королевской семьи и инквизиции объявлялись достойными подражания и в Германии, а результаты еврейской эмансипации предлагалось объявить ошибкой и лишить евреев прав, которыми обладают остальные граждане Германии [XX-Jahrhundert-5.1, 1895 стр. 258]. В заметке «Еврейство и его миссия» переселение немецких евреев в Палестину всячески приветствовалось, в этом автор видит решение «еврейского вопроса» для немцев [XX-Jahrhundert-5.1, 1895 стр. 284]. На другие темы в номере практически не оставалось места.
Очевидно, что Штефан Бройер прав: взявшись за это издание, братья Манн ясно представляли себе его направленность и в основном были с ней согласны.
Генрих Манн
С приходом Генриха Манна на пост главного редактора содержание журнала практически не изменилось. Достаточно посмотреть на оглавление второго полутома журнала за 1895 год, где впервые на обложке появилось имя нового главного редактора [XX-Jahrhundert-5.2, 1895].
Авторитет старшего брата в глазах Томаса Манна был в то время высок, ставший популярным писателем Генрих служил для Томаса примером для подражания. Именно поэтому взгляды главного редактора «Двадцатого века» важны и для биографов его младшего брата.
Активное участие Генриха в журнале «Двадцатый век» – это факт, который не выкинешь ни из истории Германии, ни из биографии писателя.
Новый главный редактор журнала выступал как убежденный враг капиталистических отношений, постоянно противопоставляя им патриархальные, народные. При этом все недостатки современной цивилизации он связывал с евреями. Показательно название первой же редакционной статьи «Реакция!», появившейся в апреле 1895 года. В ней присутствуют основные аргументы антисемитов того времени. Уже во втором предложении статьи упоминаются парламентаризм, биржа и пресса крупных городов, которые угрожают разрушить благосостояния простых граждан, крестьян и ремесленников, являющихся основой государства [Mann_Heinrich, 1895 стр. 1].
Парламентаризм в глазах Генриха Манна и его единомышленников считался рабочим инструментом евреев, которые с его помощью намереваются свергнуть монархию и установить собственное господство над страной и миром. Этой же цели служит и пресса крупных городов, оказавшаяся в руках «шахер-махеров и спекулянтов» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 8]. На словах пропагандируя либерализм, пресса не служит свободе, а укрепляет господство финансового капитала, который давно находится в еврейских руках. Буржуазная революция 1848 года «имела единственным результатом передачу государственного имущества и, соответственно, политического влияния в руки немногих людей, которые мало или ничего общего с нашим народом не имеют и являются лишь балластом на его шее» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 7].
Вся эта риторика Генриха Манна воспроизводит хорошо известные доводы сторонников так называемого «экономического антисемитизма». Но к ней главный редактор «Двадцатого века» добавляет аргументы расистской идеологии фёлькиш. Еврей отделен от «нашего народа», не смешивается с ним, не является его частью. Он принадлежит другой расе, и никакое крещение, отказ от собственной религии не изменят главного: еврей не просто «другой», чем немец, он враг немцу, «балласт на его шее». Либерализм, в понимании Генриха Манна, есть еврейское понятие, чуждое немецкому духу. Национальное государство должно основываться на идеологии фёлькиш, евреям в нем места быть не должно.
Так к концу XIX века созрела мысль, ставшая ведущей в идеологии Третьего рейха. Ее удачно сформулировали Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно: «Для фашистов евреи не просто меньшинство, но противоположная раса, от ее уничтожения зависит счастье человечества» [Horkheimer-Adorno, 1988 стр. 151].
Следует подчеркнуть, что называть Генриха Манна в конце XIX века «убежденным консерватором», как делают некоторые исследователи [Thiede, 1998 стр. 60], нет оснований. В той самой редакционной статье «Реакция!» Генрих, ругая парламентаризм и свободную конкуренцию, одновременно предупреждает об опасности их ограничения [Mann_Heinrich, 1895 стр. 1].
Буржуазная революция только тогда имеет смысл, говорит главный редактор журнала, когда ее результатом становятся гражданские свободы, естественное, ничем не скованное течение общественной жизни, живой обмен духовными ценностями и, в целом, укрепление могущества Германии. Вряд ли такие мнения мог высказать «махровый консерватор», каким его пытается представить Рольф Тиде (Rolf Thiede). Зато предрассудки агрессивного антисемитизма в публицистике старшего из братьев Манн налицо.
Противоположность «немецкого» и «еврейского» Генрих Манн видит, среди прочего, в несовместимости религиозных представлений. «Среди признанных конфессий в немецком государстве имеется одна, которая наши представления о Боге разделяет лишь частично, а нашу веру в бессмертие души отрицает полностью» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 1]. Вопрос веры поднят тут, прежде всего, как вопрос власти. Манн пишет в редакционной статье: «Стоит нам только допустить, что наше общественное устройство строится без божественного авторитета, то это будет равносильно тому, что мы рубим сук, на котором сидим. <…> Все, что остается, есть, как обычно, вопрос о власти» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 6].
Журнал «Двадцатый век»
То, что евреи привержены не Новому, а Старому Завету, отрицают догмат Троицы и не верят в воскрешение из мертвых, есть не просто отличительные признаки иноверца. Своим неверием в воскрешение Спасителя евреи пытаются разрушить существующий государственный строй, неразрывно связанный с христианством, чтобы самим захватить политическую власть. Генрих Манн следует в этом апостолу Павлу, который в Первом послании коринфянам предупреждал: «Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1.Кор. 15: 13-14).
Подменяя иудаизм материализмом, который, по его мнению, насаждается евреями и ведет к упадку нравов, Генрих Манн приписывает евреям попытку «на научной основе построить такое мировоззрение, в котором нет места ни Творцу, ни душе» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 3].
Автор пророчествует: «Тогда, к сожалению, слишком поздно, каждый поймет, что все, что сейчас зовется прогрессом, на самом деле было реакцией» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 8].
Надо сказать, что особой набожностью Генрих никогда не отличался. Из трех видов антисемитизма, присутствовавших тогда в обществе – расистско-националистического, экономического и религиозного (антииудаизма) – последний занимает писателя в наименьшей степени. К лидирующему положению в обществе, к чему стремятся, по мнению главного редактора «Двадцатого века», все евреи, ведут, прежде всего, экономические рычаги, а религия, культура и политика играют вспомогательные роли. Главные угрозы благополучию Германии, с которыми борются истинные защитники отечества, убежденные антисемиты, представляют собой «свобода предпринимательства, свободная конкуренция и неограниченная политическая свобода» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 8]. За всем этим, как и вообще за капитализмом, наукой и просвещением стоят евреи, которых он видит, главным образом, как банкиров и биржевых спекулянтов.
«Экономический антисемитизм» Генриха Манна проявляется и в других статьях и заметках «Двадцатого века». Например, в эссе «Крестьянская поэзия» («Bauerdichtung») с одобрением цитируется откровенно юдофобское стихотворение предшественника Генриха Манна на посту главного редактора Фридриха Линхарда. В нем автор сетует на неминуемый закат немецкого ремесленничества, не выдерживающего конкуренции с более дешевой, но худшего качества продукцией еврейских производителей [Mann_Heinrich, 1895e стр. 354].
Основная экономическая деятельность евреев происходит, естественно, в крупных городах, прежде всего, в Берлине. Генрих Манн утверждает в заметке «При немцах» («Bei den Deutschen»), что внешний вид немецкой столицы определяют еврейские парвеню, выскочки, дорвавшиеся до денег и с их помощью добившиеся реальной власти, вышедшие на первые позиции в обществе [Mann_Heinrich, 1895f стр. 581].
Экономическая власть биржевиков преобразуется в политическое господство: не немцы, а евреи хозяйничают в государстве, которое из немецкого постепенно превращается в еврейское. Генрих Манн без комментариев переводит слова французского писателя польского происхождения Теодора де Визева (Theodor de Wyzeva), полностью с ними соглашаясь:
«Новая аристократия день за днем занимает места старой. Виллы, которые обрамляют Тиргартен, их окружение, экипажи, проезжающие «под липами», все это принадлежит новым господам, советникам коммерции, биржевым маклерам, промышленникам и т.д., личностям, которые совсем недавно пришли неизвестно откуда» [Mann_Heinrich, 1895f стр. 581].
И далее уточняется: «В торговле, банковском деле, журналистике, в адвокатуре и в медицине большинство образуют израэлиты» [Mann_Heinrich, 1895f стр. 582]. Со времени рецензии на книгу Теодора де Визева этот стереотип о всеохватывающей власти евреев в Германии перейдет и в художественные тексты Генриха Манна.
К этой заметке тематически примыкает другая статья Генриха в «Двадцатом веке», названная «Мировая столица и большие города» («Weltstadt und Großstädte»). Хотя в ней основную роль играет Лондон, описание англичан очень напоминает картины еврейской жизни в Берлине, который по сравнению с мировой столицей кажется автору идиллией:
«Каким бы ни было односторонним развитие Берлина в направлении деловых связей, город все же хранит в себе, несмотря ни на что, множество счастливых черт маленьких городков, содержит немало естественных, не зачищенных цивилизацией элементов и сохраняет в огромной карьеристской физиономии черты неповторимого характера» [Mann_Heinrich, 1896 стр. 201-202].
Что для города, что для человека – лицо отражает характер, внешность показывает суть. Генрих Манн видит в еврейской внешности то, что рисуют на антисемитских карикатурах – разрушение и деградацию личности. Зато внешний вид немца показывает гармонию души и тела, недоступную для погрязших в материализме евреев. Берлин становится полем битвы двух типов характеров: нахального и нахрапистого еврейского с обещающим всеобщее счастье идиллическим немецким. Экономический антисемитизм Генриха Манна, начиная с этой статьи, все отчетливее подменяется чертами расовой юдофобии.
Даже в экономических отношениях для главреда «Двадцатого века» главную роль играют расовые характеристики. Капитализм, свободная торговля, невмешательство государства в деловые отношения – все это «еврейские придумки». Но эти же идеи развивает так называемая «манчестерская школа экономики». Это дает основания провести параллель между евреями и англичанами, которым в Европе часто приписывают многие еврейские черты. На близость евреев и англичан указывал французский антисемит Луи Мартен (Louis Martin), написавший брошюру «Не еврей ли англичанин?» («L’Anglais est-il un Juif?»). В рецензии на нее с выразительным названием «К психологии еврея» («Zur Psychologie des Juden») Генрих пишет:
«В масонстве он видит средство, которым евреи совместно с англичанами (оба народа относятся к „женским расам“) хотят тайно подорвать особенности „мужских“ наций, таких как немцы или французы. Между еврейским и английским характером автор проводит остроумные параллели» [Mann_Heinrich, 1896a стр. 178].
Как же быть с распространенным у расистов мнением, что англичане и немцы представляют одну, так называемую «нордическую расу»? Эту трудность Генрих Манн и его единомышленники обходят таким хитроумным приемом. Население Великобритании они разделяют на англичан и шотландцев, которые почти не отличаются от немцев. Об этом напоминает опубликованная в «Двадцатом веке» статья Генриха Манна «Наблюдения французского студента в Германии» («Beobachtungen eines französischen Studenten in Deutschland»). В ней приводится мнение француза Жана Бретона (Jean Breton), который, будучи в Лейпциге в 1895 году, обратил внимание, что у немецких и шотландских народных песен много общего. Отсюда он сделал вывод, что шотландская душа, из которой и льются народные песни, есть, по сути, душа германская [Mann_Heinrich, 1895h стр. 147]. Шотландцы, по мнению Генриха Манна, противостоят англичанам на Британских островах, как немцы противостоят евреям в Германии.
«Принцип английской культуры, который равносилен принципу необузданной свободы, побеждает человеческую силу и осторожность. И пока он насаждается среди нас крошечной кликой, действующей в своих интересах, люди становятся рабами слепых обстоятельств» [Mann_Heinrich, 1896 стр. 204]
Лондон видится автору статьи «Мировая столица и большие города» местом, где под влиянием евреев «классовые противоречия до крайности обострились и жизнь стала убогой и жалкой из-за беспощадного, все ломающего на своем пути принципа свободной конкуренции» [Mann_Heinrich, 1896 стр. 202]. В выигрыше остается только быстро богатеющая буржуазия. Центром, где сходятся все нити, управляющие миром, является лондонская биржа.
Описание ужасов английской метрополии нужно автору как предупреждение, чтобы развитие событий в Берлине не привело к повторению лондонского кошмара. Антисемитизм в Германии не дает «крошечной клике» окончательно захватить власть. В глазах Генриха Манна антисемитизм есть благо, ибо дает надежду, что Берлин не станет Лондоном.
Мнение о похожести англичан и евреев было довольно распространено среди немецких националистов. Знаменитый физик Филипп Ленард, ставший в начале ХХ века одним из первых немецких нобелевских лауреатов за исследования катодных лучей, посетил в 1890 году Англию и остался разочарован недружелюбным приемом британских коллег. К тому же Ленард считал, что английский физик Джозеф-Джон Томсон, который тоже получил Нобелевскую премию в 1906 году, украл у него фундаментальное открытие. Томсон внимательно следил за опытами и высказываниями Ленарда и опубликовал доказательства того, что катодные лучи есть поток отрицательно заряженных крохотных частиц, получивших название «электроны», не отметив при этом решающую роль немецкого физика в этом открытии.
В воспоминаниях, написанных во времена Третьего рейха, Ленард подчеркивает: «Англия уже была в те времена весьма существенно объевреена, чего я тогда еще отчетливо себе не представлял» [Schirrmacher, 2010 стр. 51].
Но вернемся к «Двадцатому веку» и статьям его главного редактора. Пожалуй, наиболее ярко отношение Генриха Манна к евреям проявилось в работе со странным, на первый взгляд названием. В нем слова стоят в родительном падеже: «Еврейской веры» [Mann_Heinrich, 1895a]. Генрих Манн взял это словосочетание из имени недавно созданной организации «Объединение немецких граждан еврейской веры». Автор объявляет разрушительными элементами в обществе евреев, которые прикрываются своей религией, а на самом деле ставят на первое место только деньги и исповедуют голый материализм [Mann_Heinrich, 1895a стр. 455]. Еврейский бог, по мнению Генриха Манна, погружен в дела мирские, материальные. Настоящих верующих среди современных европейских евреев нет. «Люди еврейской веры» остались лишь за границей Германии, в Польше, Галиции и других восточноевропейских странах. По выражению старшего Манна, это «бедные черти, закосневшие в ортодоксии их отцов» [Mann_Heinrich, 1895a стр. 454]. Среди остальных евреев, особенно принадлежащих так называемому «среднему классу», искать религию бессмысленно, они давно распрощались с иудейской традицией. Их религиозная деятельность есть только ширма, прикрывающая заветное желание каждого еврея: «всеми средствами, которые случайно не были предусмотрены в Уголовном кодексе, подняться наверх, путь к первому миллиону для них – лишь промежуточный этап» [Mann_Heinrich, 1895a стр. 456].
Истинно верующие иудеи с Востока, напротив, остаются на обочине цивилизации, они заняты мелкой торговлей и попрошайничеством, их влияние на общество минимально. Антисемиты ими не интересуются. Только когда евреи с периферии начнут рваться в центр и добиваться власти, тогда они становятся опасными, и истинные патриоты должны им противостоять. Но евреи, рвущиеся к богатству и власти, перестают быть верующими иудеями, а становятся «капиталистами, миллионерами, финансовой аристократией, определяющей экономическую жизнь в немецкой империи» [Mann_Heinrich, 1895a стр. 458].
Генрих Манн приходит к выводу, что сочетание «немецкий гражданин еврейской веры», фигурирующее в названии Объединения, внутренне противоречиво. Люди еврейской веры живут вне Германии и не должны считаться «немецкими гражданами». А евреи, живущие внутри империи, особенно в Берлине, никак не подходят под определение «еврейской веры». И вся организация «Объединение немецких граждан еврейской веры» есть, по сути, объединение неверующих. Т.е. название организации есть обман, ширма, скрывающая истинные цели ее членов: пробиться в высшие слои общества, завладеть экономической и политической властью. Это стремление к власти Генрих Манн объясняет с откровенно расистских позиций:
«В общей семье европейских народов есть один, совершенно другого вида, который инстинктивно или сознательно объединен по расовому принципу и постоянно настроен враждебно к другим расам, постоянно стремится увеличить свое влияние, от мира торговли к миру идей и мнений и отсюда к миру политический действий» [Mann_Heinrich, 1895a стр. 461].
По сути, это откровенное объявление войны всем евреям, представляющим «другой вид», желающий зла «нормальным людям». Мысль, которую можно было понять и из эссе «Реакция!», теперь высказана так, что ее нельзя не понять: евреи принадлежат к особой расе, враждебной человечеству. Цитированные нами слова Генриха фон Трайчке «Евреи – наше несчастье» получают усилиями Генриха Манна расовое обоснование.
Сторонники расовой теории верили, что раса определяет не только характер, но и внешность человека. У немцв вид еврея вызывает отвращение и неприязнь. Особенно возмущает бросающаяся в глаза созданная одной лишь хитростью роскошь выскочек, этих пронырливых чужаков, смуглых, жирных, безобразных [Mann_Heinrich, 1895a стр. 460 и сл.]. Похожими эпитетами будет наделять евреев спустя годы и Томас Манн. В уже цитированной дневниковой записи в июле 1919 года он отмечает, что еврейка-соседка по купе «сутулая, жирная и коротконогая, один вид которой вызывает рвоту» [Mann, 1979 стр. 280].
По мнению Генриха Манна, еврей олицетворяет все, что унижает и умаляет человека [Mann_Heinrich, 1895a стр. 462]. Автор сравнивает живую немецкую душу и беспочвенный еврейский дух, вспоминая при этом, как Генрих Гейне противопоставлял эллинов и назареев [Mann_Heinrich, 1895a стр. 457]. Правда, это не мешает Манну в другой статье «Шейлок, „трагический герой“» утверждать, что «самый германистский поэт Шекспир искажается самым еврейским писателем Гейне» [Mann_Heinrich, 1895g стр. 96].
Антисемитскими предрассудками пронизана заметка с многозначительным названием «Семитский дух и германский мир», опубликованная в том же втором полутоме 1895 года [Mann_Heinrich, 1895b]. Главный редактор «Двадцатого века» вменяет евреям в вину общественные беспорядки, травлю честных граждан в продажной прессе, одурманивание простых людей враждебной пропагандой. Именно против этих безобразий и направлен «здоровый антисемитизм», отражающий интересы народа [Mann_Heinrich, 1895b стр. 302].
Заметка «Международная спекуляция» осуждает оба интернационала – социалистический и капиталистический, в обоих, естественно, заправляют евреи, пьющие соки из немецкого общества [Mann_Heinrich, 1895c]. Для Генриха Манна того времени понятия «еврей» и «капиталист» совпадают. Это распространенный стереотип, взятый на вооружение антисемитами правого и левого лагерей. Та же мысль проводится и Карлом Марксом в знаменитой статье «К еврейскому вопросу» [Маркс, 1955].
Генрих Манн не ограничивается Шекспиром, а идет дальше вглубь истории и утверждает, что и «Цицерон был антисемитом» [Mann_Heinrich, 1895d стр. 82]. И причину такого распространения антисемитизма в пространстве и времени он видит в опасности, которую представляют евреи для остального мира. Об этом буквально кричит каждый выпуск «Двадцатого века». Например, статья «Alliance Israelite Universelle» вскрывает опасную «антинемецкую» деятельность одноименного международного еврейского общества, образованного в 1860 году в Париже [Dehn, 1895 стр. 589].
Какой же спасение от «крошечной клики», захватившей власть в Германии, видит главный редактор «Двадцатого века»? Эта клика силой насаждает повсюду материализм во взглядах, безжалостный капитализм в экономике, эксплуатацию человека человеком. Вряд ли поможет изменение законодательства, направленное на помощь социально слабым слоям общества. Такой подход противоречит модным представлениям социал-дарвинизма, согласно которым помощь слабым и неспособным к созидательному труду людям только вредит общественному прогрессу. С кликой разбогатевших выскочек, наглых карьеристов, «новых аристократов», другими словами, с дорвавшимися до власти евреями может справиться «глубокое и мощное народное движение, которое называется антисемитизмом». Всматриваясь в себя, Генрих находит и психологическое обоснование борьбы с евреями:
«В каком-то смысле они представляют собой укор нашей совести. Ежедневно напоминают они нам ту цену, которую мы должны заплатить за неверно понятую и вымученную „свободу“, за насильственное отрицание нашего природного самосознания, за скорое прекращение социального роста. Мы принуждены к этим противоестественным состояниям, так как они необходимы тем, кто сам является инородным телом в нашем обществе. Мы должны полностью восстановить нашу здоровую суть, тогда все беспокоящие нас симптомы пропадут сами собой. Каждый руководитель, обладающий национальной и социальной совестью, по необходимости должен быть антисемитом; но подавление еврейства не является для него целью и смыслом его усилий, это просто естественное следствие его действий» [Mann_Heinrich, 1895a стр. 462].
Через несколько лет мировоззрение Генриха Манна радикально изменится. Особенно отчетливо это видно, если сравнить его статьи в журнале «Двадцатый век» и опубликованное в 1915 году эссе «Золя», так сильно уязвившее Томаса Манна и ставшее одной из причин разрыва отношений между братьями. В этом эссе Генрих Манн целиком на стороне Эмиля Золя, французского писателя, осуждавшего антисемитскую травлю капитана Дрейфуса. Но в ранних статьях, написанных именно в те годы, когда разворачивалось «дело Дрейфуса», главный редактор «Двадцатого века» был идейно солидарен с гонителями французского капитана-еврея.
Такое резкое изменение взглядов ставило в тупик литературоведов и биографов писателя, особенно действовавших в жестких рамках марксистской идеологии. Например, в Германской Демократической Республике Генрих Манн служил символом интеллигента-демократа, перешедшего на сторону рабочего класса. Но статьи в «Двадцатом веке» написал явно не демократ, а, скорее, консерватор-националист, к тому же антисемит, видящий в евреях виновников всех народных бед. Коммунист и издатель многотомного собрания сочинений писателя в ГДР Альфред Канторович так высказался об этих текстах Генриха: «Невозможно поверить, что он, который позднее блестяще прославил борьбу Золя за исправление совершенных под антисемитским давлением преступлений юстиции в отношении французского капитана Дрейфуса, во времена злополучного „дела“ сам попал под влияние противоположных настроений» [Thiede, 1998 стр. 7].
И чтобы не портить сложившийся у читателя облик прогрессивного интеллигента, издатель не стал публиковать компрометирующие тексты в собрании сочинений писателя. Статьи для «Двадцатого века» были объявлены незрелыми и не имеющими значения для последующего творчества Генриха Манна. Оправданием для такой оценки служит, по мнению Канторовича, молчание писателя об этом коротком периоде, которое он хранил до конца жизни.
Пост главного редактора такого журнала, как «Двадцатый век», не сулил ни больших денег, ни широкой известности. Заподозрить Генриха Манна в том, что он занимался этим вопреки своим взглядам, нет оснований. Все, что он писал и публиковал, соответствовало его убеждениям. И под его руководством «Двадцатый век» продолжал оставаться крайне националистическим, антисемитским и расистским изданием.
Томас Манн в «Двадцатом веке»
Нет никаких оснований считать, что Томас Манн не разделял в то время мировоззрение старшего брата. В мае 1896 года Томас писал другу молодости Отто Граутофу:
«С некоторых пор мой брат здесь, я усердно помогаю ему редактировать его журнал и, кроме того, пишу одну новую, совершенно психопатическую новеллу» [Mann-Grautoff, 1975 стр. 74-75].
В письме, написанном спустя почти год после начала работы братьев Манн в одиозном журнале, не чувствуется ни малейшего недовольства его направленностью.
Далее в этом письме будущий автор «Будденброков» делится технологией работы в «Двадцатом веке»:
«Я больше не знаю, что мне читать – на меня обрушился ливень из экземпляров, присланных на рецензию. Я читаю только издательскую рекламу и пишу, по настроению, доброжелательный или издевательский отзыв. Для июньской тетради я как раз сочинил пару более длинных статей, которые с тем же успехом могли бы принадлежать господину Гардену и которые я тебе, наверное, пошлю» [Mann-Grautoff, 1975 стр. 75].
С октября 1895 по конец 1896 года Томас написал минимум восемь статей и заметок на литературные, психологические и социальные темы. Вот они в порядке выхода в свет: «Любовный собор» («Das Liebeskonzil») [Mann, 1895a], «Ze Garten» [Mann, 1895b], «Дунайские напевы. Стихотворения Теодора Хуттера» («Ostmarkklänge. Gedichte von Theodor Hutter») [Mann, 1895c], «Тирольские предания» (Tiroler Sagen) [Mann, 1896a], «Национальный поэт» (Ein nationaler Dichter) [Mann, 1896b], «Дагмар, Лесепс и другие стихотворения» (Dagmar, Lesseps und andere Gedichte) [Mann, 1896c], «Критика и творчество» (Kritik und Schaffen) [Mann, 1896d], «Карл фон Вебер: Честь обязывает» (Carl von Weber: Ehre ist Zwang genug) [Mann, 1896e].
Томас Манн
Эти работы подписаны инициалами «M» или «T.M», авторство Томаса Манна бесспорно, они включены в самое авторитетное собрание сочинений писателя – Большое комментированное франкфуртское издание [Mann, 2002f]. Возможно, что некоторые неподписанные заметки в «Двадцатом веке» тоже написал Томас Манн. Но каждый такой случай требует серьезного обоснования. К сожалению, встречаются откровенные спекуляции. Вот пример. В журнале «Двадцатый век» есть статья, которую автор книги «Томас Манн, Германия и евреи» Жак Дармон (Jacques Darmaun) приписывает младшему из братьев Манн [Darmaun, 2003 стр. 18]. Статья называется «Профессор Ломброзо» (Professor Lombroso) и содержит типичные для того времени антисемитские нападки на «итальянского профессора еврейского происхождения из Турина» [Anonymus, 1895].
Мне представляется, что эту неподписанную статью готовил не Томас Манн. В то время он еще не был знаком с работами Ломброзо. Как пишет в работе «Нарциссизм и иллюзионистские формы существования» известный специалист по творчеству Манна Ганс Вислинг (Hans Wysling), будущий автор «Доктора Фаустуса» узнал о работах Ломброзо именно из рассматриваемой статьи в журнале «Двадцатый век» [Wysling, 1995 стр. 317]. Скорее всего, статью «Профессор Ломброзо» написал главный редактор журнала Генрих Манн, уже знакомый с основным трудом профессора «Гений и безумство» (в русском переводе «Гениальность и помешательство») [Ломброзо, 2006].
Статьи Томаса Манна в «Двадцатом веке» лишены того агрессивного антисемитизма, который отличает работы его старшего брата в том же журнале. То, что Генрих разделял крайне националистические, юдофобские взгляды расистской идеологии фёлькиш, видно уже по первым фразам его статей. Мнения Томаса выражены не так резко, в них антисемитизм не выступает основой мировоззрения, как у старшего брата. Но все равно, внимательное чтение статей Томаса, содержащих множество антисемитских стереотипов, не оставляет сомнений в предвзятом и негативном отношении к чужакам-евреям.
Возьмем, к примеру, рецензию на стихотворения Теодора Хуттера, явного приверженца идеологии фёлькиш. Красноречив выбор Томас Манн в качестве «самого замечательного творения» этого автора стих «Пробуждайся, мой народ». Это типичный пример рифмованной националистической пропаганды, предвосхитивший нацистский лозунг «Пробуждайся, Германия!».
В стихотворении говорится о враге, который давно уже проник на немецкую землю. Этот враг – проклятие каждого народа, с помощью обольщения и обмана он совращает простых людей, лишая их чести и достоинства. Автор стихотворения предупреждает: «Внешний враг никогда тебя не победит, но не расслабляйся в сладких дремах перед лицом внутреннего врага. Огнем гнева выметай его из всех пределов твоей земли и не давай ему ставить палатки кочевников» [Mann, 1895c стр. 284].
Любой человек, знакомый с риторикой идеологии фёлькиш, тем более, такой внимательный читатель, как Томас Манн, не может не понять, что под коварным врагом, старающимся совратить, обмануть и, в конечном счете, уничтожить немецкий народ, Хуттер подразумевает евреев, пришедших с Востока, но так и не пустивших корни в немецкую почву (они ставят временные палатки вместо надежных домов).
Эти образы, которыми восхищается Томас Манн, через треть века будут в ходу у нацистов, «огнем гнева» истреблявших евреев по всей Европе. И модный после капитуляции Германии в 1918 году тезис о еврейском «ударе ножом в спину», которым была, якобы, повержена страна в Первой мировой войне, оказывается тоже не новым, о том же внутреннем враге говорит стихотворение Теодора Хуттера.
По стандартам идеологии фёлькиш написана Томасом Манном заметка «Об одном национальном поэте» — Карле Вайсе (Karl Weiß) [Mann, 1896b]. Автор рецензии утверждает, что во Франции, да и во всей Европе национальное чувство становится данью литературной моды. В то же время, «в Германии национальное чувство имеет глубокие корни, так как немцы, будучи самым молодым и здоровым культурным народом Европы, призваны быть и оставаться носителями любви к отечеству, религии и семейным ценностям» [Mann, 1896b стр. 297].
Семья – это ячейка общества, семьи образуют народ, а народы – расу. Не признают эти важнейшие для любого патриота ценности – отечество, семью и религию – лишь безродные космополиты, за душой которых нет ничего святого. Они отделены от традиции, не умеют и не хотят работать, любят только удовольствия. Подобные рассуждения молодого консерватора Томаса Манн вполне в духе журнала «Двадцатый век» и отличаются от высказываний старшего брата лишь менее агрессивным тоном.
В октябре 1896 года Томас опубликовал в том же журнале заметку «Критика и творчество». Автор считает, что нет оснований противопоставлять писателя и критика, никто из них не лучше и не хуже другого, каждый по-своему художник. Критика Манн называет «мастером перевоплощения»:
«Сент-Бёв, Леметр и Брандес являются интересными, одухотворенными людьми, всегда находящимися в поиске художественных личностей, в которых они раскроются, в которых они могут перевоплотиться» [Mann, 1896d стр. 83]
И дальше идет любопытное уточнение:
«Георг Брандес, рассматриваемый как частное лицо, является совершенно неинтересным либеральным евреем, но он смог, при определенных обстоятельствах, зачеркнуть себя и стать Гейне, Мериме, Тиком или еще кем-то другим – или их сыграть» [Mann, 1896d стр. 83].
Это пренебрежительное напоминание о национальности знаменитого датского литературного критика вполне в духе журнала «Двадцатый век». В то же время оно точно иллюстрирует отношение к евреям молодого литератора, лишь пару лет назад уехавшего из родного провинциального Любека. «Будденброки» еще не написаны, но боль за разрушенный Новым временем патриархальный быт традиционной немецкой торговой семьи ноет в душе. И по сложившимся стереотипам ответственность за торжествующий либерализм, свободную конкуренцию и прочие «прелести» наступающего капитализма несут евреи. Отсюда и «провинциальный антисемитизм», о котором говорил сын писателя Голо Манн. К этому нужно добавить антисемитизм эстетический, рано проявившийся у начинающего писателя. Девятнадцатилетним молодым человеком он, не скрывая презрения к далеким от искусства нуворишам, писал другу Отто Граутофу 13-14 ноября 1894 года о театральном Берлине, в котором тон задавал «полностью модернистский премьерный Израиль» [Mann-Grautoff, 1975 стр. 18].
Однако ставить высказывание Томаса Манна о перевоплощении критика на одну доску с призывом Рихарда Вагнера «уничтожать в себе еврея», прозвучавшим в известном антисемитском памфлете «Еврейство в музыке» [Wagner, 1898 стр. 85], нет оснований. Именно это, к сожалению, делает Рольф Тиде (Rolf Thiede) в книге «Стереотипы евреев» [Thiede, 1998 стр. 77 и сл.].
По Вагнеру, даже лучшие композиторы еврейского происхождения лишены подлинно творческого начала, они способны лишь подражать настоящим гениям или их интерпретировать. Как и Карл Маркс, Вагнер предлагает радикальное решение извечного еврейского вопроса: «Для еврея сделаться вместе с нами человеком, значит, прежде всего, перестать быть евреем» [Wagner, 1898 стр. 85]. Свой памфлет он заканчивает многократно цитируемыми и часто неверно понятыми словами:
«Становитесь же не стесняясь, – скажем мы евреям, – на правильный путь, так как самоуничтожение спасёт вас! Тогда мы будем согласны и, в известном смысле, неразличимы! Но помните, что только это одно может быть вашим спасением от лежащего на вас проклятия, так как спасение Агасфера — в его погибели» [Wagner, 1898 стр. 85].
Здесь, конечно, речь не идет о физическом уничтожении евреев – пример поэта Людвига Бёрне (Ludwig Börne), приведенный Вагнером строчкой выше, не оставляет в этом сомнений. Точно так же призыв «убить в себе курильщика» означает просто «бросить курить», а не лишить себя жизни. Но и без призыва к массовым убийствам вагнеровский памфлет наполнен такими антиеврейскими пассажами, которые и по сей день охотно берут на вооружение антисемиты разных мастей.
Ничего подобного вагнеровским обвинениям в адрес евреев в заметке молодого Томаса Манна нет. Короткое эссе «Критика и творчество», хоть и содержит ехидное упоминание о «либеральном еврее» Брандесе, выполненное во вкусе постоянных читателей «Двадцатого века», но начисто лишено агрессивной расовой ненависти, характерной для памфлета Вагнера и статей Генриха в издаваемом им журнале.
Говоря о способности критика к перевоплощению, Томас Манн и не думает унизить Георга Брандеса. Нигде в тексте эссе не говорится о неспособности евреев к самостоятельному творчеству. Речь идет о стирании граней между критикой и писательским трудом, о признании критики своеобразным жанром литературы.
Любопытно, что критиком, ставшим «героем» заметки Томаса, оказался Альфред Керр, будущий злейший литературный враг писателя. Это о нем через треть века Манн напишет в дневнике злые слова: «В том, что прекратятся высокомерные и ядовитые картавые наскоки Керра на Ницше, большой беды не вижу» [Mann, 1977 стр. 46]. Тогда же, в 1895 году, отношение начинающего писателя к маститому критику оставалось еще уважительным.
При всей умеренности тона, которым Томас Манн говорит о евреях, нет никаких сомнений в том, что он во время работы в журнале «Двадцатый век» полностью разделял антиеврейские взгляды старшего брата. Мнение известного исследователя творчества автора «Будденброков» Генриха Детеринга (Heinrich Detering) о том, что отношение юного Томаса к евреям уже тогда было двойственным, как говорят психологи, амбивалентным, основывается на недоразумении. Детеринг ссылается на статью Манна «Генрих Гейне, „хороший человек“» (Heinrich Heine, der „Gute“), в которой тот защищает поэта от непонимающих его обывателей [Detering, 2002 стр. 21]. Однако Томас Манн защищает Гейне не как еврея, которого антисемиты называли «Гарри Гейне» (Harry Heine), а как художника, который выше банальных оценок «хороший» или «плохой»:
«Нет, Генрих Гейне – вовсе не „хороший человек“. Он всего лишь великий человек. – Всего лишь…!» [Mann, 2002g стр. 23].
Двойственность, или амбивалентность, в отношении к евреям, о которой говорил Детеринг, станет наблюдаться у Томаса Манна лишь с начала двадцатого века, особенно после знакомства с семьей Прингсхаймов и женитьбы на Кате .
Эта двойственность проявится в том, что в писателе странным образом станут сочетаться две противоположности: с одной стороны, презрение к евреям («я, немецкий писатель, не такой, как вы»), с другой, отождествление себя с ними («я такой же, как вы, аутсайдер, посторонний, не такой, как все»). Не таким, как все, ощущает себя каждый художник. Это ощущение у Томаса Манна усиливалось его глубоко спрятанной гомоэротикой.
В годы работы в «Двадцатом веке» ни о какой амбивалентности говорить не приходится. Как мы уже подчеркивали, неприязненное отношение к евреям молодого Томаса Манна объясняется господствовавшими настроениями его родного провинциального Любека. В этом, некогда богатом ганзейском городе, как и в тесно с ним связанных Бремене и Гамбурге, было особенно сильным сопротивление эмансипации евреев, угрожавшей традиционным экономическим привилегиям местного купечества. В начале девятнадцатого века на занятых войсками Наполеона территориях евреям были предоставлены равные права с другими гражданами. После разгрома французов наступила эпоха реакции, проведенная завоевателями эмансипация была сразу отменена, причем в Любеке евреев не только лишали выданных было прав, но и выселяли из города. Постановление сената от 1824 года запрещало евреям становиться новыми жителями, а те, кто уже проживал в Любеке, не могли больше обзаводиться семьями и должны были вести безбрачную жизнь, словно католические монахи [Erb-Bergmann, 1989 стр. 86 и сл.].
Окончательная эмансипация евреев Германии юридически установилась только с образованием Второй империи – в 1871 году. Тогда в конституции нового государства было записано равенство прав всех граждан. Но и после этого идея возврата к прошлому не оставляла горячие головы. В опубликованной в «Двадцатом веке» заметке «Католический антисемитизм», которую Жак Дармон приписывает Томасу Манну [Darmaun, 2003 стр. 18], приводятся слова католического священника:
«Кругом одно еврейство, не только еврейство на бирже, но и на политической кухне и фабрике общественного мнения, еврейство в публичной жизни, особенно в парламентаризме и политике, всюду еврейские клевета, брюзжание, насмешки, придирки и разложение. Ищи еврейство не только в Израиле! Мы сами ведем себя как евреи, в нас, христианах, сидит еврей, которого надо изгнать. Мы, христиане, объевреили наши обычаи, мы, христиане, пишем свои статьи точно так же, как евреи пишут свои, мы, христиане, нападаем на христиан точно так же, как молодой еврей на гоев» [Anonymus, 1895a стр. 520].
Автор заметки в «Двадцатом веке» того же мнения: «С объевреиванием нашего духа можно согласиться» [Anonymus, 1895a стр. 520]. И дальше идут рассуждения о том, было ли уравнивание евреев в правах с остальными гражданами полезным или вредным деянием:
«Как мы оцениваем эмансипацию евреев, если рассматривать ее строго с социал-политической и этнологической точек зрения? Удалась ли попытка поставить евреев вместе с нами, европейцами, на одну ступень? Или это никакое не решение, и наши отношения требуют изменения?» [Anonymus, 1895a стр. 520].
Если это слова Томаса Манна, как полагает Жак Дармон, то они представляют резкий контраст с самохарактеристикой писателя – «убежденный и несомненный филосемит», – опубликованной в 1907 году [Mann, 2002a стр. 174]. Хорош филосемит, который сомневается в необходимости эмансипации евреев и допускает для нее обратный ход! Если же это лишь мнение редакции журнала «Двадцатый век», то молодой Манн нигде не выразил своего несогласия с ним.
Поучительно проследить, как менялось отношение братьев Манн к еврейскому вопросу в ходе их развития как писателей. Генрих Манн поразительно быстро расстался со своим агрессивным антисемитизмом и уже с начала ХХ века описывал евреев в своих новеллах весьма доброжелательно и сочувственно (см., например, новеллу «Актриса» («Schauspielerin»), написанную в 1905 году [Thiede, 1998 стр. 193 и сл.]). Отказ от идеологии фёлькиш и антисемитской доктрины в политических установках быстро привел к изменению литературного содержания и стиля художественных работ Генриха.
Случай Томаса Манна более сложный. Его негативное отношение к евреям изначально не содержало такой мощный мировоззренческий заряд, как у старшего брата. Поэтому изменение политических установок происходило у него не так резко, как у Генриха. Более близкое знакомство с еврейским миром, наступившее после вхождения в дом Прингсхаймов, дальнейшее развитие событий в неспокойном ХХ веке повлияли на мировоззрение Томаса Манна, заставили в политических выступлениях встать на сторону преследуемых евреев, решительно осудить антисемитизм, протестовать против преступлений нацистской Германии. Уверенно можно сказать, что в политической публицистике он решительно порвал с позицией журнала «Двадцатый век», которую раньше поддерживал.
Но эти изменения мало затронули собственно литературное творчество автора «Будденброков». Еврейская линия в художественных новеллах и романах Томаса Манна не претерпела существенных ломок и перегибов. Внимательный читатель увидит те же негативные стереотипы в изображении целого ряда еврейских фигур от ранних новелл «Тристан» (1902), «Glaudius Dei» (1903), «Кровь Вельзунгов» (1906) до позднего романа «Доктор Фаустус» (1947). То, что лишь намечалось в набросках для журнала «Двадцатый век», сохранилось и получило развитие в дальнейших работах писателя.
Как мастер слова Томас Манн был глубже и изощренней старшего брата, его художественное творчество не было так крепко связано с общественно-политическими установками и общим мировоззрением писателя, как у Генриха. Литература для Томаса лежала в иной плоскости, чем политика. Но то, что давало преимущество в художественном отношении, обернулось недостатком в изображении еврейской темы.
Литература
Anonymus. 1895a. Katholischer Antisemitismus. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895 — September 1895, S. 520, Verlag von Hans Lüstenöder, Berlin.
—. 1895. Professor Lombroso. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895 — September 1895 Hert 11 (August), S. 517f., Verlag von Hans Lüstenöder, Berlin.
Breuer, Stefan. 2004. Das „Zwanzigste Jahrhundert“ und die Brüder Mann. In: Manfred Dierks und Wimmer (Hrsg.) Ruprecht. Thomas Mann und das Judentum. Die Vorträge des Berliner Kolloquiums der Deutschen Thomas-Mann-Gesellschaft. (Thomas-Mann-Studien 30). Frankfurt a. M.: Verlag Vittorio Klostermann, 2004.
Darmaun, Jacques. 2003. Thomas Mann, Deutschland und die Juden. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 2003.
Dehn, Paul. 1895. «Alliance Israelite Universelle». Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 584-590. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895- September 1895.
Detering, Heinrich. 2002. Heinrich Heine, der «Gute». In: Thomas Mann. Große kommentierte Frankfurter Ausgabe. Werke — Briefe — Tagebücher. Band 14.2. Essays I. Kommentar, S. 21-26. Frankfurt a.M.: S. Fischer Verlag, 2002.
Erb-Bergmann. 1989. Reiner Erb, Werner Bergmann. Die Nachtseite der Judenemanzipation. Der Widerstand gegen die Integration der Juden in Deutschland 1780-1860. Berlin: Metropol Verlag, 1989.
Fritsch, Theodor. 1887. Antisemiten-Katechismus. Leipzig: Herrmann Beyer, 1887.
Horkheimer-Adorno. 1988. Max Horkheimer, Theodor W. Adorno. Dialektik der Aufklärung. Philosophische Fragmente. Frankfurt a.M.: S. Fischer Verlag, 1988.
Mann, Thomas. 1895c. «Ostmarkklänge. Gedichte von Theodor Hutter». Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt.1895, Bde. 6. Jahrgang. 1. Halbband, Oktober 1895 — März 1896, Heft 3 (Dezember), S. 282-284, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1895b. «Ze Garten». Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. 1895, Bde. 6. Jahrgang. 1. Halbband. Oktober 1895- März 1896, Heft 1 (Oktober), S. 109, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1896e. Carl von Weber: Ehre ist Zwang genug. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. 1896, Bde. 7. Jahrgang. 1. Halbband. Oktober 1896 — März 1897, Heft 2 (November), S. 189f., Leipzig und Zürich, Verlag von Th. Schröter.
—. 1896c. Dagmar, Lesseps und andere Gedichte. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. 1896, Bde. 6. Jahrgang. 2. Halbband, April 1896 — September 1896, Heft 10 (Juli), S. 387f, Leipzig und Zürich, Verlag von Th. Schröter.
—. 2002a. Die Lösung der Judenfrage. Große kommentierte Frankfurter Ausgabe. Werke – Briefe – Tagebücher. Band 14.1: Essays I 1893-1914, S.174-178. Frankfurt a. M.: S. Fischer Verlag, 2002.
—. 1896b. Ein nationaler Dichter. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. 1896, Bde. 6. Jahrgang. 2. Halbband, April 1896 — September 1896, Heft 9 (Juni), S. 296-298, Leipzig und Zürich, Verlag von Th. Schröter.
—. 2002f. Essays I, 1893-1914. Große kommentierte Frankfurter Ausgabe, Band 14.1. Frankfurt a.M.: S. Fischer Verlag, 2002.
—. 2002g. Heinrich Heine, der «Gute». Große kommentierte Frankfurter Ausgabe. Werke — Briefe — Tagebücher. Band 14.1. Essays I. 1893-1914, S. 21-23. Frankfurt a. M.: S. Fischer Verlag, 2002.
—. 1896d. Kritik und Schaffen. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. 1896, Bde. 7. Jahrgang. 1. Halbband, Oktober 1896 — März 1897, Heft 1 (Oktober), S. 81-84, Leipzig und Zürich, Verlag von Th. Schröter.
—. 1895a. Liebeskonzil. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895- September 1895, Heft 11 (August), S. 522, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1979. Tagebücher. 1918-1921. Herausgeben von Peter de Mendelssohn. Frankfurt a.M.: S.Fischer Verlag, 1979.
—. 1977. Tagebücher. 1933-1934. Herausgeben von Peter de Mendelssohn. Frankfurt a.M.: S. Fischer Verlag, 1977.
—. 1896a. Tiroler Sagen. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. 1896, Bde. 6. Jahrgang. 2. Halbband, April 1896 — September 1896, Heft 9 (Juni), S. 290-292, Leipzig und Zürich, Verlag von Th. Schröter.
Mann_Heinrich. 1895d. Mann, Heinrich. Allgemeine Deutsche Universitätszeitung. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 81-83. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895- September 1895, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1895e. Mann, Heinrich. Bauerdichtung. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 347-354. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895- September 1895.
—. 1895f. Mann, Heinrich. Bei den Deutschen. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 575-583. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895- September 1895, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1895h. Mann, Heinrich. Beobachtungen eines französischen Studenten in Deutschland. Das Zwangziste Jahrhundert. Blatter fur deutsche Art und Wohlfahrt, S. 143.-150. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895-September 1896, Berlin, Verlag von Hans Lustenöder.
—. 1895c. Mann, Heinrich. Das internationale Spekulantenthum. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 309-310.1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895- September 1895, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1895b. Mann, Heinrich. Der semitische Geist und die germanische Welt. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 300-302. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895- September 1895, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1895a. Mann, Heinrich. Jüdischen Glaubens. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 455-469. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895- September 1895, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1895. Mann, Heinrich. Reaction! Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 1-8. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895-September 1895, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1895g. Mann, Heinrich. Shylock, «der Tragischen Held». Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 96-98. 1895, Bde. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895- September 1895, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1896. Mann, Heinrich. Weltstadt und Großstädte. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 201-213. 1896, Bde. 6. Jahrgang. 1. Halbband. Oktober 1895-März 1896, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
—. 1896a. Mann, Heinrich. Zur Psychologie des Juden. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt, S. 175-179. 6. Jahrgang. 1. Halbband. Oktober 1895-März 1896, 1896, Berlin, Verlag von Hans Lüstenöder.
Mann-Grautoff. 1975. Thomas Mann: Briefe an Otto Grautofff 1894-1901 und Ida Boy-Ed 1903-1928, hrsg. v. Peter de Mendelsohn. Frankfurt a.M.: S. Fischer Verlag, 1975.
Schirrmacher, Arne. 2010. Philipp Lenard: Erinnerungen eines deutschen Naturforschers. Kritische annotierte Ausgabe des Originaltyposkriptes von 1931/1943. Berlin: Springer Verlag, 2010.
Thiede, Rolf. 1998. Stereotypen vom Juden. Die frühen Schriften von Heinrich und Thomas Mann. Berlin: Metropol Verlag, 1998.
—. 1998. Stereotypen von Jude. Die frühen Schriften von Heinrich und Thomas Mann. Berlin: Metropol Verlag, 1998.
Wagner, Richard. 1898. Das Judentum in der Musik. Gesammelte Schriften und Dichtungen, Band 5, S. 66-85. Leipzig: Verlag von E.W.Fritzsch, 1898.
Wysling, Hans. 1995. Narzißmus und illusionäre Existenzform. Zu den Bekenntnissen des Hochstaplers Felix Krull. Frankfurt a.M.: Vittorio Klostermann Verlag, 1995.
XX-Jahrhundert-5.1. 1895. Das Zwangigste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. 5.Jahrgang. 1. Halbband. Berlin: Verlag von Hans Lüstenöder, 1895.
XX-Jahrhundert-5.2. 1895. Das Zwangziste Jahrhundert. Blätter für deutsche Art und Wohlfahrt. Herausgeben von Heinrich Mann. 5. Jahrgang. 2. Halbband. April 1895 — September 1895. Berlin: Verlag von Hans Lüstenöder, 1895.
Ломброзо, Чезаре. 2006. Гениальность и помешательство. Переводчик К. Тетюшинова. М.: Рипол Классик, 2006.
Маркс, Карл. 1955. К еврейскому вопросу. In: К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, том 1, стр. 382-413. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955.
[1] Первоначальный вариант статьи опубликован в журнале «Вопросы литературы», №2 2018, с. 218-246.
[2] Немецкое слово фёлькиш (völkisch) с некоторой натяжкой переводится на русский язык нейтральным словом «народный». В современном немецком языке это слово имеет четкий негативный оттенок: националистический, расистский, ксенофобный. Движение фёлькиш (völkische Bewegung) – это политическая идеология, распространенная в Германии конца XIX, начала ХХ веков, ставшая одним из источников национал-социализма.
Оригинал: http://s.berkovich-zametki.com/2018-snomer2-berkovich/
